Терновая клеть

— И ты считаешь, что это нормально? Никто не обязан быть к тебе добрым, поэтому, когда Тэ приводит тебя к себе домой, это по-настоящему поражает. Да, у вас неплохие отношения, но и не близкие. А он лишь щурится, и пробирается дальше вглубь квартиры, разбрасывая кучерявые локоны. *Flashback * Совпадения случаются, в особенности с соулмейтами, но не до такой же степени. Один дом, один этаж, квартиры рядом. Хотя там полно свободных! А потом ты вспомнила, что с поиском дома тебе помогли в отделении. Либо дом принадлежал службам, либо самому государству. Только ты туда больше не вернёшься. Точно не сегодня. Идёшь в контору, потому что там у тебя хотя бы форма есть. Ты, возможно, так и не попала бы внутрь без пропуска, но к счастью Намджун одним из первых приходит на работу и провёл тебя. Тебе нравился твой непосредственный начальник. Помимо большого ума в нём была сдержанность, сила и какое-то отцовское отношение к подчинённым. Это странно, так как он не намного старше тебя, но, несмотря на то, что ты умилялась всей той заботе, что он вам дарил, сейчас не хочется терпеть этот изучающий и тревожный взгляд. — Т/и, что происходит? — Я не хочу говорить об этом… — голос совсем осип. — Нет уж, давай-ка ты мне всё сейчас расскажешь. Ну и что ты можешь поделать против этой подавляющей строгости и уверенности? Молчать. Когда тебя укрывают пледом, приносят чай, ты продолжаешь хранить безмолвие. Слёз уже давно нет, все возможные ресурсы организма выплаканы, на дне глаз только сухость и раздражение, а Намджун неотрывно смотрит на тебя, пытаясь собрать воедино картинку. — Простите, это слишком личное, правда. Вздыхает, осознавая, что из тебя ничего и клешнями не вытянешь, передаёт Тэхёну и уходит. Немного неприятно, что у Витаминки (сколько только прозвищей ты ему не дала) из-за тебя такое серьёзное лицо. Ты как пациент на приёме, изучает тебя, словно очередное дело, хмурится и бурчит что-то под нос. Где-то в лабиринтах души ты ждала, что он придёт. Как глупо, теперь же явно понятно, насколько ты ему безразлична. Он не приходит. А ты не возвращаешься в квартиру. Не хочется разрывать то, что осталось от тебя ещё больше. — Ты не уходишь? — спрашивает Тэхён. — Нет, сегодня я ночую здесь, — бровки сводятся к переносице. Этот парень слишком сильно похож на ребёнка, он пробуждает тёплые чувства, а это опасно. — Не пойдёт… * Flashback end* — Спать будешь здесь, — Тэ собирает хлам с мягкого длинного дивана и уносит его в другую комнату. — Боже, почему у тебя такой бардак? — Ну, ты и придира. Радуйся тому, что есть! А ты и рада. Рада, что засыпаешь в тишине. Рада, что причина твоих страданий за километры отсюда. Рада, что можешь построить защиту для своего сердца. Плевать, что она картонная. Стенки уплотняются, и когда ты возвращаешься к себе, они способны выдержать это. Выдержать мрачную тишину в квартире рядом. После выдержать такой знакомый звон. Этот идиот опять пьёт. Хочется вмазать по его красивому лицу, расцарапать и кричать, что именно ты должна заливать своё горе алкоголем, это тебя не приняли, это тебя отвергли, не дав и шанса. Некстати вспоминаются его таблетки от головной боли. Правильно, он отрицает тебя и заслужил страдания. Пусть ему будет больно, пусть мучается. Ночью желаешь поскорее избавиться от кошмара судьбы, а утром беспрепятственно проникаешь в квартиру, которую этот алкаш не запер, и выливаешь на него ледяную воду, убегая под дикий стон. Ты живёшь у Тэхёна, приходя забирать необходимые вещи, когда Хосок на дежурстве. Тэ всё время подбивает тебя на какие-то сумасшествия, а ты рада, потому что создаётся впечатление, будто рана внутри затягивается. Также, почти на руках Ким тебя приносит на одну из вечеринок. Заканчивается год ,и заработавшиеся следователи решают покутить. Ты знала, что он там будет, наверное, поэтому платье такое короткое, а помада красная. Наверное, поэтому ты весь вечер ни разу на него не взглянула, хоть его звучный голос и нельзя не услышать. Наверное поэтому ты так бесстыже стала флиртовать с парнем, с которым жила ни одну неделю и ни разу не видела в нём мужчину. Наверное, поэтому позволяешь его рукам опускаться на поясницу, а губам почти касаться шеи в танце, так как заводит и подбивает на глупые действия взгляд Хосока. Он прямо на твоём затылке отпечатался. Наконец-то. Наконец-то ты завладела его мыслями, от чего в груди разрастается пьянящая радость. Правда эта радость какая-то колкая, переворачивает внутри что-то и вырывает кусочки сердца, чтобы по-другому их расставить. Чтобы облить лёгкие липкой горячей жидкостью. Тэхён предлагает уехать, поэтому ты уходишь переодеваться во что-то более удобное. Ты любила поездки на байке вместе с ним. Полная энтузиазма, в тебе просыпается та самая любовь к опасностям и приключением, вылившаяся в некую зависимость от скорости, ветра, режущего слух, замирающего сердца и безумства, обгонять машины, слышать смех Тэхёна и кричать во всё горло, уткнувшись в его спину носом, вдыхать мягкий почти мальчишеский аромат, поэтому услышав многообещающее предложение, чуть ли не припрыгивая, направляешься к выходу. Из-за опьянения ты забыла о нём, смогла. А он — нет. — Праздник не закончился, куда же ты направилась, а? — так больно и сладко чувствовать его пальцы на своём локте. Зачёркиваешь «сладко» и смотришь с вызовом. — Не маленькая ведь, пошла по делам. — Ага, видно, что не маленькая. И что за дела? Случайно, не в кровати ли того мальца они находятся? — слишком близко его хриплый и низкий голос раздаётся, почти над ухом, принуждая громко сглатывать неуверенность. — Прости, но тебя это точно не касается, — впиваешься ноготками в нежную кожу, чтобы отпустил. Он шипит. — Тебе не идёт, вести себя так… Пожалеешь ведь потом, я-то знаю, насколько ты у нас белая овечка. Совесть загрызёт, — шипит, но только сильнее сжимает. — Как? — злым взглядом пробегает по линиям лица. Всё та же ты, но что-то изменилось. Пытается зацепиться за это что-то, а оно, словно песок, сквозь пальцы просыпается. Долго изучает тебя, заставляя задерживать дыхание, а ком в груди расти, прежде, чем выплюнуть едкие слова: — Как шлюха. Не больно. Сейчас и вправду не больно. Сразу один из уголков губ приподнимается, а из глотки вырывается короткий смешок. Смотришь в эти непонимающие глаза. Ты бы плакала, да слёз не осталось. — Да пошёл ты к чёрту, Чон Хосок, — пощёчина выходит звонкой и сильной, он отступает, хватаясь за щёку. В следующее мгновение хочет поймать твою руку, но она проворно выскальзывает. Не можешь снять с губ эту улыбку, которая внутри разъедает оставшиеся части естества. Это он сделал тебя такой. Подарил грубость, упрямство и чёрствость. Пусть наслаждается. Кушайте, не обляпайтесь. — Ублюдок и шлюха. Неплохой расклад, а? Они там наверху явно повеселились. Однако я надеюсь, что ты ко мне больше не приблизишься. Не бежишь, хотя хочется. Хосок только, когда слышит рёв мотора, ударяет со всей силы по стене. Ещё и ещё раз. Разбивая костяшки до крови, а она плохо сворачивается, потому что парень не принял тебя. Добавляет настоящие синяки к тем, что появляются сами собой по всему телу. Незаметно для вас обоих кое-что начинает меняться. Синяки пройдут, кровь свернётся, Чон Хосок перестанет быть дебилом хотя бы наполовину, ибо такого гнева он давно не испытывал.