Яд

- Она была не очень хорошим человеком, - протянул магистр Винду, напряженно глядя на Кеноби. - Скинтель была плохим человеком, - отрезал Скайуокер, который сделался еще мрачнее и неприятнее в общении – месть не исцелила его. - Все имеют право искупить свои проступки, - тихо сказал Оби-Ван. – Умирая, она нашла покой. - А я - нет, хотя все еще живой, - подумал Энакин, но вслух этого не произнес. Он пытался быть терпеливым, но у него получалось быть только раздражительным. Мэйс с неодобрением смотрел на Скайуокера, который все меньше походил на нормального человека. Энакин был все еще в залитой кровью тунике. Он даже не смыл чужую кровь со своего лица, хотя они вернулись уже двенадцать часов назад. - Плевать на то, какой была Скинтель, - произнес Скайуокер пустым и безжизненным голосом, - куда важнее решить, что теперь делать с ее кровью. Я мог бы просто избавиться от пробирки с ней. - Но лучше этого не делать, - перебил его Кеноби, - это простой способ получить власть над Зайгерией. Но понадобится время, чтобы создать клона. Энакин тяжело вздохнул и склонился на руки. Он прекрасно понимал, что перед смертью Скинтель сделала действительно королевский подарок, фактически отдав власть над Зайгерией. Но меньше всего на свете ему хотелось бы увидеть эту женщину снова. Пусть даже не ее саму, а всего лишь генетическую копию. И дело было не в ненависти, или презрении. Ему не вынести еще одного напоминания о былых днях. Каждый раз, когда Скайуокер видел зайгерианку, ему в голову приходили образы тех, кто еще был жив, когда он впервые встретил королеву. Она теперь мертва и больше его не будут мучить воспоминания о Падме, Асоке и тому краткому периоду жизни, когда он был почти счастлив. А теперь этому не бывать. - Осталось только придумать, как удержать власть над Зайгерией, пока у нас нет клона Скинтель, - слова Винду оторвали Энакина от размышлений. – У нас будет не больше, чем полгода. - Можно это все делать без моего участия? – в полголоса произнес Скайуокер. Оби-Ван вздрогнул. Несколько лет заточения оставили на нем свой мрачный след. И он не знал точно, что было для него хуже: провести все это время в плену, или то, что ему пришлось увидеть, вернувшись. Худшим зрелищем был Энакин, мрачный, угрюмый и апатичный. Он не был похож на самого себя. Разоренный Храм можно отстроить, величие Ордена можно еще возродить, но со Скайуокером уже ничего не поделать. Беды оказались сильнее него. - Я больше не могу, - все так же тихо продолжил тот, - прикажите мне все, что угодно, отошлите меня куда-то далеко, но не заставляйте иметь дело с Зайгерией. После этих слов Энакин встал и направился к двери. Джедай прекрасно понимал, что поступает беспардонно, но он и так сказал достаточно лишнего. На сегодня хватит глупых поступков. А есть лишь один способ от них воздержаться – держаться подальше от Оби-Вана и Винду. - Скайуокер, вернись, - воскликнул Мэйс, вскакивая, но Кеноби жестом попросил его остановиться. Когда дверь за Энакином закрылась, Винду тяжело вздохнул: - Он повредился умом. - И, что с этим теперь делать? – поднял брови Оби-Ван. – Это мой единственный ученик. Энакин мне как сын и брат. - Его не спасти, - развел руками магистр, - ты же сам видел. Я наблюдаю за этим несколько дольше и уверен: Скайуокер безнадежен. - Мэйс, ему только двадцать пять, он забудет, - сказал Кеноби, поднимаясь с кресла. – Пойду - найду его. Винду лишь покачал головой. Ему слабо верилось, что этого человека можно вернуть в нормальное состояние. Теперь вздорный характер Энакина не казался таким уж тяжелым. Во всяком случае, на фоне его теперешней мрачности. - Неужели? – Скайуокер поднял брови. – Ты просто просишь меня убивать, словно я охотник за головами? Оби-Ван тяжело вздохнул и с немалым трудом поборол желание дать бывшему ученику подзатыльник. Страшно было бы представить его реакцию на подобное. Ветер трепал светло-русые волосы Энакина. Он простоял больше часа на скале, размышляя над тем, что будет делать дальше. Серые волны холодного моря одна за другой разбивались о скалу. Соленые брызги долетали до джедая. Скайуокер раз за разом чувствовал как ледяные капельки воды, словно крошечные иглы обжигают его лицо. Он уже несколько замерз, но почему-то у него не хватало сил оторвать взгляд от места, где серое небо сливалось с серой водой. Энакин плотнее закутался в плащ. - Да, именно так, - с тяжелым вздохом произнес Кеноби. – Империей управлял не один только Сидиус. Мы бессильны пока в руках у этих людей власть. Других способов отнять ее у них нет. - Ладно, без проблем, - пожал плечами Энакин с натянутой улыбкой, - это самое легкое поручение, которое мне когда-либо давали в Ордене. Просто прийти и убить человека. Это гораздо легче, чем воспитывать падавана, который потом трагически погибнет, не успев стать мастером. К счастью, у Кеноби было дьявольское терпение. Он спокойно выслушивал Скайуокера, ожидая, когда тот закончит свои не особо приятные речи. - Да, ты прав, - произносит Оби-Ван, внимательно следя за реакцией Энакина, - отнять жизнь куда проще. Но сейчас именно это от тебя и требуется. Когда Империя снова станет Республикой, ты сможешь уйти, если хочешь. Скайуокер сощурился и уже спокойно сказал: - Значит, Таркин – первый, кого нужно лишить власти таким действенным способом? В таком случае мне пора. Он развернулся и пошел прочь, но пройдя несколько шагов вдруг остановился и, обернувшись произнес: - Только ради Падме мне стоило бы уйти из Ордена. Но ее уже давно нет.