***
Попытки поговорить с Кокориным заканчивались тщетно, ведь, ну, что это такое, когда ничего кроме «мажорчик» в ответ не слышишь. — Не объясню. Просто бесит, что он со всеми так быстро сдружился. — Нет, не понимаю, Сань. Ничего такого-то нет, чего сраться. — Мы все кучу лет знакомы, а тут появляется он и перехватывает внимание вообще всех, хотя ничего такого не сделал. — Боишься, что твой трон украли? — Нет, не в этом дело. Просто не наш он. План А — провал. Артем спускался по лестнице в сторону новичка, который стоял в компании ребят, обсуждая, видимо, замещения на завтрашний день. Заметив Дзюбу, Смолов вдруг резко перестал сутулиться и внимательно смотрел на него. — Смол, на пару слов. Парни отошли от других ближе к коридору. — Что у вас с Кокорой за контры? Вы уже заколебали. — У меня с ним никаких ссор нет, — уверенно произнес Федя. — Я не знаю, что он напридумывал, но мне жутко интересно услышать. — Он не говорит, — Артем вздохнул. — Правильно, говорить нечего, — Смолов развернулся и ушел обратно к ребятам, заставляя Дзюбу остаться наедине со своими догадками. План Б — провал. Эти двое очень хорошо играли в футбол, поэтому во время двусторононки на физкультуре команды образовывались вокруг них. Удивительно, но они никогда не шли на стык и всегда аккуратно обыгрывали друг друга. Если падение происходило, то виновник смывался с места, пока другие подавали упавшему руку. — Саш, как-то неприлично. Сбегаешь с места преступления, — произнес Артем, когда они шли по коридору. — Ничего не сломал? Ну, нормально. Он встал и пошел. Вдруг до парней донесся сладкий запах духов и чей громко смех. Звук стучащих каблуков приблизился, и прямо перед ними встала она. Оленька — чуть ли не главная звезда школы. Всегда накрашена, одета с иголочки и пахнет этими приторными духами. Она достала свой телефон последней модели и, улыбаясь, произнесла: — Мальчики, а у вас есть номер Феди?.. Новенького… — Она мило улыбнулась и закусила губу. — Нет! Кокорин схватил друга за руку и отвел в сторону, нервно сжимая кулак. Прежде чем Артему удалось вновь поговорить с другом, Саша отвел его в столовую за самый далекий столик, увалился там и ударил по столу. Дзюба выпал в осадок, потому что невозможно понять такое поведение лучшего друга, который обычно ко всему относился нормально. — Саша, что происходит? — Ничего. Даже Оленька к нему подкатить хочет. Бесит. — Ты че, в Ольку втюрился? — кажется, до Дзюбы дошло. — Что ты несешь? Фу! Ни за что на свете. Бесит она меня, как только может человек другого бесить, серьезно. — Ммм…***
Теперь Дзюба на все двести процентов был уверен, что его друг втюрился в самую популярную девочку. И уже все равно на ее статус — другу помочь надо… наверное… придется… Артему предстояло раздумывать над планами намеков Оленьке о чувствах Кокорина. Он решил поговорить с ней на перемене: вновь в столовой, потому что, ну, где еще. Дзюба сел за стол, который был ближе ко входу, и ждал. Вот послышался звук каблуков, и среди кучи одиннадцатиклассниц в туфлях была замечена нужная девушка. — Оля! Поговорить надо. — Да, Артем? — она присела рядом. — Да… тут такое дело. Вот ты влюбилась в Смолова? — Ну, не то, чтобы влюбилась… — она чуть-чуть покраснела, что стало шоком для Дзюбы, потому что увидеть ее смущенной почти невозможно. — Он просто безумно красивый и милый… Харизматичный такой, обаянием своим убивает просто. Он всем нравится. Особенно, когда на физре у него футболка приподнялась… — девушка улыбнулась. — Только вот ему походу Маринка-легкоатлетка нравится. Она чаще всего с ним болтает. Надо мне альтернативу поискать. — А что насчет Кокоры? — Ну, он красивый. Тоже спортивный. И дерзкий такой… офигенный. — Ну, может, попытаешься? — Хорошая идея, спасибо, Артем. Девушка вскочила и побежала куда-то к подругам. На следующей перемене Дзюба стоял чуть поодаль от друга, который залипал в телефон, не обращая ни на что внимания. Оля подкралась незаметно, положив руку на плечо Кокорину: — Сашенька, а ты сделал химию? — Допустим, — он быстро выключает телефон и отворачивает от девушки взгляд. — Ну, дай списать… — Попроси Смолова, — Саша убежал в сторону кабинета. Недоумевающий Артем зашел за своим лучшим другом в класс. Он сел за парту с ним и схватил за руку. — Почему ты отшиваешь ту, которая тебе нравится? — Потому что не нравится она мне! — не громко, но экспрессивно произнёс Саша, явно закипая от злости и нежелания продолжать этот разговор. — Пипец, я с тобой запутался. Ты уверен? —Да. НедопланC — провал. Дзюба был очень зол, потому что выяснить о жизни друга не получалось вообще ничего. Саша часто где-то и с кем-то гулял, но все расставил на места школьный выезд в лагерь. Каждый год в двадцатых числах декабря ученики с шестых классов и старше выезжали в лагерь в области, где три дня веселились и отдыхали. Одиннадцатый «А» три года уже был классом, который всегда умудрялся провезти с собой алкоголь или сигареты. Никто не знал как, но получалось. По ночам они обычно распивали это все и веселились так, чтобы не разбудить классуху, сопровождавшую их. В этот раз ребята поехали в полном составе, поэтому пришлось распределить их на два этажа. Живущим на втором повезло больше: их было всего 4 пацана, которые поселились каждый в комнату. Из-за болезней ученики некоторых шестых классов не поехали, поэтому места было достаточно для всех. Кокорин, Дзюба, Смолов и Ерохин и были теми счастливчиками, вырвавшими столько личного пространства. Каждый кинул вещи в свою комнату, после чего была дискотека, выступления классов, ну, а потом все разбрелись по своим уголкам. Уже после отбоя, примерно в половину первого ночи, Артему стало скучно сидеть одному в комнате, поэтому он, взяв две бутылочки пива, припрятанные в его чемодане, и пошел в комнату Кокорина. Она встретила его пустотой, неразобранной кроватью и отсутствием личных вещей: телефона, любимых наушников и планшета Саши, которые всегда сопровождают его. Первой же мыслью было проверить Ерохина. Приоткрыв дверь, Дзюба увидел храпящего одноклассника и сразу закрыл, поняв, что никого там нет. Недоумевая, он пошел в свою комнату, мимо комнаты Смолова… Оттуда донесся какой-то смешок. Дзюба прислонился с двери и попытался подслушать. А стены-то тонкие. Первым же звуком было какое-то хлюпание и довольное мычание после него. Артем понял, что это напоминает… звук очень мокрого поцелуя. Что?.. — Саш, — произнес Федя, — в восемь придут будить, а мы тут с тобой… — Молчи, у меня будильник на семь тридцать, — ворчание Кокорина он не спутает ни с чем. — Продумано. И вновь мычание, перебиваемое чем-то странным. Действительно поцелуем?***
Через пять минут после отбоя радостный Саша в футболке и трусах зашел в комнату Смолова, упал к нему на кровать и тихо сказал: — Как же меня бесит скрывать это все ненавистью. — Давай будем говорить, что мы приятели? — Нет, так я сорвусь, — Кокорин обнял Федю. — Два года не срывался на людях, а тут это? — Ну, вот такой я. Прости. Не сдержусь. Они были вместе уже почти два года, но знали об этом только родители, потому что рассказывать такое в обществе — страшно, ведь все еще не царствует толерантность во всем мире, а особенно в нашей стране. Там вышло случайно. Саша к тете на другой конец города приехал. Увидел там пацана во дворе. Так и познакомились. А потом общение, схожие интересы, красота, которой они постоянно наделяли друг друга. Так и вышло, что после правды или действия, в которую они играли вдвоем подвыпившие, наутро они лежали, крепко прижавшись друг к другу. Саша схватил руку Феди, а тот понял, что все. Последняя капля.И поцеловал. И вот. Уже год и одиннадцать месяцев они на самом-то деле вместе почти постоянно. На каникулах уезжали к Сашиной бабушке загород, которая все тоже знала и уж точно не осуждала. — А если тебя кто-то из наших искать будет? — Федь, уже отбой, все спят, — Кокорин снял футболку и уткнулся Смолову в бок. Тот только улыбнулся и поцеловал Кокорина, обвив его руками. Поцелуй вышел безумно мокрым и из-за этого… громким. — Саш, — произнес Федя, — в восемь придут будить, а мы тут с тобой… — Молчи, у меня будильник на семь тридцать. — Продумано. И вновь утягивает в поцелуй, что Кокорин мычит то ли от удовольствия, то ли от того, как Федя губу закусил. Дзюба возвращается в свою комнату, пытаясь переварить полученную информацию. Он никогда не думал о собственном друге, как о гее. Так еще и отношения с тем, кого он вроде бы ненавидел. Артем проснулся по поставленному ночью будильнику. На семь тридцать. Он приоткрыл дверь и встал около нее, ожидая. Через три минуты в темноте коридора из-за двери спиной вышел Кокорин, а следом же за ним вывалился Смолов, целуя своего парня. — Ну, все, Федь. У нас еще полчаса на сон, — было видно лишь два прижимающихся друг к другу силуэта, но сразу стало понятно, что Саша улыбался. — Спи, — Смолов поцеловал его в лоб и зашел в комнату. Улыбающийся Кокорин пошел к своей двери. — Саша, — Дзюба открыл дверь и вышел перед другом. Парень остолбенел, понимая, что друг все видел и слышал, и шумно сглотнул, отвернув голову. — Мы заходим, и ты мне все рассказываешь. Потупив взгляд, Саша открыл дверь своей комнаты широко, как бы приглашая Артема, а после зашел сам. Он сел на кровать, держа руки в замке, так и не поднимая глаза на лучшего друга. Дзюба громко вздохнул, смотря на него, не отрывая взор. — Мы случайно познакомились, когда я в восьмом классе был. Когда мы с тобой еще не были лучшими-лучшими друзьями. Общались-общались, а потом… влюбились как-то. Долго ссали сказать, ну, сам подумай, во-первых осознать, что ты нихера не натурал, хотя таковым себя считал, а во-вторых боязнь того, что он не такой. Так еще несколько месяцев проходили, а… — Кокорин замолчал ненадолго, пытаясь скрыть широкую появляющуюся улыбку, — потом мы как-то гуляли в конце января. Я тогда свалил из школы, а родители были в командировке. Ну, Федя достал алкоголь, мы пили, играли в «правду или действие». Там потом какое-то тупое действие было, что-то вроде объятий, а в итоге мы так и уснули. Проснулись и… ну, так и началось. — Сколько? — Через месяц два года. — И ты не говорил? Так это все придуманная ненависть была? Почему, Саш? — Об этом знали только родители и бабушка. И всё. Мы не хотели, чтобы начались какие-то слухи или жесткие шутки про нас. А лучшая защита — это нападение. Ненависть, которая могла бы родится во мне из-за появления нового крутого ученика, была полностью оправдана и понятна, поэтому вопросов вообще не возникало. — То есть… — Я гей и хреновый друг. Шикарно, не так ли. — Спокойно, — Артем улыбнулся. — Офигенный ты, хоть я и немного обижен. Ничего плохого нет, можешь так не реагировать. — Спасибо, Тем. — Еще что-то? — Мы будем праздновать вместе Новый год. Бабушка поедет к сестре в Москву и ее дом полностью наш, — Кокорин чуть ли не искрился от счастья. — Наконец-то могу с кем-то этим делиться! — Саша упал на кровать и залез под одеяло. — Можешь-можешь. Но стебать я буду. — Иди нафиг. — И тебе приятных пятнадцати минут сна. Дзюба вышел из комнаты, улыбаясь, потому что наконец-то узнал правду о своем лучшем друге. План никакой — успех. Mission completed.