— Эй, леди, могу я с вами поговорить?
Мелло. Михаэль Кель. Воспитанник дома Вамми. Лос-Анджелесская мафия. Точно! Лос-Анджелесская мафия! Он же из Лос-Анджелеса. Тогда почему он здесь?! Ааа…нет, ну я, конечно, хотела с ним познакомиться и планировала это, но не сейчас же! Я только начинаю. Я думала как-то подняться в хакерстве, получить пару крупных заказов, а потом какими-нибудь пересечься с Мелло или Мэттом. Мэтт частенько означает Мелло. Но я никак не думала, что так просто могу его увидеть. Какое-то дичайшие попаданское везение. Или невезение? Я же не знаю, почему он здесь. И…постойте-ка! Ему же по канону лет семнадцать должно быть. Семнадцать. Но он совсем не выглядит на семнадцать. Нет, я понимаю, многие в двадцать на сорок выглядят, но явно не в этом случае. Значит…ещё и AU мира! Ну чёрт! Это же первое отклонение от канона! Первое, я уверена. А Мэтт? Сколько ему лет? Тоже лет двадцать? А Ниа? Странно. А язык! Он прекрасно владеет японским языком. Ну, насколько я могу судить по одной фразе. Акцента вроде бы нет. Но всё-таки, какой же у Ниа возраст? Ой, как же это…
— У вас, леди, такой вид, как будто в в Вашей голове уже миллион мыслей пронеслось, не иначе.
Мелло… прав. И я всё ещё не ответила ему. Ох, надо как-то собраться и прекратить эту истерию.
— Я… просто ко мне слишком редко обращаются клиенты. Настолько, что я позволила себе минуту растерянности, — сказала я, чуть улыбаясь уголками губ. Так, вспоминаем слова Цуми. Скромная улыбка и почтительный взгляд из-за полуопущенных глаз. Раньше гейше вообще было нельзя смотреть клиентам прямо в глаза. Сейчас это правило смягчили: контакт глаза в глаза редок и продолжается не больше трёх секунд.
Мелло хмыкнул.
— Вот как? Отчего же?
Продумывать ответы. Гейша должна продумывать свои ответы, при этом всегда находясь в хорошем настроении.
— Я лишь майко. Не гейша. Здесь редкий гость обратит своё внимание на ученицу. Куда привлекательнее уже полностью образованные и опытные гейши.
Он хмыкнул повторно.
— Ученица, да? Как тебя зовут?
Ааа… вот это уже вопрос. Но выход есть всегда. Идеал гейши не безропотная ямато-надэсико, а гибкая ива. В конце концов, если что, то я всегда могу выдумать имя.
— А как же Ваше имя? Как вас зовут? — покорность, но гибкость в сочетании с улыбкой.
Кель дёрнул уголком губ.
— А я спрашивал твоё. Ответишь мне, отвечу я.
Вот я так и знала! Шиш тебе с маслом Саю, а не хоть какая-то власть над мужчиной, как у настоящей гейши. Имя, имя, имя.
— Аннабель, — Первое, что пришло в голову.
— Аннабель? — задумчиво повторил Мелло. Усмехнулся.
— Ну, пусть будет Аннабель.
Или мне кажется, или он мне не поверил. Ох, эти выпускники дома Вамми необъяснимо верно догадываются о лжи. Что этот Ниа, который на основе каких-то своих убеждений решил, что Лайт – Кира. Что L, из-за которого Лайт (опять же) и Миса попали под подозрения. Помню, что хотя официальная вероятность виновности Ягами не превышала пяти процентов, личное мнение L выражалось в более 90 %. Мистика какая-то.
— Если майко знают меньше гейш, то тогда почему они пользуются каким-никаким, но спросом?
Ива. Гибкая ива. Учтивость и покорность в сочетании с блестящим умом и умением интриговать.
— А вот Вы почему ко мне подошли?
— Это привычка? Отвечать вопросом на вопрос?
Я улыбнулась.
— Но и Вы поступаете так же. Впрочем, вам ответы нужны, а мне совсем не сложно. Многим любопытно. Ну, знаете, проверить насколько они умны, что умеют, достаточно красиво ли говорят. А некоторые… по началу им тоже любопытно. В этом клубе пристрастия к любым… человеческим телам, при соблюдении некоторых правил, конечно, не осуждается и не обсуждается. Тела гейш молодые. Тела майко юные. Вроде бы одно и тоже, но различия есть. Существуют некие «ценители», которые считают, что лучший возраст майко – едва ли не меньше шестнадцати.
Михаэль в некоторой задумчивости постучал пальцами в черных перчатках по столу.
— Значит, абсолютно все майко несовершеннолетние?
Я кивнула.
— Абсолютно.
Мелло, явно в знак пренебрежение к кому-то, тихо фыркнул. Он побродил взглядом по помещению, а потом наткнулся на моё кимоно, придвинулся ближе.
— Эй, Аннабель, а сколько примерно стоит обычное кимоно?
Я задумалась. Энни говорила, что кимоно довольно дорогие, но им предоставляют пару хороших кимоно и украшений, чтобы обслуживать клиентов, дальше – сами.
— Средненстатистическое кимоно из качественной ткани с узорами стоит примерно…около нескольких тысяч долларов.
Да, я и сама удивлена. Но это так. Настоящее кимоно – дорогое удовольствие.
Немец сложил в руки в замок.
— Дороговато. Вы же живетё не здесь, верно?
— Естественно. Мы же не рабыни, хотя не скрою, что-то в стиле крепостного права проскальзывает.
Кель усмехнулся.
— У вас есть определённые обязательства, безусловно. Мне ли не знать, что если ты вошёл в подполье, то уйти из него уже не получится. Но, всё-таки, при каких обстоятельствах вы можете беспрекословно перестать взаимодействовать с этим местом?
Какие же неудобные вопросы он задаёт, честное слово. Проверяет меня, что ли? Да кому ты нужна, Саю. Ладно, завязываем с самокритикой, но не страдаем завышенным самомнением. Скорее всего, он просто добывает информированностью самым лёгким путём. Ну, или хочет узнать всё из разных источников, что тоже вероятно.
А ещё я заметила, что у него нет главной — и самой известной, да, — приметы – плитки шоколада. Неужели не хочет привлекать внимание? Возможно. Не исключено, что Мелло считает рациональным поглощение шоколада в промышленных масштабах только в тёмном, сухом помещение под землёй. В логове мафии, то есть. Одежда у него, конечно… в стиле аниме. И BDSM, да. Примерно тоже самое, полностью чёрное, из кожи, но не такое бросающееся в глаза, как та шуба, когда он приходил к Ниа.
— В первом варианте гейша или майко, но, как правило, конечно, гейша, платит клубу определённую сумму. Если Вы помните, то раньше гейши тоже могли себя «выкупить», но стоило это слишком дорого, чтобы гейши действительно выкупали себя. Сейчас всё не так жёстко. Крепостное право и правда отменили, а паспорта у нас, слава Ками, пока ещё не забирают, — на этом моменте Мелло ухмыльнулся, — поэтому эта сумма небольшая, я бы даже назвала её символической. Во втором варианте за гейшу либо платят другие люди, что часто случается, либо за них не платят, а… просят, если можно так выразиться. Никому не нужны проблемы.
— Но, в большинстве своём, гейши уходят из клуба не раньше тридцати. Это происходит из-за того, что в тридцать лет принято считать «закатом» естественной физической молодости. Так как сюда берут, основываясь не только на привлекательности, но и на умственном развитии. Не думаю, что образованные люди останутся не нужными в мире, где всё основывается по принципу полулегальности. То есть, ваш клуб не только помогает молодым девушкам получить своеобразную работу, но и как-то существовать в процессе этого самого поиска, не так ли?
Совершенно верно. Даже я не знала этого точно. Мне, конечно, сообщали практически всю информацию, которую должна знать майко, но такое уж точно не стали бы спрашивать клиенты, хотя я и догадывалась об обратной стороне медали.
— Верно. «Но почему Вы так этим интересуетесь?» — спросила бы я, не понимая, что для всего есть свои причины. Поэтому, я не буду ни о чём вас спрашивать.
И я сказала это абсолютно искренне. Не потому что он мне нравился, или потому что я хотела как-то выслужиться. Я просто адекватно смотрю на вещи. Мелло – это не тот, кого можно спрашивать. Гейша – это не та, кто будет спрашивать
— Вот как? Весьма здравое решение.
Я тоже так считаю. Мы все так считаем.
— Я ещё зайду, — бросил мне Мелло.
Я растерянно смотрела ему вслед, думая, что «ещё зайду», наверное, значит то, что он придёт ко мне ещё раз. Эээ?! Ещё раз?! Но я же здесь всего лишь сегодня..? Сегодня… сегодня же, да? Скажите мне, что я здесь нахожусь в первый и последний раз!
— «…………………………………………».
Ну, пожалуйста.
— «………………………………………..».
***
— Нет, нет, нет и ещё раз нет! Это просто возмутительно! Я отказываюсь! — справедливо возмущалась я, пылая праведным гневом.
— Но Саю-тян! Неужели ты не понимаешь, что мгновенное исчезновение всех трёх девушек будет выглядеть подозрительным! Так Мезу, совершившую само хищение, убьют на следующий же день. В случае допроса Кири-сан скажет, что она какая-то девчонка из другого, очень закрытого и преступного клуба, которую тот клуб почему-то решил сбагрить на одну неделю. Акира новая гейша – подруга Мэзу, но она уволилась, как только узнала о её смерти, отработав лишь одну смену после происшествия. А ты подруга какой-то знакомой таинственной сестры Кири, личность которой никто не знает. Сестра Кири много тебе рассказывала о клубе, а ты приехала поднабраться опыта обольщения, потому что работаешь на мафию. Всего четыре смены и всё – с нас взятки гладки.
— Да вы… да вы… вы! Вообще! Я даже слов таких подобрать не могу, чтобы описать вас, — уже немного поутихнув, сказала я.
— Ага. Нас ещё Кира покарает, — съехидничал Широ.
И тут уже никто не выдержал, и мы все засмеялись. Кира в некоторых кругах – та ещё потеха. Всё пересказывать не буду, но общий смысл такой: грош цена тебе, Ягами Лайт.
— Но только четыре смены, — шутливо, но предупреждающе процедила я.
— Только четыре, — подняла руки улыбающаяся Мэзу.
***
Соитиро пилил меня тяжёлым взглядом. Я пилила его не менее тяжёлым взглядом. Сатико не знала куда метнуться, пока сохраняя нейтралитет.
Вот из-за такой мелочи развести такую проблему, это же умудриться надо. Я всего лишь словом обмолвилась, что даже у убийств бывают свои причины. Но глава специального отдела по серийным и особо жестоким убийствам так не думает.
— Я так понимаю, ты считаешь, что и убийствам можно найти оправдание, — сдвинув брови, говорил Ягами.
— Именно так я и считаю, — уперев руки в боки, подтвердила я.
Почему у меня сейчас такое чувство, что я защищаю Ягами Лайта? Который, кстати говоря, тоже здесь присутствует. И что-то довольное проблёскивало в его взгляде.
— Успокойся, папа, — начал вещать самовлюблённый маньяк, — Саю имеет право на своё мнение. Но сестра, если ты принимаешь во внимание все мотивы и цели преступника, то как ты относишься к Кире?
Вот я так и знала! Любую тему человек сводит к себе любимому. Абсолютно любую. Нарцисс какой-то, правильно ему Миса изменяет.
Что касается Киры, то Саю отвечала всегда неопределённо, не хотя никого обидеть. Она знала, что всех преступников не убьёшь, как ни старайся. Тот же самый Мелло, тот же самый Мэтт, даже я, Акира, Тору, Широ или Мэзу, мы все в какой-то мере преступники, но разве за это убивают? Саю поддерживала наказания преступников, которые совершали массовые убийства, серийных маньяков, насильников с множеством жертв и тех, кто любит пытать своих жертв, да, безусловно. Но вот единичные преступления она как-то не бралась обсуждать и осуждать. Всякое бывает. Да и такое может быть, что человек невиновен, а его обвинили зазря. Бывает.
— Я не думаю, что убийства в мировых масштабах – это хорошо. Но тех, кто упивается страданием своих жертв… я также ни к чему и не призываю и никого не оправдываю, но скажу, что мне их не жалко. Тебе ли не знать, папа? Ты же глава специального отдела по серийным и особо жестоким убийствам. Наверняка, там такое видел, что нам и не снилось.
Соитиро посмотрел, вздохнул и кивнул. Да, он и правда видел. И понимал. Помню, в первых сериях он и Мацуда признавали то, что после появления Киры преступности действительно стало меньше, чем до этого.
Лайт кивнул, соглашаясь. Я знаю, что ему бы, конечно, хотелось, чтобы я полностью и беспрекословно приняла его точку зрения, но он понимал, что даже если бы я и действительно бы думала, как Кира, то вряд ли сказала об этом так открыто.
На том и закончили.
А дальше? А дальше Кагаме и бесконечные звонки Трупного Зловония.
