When I see you smile in the screen You're good at everything You're just perfect Feels like I've never been you
На душе становится чуточку легче и Чон расслабляется, краем глаза наблюдая за едущей позади машиной. Руки начинают медленно оглаживать обивку руля, а голос Чона становится всё громче и увереннее. Впереди туннеля развилка в три стороны — одна ведёт прямиком в Центр города, другая на частные территории некоторых высших слоёв общества, третья на выезд из города. Без каких-либо поворотов, езжая прямо, Чон знатно напрягается, когда незнакомая чёрная машина продолжает ехать прямиком за ним, минуя повороты.All the numbers too big Can't get out of your game Oh I want to paint it like you Please
«Господи, Чон, перестань, ты просто маразматик. Водитель машины тоже, скорее всего, живёт в том же секторе, что и ты.» Стараясь успокоить внутреннего червя, что уже успел выесть Чону все мозги своим волнением, парень наконец выехал из тоннеля, морщась от яркого света фонарей, полностью окутанный туманном и пасмурным небом. Он постарался не думать о том незнакомце прошлой ночью, о том, как его отец незаконно хранит разные виды оружия в подвале, о том, что он был на волоске от смерти. Ещё нужно подождать две недели и он уедет. Точно, он покинет свою семью, этот чёртов дом, и его жизнь наладится. На губах непроизвольно появляется улыбка и он наконец поёт финальный припев любимой песни:I want to be your decalcomania I want you I want to be your decalcomania I want…
Впереди куча переулков, и Чон заезжает в свой, понимая, что машина всё так же не отстаёт. И тут до него доходит, что ни черта это не нормально. Не может быть таких совпадений! Он резко выворачивает руль на другую сторону дороги, и прибавляет газу, со всей скоростью промчавшись мимо чёрной машины. Пытаясь в последних миллисекундах рассмотреть, кто за рулём, он понимает, что всё тщетно. Стекла тонированные, нихрена не увидишь. Сердце быстро колотится, когда он видит, как в этот же момент незнакомая машина позади него точно так же выезжает на другую сторону дороги и мчится прямо за ним. — Какого чёрта? — в шоке проговаривает он, крепкой хваткой сжимая кожаный руль спотевшими ладонями. К горлу подскакивает гадкий ком, а по телу проходит стадо мурашек. Это не нормально, это явно не нормально! Прибавляя скорость, Чон напряженно всматривается в стекло заднего вида, прожигая глазами яркие фонари авто, блестящий вороного цвета корпус, тёмные стёкла. Сколько там человек? Три? Четыре? У них оружие? Странно, если бы оно было, они тут же бы стали стрелять. Или они хотели выстрелить в Чона, когда бы тот вышел из машины? Страх словно паук захватывает юношу своими липкими отвратными лапами, окутывая полностью мерзкой паутиной. В голове панически кричит сознание, не понимая, что происходит, где-то с отголосками обиды. Он этого не заслужил. Почему он обязан переживать этот кошмар перед окончанием универа? Он вообще тут не при чём! Чонгук стискивает до боли в дёснах зубы, испепеляя злосчастное авто, когда они снова оказываются в тоннеле. Глаза мечутся то к красной стрелке на 140, то к стеклу заднего вида, по спине стекают капли пота. Чонгук осознаёт, что нарушает правила дорожного движения, когда максимально дозволеная скорость 100 км/час, но ничего не может с собой поделать. Страх захватывает его разум и контролирует им, отчего Чон тщательно пытается докричаться до здравого смысла и успокоиться. Сколько их там в машине, чёрт возьми? Чон настолько сильно погружается в дебри собственных раздумий, что не замечает, как чёрная машина начинает догонять его, сокращая дистанцию между ними. «О нет» — огнём мечется в сознании и Чонгук машинально переводит взгляд на стрелку скорости. Он понимает, что эти незнакомцы теперь знают, где он живёт. И снова он в чёртовой опасности в своём же доме! Переночевать у Чимина? Хах, две недели, он явно заподозрит неладное, тем более, у него своя жизнь. Много друзей у Чона особенно не было, только Чимин со школы, так что никакого больше выхода нет. И надо же ему было вляпаться в этот сранный криминал! Ну зачем он вообще вышел из ванной? Нужно было что-то делать с проживанием в доме, который станет для Чона настоящей ловушкой. Он максимально выжимает педаль газа, и его словно прибивает к сиденью от скорости. К собственному ужасу Чонгук видит, как дистанция между ним и незнакомым авто все равно продолжает сокращаться, и Чон ошарашенно восклицает: — Эта машина что, скоростная?! Понимая, что больше так продолжаться не может, он осознает, что нужно действовать. Как? Неизвестно, но с этим нужно кончать. Он точно не выйдет из машины, пока незнакомое авто в его поле зрения, но и творить безумие на дорогах Сеула он тоже не собирается. Он видит впереди змейку из машин и понимает, что скорость нужно тут же убавлять, если он не хочет насмерть разбиться, да и в принципе стать причиной аварии. Ну уж нет, они не доведут его до гроба! Скорость спидометра снижается до правильных 100 километров в час, отчего он громко сглатывает, замечая, как чёрный автомобиль подъезжает сзади чуть ли не впритык. Резко завернув за фургон, Чон начинает маневрировать на дороге, то объезжая легковушки, нагоняя скорость до 130, то вновь замедляясь до верных 100, прячась за камазами, в то время как чёрное авто следует за ним по пятам, словно играясь в какую-то игру. — Вы что, блять, поиграть со мной решили?! — не выдерживает Чонгук, наконец крича на весь салон, выплёскивая весь негатив. В какой-то момент ему даже становится легче, но этот эффект длится лишь пару секунд, пока до него вновь не доходит осознание всего происходящего. Он не помнит сколько и как маневрировал дорогами и всеми возможными закоулками города, минуя каким-то чудом полицию. Чонгук помнит лишь тот момент глубокого облегчения, протяжного выдоха, так, словно у него груз с плечей сняли, когда он замечает, что чёрная машина исчезла, оставив после себя лишь уходящий, но такой же липкий страх, что всё равно поселился внутри. « Я справился. Я прорвался», — с облегчением подумал он и тихо засмеялся, чувствуя себя так хорошо, как никогда в жизни ещё не ощущал. Он не помнит, как доехал к воротам дома, все ещё пугливо осматриваясь по сторонам, но помнит лишь шок, когда открыл входную дверь дома и наткнулся на собственных родителей. Шокированных и очень злых родителей. — Мам, пап... — в непонимании произнес он, как вдруг резко вздрогнул от неожиданно настигнувшего его отца и злобного громкого рыка. — Чонгук, — процедил Чон Кхван. — В чём дело? Почему вы не уехали? Ты написал мне сообще… — Чонгук, ты заходил в мой кабинет?! Вопрос словно обухом по голове ударил, и Чон понял, что отец всё-таки узрел пропажу своих документов. Но, от Чона ведь все скрывали, верно?.. — Что? В твой кабинет? Вы ведь запрещаете мне. Сказав это как можно уверенней, парень ощутил как холодный пот медленно стекает по его затылку, когда он переводил взгляд с отца на мать. То, какими были глаза главаря их семейства, не передать словами. Чонгук впервые понял, насколько сильно он боится своего родителя. Это был не его отец. Это был даже не тот незнакомец в маске. Это был самый настоящий монстр. — Папа, в чём дело? — не успевает договорить Чон, как вдруг Чон Кхван хватает его за ворот рубашки руками и начинает кричать в лицо: — Ты узнал пароль?! Признавайся, ублюдок! Ты был в моём кабинете?! Чон в ужасе пытается что-то сказать, но из горла лишь вырываются безмолвные тирады, когда он переводит взгляд на мать. Она стоит в стороне, словно всё происходящее её не касается, словно это не её муж и не её сын. Они лишь холодно и отстранённо смотрит на Чонгука, и тот, к своему ужасу, понимает, что ему здесь никогда не были рады. – В охрану стреляли, они пластом лежали до утра, хочешь сказать, ты не видел?! Чон в удивлении приподнял брови, не веря услышанному. – Стреляли? Они погибли? – Это были сранные транквилизаторы, Чон Чонгук! – Кхван был не в себе, а его горящие ненавистью глаза, что уставились на сына, пугали до дрожи. – Почему ты не позвонил? Он процедил это тихо, сквозь зубы, но Чонгук прекрасно понимал, что сулит этот взгляд. На него поднимут руку, будет больно, прям как в детстве. Он сглотнул, пытаясь разжать крепкие кулаки отца, что сжимали рубашку, но было тщетно. – Я не знал... я не видел их. – Вот именно, не видел, - он хриплым голосом проговорил это, смотря чёрными широко открытыми глазами на Чона, находясь очень близко к к нему. – Тебя это не смутило, сучёныш?! Чон Кхван всё так же крепко держит сына за ворот рубашки, и Чонгук, сам себя не узнавая, резко отталкивает отца, громко выкрикивая: «Хватит!» Оно получается очень громким, эхом отзываясь в один миг затихшем помещении. Он с ненавистью смотрит на отца, потом на мать, пытаясь узреть в их взглядах хоть каплю сочувствия и понимания, но он лишь видит ничего. Пустое ничего. Он вспоминает все свои попытки завладеть их вниманием на протяжении многих лет, все его старания, успехи в разных конкурсах и похвалы от других людей, но, к сожалению, только сейчас осознаёт, что это всё было ни к чему. Они никогда в этом не нуждались. Его родители не нуждались в нём, и пора бы ему принять тот факт, что они никогда и не являлись частью его жизни — серой, местами весёлой, словно на холсте художник нечаянно капнул цветной краской. — Не прикасайся ко мне, — шепчет Гук, слыша собственное сердце. — Что? — в непонимании и со злобой выдавливает Чон Кхван. — Я сказал, не прикасайся ко мне, грёбанный лжец и насильник! Слова вылетают быстрее, чем Гук может подумать, но ему плевать. В нём лишь ненависть и воспоминания о всём, что с ним происходило, что наконец накапливаются внутри, чтобы потом вырваться в облике криков и слов. — Что? Насильник? — вдруг кричит мать. — Ты в своём уме так отца называть?! — Да, блять, грёбанный насильник! — кричит, разрывая горло от крика Чонгук и понимает, что его просто напросто прорывает. Он слишком долго сдерживался. — Насильник, который побил и изнасиловал Сиёнь-нуну, когда я был в третьем классе! Теперь в огромном доме действительно тишина. Гробовая. — Что? — Хах, да, блять, вот оно! — кричит Гук, смотря на мать. — Твоё обескураженное лицо и твоё недоверие! Для тебя папа ангел просто! Ты никогда мне не верила! Он видит, как Чон Кхван моментально подлетает к нему и бьёт кулаком в лицо, отчего Гук падает на стеклянный столик, что разлетается на кучи осколков, раня Чона. Он слышит вскрик матери, и чувствует, как отец хватает его за рубашку, резко поднимая и шипя прямо в лицо: — Грёбанный ублюдок. Что ты себе позволяешь, сучёныш?! — Отпусти меня. — Рот закрой, тварь! Ты мой сын и ты меня будешь слушаться! — Пошёл к чёрту! Снова удар, прямо в грудь, отчего у Чона всё кружится в глазах, и боль в теле, что амиаком расползается по конечностям. — Перестань, Кхван! — кричит мать, подбегая к ним, но старший Чон бьёт её по лицу и кричит, чтобы та не лезла. Чонгуку кажется, что весь мир перевернулся, что ещё немного, и он упадёт и больше не встанет. Шок овладевает им, есть лишь здесь и сейчас, никаких до и после. Он смотрит на свои руки, что окрасились в его кровь, что стекает с израненной осколками кожи, которые впились глубоко-глубоко в мясо. Медленно поднимаясь, наблюдая за тем, как мелкие стёклышка падают с Чона на мраморный пол с тихим звоном, Чонгуку кажется, что какой-то осколок всё же загнался прямо ему в лёгкие. А возможно и в само сердце. — О боже, Кхван, он же весь в крови! — вдруг слышит парень голос матери, и ему так хорошо в этот момент, что хочется плакать от счастья и жалости к себе. Она волнуется о нём? Ей правда страшно за Чонгука? Голову вдруг посещает мысль сделать себе ещё больнее, прямо при них разрезать осколком стекла вену на руке, или часть горла, чтобы им стало страшно. Чтобы они наконец заметили его и почувствовали, что теряют своего сына. Но Чонгук умный мальчик, и он будет сдерживать то чёрное пространство, что поселилось в нём. Он не будет себя резать, потому что знает, что сделает только хуже. Все его старания уйдут коту под хвост, его посчитают неуравновешенным, а ему это не надо. — Может, это будет ему уроком, — шипит Чон Кхван и с отвращением смотрит на Гука. — Ты, тварь, будешь сидеть до… — Пошёл к чёрту, ублюдок. Ты мне не указ. Чон быстрым шагом покидает дом, слыша, как за ним с ругательствами следует отец, отчего тут же поворачивается, замечая, как тот уже нанёс кулак для удара. — Поднимешь ещё раз руку или последуешь за мной, и у тебя будут проблемы. Я подниму на ноги всю полицию Сеула, и не успокоюсь, если ты меня не оставишь в покое. Не тебе меня сдерживать. Смотря в горящие огнём глаза отца, Чонгук чувствовал, как его собственная ненависть быстро меняется на сильную боль и обиду. Лишь бы уйти сейчас, покинуть это место. — Ты пожалеешь об этом, Чонгук. Быстро направляясь к выходу, парень ощутил, как что-то мокрое катится по холодной коже щёк, тут же высыхая от сильного порыва весеннего ветра. Шагая к машине, Чон осознаёт, насколько сильно изрезанные и окровавленные руки отзываются в теле и голове болью, но ему плевать. Он вжимает педаль в пол, и срывается с места, осознавая, что его жизнь резко меняет своё изначальное направление. *** Они внимательно слушают разговор, сидя тихо, словно рыбы, не издавая не звука. Оказывается, Чон Кхван тот ещё ублюдок, и его сын много чего знает о проделках своего отца. Вдруг звук с прослушек, установленных заранее в доме Чонов, взрывается в тёмном кузове осколками стекла и сильного удара. Тэхён сглатывает, чувствуя, как немеют его кончики пальцев. — О боже, Кхван, он же весь в крови! «Какого чёрта…» — проносится у Ви в голове, когда он слышит чьё то хриплое дыхание. Дыхание Чонгука. — Они там что, дерутся? — шипит Намджун, вслушиваясь внимательно в звуки с прослушки. — Был звон стекла, — тихим утробным голосом цедит Ви, — кто-то кого-то толкнул. Всё ясно изначально. — Мда, какая милая семейка. Они слышат, как Чонгук высказывает всё, что думает своему отцу, делая запись услышанного. — Окей, мне понравилось, — тихо шепчет Ви, поднимая голову к окну. Из дома вылетает Чонгук, весь в крови, рванными и корявыми движениями пытаясь открыть машину. — "Бей своих, чтобы чужие боялись", да, Кхван? — проговаривает Тэ, поджимая губы и поворачивается к Намджуну, — я за Чонгуком. — Что?! — восклицает он. — Нет, Тэхён, ты не поедешь за ним. — Поеду. — У нас изначально поставленна другая цель! — Я, чёрт возьми, знаю, — отвечает Тэ, уже вылетая из машины, и закрывая дверь, — но кто-то ведь должен ему рассказать ВСЮ правду о папочке, разве не так? — Тэ… Но тот уже не слышал. Быстро сев в свою чёрную машину, что стояла рядом в тени крон деревьев, Тэхён рванул за Чонгуком, проезжая мимо дома Чонов.