Проблемы Влюбленных Демонов

Пока ангел заказывал обед, Кроули бродил по магазину. За прилавком и длинными рядами шкафов находилась пара уютных комнат. Мягкое кресло. Картины в пыльных рамах. На подоконнике стояла изрядно пожухшая аглаонема. Он улыбнулся: Азирафелю с его рассеянностью нельзя было доверить что-то живее камня. Или книги. В любом случае, Кроули прикоснулся к засохшему листку (тот набух влагой и благодарно зазеленел), провел пальцами по чуть пыльному подоконнику и приоткрыл обложку толстенного тома, лежащего у самого края. Не успел он прочитать название, как Азирафель окликнул его из другой комнаты. — Кроули, я не могу объяснить этому мальчику, где мы находимся, — пожаловался ангел, протягивая ему трубку. Кроули вздохнул и принялся объяснять, куда именно нужно привезти пепперони и бутылку château bordeaux. Через полчаса они уже сидели за крохотным круглым столиком и обсуждали все на свете. Кроули на всякий случай напомнил Азирафелю, что растения нужно поливать, на что ангел виновато пообещал, что постарается обращаться с ними лучше. Спустя пять минут он уже с упоением рассказывал про то, как впервые узнал про эти удивительные штуки, которые люди называют смартфонами, после чего спросил, что такое фейсбук и при чем тут книги. Кроули объяснил, с трудом сохраняя серьезное выражение лица. После двух бокалов вина разговор перешел на более абстрактные темы, а щеки ангела залились легким румянцем. Азирафель стянул с носа очки и чуть расфокусированно взглянул на него: — Кроули, у тебя было такое, что ты очень сильно хотел чего-то, но не мог этого получить? Что-то, а вернее, кто-то, кого он хотел, но не мог получить, сидел прямо перед ним и невиннейшим тоном задавал крайне провокационные вопросы. Кроули почувствовал, как его тянет к ангелу с утроенной силой, и это было отвратительное чувство, потому что он не собирался совершать глупых, необдуманных и решительно неуместных поступков. Словно назло, в полуметре от него сидел восхитительно порозовевший, чудесный, расслабленно улыбающийся ангел. Лучи заходящего солнца запутались в его кудрявых волосах солнечными зайчиками и бликовали в стеклах очков, которые Азирафель рассеянно вертел в руках. В магазине было тепло и очень уютно. А ангел был так красив. Что за дурь! Кроули зло мотнул головой, отгоняя идиотские мысли. Во всем виновато вино. Ему нужно было немного свежего воздуха, чтобы протрезветь. Он решительно встал из-за стола и, ничего не ответив на вопросительный взгляд ангела, вышел из комнаты в узкий коридорчик, который заканчивался пыльным окном в деревянной раме. С силой дернул за ручку и подставил голову под холодный ноябрьский ветер. Леденящий воздух щипал кожу, трепал волосы, залезал под воротник. Закат снаружи полыхал всеми оттенками розового и оранжевого. Кроули не понимал, что чувствует. Ему было одновременно хорошо и отчего-то очень грустно. За шесть тысяч лет он никогда не сомневался в своих мыслях и причинах своих поступков. Теперь Кроули чувствовал себя запутавшимся подростком, и это злило. Чертов Азирафель! Демон зажмурился, сдерживая желание разбить костяшки пальцев о стену. Холод уже пробрал его до самых костей, но зато он ощутил, как хмельной туман улетучивается из головы, позволяя собраться с мыслями. Надо просто переждать, пока это пройдет. Затихнет, уляжется, и он снова сможет жить нормально. Просто нужно немного потерпеть. Изо рта вырвалась тонкая струйка пара, когда его внезапно дернули за рукав, втягивая обратно в коридор. Кроули недовольно поморщился, вывернулся из хватки и собрался было пройти в комнату, но ангел преградил ему путь. Азирафель сверлил его непонимающим взглядом. И стоял близко. Очень близко. — Ты странно себя ведешь, — заявил он. — Совсем нет, — Кроули попытался обогнуть Азирафеля, но тот не дал ему сдвинуться с места. — Пусти, ангел. Что ты вцепился? — Скажи, что случилось? — тот все еще держал руку на его плече, и прикосновение обжигало, будто железное тавро. — Чего ты хочешь, Кроули? Светлые глаза внимательно разглядывали его лицо, будто тонкое лезвие, пронзали Кроули насквозь. Заглядывали в самое нутро. Не смотри, ангел. Тебе не стоит это видеть, я знаю. Азирафель чуть склонил голову. Кудряшки на его голове забавно качнулись, мгновенно притягивая взгляд Кроули. — Кроули, сколько времени я был тебе другом? — он выдержал паузу. — Шесть тысяч лет. Неужели этого срока недостаточно, чтобы ты мог рассказать мне, что происходит? Голос ангела звучал мягко, он буквально лучился пониманием, и это заставляло Кроули бессильно сжимать кулаки. Как вообще можно быть… таким? Так бесстыдно проявлять заботу, когда он и без того едва держит себя в руках. — Азирафель, чего ты от меня хочешь? — почти умоляюще. — Расскажи, что случилось. Ну что за твердолобое упрямство? У Кроули слегка потемнело в глазах от злости. Он с трудом сдержал змеиное шипение, рвущееся с губ, и заставил себя выдохнуть. Гнев, мешавшийся с каким-то болезненным отчаянием, горел в груди. Ладно, ангел. Будь по-твоему. — Может, мне лучше показать? — он лукаво сощурил глаза. Азирафель нахмурился. — Покажи. В коридоре пахло затхлостью и старыми книгами. Минуту назад он, пытаясь оказаться подальше от ангела, до боли вжался спиной в стеллаж. От витавшей вокруг пыли хотелось чихать. Но одно только «покажи» - и Кроули забыл обо всем. Полка, впившаяся в хребет, холодный ветер из незакрытого окна — все вокруг исчезло, оставив только пронзительно голубые глаза. Ангел молчал и лишь хлопал пушистыми ресницами. Наверное, он все-таки чего-то ждал. Кроули решил, что тот вполне может потерпеть еще немного и продолжил сосредоточенно его рассматривать. Розовые тонкие губы, точеный нос и до ужаса серьезные глаза. Смешные морщинки в форме птичьих лапок вокруг них. Сурово сдвинутые брови и тонкая складка на лбу. Светлые локоны, сбившиеся в кудряшки. Кроули сделал вывод, что ангел представлял из себя забавнейшее зрелище, когда пытался быть строгим, и эта мысль вызвала у него улыбку. — Почему ты… Тут Кроули неуловимым движением притянул Азирафеля к себе, так что остаток фразы ангел невнятно промычал уже куда-то в поцелуй.  Пожалуй, один Бог знал, как страшно было Кроули в тот миг, когда его пальцы вцепились в лацканы твидового пиджака, а сам он отчаянно целовал узкий рот ангела. Азирафель под его руками замер, и, кажется, даже перестал дышать. Через секунду Кроули почувствовал на своей груди его ладони и взмолился, чтобы ангел дал ему еще пару мгновений, потому что это было слишком хорошо. Но вместо того, чтобы оттолкнуть его, Азирафель прижался плотней и вдруг приоткрыл губы. Кроули был уверен, что он сошел с ума. Что он бредит, что у него окончательно поехала крыша. Потому что ангел позволял. Позволял ему хвататься за свои плечи, бесцеремонно вторгаться в свой рот, вылизывать его так, будто через мгновение наступит конец света, и Кроули больше никогда никого не успеет поцеловать. Громкий стук захлопнувшегося окна привел их в чувство. Кроули отдернулся, как ужаленный, и с ужасом взглянул на ангела. Тот потупил взгляд, глубоко вздохнул и пробормотал: — Вот это да, — он расслабил пальцы, судорожно вцепившиеся в футболку Кроули, и аккуратно разгладил образовавшиеся заломы. Кроули же боялся пошевелиться: он так и стоял, вмявшись хребтом в стеллаж и ожидая какой-то смертной кары. Это было неправильно и абсолютно ошибочно — и теперь на него, он был уверен, должен обрушиться гнев Божий или что-то в этом роде. Но самое страшное Кроули вдруг увидел, как наяву: вот ангел из жалости говорит, что все нормально, что он все понимает, но он так не может и так далее, и тому подобное, а потом навсегда исчезает из жизни Кроули. А вместе с Азирафелем исчезают и обеды в «Ритц», и ночные беседы, и утки, и все самое-самое хорошее. Не на неделю. Насовсем. Никогда Кроули не был зол на себя так сильно, и что только дернуло его? Почему нельзя было отшутиться, наврать Азирафелю с три короба, рассказать какую-нибудь абсолютно неправдоподобную историю в свое оправдание? Кретин, Кроули, ты просто кретин. С губ почти слетает: «Давай притворимся, что ничего не было, ангел. Давай сделаем вид, что я не выцеловывал из тебя душу минуту назад. Я больше никогда к тебе и пальцем не притронусь, обещаю». — Я… — Можно было просто спросить, Кроули, — Азирафель легонько похлопал его по груди и наконец убрал руки. Тут уже пришла очередь демона недоумевать. — Что? — Ты мог просто подойти, — Азирафель сделал маленький шаг вперед, вновь сократив расстояние между ними до нуля, — и спросить. Я хочу тебя поцеловать, Кроули. Можно? Воздух застрял где-то в легких, а в ушах немного зазвенело. Может, из-за этого звона он что-то неправильно услышал? Кроули решительно ничего не понимал, пока ангел не обхватил его шею и не приподнялся на цыпочки, чтобы невесомо прикоснуться к его губам своими. Это длилось какую-то долю секунды, а потом ангел отстранился. — Вот так. И это было настоящим чудом. Таким, в которое и поверить трудно. Оно было замечательнее рождественского подарка. Вкуснее, чем самый вкусный шоколадный торт. Лучше, чем новый Бентли. Кроули смотрел на Азирафеля, застенчиво склонившего голову, и губы его расплывались в улыбке. Он чувствовал себя самым счастливым — и совсем слегка замерзшим — демоном. Остался всего один вопрос. — Азирафель? — М? — Можно тебя поцеловать?