Trouble

      Мое второе пробуждение прошло более плавно и безболезненно, чем первое. Вот уже час я просто сижу на кровати и пялю в небольшую комнатку, выполненную в лучших канонах фэнтезийных миров. Все мы в детстве любили читать книжки про магов, эльфов, и многих других мифических существ, и всегда хотели оказаться на месте этих красивых, ушастых, хвостатых, волшебных созданий, побывать в их чудесных мирах. Помню мы даже разыгрывали целые спектакли для взрослых! Но, черт возьми, все это было лишь детскими забавами, а реальность, как всегда, оказалась слишком жестока. Я до сих пор не могу понять, как преодолела этот…этот…разрыв между мирами? Что? Господь, что со мной произошло после того, как меня сбила машина? Почему я в неизвестном месте? Почему это место зовут «Ягу…гу…ра…а.», о господи, дай памяти, «Ягуарис»? Что вообще за странное название? Почему люди здесь, хотя нет, называть местных «людьми» слишком громко и неправдоподобно. Все покрыты шерстью, как кошки и коты, ей богу, разве что человеческих размеров и ходят на двух ногах. Столько вопросов и не одного ответа. Ах, забыла о самом важном вопросе: почему я в теле маленькой девочки? Это разрушительный диссонанс — мозги взрослого со всеми его тараканами находятся в детском теле, у которого изначально отсутствуют какие-либо проблемы и ответственности.       Неделя прошла как день. Я находилась все это время в какой-то прострации, а мои «родители», которые, кстати говоря, действительно похожи на моих настоящих родителей, и зовут их также, не понимали, почему их «дочь» стала такой закрытой и задумчивой. На автомате ела. На автомате отвечала. Казалось, что моя психика просто коллапсировала, что ее элементарно нет. Ничего нет. Господь… Нет, Бог мне, видимо, уже не поможет.       Мне было тяжело беззаботно бегать с другими детьми, «котятками», как бы я называла их в своем мире. Возможно, я просто сошла с ума. Валяюсь сейчас в какой-нибудь канадской дурке, хожу под себя и бьюсь в конвульсиях. И я снова заплакала. Для детей плакать — нормально. Родители подумали, что я просто упала. В принципе так и было, я шла, думала о родном мире, запнулась и упала. Но болела вовсе не коленка. Болела душа. — Ари, малышка, ну-ну, хватит плакать, — мама заботливо помогла мне подняться, отрехнула легкое платьишко и коленки. — Солнышко, не плачь, — она взяла меня на руки и понесла в дом, где потом обработала ранку.       Я благодарна этой женщине за ее любовь и заботу. Хоть я и не совсем ее дочь, но я бы хотела, чтобы она мной гордилась. Кажется, я начинаю привыкать к новой жизни в новом теле.

***

— Эй! Отдай! — А ты догони сначала!       Соседские мальчишки снова носились по округе. Так орут, что голова раскалывается. Они всего лишь дети, точно такие же, как и я когда-то, ну, и сейчас похоже, так что мне стоит относиться к этим живчикам более терпимо. — Ари! Лови! — я обернулась на звук и лучше бы я этого не делала. На мое лицо эпично приземлилась маленькая вонючая крыса. А-а-а-а! Эта крыса оказалась дохлой и с моего лица скатилась на платье и потом в руки. Фу! Чертовы дети, ненавижу их! Хрен им, а не толерантность!       По округе раздавался задорный смех. Смешно им. Посмотрим, кто будет смеяться последним. У меня в родственниках была куча маленьких спиногрызов, делать подлянки и ставить ловушки я умею. Гордо подняв подбородок, я перешагнула через крысу, не прерывая зрительного контакта со смеющимся мальчиком. Смотреть иронично выгнув бровь меня научили бабушкины подружки, ещё когда пешком под стол ходила. — Чего? — мальчишка занервничал и попытался выпрямиться, чтобы выглядеть ещё выше и напыщенней. Его хвост лихорадочно крутится из стороны в сторону, иногда ударяясь о сухие ветки растущего рядом кустарника. Неприятно наверное. — У тебя пятно вот тут, — я тыкнула ему в грудь, наивный шкед, конечно же, не приминул опустить голову и посмотреть на наличие «пятна». Мне плевать, что я как бы взрослая и это нечестно, этого спиногрыза должен кто-то проучить, раз родители не могут его воспитывать так, чтобы он не кидал в людей дохлых животных. Как только он опустил подбородок, я сразу же больно щелкнула по носу. Нос у ягуарцев весьма чувствительное место, эффект тот же, если бы вы ударили так собаку или кошку — животное начало бы огрызаться. — Аргх! Что ты делаешь! — Вершу справедливость! — о господи, мне стыдно, что эти слова произносит маленькое трехлетнее тельце с писклявым голоском, который к тому же еще и картавит. — Мама-а-а!       Ну вот, первый нагоняй от мамы. Весело. Но я не жалею, этот шкед и его компашка «детсад-штаны-на-лямках» будут знать, как пугать Ари Мартинес, когда та спокойно себе строит куличики в песочнице.