***
«А что, если… уехать?». Старый, доживающий свой век великий алхимик был виновен. Он знал это, занимаясь одним из двух доступных ему развлечений, лёжа на смертном одре. Он мог блуждать глазами по убранству своей мастерской, ища выход из ситуации и не находя его. Разогнанные мыслительные процессы искали выход из положения, но не могли найти желанного, интуиция молчала. Она только повторяла раз за разом, что «ты сам к этому пришёл». А разум раз за разом, прокручивая самые безумные идеи, выдавал единственный доступный вариант на выживание в данной ситуации, он составлял каких-то жалких 7,05631%. Если бы он не запрещал своему гомункулу приходить без разрешения в мастерскую… Не поругайся со своим учеником, да бы он не мешал со своими нравоучениями… Он получил бы такую нужную сейчас ему помощь. «И кто же в этом виновен?» Оставалось заниматься последним доступным занятием, которое всё больше утомляло и без этого разум мага. Всё сильней и сильней падая в водоворот отчаянья с каждым витком, не находя заветного выхода, заходя каждый раз на новые более глубокие уровни отчаянья, которые становились всё невыносимей и ужасней, он уже и не рад своему улучшенному пределу организма и подпитывающей его родовой метке, где заключены все его знания. И винить некого, кроме как себя, не получалось. — Как я да такого дошёл?! — ему показалась, что он смог пошевелить губами и произнести это. Но правда была далека от такого. Это была одна из немногих мыслей, которая не касалась поиска выхода, а пытающаяся разобраться в ситуации. «Что послужило причиной, а не следствием?» Наконец, стали закрываться глаза от усталости, или он их сам решил закрыть, он уже не мог сказать. Прошло слишком много времени. Ещё во время эксперимента он перестал за ним следить, а сейчас и подавно. Оно стало настолько относительно, что уже и не важно. Он и не заметил, когда смирился с безысходностью, с принятием своих грехов. Безумие отчаявшегося человека, которое приближалось, отпустило из своих нежных объятий, которые не успели пустить корни в душу, оставшегося на слишком длительное соседство самим с собой, и паника отошла очень далеко, став не столь явной, но ощущающейся на грани горизонта. Ему почудилось. Нет, точно… Он что-то ощущает. Что это? Такое знакомое чувство. Дискомфорт в чем? Точно, это пальцы правой руки что-то сжали и всё это время удерживали. Надежда, вспыхнувшая на краткий миг сверхновой, начинает возвращать позитивный настрой. Но время прошло, и он всё так же не может ничем пошевелить, как и почувствовать что-либо. И вновь мрак ласково зовет к себе. Был задет позвоночный столб, насколько он мог судить, в районе шейного отдела. Возможно, это были остаточные фантомные ощущения. Пошевелить ни одной конечностью в итоге не удавалось. Но ощущения никак не исчезали, словно на что-то намекая. «Помнишь это ощущение? Давай, это так просто!» Разум вновь начал играть с ним. Сколько он не пытался выкинуть из головы этот зуд от тяжести в пальцах, всё не проходило и начинало заполнять оставшиеся остатки уплывающего разума. «Тяжесть метала в руках» Когда-то он держал в руках множество металлических изделий и самородков, — профессия обязывает. Но это что-то старое, давно неиспользованное. Но подсознание не обманешь, оно помнит, с чего всё началось. «Ты только и можешь заниматься самообманом. Хватит!» Ей тогда было тяжело, возможно, она плакала. А он так этого и не узнает. Он только и мог стоять и звенеть, перебирая эти спасительные кусочки ничего не стоящего презренного металла и радоваться, что всё кончилось. А кончилось ли оно?.. Нет! Он отгородился от мира, занимаясь своими исследованиями и только ими. Это он порвал последние свои узы с обществом. И это его решение и никого больше. «Хватит убегать. Прими её, она всё ещё ждёт» Глубоко и судорожно вздохнув, уже приняв окончательный вариант, он решился. Почему бы не попытаться? Второй раз он не ошибётся. Он доверился случаю и получил возможности мага, забыл об окружающем мире. Мир же в отместку забыл о нём. Ну что ж, и теперь мир напомнил о своём существовании. Да и стоит наконец-то доверять людям, ведь если некому довериться… Это грустно, не так ли?***
Пытаясь вспомнить ускользнувший когда-то образ что-то бурчащей Харуны, я подошёл к ней сбоку и увидел тот самый телефон, засунул пару монет в таксофон и протянул ей трубку телефона, нажав предварительно кнопку повторного звонка последнего номера. Вроде так это делается? Взяв на автомате трубку, она хотела уже задать витающий вопрос «зачем?». Ответивший в трубке взволнованный голос отвлёк Харуну. Не теряя времени, она начала продолжать объяснять говорившему, а я еще пару раз закидывал деньги. И с каждой следующей опущенной монетой, поглощённой аппаратом, на душе становилось легче. Она, следя за моими действиями, хотела пресечь их своей рукой, но мой добрый взгляд и грустное лицо всё же подействовало на неё, это было моё настойчивое «говори, пока не поздно». Она обзвонила ещё пару номеров, добившись всего двух результатов и найдя свою сестру, попросив её забрать маму и уезжать из города, прихватив кого можно. Повесив трубку, она нахмурилась и положила руку на талию, второй, оперевшись на таксофон, вопрошала: — И к чему это было? Ты уже вроде уехал? У меня денег больше нет. Здесь ночевать собрался? — Как с вами девушками сложно. Цени! Ты хотела увидеть фокус настоящего мага. У меня осталось перед тобой обязательство показать лучшее представление. Вот я и поделился чуточку магией. — В твоём понимании, потратив мои 160 йен, это настоящий магический фокус? Тогда миллиардеры настоящие волшебники, — скептически уточнила она. —В своё время один человек уже пожалел всего о тридцати серебряных. Мне хватило меньшего, чтобы измениться, — я улыбался самой грустной улыбкой, смотря в эти весёлые глаза. Она, видя моё состояние, приобняла за плечи и, подняв одну руку, потрепала по голове, взлохматив непослушные волосы, взяла уверенно за руку и бодро продекламировала, утягивая за собой в неизвестность: —Больше не каких сожалений и оправданий!***
В мастерской стояли двое, молча смотря на разрушенное, повреждённое тело лежавшего человека. Страдал ли он в течении этих недель? Никто из них не знал этого. Но оба были уверены, что закончил свой путь этот человек довольный открытием, которое понял он один. Ученик был уверен, что учитель нашёл свой исток, каким бы он не был, ведь он так долго к нему шёл. Ну, а гомункул что? Никто и не собирался его спрашивать, главное, что мастер был рад…