***
Не доехав около десяти метров до полицейского участка, Винсент остановил машину (но двигатель не заглушил) и стал высматривать возможную угрозу или засаду, устроенную на него Церковниками. Можно было поступить как все остальные и проигнорировать разум и отдаться инстинктам, но воспоминания о Ванессе ещё свежи. Они — словно копошащиеся в кучке черви, и это подтачивало доставшиеся инстинкты хищника, желание сидящего внутри зверя, требующее немедленно кинуться на раздражителя спокойствия, которому часто поддавались все апостолы. Осмотревшись, он заметил, что его уже ждут. Об этом ему сообщила не его интуиция, а факты, которые были видны: пустующее место возле прилавка закусочной и оставленные продукты. Неестественная тишина ночного города. Ещё в бытности рядового эти факты ему вталкивал его инструктор: «Штурм укрепления в лобовую можно себе позволить только в двух случаях: когда имеешь за плечами подавляющую огневую мощь и когда ты баран». Умные всегда ударят в более уязвимую часть обороны или внесут сумятицу в стане противника — вот основной посыл этого наставления. Но, на данном этапе, всё это было не важно. Становление существом иного порядка дало недоступные ранее возможности, благодаря которым он может позволить себе намного больше, чем ранее. Но это всё сильнее и сильнее меняло его психологически на фундаментальном уровне. Были ли эти изменения в лучшую сторону? Не предвзято не мог ответить никто, даже если кто-то и имел информацию об этом. Он чуть вновь не поддался на провокацию организма пойти в лоб. Прикинув в уме разные доступные ему возможности, он решил поступить по-другому — новолуние уже дорого обошлось Ванессе. Самое неудобное время для апостолов тогда, когда они имеют минимальный уровень силы и возможностей. Это время можно назвать вторым после Солнечного дня, когда экзекуторы крайне любят устраивать рейды на их вид. Новолуние имело сакральное значение для многих культур на уровне с противоположным ей полнолунием, служащим неким терминатором между разными состояниями, обещающим рождение чего-то нового, до селе небывалого. Для предстоящего ритуала это подходило идеально, так что стоит терпеть мимолетные мгновения слабости тела и выполнять то, что требуется.***
Тишина и нервы давили на полицейских, тем самым мобилизуя ресурс организма и обостряя их внимание. Но за это они расплачивались ментальным напряжением, которым в помещении мог похвастаться не каждый. Несмотря на этот своеобразный допинг, они чуть не упустили момент, когда цель вышла со стороны звука приехавшего автомобиля и скрылась из виду. Информация, поступившая от следящего за улицей полицейского, помогла не упустить этот момент. — Возможно, он приехал, — крикнул один из сидевших у окна полицейских. Командный голос перебил говорящего, который требовал доложить по форме, что он видит, и не кричать — они итак прекрасно слышат. — Чем эта тварь вооружена? Есть ли заложники? Где он на данный момент находится? — вопросы посыпались как из рога изобилия на несчастно бедолагу, увидевшего только силуэт. Не имея возможности ответить на них, он решил поменять место диспозиции. Быстрой перебежкой он переместился к другому окну с более лучшим обзором. В этот момент он выслушал в спину всё, что о нём думают. «Куда Полез?!» было самым цензурным изречением, точнее, единственным. Он слегка высунул голову из окна и стал пересказывать что видит, но на всякий случай был ещё готов и резко припасть на землю, если заметят. Сначала не совсем уверенно, но потом, когда рассмотрел куда лучше, голос у него окреп. — Точно определить приехал он один на патрульной машине или нет не могу. На данный момент она пуста. Заложников не наблюдается, как и гражданских или любых других лиц перед зданием. Я уверен, он ушёл из зоны обзора в сторону закусочной. Мэм, это не моё дело, но ничего, что мы его встречаем в здании, а не на улице? — Запасные выходы заблокированы. Второй этаж в нашем здании, на уровне третьего этажа, — без лестницы. Будь он хоть трижды скалолазом, по отвесной стене не заберется. И запомните: мы с вами не спецподразделение, а штатные полицейские. Я не потерплю новых жертв среди моих людей. Если этот червь хочет нашей крови, пускай приходит. Он у меня получит. Так что пускай он думает, как к нам забраться. В воздухе осталось не сказанным: «А как же гражданские? И ничего, что мы оставим этого психа разгуливать на свободе?». Но в голове начальницы крутились те мысли, которые она озвучила, и грозящее ей увольнение её ни капли не заботило. Все её действия до того момента, когда она потеряла 90% личного состава, были продекларированы правилами и нормами. Но последующие её действия не могло оправдать ничто, кроме шока от потери её людей, с которыми она проработала достаточное время. Не все из них были образцовыми полицейскими, но, какими бы они не были, — это была её семья, и, как в каждой семье, в ней были свои отношения. И вот её семья подверглась жестокому нападению. Она пыталась сохранить остатки того, что было её вторым домом, чего бы ей это не стоило. Она пошла на последний шаг, на который мог пойти только отчаявшийся человек. Она по своей должности имела косвенные знакомства с некоторыми неблагонадёжными гражданами и пошла на сделку со своей совестью ради возможности захватить этого ублюдка. Но это не кино, где по первой просьбе тебе окажут помощь. Её только больше унизили, и, пожелав удачи, намекнули обходиться своими силами, посмеявшись в конце. Так что она была в ярости. Оплёванная и униженная. Противоречивые чувства только разрывали её душу. Она боялась своими новыми, необдуманными действиями потерять оставшихся людей, а бездействием допустить ещё более худшего сценария. Она где-то там, в мыслях, уже осознавала: даже когда она переживёт всё это, она не сможет посмотреть в глаза родственникам погибших, если оставит это так. Поэтому, от приказа отправить оставшихся людей на его поимку, ей, скрепя сердце, пришлось отказаться. За всё время её работы в департаменте такие случаи, как этот, были единичны на всю страну. А такое вопиющие беззаконие, возможно, было только в префектурах или столице во время разборок разных банд, но никак не в рядовом, уездном городе. За какие только грехи ей это? Так что, сжимая холодный метал оружия до скрипа кожи и суставов руки, она ожидала, что нападающий допустит ошибку. Он просто обязан был её допустить. — Возможно, что мы чего-то не знаем о нападавшем, — пожевав губу, она продолжила: — Трое за мной к аварийному выходу. В тот момент, когда они отошли от входа достаточно далеко, прогремел взрыв. Осколки стекла и оконных профилей нашпиговали, как булавочную подушку, ближайшего у окна полицейского, убив мгновенно. Тех, кто находился у стойки регистрации, приложило об неё саму и посекло лица осколками, которые теперь больше напоминали маньяка из фильма ужасов про студентов с одноимённой улицы. Вывернутая рука с открытым переломом и выходящая из неё кровь на кафельный пол не вызывали сомнений, что даже если полицейский жив, то без качественной помощи ему остаётся не долго. Если бы тело первого полицейского не приняло основные осколки на себя, то и бронежилет своевременно не спас бы второго бедолагу от неминуемой смерти, только растянул бы его мучительную агонию. Оставшихся полицейских повалило на пол ударной волной, которая, рассеиваясь, пошла по направлению в коридор. Это толкнуло в спину впереди идущих людей. Они не устояли на ногах и начали наваливаться друг на друга, как домино. Возглавляющая шествие начальница оказалась своеобразным фундаментом человеческой пирамиды. Люди не сплелись в невозможных позах, как должно было произойти. Это напоминало собой штабель ровно уложенных друг на друга мешков, не считая момента, когда полицейский заехал локтем при своём падении по скуле своей начальнице, где в месте удара начинал проявляться синяк. Они отделались только лёгкими ушибами. Не смотря на общую дезориентацию, они начали сползать с неё под её громкие маты и команды убраться. Пытаясь зацепиться за ближайшие разъезжающиеся перед глазами в первые секунды стены, полицейские начали подниматься. Один тряс своей головой и пытался вытряхнуть противный писк из головы. Второй пытался помочь начальнице подняться, но она справилась сама, только придерживаясь за его плечо. Стоя на своих ногах, которые разъезжались от любого резкого движения, она пыталась найти устойчивое положение тела. Первым отошёл рядовой, что заехал рукой по скуле, и на ком уже перестала удерживать себя женщина. Другой всё ещё вслушивался в остатки противного преследующего звука. Подбежав к лежавшему телу полицейского со сломанной рукой, он стал его приподнимать и не переставал звать того по имени. — Эй, Юске! Ты живой? Не молчи! Эй! Ну же! Где болит? — он всё спрашивал не реагирующее на вопросы тело. Он придал ему сидячее положение и облокотил спиной на чудом оставшуюся стоять стойку от стола ресепшена. Юске всё не подавал признаков жизни. Тут наконец к нему подошла начальница. Она отстранила подчинённого от бесполезных действий и велела перетащить его подальше от входа. Подчинённый хотел что-то возразить, но получил пощёчину, чтобы быстрее отойти от шока. Это вернуло осмысленность в его взгляде. Подозвав второго, она хотела отправить его помочь другому пострадавшему, однако, одного взгляда на небольшую сквозную дыру в кирпичной кладке, отсутствие оконной рамы, как и не достающих фрагментов тела полицейского поставили крест на этом приказе. Тогда решили проверить пульс у ближайшего тела, и начальница приподняла его веко. Она убедилась, что Юске ещё жив, но не на долго, и отправила помощника искать что-то для жгута, чтобы остановить кровопотерю. В этот момент рядовому, что остался у тела, пришла идея. В это же время, наблюдая, как подчинённый пытается избавиться от ремня с брюк, но бронежилет всё мешал его снять, начальница решилась помочь бедолаге, размышляя в это время, что зря они его подняли с пола. Неизвестно какие он понёс повреждения, поэтому лишний раз менять положение тела нежелательно. Вдвоём, справившись с ремнём, они взялись одевать его на поврежденную конечность, и, затянув его с достаточным усилием для остановки кровотечения, не стали дожидаться второго ушедшего полицейского на поиски материалов. Женщина решилась перетащить его тело вглубь коридора. Аккуратно помогая ей, рядовой помог донести тело. И в тот момент, когда они уже собрались заняться пострадавшим, на втором этаже послышались выстрелы. — Чёрт, — она закусила губу от злости и оставила полицейского заботиться о пострадавшем. Сама же понеслась на второй этаж.***
В помещении кафетерия витало незначительное напряжение, которое шутками и бессмысленными разговорами мужского коллектива участка сходило на нет. Тем самым они показали прекрасной половине человечества, что не всё так страшно, как они себе уже напридумывали. Данное время стоит расценивать как перерыв в работе. Но диспетчер, которая принимала вызовы, единственная в помещении имела информацию о происходящем и не решалась озвучивать её, потому что он неё девушку потряхивало от напряжения. Запивая горький кофе в перерывах между однотипными ответами, она вымученно-фальшиво улыбалась. С ней всё хорошо и всё в порядке. Но уже четыре выпитых стакана кофе говорили об обратном. Правда, это заметили немногие. Подойдя к кофемашине и дожидаясь уже пятого стаканчика с этим напитком, она пыталась уложить всё происходящее в голове. После сигнала о готовности напитка, она машинально протянула руку к исходящему паром стаканчику, но в этот момент произошли небольшой толчок и громкий взрыв с первого этажа здания. Из-за этого горячая жидкость пролилась прямо на неё. Вскрикнув от боли и неожиданности, она привлекла к себе внимание. Некоторые хотели сходить поинтересоваться всё ли в порядке, но девушка было собралась вернуться за свой столик и попутно вытереть салфетками пролитый на себя кофе. В это время со стороны окна прозвучал неясный шум и английская речь. Разобрать получилось только «Good luck». В маленькое помещение, в котором всё и так находились в шаговой доступности относительно друг друга, ввалился огромный вооружённый иностранец. Некоторые уже успели понять кто это, но поделать уже ничего не смогли. Выхватывая из-за спины винтовку, резким, отточенным круговым движением приклад врезался в подбородок застывшего рядом человека. В сторону стоящей рядом девушки полетели слюни с крошками зубов и крови мужчины. Завершив круговой взмах, он расчистил себе необходимое пространство, и упавшее на пол тело говорило об том. Передернув затвор и сняв его с предохранителя, нарушитель начал расстреливать людей, которые только пришли в себя. Самый расторопный успел броситься к выходу и схватиться за спасительную ручку двери, но лишь успел отпереть её перед тем, как лечь мешком мёртвой плоти в проходе. Остальные пытались спрятаться от пуль за столами или наброситься на нападавшего, но ни первое, ни второе не помогло. Такое возможно лишь фильмах, где если прикрыться телом или деталью интерьера, оно спасало от свинца на близком расстоянии, что не причиняло вреда. В жизни эти разогнанные на сверхзвуковой скорости снаряды прошивали столь непрочные предметы. Да, некоторые иногда застревали в костях или же изменяли своею траекторию причудливым способом, но это было вторично. На данный момент не было лучшего способа защититься от смертельной жатвы в тесном помещении.***
В этот момент в проёме появилось новое действующее лицо этого кровавого спектакля. Перенеся прицел оружия на более приоритетную вооружённую цель, а не остатки выживших, стрелок нажал на спусковую скобу винтовки. Выстрел. А, нет. Произошла осечка. «Может ты и не умеешь считать количество оставшихся патронов, но помни: как только они у тебя кончатся, ты должен даже с закрытыми глазами уметь молниеносно перезаряжать оружие или использовать альтернативное» — ещё не успело погаснуть воспоминание о том правиле, которым Винсент руководствовался, когда был военным, как руки, живущие своей жизнью, начали выполнять заложенный в них алгоритм. Не растерявшись, другой рукой он выхватил из кобуры на бедре Glock, так как оружие не имело предохранителя, и это выиграло ему ещё пару секунд. Он дал полуавтоматическую очередь в сторону мужчины, инспектора Кенго, в дверном проёме, целясь в область головы ещё тогда, когда он, проделывая все манипуляции с оружием, видел, что цель в бронежилете. Но потраченные пару мгновений позволили незнакомцу выстрелить на вскидку из ружья. В тот же момент, когда по нему самому произошло попадание в область правого плеча, не защищённого бронёй, как итог, в последний момент, рука, удерживающая ружьё полицейского, дрогнула. Благо с такого расстояния точность прицеливания для дроби не нужна. Мысленно Кенго уже праздновал свою победу. Тогда в дело вмешался неучтённый инспектором фактор. Как и многие апостолы, Винсент имел феноменальную реакцию, которая позволила частично уклониться от попадания. Дробь задела только левую часть тела. Большая часть дроби попала в бедро ноги, задев, видимо, одну из артерий, о чём свидетельствовал поток крови по штанине на кафельный пол, а также незначительно досталось левой кисти. Будь он обычным человеком, тут бы история и закончилась, но не судьба.***
Инспектор отвлекся лишь на мгновение от боли в плече в момент попадания. Сделав три шага назад и упёршись спиной в стену, подняв голову на противника, он посмотрел прямо в его глаза, выискивая, что вот сейчас он завалится на землю в предсмертном состоянии и всё кончиться, ведь с такими ранами не живут. С каждым пройдённым мгновением он видел, как нападающий спокойно, не спеша, не показывал того, что ему доставляют дискомфорт посторонние предметы в организме, как инспектору, который ничего кроме боли в руке не чувствовал. Хотя он и пострадал намного меньше. Противник улыбнулся и начал поднимать окровавленную руку с оружием в его сторону. В это время из отверстий, где застряла дробь, начали на глазах показываться, а затем вываливаться маленькие круглые шарики, с характерным перестукиванием по кафельной плитке помещения. А кровь, начинающая всасываться телом, ещё сильней шокировала его. Нет, она не всасывалась! Как будто неведомая рука нажала на перемотку на проигрывателе, и тот не спеша отматывал нарастающее время к предыдущему состоянию. Наблюдая за этим, словно маленький зверёк перед хищником, инспектор замер и не мог пошевелиться. Но резкая боль вернула его «на землю», заставив вспомнить, что враг ещё жив. Воспользовавшись моментом, который ещё у него был, Кенго отпрыгнул в сторону. И вовремя! Где только что был инспектор, появилась пара незапланированных отверстий в стене. В этот момент он услышал шум быстро поднимающегося по лестнице человека. Пытаясь, как заправский герой из фильма, перезарядить ружьё одной рукой, подбросив его вверх и ухватившись за цевьё, мужчина сморщил лицо от прострелившей правое плечо боли. Резким передёргивающим движением, зажатым оружием сверху вниз, у него получилось перезарядить его, о чём сообщила вылетевшая гильза патрона. Пока противник не появился в пределах видимости, он вновь попытался поднять покалеченную руку, но, видимо, она «вышла из строя». Оставалась одна возможность для стрельбы. Инспектор Кенго никогда не считал себя сильным человеком, который может спокойно управляться одной рукой с оружием весом в три с половиной килограмма. Возможно, что ему удастся произвести один выстрел прежде, чем он вывернет себе запястье. Поэтому он не стал проверять этот вариант, а опрокинул ногой стоящую возле стены одну из любимых кем-то из местных кадку с небольшой пальмой, и, улегшись на землю, рассыпавшуюся из растения, положил ружье поверх неё, используя её как подпорку, и, уперев приклад в плечо, стал выжидать того, кто появиться первым из комнаты или с лестницы. Благо, что он, когда отпрыгивал, ушёл в сторону лифта и надеялся, что там ещё было кому прикрывать его спину. И вот с лестницы показалась раскрасневшаяся зам. Резко остановившись, она увидела его, но, видимо, из-за пальмы приняла за кого-то другого, и прицелилась в его сторону из оружия. Он закричал ей, что это он, выдавая свою позицию. Выстрелов на звук не последовало, чего стоило ожидать. Инспектор лишь увидел то, как она ругается раздосадованная, что потеряла момент неожиданности. Кивнув головой в сторону открытого помещения, она молча направилась туда, а инспектор, показывая на дверь и поднимая руку, показал пальцем «один». «Надеюсь она поняла, что там один нападающий…» — в этот момент послышался новый топот ног, уже более грузный. Сзади неё выбежал рядовой и спросил: «Что здесь случилось? Где противник?». Стоит отдать должное её выдержке — она ничего не сделала и не сказала, кроме как резко подняла руку, показывая, чтобы он замолчал, и, отмахивая её же назад, чтобы он отошёл от неё подальше, за неё. В этот момент, поманив пальцами рядового, она что-то прошептала ему на ухо и указала головой на лестницу. Тот побежал в указанную сторону и уже там, перейдя на тихий шаг, стал подниматься на третий этаж. Тут она, кивнув инспектору или себе, прокричала: — Сдавайся, ты окружён! — и кем надо быть, чтобы в это поверить? Было видно, что она тянет время для чего-то. И убежавший наверх полицейский, кажется, дал намёк, что она что-то придумала. И не удивительно, что ответ на заявление так и не последовал. Только был слышен стон немногих выжавших, тех, кто находился сейчас в помещении. Поняв, что её не понимают, она повторила снова, уже на английском с характерным акцентом. А вот сейчас было очень странно услышать ответ с другой стороны. Ровный, почти без эмоций голос отвечал: «Вы итак умрёте, независимо от того, хотите вы этого или нет. Так что, если хотите поиграть в игру, то сравняем ваши ставки. Вам стоит уповать сейчас на удачу и выжить». На этих словах он замолк, и слышно было только неясные манипуляции, закончившиеся характерным щелчком, когда в цилиндр вставили в похожий по размеру объект. «Где-то я этот звук уже слышал» — пока исчезала эта мысль в голове, инспектор наблюдал запоздало, как зам разворачивалась от осознания чего-то, и, делая пару шагов подальше от входа, спотыкаясь, упала на пол. Тут снова мужчина услышал голос говорившего. Пока он говорил, зам пыталась отползти дальше. «А главное, если кто выживет после этого, дам тридцатиминутную фору. Если не будете убегать». И тут уже до уставшего сознания Кенго дошло, что…***
Винсент решал закончить всё быстро или всё же дать им шанс? Он убьёт их в любом случае. Но не дать им возможность как-то нечестно по отношению к нему самому. Хотя, не полностью откинув эту глупую мысль, он зарядил последнюю подствольную гранату и прокричал в проём: «Вы итак умрёте, независимо от того, хотите вы этого или нет. Так что, если хотите поиграть в игру, то сравняем ваши ставки. Вам стоит уповать сейчас на удачу и выжить. Если кто выживет после этого, дам тридцатиминутную фору. Если не будете убегать». Ждать он будет перед входом в участок. «Если будет кого» — усмехнулся он мысленно и наконец выстрелил гранатой в левый угол проёма, ровно послав его за угол. Прогремевший взрыв напомнил, что находящимся в комнате он ничего не обещал. И, застрелив хладнокровно оставшихся людей, он направился в коридор посмотреть, чем же все закончилось, и стоит ли сейчас искать пропавшего священника, что прибежал сюда. Или он уже покинул это место? Ему всё равно надо выйти на свежий воздух. Но чего он раньше дождётся, ему предстояло узнать. Выйдя в коридор, Винсент застал его в плачевном состоянии. Кем было лежавшее тело у входа в лифт, не представлялось возможным опознать, если ты не видел его ранее. Мужчина направился в сторону него, а точнее к лифту. Возможно, тот ещё работает. Но тут сзади него послышался стон боли. Но он проигнорировал его и нажал кнопку лифта, двери открылись, показывая цельное нутро кабины лифта, в отличие от его повреждённых дверей. Пройдя в него, он развернулся и, наконец, заметил, что некогда красивая женщина лежала на спине и ещё была живой. Но вот она, приподнимаясь на левом локте, попыталась принять вертикальное положение. Её начало рвать прямо на себя. Видимо, получила сильное сотрясение. Слипшиеся волосы на голове окрасились в серый с красным цвет от пыли и крови с примесью грязи. Трясущаяся рука с оружием, которая ходила ходуном, целившаяся куда угодно, кроме него, только принесла улыбку. Несмотря на такое состояние, был виден несломленный дух этого человека. Прогремел выстрел и, конечно, он произошёл мимо. Не мудрено, что пистолет выпал из ослабевших рук. Не прекращая улыбаться, Винсент посмотрел в конец коридора, где через приоткрытую дверь кто-то смотрел на него. — У вас всех пол часа. Наслаждайтесь, — нажав на цифру один, он стал дожидаться спуска. Вот открылись двери лифта и он увидел озадаченное лицо полицейского, который, заметив противника, попытался протянуть руку к лежащему рядом оружию. Сам он находился возле одного из раненых. Подняв кисть руки, Винс покачал указательным пальцем руки из стороны в сторону, крайне не советуя того, что он хочет совершит. Он видел, как его кадык двигался в глотательном порыве и тот остановил свой порыв. Проходя мимо него, мужчина подумал: «Интересно, он послушается или нет?». Резкий шорох за спиной и упершийся ствол оружия ему в спину ответил на его не высказанный вопрос. «Значит нет». Винсент выбросил руку назад. Возможно, парень ожидал чего-то такого, но всё равно не успел. Хрипя и задыхаясь, он извивался у злодея в руках. Хоть он и догадался садануть ему ногой в пах, это не сработало. Перекусив перед основным блюдом, Винс вышел на улицу и, перейдя через дорогу, уселся на изгородь, которая отделяет тротуар, достав из кармана помятую и пропитанную кровью пачку сигарет. Уже собравшись закурить, он бросил взгляд на участок. Ему довелось наблюдать интересную сценку: бравый полицейский запутался ногой в проволоке на высоте полутора метров вниз головой, которая другим концом уходила в окно третьего этажа. Ровно над тем, в которое он сам недавно залез. Многозначительно посмотрев на зажатую в руках сигарету, он убрал её обратно в пачку, а саму пачку подальше. Пока он проделывал все манипуляции, упавшему вниз полицейскому удалось отвязать ногу. Встав и отряхнувшись, он, оглянувшись по сторонам, заметил Винса сидящим с оружием, сложенным на коленях, и спокойно разглядывавшем его. Видимо у кого-то сдали нервы. Трусов Винсент никогда не любил, и как только парень побежал в противоположную сторону, за здание, одним отточенным движением Винсент подхватил оружие и выпустил очередь в спину убегающему полицейскому. Тот завалился недалеко от места своего недавнего падения, так и не подав признаков жизни. На этом последнем аккорде у него кончились патроны к винтовке, остался какой-то десяток к GLOk’у. Оставшееся время мужчина решил убить, докурив оставшуюся пачку, несмотря на то, что он не нашёл свою цель. И ему не чужд один из смертных грехов в виде лени, которая мешала поиску того, кого здесь может и не быть. Брошенная удочка тем, кто находился за дверью или шанс того, что, спустя время, кто-то выйдет. Вот что его ещё здесь держало. Так что он докурил и, выждав небольшое время, ушёл.***
После прогремевших двух взрывов и стрельбы в каких-то паре десятков метров, все находящиеся в комнате, словно очнувшиеся ото сна после ухода Инспектора, решили покинуть комнату, но взрыв и последующий ультиматум помешали замыслу, а ничем иным это не могло быть. Как один из двух наблюдающих людей, Андреа подтвердил слова Тоуки о незнакомце с красными глазами. То, что он видел — Апостол. Но другой, нежели тот, которого он встретил в парке и, возможно, даже более опасный (судя по тому, что он пользовался человеческим оружием). Вдруг кто-то произнёс вопрос: «Почему он не напал на нас сразу? Дал фору?». Было только два предположения: первое строилось на том, что ему нравится себя чувствовать охотником, особенно тогда, когда есть хотя бы подобие сопротивления; второй — они ищут агента Церкви, и таким способом он пытается его выманить. И это было бы достаточно близко к истине, если бы кто-то смог задать вопрос Винсенту. Из обоих вариантов следует одно заключение — что бы они не предприняли: попытались сбежать или дать отпор, — так просто их не отпустят. Оставался только один вариант. Надо его задержать до прибытия обещанного подкрепления. В этом плане очень много «что, если…» Получиться ли его остановить на одном месте совместными усилиями Виктора и Тоуки? Отбросив все формальности, первым делом у Виктора поинтересовались о том, чем он может помочь, так как Тоука Сразу призналась, что кроме барьера ничего действенного предложить не может, причем ей его ещё надо было подготовить заранее, и от того, как она его наполнит и расположит, будет завесить многое (начиная от его прочности и заканчивая его временем действия). Виктор, когда ещё раз всем напомнил, что он — теоретически — может сделать многое, но с пустыми цепями и без материалов — как боевая единица ничего не стоит. Решать свою первую проблему он взялся засчёт Тоуки. Сделав самую отвратительную улыбку на своем лице, которую только видела Тоука, он предложил ей заняться прано-трансфером. Она аж покраснела до кончиков ушей и задохнулась от возмущения, чуть ли не с пеной у рта кричала на малолетнего извращенца, который это удумал в такой ответственный момент. Что-то в Викторе переключилось на её словах, он указал, что он понимает в какой ситуации они оказались, так что, если она сможет справиться без его помощи — пускай дерзает. Наблюдая за происходящей внутри неё борьбой, он подвёл к главному: «Слюна тоже содержит нужную прану, как любая другая телесная жидкость мага». Ещё успокоил тем, что достаточно ограничиться обычным французским неоднократным поцелуем, так как пока он мал — другой вариант не получится. Харуна посмотрела на Андреа и спросила, показывая незаметно для парочки фигуру пальцами: — Они это серьёзно? Андреа, смотря задумчиво куда-то в даль, ответил: — Ты про то, что малолетний шантажист совращает взрослую девушку? Не переживай, — у магов всегда так. «Ты к этому привыкнешь» не оставляло другого варианта у Харуны. Медсестра произнесла про себя тихо: «Вы тут все полные извращенцы», — но, кажется, кто-то услышал. Само слово имело множество подтекстов. Но сейчас имелась ввиду сама абсурдность ситуации. Забрав с собой в другое помещение Виктора, Тоука, не смотря на то, что это был не первый её интимный опыт, всё же нервничала. Достав чётку, с помощью которой девушка собралась привести мысли в порядок и активировать свои цепи, она стала перебирать её пальцами. Сначала она только почувствовала кожей, а потом и заметила его пристальный взгляд, следящий за её сокровенным действием. Она поняла, что пора. Когда её тело сообщило о повышении температуры тела, а пробежавшая фантомная боль доложила, что цепи наконец активировались, и послужившее разрешение от Виктора «позаботиться о нём» дали ей финальный толчок к действию. Она взялась за дело передачи праны. В это время сидящие за дверью взрослые размышляли каждый о своем, но когда детский голосок из-под двери сообщил «позаботиться о нём», каждый невольно, как в случае с белой обезьяной, не мог ни о чём другом думать. Спустя пару минут, пыхтения, доносившиеся из-за закрытой двери, закончились, и, ещё пару мгновений спустя, оттуда вышла раскрасневшаяся парочка, которая занималась своими делами в подсобке. Они не ожидали, что так быстро закончат. Виктор, как ни странно, имел глупое выражение лица, и вопрос, который должен был быть задан, сорвался с губ у с раскрасневшиеся Тоуки: — Сколько прошло общего количество времени? — ей ответили, что осталось всего 16 минут, с возможностью погрешности. Тут уже Виктор подключился к разговору, сообщив, что всё в порядке, и теперь он готов оказать помощь. Ему требовался баллон с кислородом, томик библии, любое органическое или синтетическое масло и любое количество, сколько смогут найти, зубной пасты. В зависимости от того, что они смогут достать, будет несколько вариантов приготовления. От обычной реакции — кислород и масло до кустарного подобия гибрида ракетного топлива, использующего окислитель из фтора зубной пасты. Сама идея, без использования лаборатории приготовление таких веществ на голой магии, — чистой воды авантюра и безумие. И знать компаньонам о том, что он будет делать это впервые в жизни, не желательно — для сохранения их морального спокойствия. На томик библии были надежды, так как эта книжка была самой распространённой в мире, начиная от продуктовых магазинов, заканчивая салоном такси. Были большие шансы, что один из её вариантов издания валяется в беллетристике одной из комнат ожидания или у стойки ресепшена, если она пережила донёсшийся с нижнего этажа взрыв. Остальные компоненты он надеялся получить по причине их потенциального нахождения. Баллон с кислородом обязан быть у полицейских при оказании первой доврачебной помощи, а вот оставляет ли кто-нибудь на рабочем месте зубную пасту — уже вопрос удачи. Пока остальные разбежались по помещениям здания, Виктор выкатился в коридор и, сидя в кресле, думал, что ещё можно сделать. Первой прибежала медсестра и нашла требуемый баллон с кислородом литров на пять. Где она его нашла — полицейские, будь они живы, очень сильно бы озадачились. Также она сообщила, что живых в полицейском участке не оказалось, что подтвердило выводы на основание предыдущей атаки и того, что они увидели в коридоре. Тут, рассматривая, наверное, пару минут Харуну, Виктор всё придумал. Объясняя свою точку зрения тем, что другого шанса может и не быть. Прямо там, в коридоре, он попросил Харуну улечься ногами на пол, а спиной облокотиться на его ноги, чтобы ему был свободен доступ к её голове. Он собирался снять биологические ограничители с тела Харуны, что в случае успеха давало ей возможность пользоваться всеми возможностями тела и не воспринимать боль. Но от этого человек мог сам себя и угробить, не рассчитав усилие, нужное для выполняемого действия. Как он сказал: «Шансы пережить операцию где-то 63% без последствий; 30%, что ничего не получить, и она превратиться в овощ и утратит разум, и в конце 7% на то, что умрёт мгновенно». То, что от немыслимого болевого шока она и умрет, он умолчал. Он стал работать на пределе возможностей своего организма, уставшего от долгого бдения в юношеском возрасте, при полном опустошении резерва, позже заполненного чужой праной (благо она имела не агрессивную природу), и теперь проводя серьёзную операцию напрямик, без алхимических препаратов и ингредиентов, Виктор испытывал боль от чужой праны, циркулирующей по его цепям, и естественного сопротивления организма Хруны, который не хотел принимать изменения. Но знания алхимика Атласа настойчиво сообщали, что всё это возможно, осталось самую малость. Парень не заметил, как все уже собрались в коридоре, дожидаясь только их. Андреа где-то смог снять свои наручники и, раздобыв ружьё, пытался приделать на себя испачканный в чей-то крови бронежилет. Тоука сидела на достаточном отдалении, чтобы не мешать чужому и своему таинству (она заряжала свои 4-сантиметровые мистические знаки, изготовленные из глины. Каждый символизировал Шикигами из Оммё: стражи каждой сторон света. Север — Генбу, восток — Сэйрю, юг — Судзаку и запад — Бьякко. Знающие люди скажут, что есть ещё и пятый, но тут им выступала цель, укрытая барьером, который нужно было устанавливать — строго каждый в своём направлении света. Как решить эту проблему — она не знала. Знаний, данных ей, не хватало для такого действия. Была только одна надежда на Виктора, что он найдёт выход из этой ситуации. Громкий выдох Виктора ознаменовал конец его магии. Убрав руки с головы Харуны, он стал растирать весь вспотевший лоб. Вставшая медсестра встала, стала прислушиваться к себе и озвучила такое: — Я не чувствую никаких изменений! Все ведь прошло удачно? На что ей ответили: — Ты и не должна их ощущать, ведь эти механизмы и так присутствуют в твоём организме, тут стоит задуматься о том, что бы ты сама себя не сломала при выполнении обычных действиях. В данный момент ты представляешь собой робота, который, не имея сенсорного восприятия не понимает, какое усилие нужно прилагать к физическим воздействиям. Подошедшая Тоука стала объяснять Виктору с какой проблемой она столкнулась. Виктор лишь ответил: — Хм… Оннмё. Так так… А если… Нет, в этом я не силён. Здесь бы подошёл один из вариантов мастеров по Фен-Шую — они бы знали, как можно было, не внося изменения в структуру заклинания, их использовать. Тут в разговор вмешался Андреа, напомнив, что времени уже мало, и стоит поторопиться для каких-либо решений. Виктор, подгоняемый Андреа, зацепился за произнесенное слово: — Время, время, ну же, время… — всё вертелось у него на языке, но он никак не мог выстроить слова в нужную мысль. Когда он сказал координаты, что обычно так же часто используется при употреблении предыдущего слова, его поразило, что вот оно: — Позиционирование! — Виктор понял из объяснений Тоуки, что человек стоящий внутри барьера так же ключевой элемент, по отношению которого строго должны располагаться фигурки. Он понял, что им поможет астрология, которая нужна для проведения множества таинств. Он попросил подать её мистический знак ему (что в обычных условиях было бы неприемлемо в обществе магов, даже если это было бы необходимого) и карандаш или ручку. Но тут опять улыбнулась удача ему: достав нужное из своей сумочки, Тоука с ещё большим недоверием аккуратно передала ему в руки чернильницу с кистью. И только взяв её в руки и пропустив через неё прану, он понял, что вот это — её основной мистический знак. Он может не всё, но Виктор достаточно узнал о ней из этого. Отгоняя ненужные лезущие в голову мысли, он осторожно выводил линии и цифры, где-то рисовал циклические кольца, а где-то на оборот не повторяющиеся. Закончив с приготовлениями, он передал все вещи хозяину. На молчаливый вопрос, что он такого сделал, не смотря на предыдущее отношение к нему, он умудрился своими действиями её заинтересовать. — Я добавил им возможность стать орбитой массивного субъекта, так в нашей вселенной всё, что имеет вес, имеет и своё притяжение. Я только заложил каждой из фигурок свою орбиту и плоскость. В момент активации тебе надо только примерно подгадать момент, когда они зависнут в нужной точке при прохождении орбиты, и высвободить своё заклинание. У тебя только одна попытка. Заклинание, что я наложил продержится полминуты, и всё это время они будут вращаться вокруг него. Главное — не промазать с броском, — он хотел добавить что-то ещё, но в этот момент Харуна с агентом Церкви одновременно сказали, что время пришло. Понимая, что ловушку они подготовили, а вот оружие сдерживания ещё не готово, Виктор решился на отчаянный шаг. Он сказал всем спускаться в холл первого этажа, — там он подготовит взрывное устройство, и тот, кто будет находиться рядом, должен будет его использовать в случае чего. А пока они начали идти в сторону лифта, ему передали четыре целых листа из библии — это то, что удалось отыскать — самой книги найти не удалось. Сидя в кресле, он пытался сотворить почти не возможное. Само это действие по приготовлению «Чёрного ключа» из листов Библии было не самым сложным для тех, кто знал, как это происходит. Но тут была просто куча разных нюансов: начиная от набожности и количества раз, сколько данный индивидуум их изготовил, до места их изготовления. Тот, кто хоть раз смог их сотворить, с каждым следующим разом имеет больше шансов на удачу, чем тот, кто ни разу не смог. Поэтому в церкви бывает так, что церковники, имеющие магические цепи в теле, не умеют изготавливать ключи. Но изготовленный ключ может использовать даже обычный человек, — вот в чём их польза. А широчайшие возможности в модификации позволяют изготавливать свои варианты с разными таинствами. Одни их производят мгновенно, пуская через бумагу прану, когда другие будут, как обычные маги, кропотливо изготавливать один простой ключ и не с первой по пытки. И вот сейчас был последний вариант. Испортив уже две бумажки, он брал предпоследнюю со всей осторожностью. Постепенно пропуская прану через неё, Виктор вспоминал, что надо сделать и что в неё нужно вложить. И вот, видя, что у него стало получаться, в последний момент он потерял концентрацию. Загубил ещё один. Но это его только воодушевило. Ведь он понял, что у него получается, и получиться. Как ни странно, у него вышло. Но проверив получившийся простейший артефакт, он заметил дефект, из-за использования которого он мгновенно разрушиться как только из рукояти появится стандартный клинок. Сигнал, оповещающий о прибытии лифта, и раздвигающиеся двери отвлекли его от размышления, а протягивающий руку Андреа уже хотел получить себе ключ, когда его остановил Виктор, предупредив, что ключ дефектный, и как только он его использует, тот разрушиться. Взяв его в руку, Андреа сказал, что это хоть что-то. Как только Агент забрал рукоять, Виктор понял, что мог бы попытаться поменять его форму и зарядить в патрон дробовика. Но где шансы того, что хоть одна дробинка попадёт в вампира? А так, если он подпустит в упор, можно и один раз воткнуть в Апостола. По-другому не получается, ведь он потерял одну из своих возможностей в многоразовом использовании, и метнуть его не получится. Он не имел таинства, которое давало возможность пущенному клинку снарядом пробивать стены. В последний раз каждый пробежался по плану «Кто чем занимается». И, проговорив «С Богом», все отдали материалы Виктору. Пока Харуна с Андреа будут отвлекать Апостола, Тоука должна в нужный момент метнуть свои фигурки и активировать их вовремя. Пока у Виктора будет время, он должен изготовить хоть что-то из того, что у него есть. И не «если», а «когда»! У него получится. Одна ошибка и помогать уже будет не кому. Соскребать будут уже его. И каково было его удивление, когда в момент того, как он заканчивал приготовления, его отвлекли уже который раз за день: — Его не было перед зданием, какого-либо присутствия не наблюдается. Это всё хорошо. Но нам стоит, наверное, отсюда убираться, пока есть шанс. Если это не ловушка. Что на это скажешь, Виктор? — это ему сообщили вернувшиеся Харуна с Андреа. Виктор представлял, как он выглядит с широко раскрытыми глазами, и как бегает его взгляд с одного человека на другого. Он искал в этом смысл. Возможно это не шутка, а какой-то извращённый ход со стороны Апостола. Но нет, следов предательства его разогнанный разум не находил. Значит что? Это ловушка на них самих? Вампир надеялся, что они расслабятся и потеряют концентрацию? И тут дальнейшие размышления стали уводить в такие дебри, которые Виктор и сам не осознавал. Раздался звук приближающегося потока автомобилей, и, судя по звуку тормозов, они остановились напротив здания полиции. Андреа первый очнулся и, подойдя к остаткам окна, стал высматривать новых гостей. Следом подошла Харуна, оценив пятёрку чёрных автомобилей Toyota Chaser и вышедших из них крепких мужчин, которые, рассредоточившись по периметру, взяли каждый свой сектор под наблюдение. Большинство из них были одеты солидно, соответствуя статусу не бедного клана якудз или другой уличной банды. А кем-то другим они не могли быть. Убедившись, что опасности нет, один из мужчин подошёл к двери центрального автомобиля и открыл заднюю дверцу. Из неё вышел молодой, где-то около двадцати лет, парень, одетый в белые брюки и расстёгнутую на груди рубашку такого же цвета, которая стала развиваться в такт его шагов от движения. Сам он имел огненно-рыжую шевелюру, которая была выстрижена на висках и по бокам. Имей он ещё добрый десяток сантиметров длины волос, мог бы спокойно укладывать их в ирокез. Как ни странно, имея такой дерзкий образ, на нём не было видно никаких украшений (таких как пирсинг или цепи на шее). Единственное, что было надето, — массивный перстень на пальце. Махнув рукой в сторону входа, он отправил тройку людей проверить участок. Вначале все перепугались, не зная, чего от них можно ожидать, так что начавшуюся неразбериху, которая чуть не переросла в столкновение, удалось предотвратить только благодаря представителю семейства Асакура после того, как Харуна, не рассчитав силу, случайно чуть не убила со спины одного из его людей, пока агент держал на прицеле оставшихся, как только они зашли в коридор. Стоит отдать ему, должное он остановил вовремя своих людей, уже решившихся отстреливаться от предполагаемой опасности, и настоял провести с напавшими на его людей переговоры, которые прошли на весьма повышенных тонах, где доверием не пахло. Но, пробираясь через взаимную неприязнь, удалось выявить, что они получили предложение разобраться с ситуацией в городе от Церкви и местного семейства магов. После подтверждения их слов от своего начальства, Агент хоть и перестал держать направленный на них ствол оружия, сам следить некоторое время за ситуацией не перестал. Пока все занимались своими делами и не обращали внимание на ребёнка в инвалидной коляске (на что тот и надеялся), он приватизировал одиноко лежавший завалившийся за стойку револьвер. Только в момент, когда он наклонился своим телом и перекрыл обзор бродящим туда-сюда людям и стоящим беспечно у крыльца Андреа и представителю, которые сейчас обсуждали дальнейшие планы действий, как вернувшийся с верхних этажей амбал принёс известие, что нашёлся один из выживших, и им оказалась зам. Кто-то из тех, кто проверял её ранее, не удосужился проверить пульс, а обильно залитое кровью лицо с естественной бледностью кожи мертвеца от её потери, ввели их в заблуждение. Предложение направить её в больницу было встречено скептически раздавшимся замечанием ребёнка, который полез во взрослые разговоры. На заданный вопрос «это ещё кто?», Агент сначала растерялся как представить ребёнка, который был своеобразным котом в мешке. Он мог как помочь в случае возникших проблем с якудзой, так и осложнить дальнейшее сотрудничество. Виктор решил представиться сам, раз Андреа молчит и не пытаться как-либо его представить. Он решил, что настал момент заявить о своих целях. А знать, что за ними ничего не стоит, как и знать о том, что у него не получилось провести нужную трансмутацию взрывчатки, не стоит. Узнать они могли об этом только от полицейской, но та сейчас не доступна, — она устроилась в одном из кабинетов участка и занималась самоедством, судя по обронённой фразе Харуны. А вовремя найденный револьвер надёжно подогревал веру в свои возможности против простого блефа, который он поглаживал у себя на коленях, следя за слегка напрягшимся агентом. Извинившись, что так и не было возможности представиться, парнишка в коляске сказал, что его зовут Виктор, и он алхимик (короткое, но дающее понятие о статусе знающим людям). Но, до сего дня, человек, направленный на решения дел главой клана, и не подозревал о существовании другой стороны жизни. Продемонстрированные главой доказательства существования необъяснимого и заверения об успешном окончании задания, которые зачтутся ему в будущем, заставили наконец взглянуть по-новому на паренька. — Есть предложения? — не намекая ни на что, а конкретно спросил представитель. Виктор спокойно ответил: — Ждать утра! — и выжидающе уставился на них. Видя, что его не понимают, он продолжил: — Только тогда появиться безопасная возможность заниматься поисками свидетелей и нежелательных улик. Ответ на вопрос «почему не выйти сейчас?» — вы увидите сами, если посмотрите, что осталось от обычных вооружённых людей. Возможно, заваляйся у них концептуальное оружие, можно было бы попробовать рискнуть и замахнуться на большее. Но без как минимум аналога батальона Крон*, выходить на след Виктор не видел смысла. Конечно, он где-то перегнул в оценке противника. Только лучше быть живым параноиком, чем мёртвым. Что теперь на это скажет представитель клана? Разводить дебаты он не стал, показав себя человеком действия. В итоге их оставили в участке, как ненужный балласт и потенциальных свидетелей. Отправить машину с пострадавшей, которую мог вылечить и поддерживать в нужном состоянии Виктор, было возможно, но момент был упущен, — оставалось дождаться людей любой из организаций, которые должны относительно скоро явиться, под присмотром пятёрки сурового вида людей с заданием охранять от посторонних периметр, но и не дать им самим улизнуть. Агент, отправился куда-то в одно известное ему место в сопровождении. Можно было попытаться сбежать или приготовиться к встрече. Тут Виктору пришла новая гениальная идея за вечер. «А зачем собственно париться?» — он не стал помогать раненой женщине, когда мог помочь. «Стоит ли вообще напрягаться дальше? Достаточно избавиться от магических улик и у них не будет больше к нему не нужных вопросов». С него, как и с полицейской, у дознавателей ничего не выйдет, и затереть их можно только физически, не смотря на ходящие нелицеприятные слухи о таких людях. Такое не часто происходит. У Харуны сейчас очень сильно нарушено состояние организма. Просто так обычный гипноз не пройдёт, а на использование препаратов нужно время и место, которые ещё и не так сработают, когда организм работает на износ. Всегда остаётся шанс нарваться на уникум, но его можно отбросить как статистическую погрешность. С этих мыслей Виктора тянуло вздремнуть, — организм настойчиво просил отдых у бессовестного эксплуататора. Предварительно стоило посетить уборную, дабы исключить случайный конфуз при пробуждении. И не мешало бы пересидеть это дело и обдумать. На всякий случай, если он что-то забыл.***
— Подводя итоги, можно с гордостью сказать, что эксперимент удался, — складывая и оттирая хирургические инструменты от крови жертв, использованных для проведения провалившегося ритуала, вслух рассуждал некромант. Само это действо завораживало и вводило в гипнотический транс, настраивая на нужный ему лад. Поймав блик, отражающийся от единственного чудом работающего, хоть и периодически мигающего светильника, находящегося сейчас в парке, он рассматривал несуществующие пятнышки крови на кончике лезвия скальпеля. Он протёр ещё несколько раз его ветошью, удостоверившись в его чистоте. Инструмент наконец занял почитающееся ему место в оббитом бархатом чемодане. Только сейчас, бросив взгляд, свидетель этого таинства соизволил утолить гложущее его любопытство. Ранее этого он не мог себе позволить, боясь помешать проведению ритуала, а как только он окончился, — вынырнул из состояния, которое захватило его от первобытной мощи магии. Его исследования и понимание магии ещё можно было частично повторить в будущем, используя чистую науку, как и само ремесло, которое показывало результат по прошествии огромного промежутка времени. Можно сказать, что получилось у него создать простейшего Демонического зверя, который уже выходил за рамки обычных гибридов, или так и останется обычной бракованной магической химерой, которая по прошествии времени умрёт, как обычное животное. Неполнота знаний, чего-то не хватало для понятия сути того, что произошло ранее и мешало, давая ложное впечатление на их основании о не удавшемся сейчас магическом ритуале, ставившем жирный крест на его будущем резком скачке с полученными возможностями, отдаляющим мечту об Иллюзорном Создании, которое так и останется такой далёкой звездой, которую невозможно достичь. Его коллега по магическому ремеслу, если его таковым считать, словно сравнение чихуахуа, которое, являясь собакой по отношению к обычной кошке, проигрывал так же, как и он в этом наглядном сравнении. И, конечно, некромант мыслил другими категориями, когда озвучивал свои мысли. — Только методом проб и ошибок можно добиться желаемого. Изначально я и не надеялся на удачу. Теперь же я знаю что и как не стоит делать; что требует доработки, если мы хотим большего. Вы ведь не думали получить всё и сразу? — он приподнял одну бровь (наблюдающему со спины этого не было видно), ставя под сомнения таким образом умственные способности присутствующего рядом. — По-твоему почему я предложил такой слабый канал планеты, если были и другие возможности? — не успел повиснуть вопрос как он стал сам на него отвечать: — Любой здравомыслящий поймет — от него будет мало толку. А все земли, богатые праной, давно поделены между крупными семьями или организациями. И вот он, момент триумфа! Формула верна, нужно только отыскать нужные переменные, — возможно, он бы воздел руки в сценическом приветствии зала, если бы они не были в данный момент заняты. — У нас получилось частично изменить поток движения, что подтверждает её работоспособность, не смотря на возвращение в исходное русло. Когда у нас удастся полностью работоспособный ритуал, достаточно будет выбрать нужное нам место с крупной Лей-линией, и тогда им придётся с нами считаться, — закончив свои слова раздавшимся щелчком захлопнувшихся замков чемодана, он взялся за его ручку и направился на выход из парка, зная, что его слова не пропали втуне. Раздающийся перестук, который сопровождал его в движении, исходил от зажатой в другой руке и удерживаемой за шарообразное навершие, в котором переливалась алая жидкость, трости. Он пытался извлекать только ему известный не совпадающий мотив его шагов. Покинув предыдущее место, следующий за некромантом, поведал ему, что один из них пал от лап Церкви, на что тот вполне спокойно отреагировал. Ночь уже отдавала свои бразды правления ранним сумеркам, и ему ничего не оставалась, как оставить себе напоминание на завтра.