Свой человек

«Хён, будь осторожнее, я прошу тебя». Бэкхён закрыл сообщение и убрал телефон в карман. Чего тут опасаться, если Исин будет рядом? Бэкхён переступил номинальный «порог» и оказался на территории кампуса, где жила сотня стажёров. Точнее, их осталось уже шестьдесят. Бэкхён смог вспомнить нескольких на память — Чай Суикуна, Джу Синджие и Чон Тэгина, — таща за собой на колёсиках полупустой маленький чемодан — у него выдалось несколько свободных дней, и он решил осчастливить Исина своим личным присутствием, а не только по видеосвязи. Или не осчастливить... Если быть совсем честным, Бэкхён смотрел шоу вполглаза, да и без особого интереса, и только когда в их общежитии внезапно во время просмотра появилась толпа детей из NCT, которые оккупировали телек и начали наперебой болтать о том, что Кун жил в одной комнате с Синджие и Тэгином — которого Кун почему-то называл каким-то там Джэнем, — когда учился в Пекинской академии, Бэкхён вспомнил скромного темноволосого мальчугана с ямочками, который всё время проводил в танцзале. Им-то и оказался Чон Тэгин. И, как выяснилось, из их компании он давно ушёл и теперь вот... Бэкхён за собственными мыслями и попытками вспомнить хоть кого-то, добрался до нужного здания. Охранник на ломаном английском даже умудрился объяснить ему, куда идти и в какую дверь заходить, чтобы найти, где живут наставники. Дверь находилась в торце и была не очень-то приметной. Бэкхён поднялся по короткой лесенке из трёх ступенек и рванул металлическую дверь на себя. Если кто-нибудь когда-нибудь и ощущал себя героем хреновой мелодрамы, то именно Бэкхён. И именно сейчас. Когда всё происходящее режется на кадры, как на старой плёнке, отпечатываясь самыми яркими картинками на внутренней стороне век. А потом ещё и снится хренову тучу времени после. Раз. Дверь распахивается легко. Перед глазами двое целуются. Два. Дверь с той же лёгкостью захлопывается обратно чужой рукой. Три. Слёзы обжигают обветренную кожу. Четыре. Бэкхён понимает, кто на неисчезающей перед его глазами картине. Исин. И тот мальчик «номер один» — Чай Суикун. Пять. Его тащат за угол насильно, словно не замечая сопротивления, взяв в другую руку его чемодан. Шесть. Бэкхён смотрит сквозь слёзы и против солнца на того, кто молча утащил его с места «преступления», и не может разглядеть лицо, лишь всхлипывает и утирает щёки рукавами куртки. Семь. Дверь хлопает, и Бэкхёна прижимают к груди, словно вот так спрятать можно от всего мира, словно спаситель — мантия-невидимка, словно... Бэкхён закусывает ребро ладони, чтобы не завыть в голос и сжимается, отворачиваясь. Восемь. Поцелуй. Порывистый и ничего не обещающий. Бэкхён даже понимает, зачем — отвлечь его прямо сейчас от всхлипываний, иначе их услышат и найдут. Бэкхён цепляется за рукав синей толстовки и боится упасть без чувств, если даст самому себе отстраниться. Чужие ладони согревают щёки. Девять. Дверь снова хлопает, и Бэкхён делает шаг назад и судорожный вдох. Колени трясутся. Десять. Бэкхён узнаёт в спасителе одного из той тройки, которую знал — Джу Синджие. И это уже не похоже на то, что может кончиться хорошо. Это выглядит совсем не так.

***

Казалось, его с его чемоданом протащили по всем коридорам, по которым могли. На их пути попадались почти одинаковые люди в одинаковой форме, но и те расступались, пропуская их. Бэкхён ничего не видел перед собой, да и вряд ли сейчас хотел. Его втащили в одну из комнат, тут же пихнув в соседнюю дверь. Синджие что-то брякнул вглубь комнаты, после чего его сосед с дрэдами вымелся, хлопнув дверью. Помещением, куда его впихнули, оказалась ванная. Синджие скрутил краны и кинул ему полотенце, попав прямо в лицо — замедленная реакция никак не могла поспособствовать тому, чтобы поймать на лету вещь, после чего дверь и в ванную захлопнулась без единого слова. Хотя что тут вообще можно было сказать? Если Бэкхён наверняка даже имя его произнести не сможет без жуткого акцента, да и кроме «ни хао» вряд ли что-то поймёт. Да и «ни хао» у него очень даже дерьмовое, чтобы вообще с кем-то в этом кампусе разговаривать, кроме Исина, который без проблем говорит по-корейски. Отражение в зеркале выглядело довольно помятым, словно не спало пару суток. Щёки, залитые слезами, мало помогали выглядеть на все сто. Если только на все сто измен Чжан Исина. Бэкхён сжал пальцами холодный камень столешницы у раковины и плеснул в лицо ледяной водой. Понял, что задыхается, когда раздался стук в дверь, и снова бесцеремонное нарушение личного пространства. Синджие действовал так быстро, что Бэкхён очухался, только лишь когда его голову окатило ледяной водой, а сам он нахлебался воды и начал кашлять. Сопротивляться было бесполезно. Пока его волосы, шея, лицо и часть куртки не промокли насквозь, а сам Бэкхён не завизжал от холода, его не отпустили. Теперь он был не просто обижен на Исина, но и взбешён, мокр и готов убивать. Но его порыв налететь с кулаками на обидчика кончился накинутыми на голову полотенцем и объятиями, словно тиски. — Пусти меня, придурок! Я тебе башку откручу! — не выдержал Бэкхён, тщетно пытаясь вырваться. И плевать он хотел, что его лепет на корейском никто не понимает. — У вас всё в порядке? — раздалось из коридора тихо и по-корейски с акцентом. Бэкхёна словно заморозили. Он тут же забыл о потасовке, остолбенев от услышанной родной речи, чем дал Синджие спокойно высушить его волосы. После чего губ коснулись чуть грубоватые подушечки пальцев. Бэкхён из вредности собирался пустить в ход зубы, но лишь услышал усмешку, а его губы оставили в покое, после чего с головы стянули полотенце и повесили на сушилку. А потом Синджие вовсе протиснулся между косяком и новоприбывшим парнем и исчез в комнате. Бэкхён наконец смог увидеть того, кто говорил на его языке. — Джу Енчон. — Сомневаюсь, что обстоятельства намекают на приятное знакомство, но Бён Бэкхён, — устало. — Я знаю, я почти стал стажёром вашей компании. — Что, тоже? — нахмурился Бэкхён. Из комнаты что-то начал громко говорить Синджие, видимо, Енчону. — Да как вы задол... — тихо, но явно теряя терпение, произнёс Енчон, после чего отвернулся и залепетал на китайском. Переключался между языками он забавно, но довольно быстро. — Прости, хён, но из-за самодеятельности этих двоих нашу комнату начнут бояться ещё больше, чем обычно. Они запугали всех, кто тебя видел в коридоре. Красавцы, блин... Переругивание на китайском продолжилось между делом, когда они покинули ванную. Бэкхён на автомате старался услышать хоть что-то знакомое, но тщетно — они даже имён не называли. — У Синджие наверняка холодный ум, он сделал всё правильно, — пожал плечами Бэкхён, чтоб хоть свои пять копеек вставить, иначе эти двое просто переубивают друг друга. — Правильно?! Он нас подставил, притащив сюда постороннего, а потом попросил Сяо Гуи позаботиться о свидетелях. — Ну... Он меня поцеловал, пусть берёт ответственность. При слове «поцеловал» на лице Енчона за мгновение сменился миллиард эмоций. От полнейшего охренения, до глубочайшего фэйспалма и осуждения, после чего он стиснул кулаки и яростно посмотрел на Синджие. Тот преспокойно игрался в компьютере в подобие «Гитар Хиро», олицетворяя полуприсутствие. Драки было не миновать. Бэкхён даже заранее уши прикрыл, чтобы они у него не завяли от китайского мата, которому его когда-то учил Исин, но который благополучно забылся без использования. Однако ни оров, ни матов Бэкхён не услышал. Енчон заговорил так тихо, а его желваки ходили так напряжённо, что комнату вот-вот вморозило бы в ледник. А потом бы они столкнулись с титаником. Бэкхён понял только, что Енчон говорил про поцелуй и Исина, однако своего имени не услышал. Синджие ответил ему односложно и без особого энтузиазма, после чего Енчон выставил руки перед собой. — Нет, я... тут мои полномочия всё, я в этом не участвую, даже не просите. Отыгрывайте давайте всё назад... Я всё понимаю, что ни то, ни другое не шутки, но скрывать подставу и помогать вам... — Синджие снова вставил короткое замечание, не отрываясь от игры, вынудив Енчона снова вызвериться на него. — Да, я предатель, но вот ты, хён, вообще ничего не потеряешь ни там, ни тут, а узнай кто — да тут уже пол общаги в курсе... — что ты здесь, — нам крышка, всем троим. А Синджие ещё продюсер Чжан отдельно накостыляет. — Откуда вы вообще в курсе все? Про Исина, про меня, про Чай Суикуна?.. Енчон то ли пожал плечом, то ли нервно дёрнулся, собирая со своей кровати аккуратно сложенную форму. — Кто ж не знает? У стен есть уши. — И как давно они... Енчона аж перекосило от недосказанного вопроса — было абсолютно точно понятно, что говорить об этом он не собирается. Даже руки вверх поднял, чтобы уж совсем стопроцентно все всё уяснили. — Эээ, не-е-ет, давайте сами, окей? Я не стану распространителем, к чёрту вас всех, пойду лучше отточу связку. И быстрым шагом покинул комнату, даже не оборачиваясь. — Отлично, теперь мы вдвоём, и неловкое молчание заполнит сегодня каждую клеточку моего тела, — устало уткнулся в ладони лицом Бэкхён. — Не иди к нему. К Исину, — еле выговорил Синджие на корейском с чудовищным акцентом. Но надо признать, он хотя бы попытался, и Бэкхён его даже понял. Так что определённо цель была достигнута. Бэкхён посмотрел на него, выгнув брови в удивлении и, вздохнув, произнёс фразу, которую тот точно должен был понять, но на всякий случай ещё покрутил пальцем у виска: — Я так похож на идиота? Синджие усмехнулся и кивнул. И стоило осознать этот жест, Бэкхён тут же вскочил на ноги, смотря на него сверху вниз. — Эй! Синджие вальяжно и неторопливо встал с кресла, находясь снова на неприлично близком расстоянии от Бэкхёна и теперь возвышаясь над ним. Он медленно наклонился так, чтобы их лица были на одном уровне, и спросил по-английски: — Знаешь, почему? Ты поцеловал меня, — с кривой ухмылочкой. — Ах ты... — агрессию Бэкхёна в итоге развернули в обратном направлении, пригвоздив обе руки к двухъярусной кровати. И то, что Синджие перестал шутить ещё пару десятков секунд назад, Бэкхёну абсолютно не нравилось. Тот менял настроение с одного на кардинально другой вектор молниеносно — даже пальцами щёлкнуть не успеешь. Это была игра для одного зрителя, чтобы сердце заходилось и дыхание учащалось как реакция на отсутствие сейчас расстояния между ними. — Ну? Давай, герой, ты этого хотел? Всё в твоих руках, в твоей власти, — с вызовом и прищуром зыркнул на него коротко Бэкхён и постарался с равнодушием и презрением отвести взгляд в сторону, чтобы его больше не сверлили чернеющие ледяные зрачки напротив. — Дурак, — хохотнул Синджие, опустив его руки. Вот уж это слово по-корейски он знал лучше всего. Бэкхён уставился на него с непониманием, увидел лучистую улыбку и снова пропал из реальности. Так, что не понял, когда его мягко притянули за пояс и поцеловали, теперь уже по-настоящему, мягко проникая горячим языком в его рот и касаясь его языка. Бэкхён уже не хотел сопротивляться, он таял, как зефир на палочке, поднесённый к костру, хватался за чужие сильные плечи, проводил ладонями по выбритому затылку и вискам, ласкал щёки и шею. Бэкхён хотел этого прямо сейчас. Тепла, ласки, секса... Ему хотелось до ломоты в костях почувствовать себя желанным. И он чувствовал. В этих сильных руках. — Хочу тебя, — сорвалось с его губ по-английски, коротко, но меж тем не менее громко, чтобы Синджие отстранился и посмотрел на него серьёзно. Он тронул раздразнённую поцелуями нежную кожу губ Бэкхёна подушечками пальцев, и уголки его губ дрогнули, так и не растянувшись в улыбку. Он качнул головой и долго молчал, после чего произнёс то, к чему пришёл Бэкхён лишь через несколько часов: — Ты хочешь Исина. И отомстить Исину. Я всего лишь средство, Байсянь, не выдумывай. После чего он попросил его не выходить из комнаты и не уходить никуда, пообещав, что скоро вернётся и принесёт что-нибудь перекусить. Бэкхён просидел в комнате в одиночестве почти час и понял, что больше не выдержит. Нашёл на столе среди завалов из бумаги лишь тетрадку с кучей записей на китайском, зачёркиваний и каких-то нот, черканул пару строк, подумал и дописал ехидство, поставил инициалы и смылся из комнаты, забрав с собой вещи. В любом случае он должен прийти к Исину сегодня, иначе рано или поздно возникли бы вопросы. «Я не дождался, но не думаю, что это так уж важно. Спасибо за помощь и простите за неудобства. Я знаю, что, кроме тебя, Енчон, никто это не прочтёт, поэтому передай Синджие, что его фокус не удался, пусть врёт поубедительнее. И надеюсь, если мы ещё пересечёмся, вы сможете сделать вид, что этой встречи не было. ББХ». Бэкхён вспомнил обратную дорогу, но заметил в другом конце коридора дверь, которая вела, как ему думалось, в блок наставников, и дошёл до неё, ленясь обходить через улицу. Он был прав — за ней был тот же пустынный коридор. По крайней мере, сказать, что он заблудился и зашёл не туда, если его кто заметил сейчас, не составило бы труда. Нужную дверь он нашёл сразу, да и код знал, потому без колебаний дёрнул ручку, набрав верную комбинацию. Сердце забилось в глотке и металлическая ручка выскользнула из вспотевшей вмиг руки, как только он вспомнил Исина, целующего того мальчишку у этой самой двери. Ком в горле едва сглотнулся, когда Бэкхён понял, что в комнате никого нет. Горел лишь ночник, но ни Исина, ни мальчишки. Небольшая комната, по размерам походившая на ту, где он был только что, огромная двуспальная кровать и журнальный столик, совсем пустой. Возле стен плазма на стеклянной тумбе и книжный шкаф. Рядом со шкафом дверь в танцзал с зеркальной стеной. Вокруг всё было пустым и непохожим на Исина. У того был вечный беспорядок на всех горизонтальных поверхностях, включая кровать отчасти — книги, ноутбук, распечатки, ноты и просто исписанные и чистые листы. Он вечно что-то сочинял или писал. Вечно работа его съедала в любое свободное время. У Исина не было свободного времени. Порой встречались и стопки со сценариями даже в туалетах общей квартиры. Сейчас же не было ничего из этого, словно комната принадлежала не Исину. Пугал и комплект одежды для стажёров — белая толстовка и спортивные штаны. Вряд ли они были Исина. Дикую мысль переодеться в эту одежду Бэкхён отмёл подальше, едва не захлебнувшись беззвучным воем — слёзы сразу же навернулись на глаза. Идея спрятаться и сделать Исину сюрприз уже не казалась привлекательной. Наверняка свет был оставлен включённым не для него. Не его здесь ждали. И теперь оставалось гадать, кто из них придёт первым. И придёт ли второй. Бэкхён сделал всё, чтобы его нахождение в комнате стало заметным с самого порога: поставил на самое неудобное место кроссовки, вытащил чемодан снова в и без того узкий коридор, где его пришлось бы подвинуть, чтоб пройти в комнату, а заодно включил свою любимую песню «Moon of Seoul». Теперь только глухой и слепой мог не опознать его наличие в комнате прямо с порога. Чтобы Исин ни в коем случае не крикнул с порога что-нибудь, подумав, что его ждёт этот самый мальчишка. Чтобы у Исина был хоть один шанс оправдаться. Бэкхён сделал всё, чтобы дать Исину время подготовиться и рассказать правду. Бэкхён всё ещё надеялся на честное к себе отношение. — Чего я жду, если он просто молчал всё это время?.. — упав на кровать, устало прошептал в пустоту Бэкхён. Ждать пришлось недолго. Бэкхён едва успел настроить себя на любой исход, при котором он ни в коем случае не покажет своих слёз, если правда вскроется сразу, но и виду не покажет, что знает хоть что-то. Исин показался из коридора спустя почти пару минут, после того как закрыл за собой дверь. И это Бэкхёна насторожило. Вряд ли он бы молчал всё это время, будучи рад видеть Бэкхёна. Исин привалился к углу и казался чудовищно уставшим. Таким уставшим Бэкхён видел его довольно часто за всё то время, что они знакомы. Исин смотрел на него явно расфокусированным взглядом и даже не шевелился. Что Бэкхён не ожидал почувствовать, так это укол совести. Бэкхён сполз с кровати и подошёл, чтобы обнять Исина. Положил голову ему на плечо и словно дружески в поддержку похлопал едва ощутимо ладонью по спине. Словно говоря «я здесь, я рядом». — Устал?.. Исин только промычал в ответ и сгрёб его в объятия так, будто хотел задушить. Будто соскучился за всю ту вечность, что они не виделись. Но этого не могло быть, у Исина ведь есть тот мальчишка, Бэкхён сам всё видел собственными глазами. — Задушишь, Исин-а... Котик, аккуратнее, у меня жирок нежный, с ним надо поласковее. — Узнаю Занозу, — усмехнулся Исин, обнимая уже просто так. — Как ты прошёл на территорию? — Джексон помог, даже дал номер твоей комнаты и код, — сказал правду Бэкхён. — Ты голоден? — Есть немного. — Тогда дуй в душ, а я придумаю, чем тебя накормить, идёт? — Хочу свиных рёбрышек, курочку, пиццу и слона на десерт. Хвостик можно обрезать. — Лапшу поешь, выдумщик, — чмокнул его Исин в щёку и отпустил. — Я рад, что ты приехал. Надолго? — А по виду и не скажешь — как будто на плаху шёл, — невесело хохотнул Бэкхён. — Так соскучился, что уже спрашиваешь, когда сваливаю. — Я спрашиваю, на сколько ко мне драгоценный Бэкхён прилетел, не перевирай. А то я решу, что ты в своей Корее совсем в язву превратился. — Слона не забудь на десерт, — опустил замечание Бэкхён и полез в чемодан за полотенцем. — Не принесёшь — пойдёшь обратно. — Ладно, вредина. Иди плескайся, скоро буду. — Исин играючи шлёпнул его по попе и вышел за дверь, надев тапочки. Ещё не успев зайти в ванную, Бэкхён увидел пакет с едой у самой двери, и закинул на плечо выданное Исином полотенце, сложив руки на груди. — И куда ж ты пошёл, зараза? — задал он риторический вопрос мирозданию. Бэкхён влез в кроссовки, стаптывая пятники, и выскользнул из комнаты почти сразу за Исином, метнулся по-тихому к двери, разделявшей блоки стажёров и наставников, тихо приоткрыл её и увидел Исина. Стучавшего в одну из дверей. Бэкхён готов был поставить миллион долларов на то, что в той комнате жил мальчик-номер-один. — Сколько ещё прямых доказательств тебе нужно, Бён Бэкхён, чтобы перестать быть занозой в заднице одному слишком ветреному китайцу? — зло прошипел Бэкхён и смылся обратно в комнату, чтобы не вызывать подозрений. — Прости, слоны на сегодня кончились, пришлось брать сэндвичи с ветчиной и помидорами. Огурцы я уже вытащил из них, так что они больше не отравлены, держи, — протянул Исин Бэкхёну треугольник в салфетке. — Как приятно, что ты не хочешь меня отравить, — откусив трижды, с полным ртом произнёс Бэкхён. — Бэкхён-а, что происходит? — серьёзно посмотрел на него Исин. — Ничего, — пожав плечами. Бэкхён понял, что его внутреннее желание наорать на Исина, раскрыть все карты и прирезать к чертям, сочится наружу таким ядом, что самоконтроль не справляется, если даже Исин уже заметил. А Исин мог многого не замечать — Бэкхён проверял. — Ты странно себя ведёшь. В компании что-то? Проблемы на работе? С ребятами? — Не тараторь, молю... — нахмурился Бэкхён, всё ещё уделяя сэндвичу всё своё внимание и стараясь выглядеть как можно более безмятежным. — Всё в порядке, говорю же. — Спать хочешь? — Дико. — Тогда быстро сметаем всё и в кровать. У меня съёмки с утра. Бэкхён забрался под одеяло в одних трусах и отвернулся от Исина, вынуждая его повернуться и обнять со спины. Исин ожидания оправдал, хотя верилось с трудом. — Помнишь книгу, которую ты забрал у меня? Бэкхён спросил то, что его в общем-то давно терзало, но именно сейчас ответ хотелось знать больше всего. Пока ещё теплилась надежда на то, что с ним будут хотя бы запоздало честны. — Какую? — Так сколько лет ты поставишь на любовь? — Я уже говорил тебе, что мы с тобой далеко не канон сказочной любви, да и... — ...ты никогда не говорил, что любишь меня, — перебил Бэкхён, опережая смену темы. — Однако что это тогда? Все эти годы? Взаимовыгода? Партнёрство? Секс по дружбе и обнимашки в депрессии? Ты думаешь, я к тебе за этим приехал?.. А ты даже не поцеловал меня... Тут же чужие прохладные губы коснулись кожи между лопаток. — Спи, Заноза. Я так устал... «А как устал я?..» — не осмелился произнести Бэкхён, проглатывая очередную порцию непрошенных слёз и закрывая глаза. Этот чудовищный день просто обязан поскорее закончиться.