To See Colors

Когда Кит был помладше, он никогда не слушал предостережения отца и протаскивал в школу нож. Он не использовал его. Никто не знал об этом. Но однажды, когда он тренировался позади спортзала, вращая его, смех, раздавшийся неподалеку, напугал его, и Кит упустил нож. Он считал свою тонкую кожу проклятием, и нож, словно в подтверждение, порезал его очень удачно. Кровь обильно проступила на белоснежной коже. Она пузырилась на поверхности, вырвавшись, и текла, не спросив разрешения. Кит прижал ладонь к ране, но она расцвела потеками из-под пальцев, и кровь неумолимо выливалась из него, выталкиваемая ударами его собственного сердца. Он запаниковал. Ощутил страх. Он был один и не знал, как ее остановить. Тогда он был маленьким, но он больше не ребенок. Он не вспоминал об этом случае с того момента, как он произошел, но вот, спустя годы, идя по кампусу после окончания последнего занятия, он почувствовал, как это все затопило его: нежеланная волна знакомых ощущений, разрастающихся внутри, безжалостно сметающих все на своем пути. Он обернулся на какой-то раздражающий щелкающий звук, и именно тогда изменилось все. Кит увидел его. Он даже не знал, кто это, но внезапно его мир преобразился. Буквально. Стал истекать все более набирающими силу красками. Он слышал об этом раньше - цвета. Он знал лишь разные оттенки серого, и лишь их он ожидал видеть всю оставшуюся жизнь, ведь лишь немногие счастливчики могли однажды окунуться в мир цвета. Когда он был ребенком, наивным и маленьким, его самым заветным желанием было уподобиться маме и папе: стать тем самым счастливчиком - одним из немногих, - кого вела сама воля судьбы. Он желал встретить того, кто предназначен ему свыше. Но случилась жизнь, и он поумнел. Серый цвет стал его уютным прибежищем. Любили тех, кто был очаровательным и обаятельным. Не сирот, кочующих из семьи в семью, чьи сердца черствели и наполнялись горечью. Такие люди, как Кит, не верили в родственные души. У него не было семьи, не было даже машины. Он жил в дерьмовенькой квартирке, в которую ни одна уважающая себя собака не сунула бы носу. Нет, Киту не было предписано счастливого конца. Он смирился с жизнью в черно-белом мире. И ему было даже неплохо. Но теперь ему казалось, что он истекает кровью. Знакомые ему, такие близкие, оттенки серого становились слишком яркими, чересчур насыщенными. Оттенки черного изменялись, преобразовывались, становились богаче, уходили глубже в измерения, о которых он не подозревал. Мир, который он понимал, корчился и превращался в нечто иное, до боли чуждое. Словно он пил водку, думая, что это вода, пока не чувствовал вкуса, или хотел броситься на шелковое покрывало, но обнаруживал себя на наждачной бумаге. Слишком. Это все было слишком. Нет, ему не было больно, но он не мог дышать. Его переполняли чувства и ощущения. Он был воздушным шариком, готовым лопнуть. Он ощущал, что люди пялятся. Проходя мимо, они с беспокойством поглядывали на его лицо. Одна девушка потянулась к нему, но лишь затем, чтобы в следующую секунду ее одернула подруга. Это слишком. Цвета. Он понял это в то же мгновение, когда все началось. Он все еще не мог дышать. Не мог дышать потому, что его соулмейт шел прямо перед ним, окутанный цветами. Он олицетворял собой все, о чем мог мечтать Кит, и даже больше: высокий, привлекательный, улыбчивый, совершенный. Его голос был настолько мягким, что был сродни солнцу в человеческом обличии. И Кит… Кит был просто… Мир словно жестоко подшучивал над ним. Подсовывал ему под нос все, чего можно было желать, обрекая на провал. Скривившись, он оттолкнул человека, стоящего у него на пути и побежал домой. Дело было не в том, что у большинства людей был соулмейт, нет, все было совершенно не так. Дело было в том, что те, у кого он был, считались идеальными, высшей ступенью в мире любви и счастья, поэтому люди романтизировали такие отношения в надежде, что однажды и у них будет нечто подобное. Цвета означали, что тебя любят. Без всяких “если” и “но”, без всяких оговорок. Просто так было заведено. В детстве Кит горячо верил в любовь, даже когда его отец потерял всяческую веру в нее. Кит считал, что если верить во что-то, это непременно воплотится в жизнь, и если другие тоже это поймут, то, возможно, разбитое сердце его отца исцелится. Но затем единственный человек, которого он когда-либо любил, оставил его в одиночестве в пустом доме. Это был канун Рождества, а этот человек больше никогда не появлялся в его жизни. Если первое время он еще был достаточно наивен, чтобы верить в то, что это произошла ужасная, абсурдная ошибка, то время излечило от простодушия и доверчивости. Со временем он осознал, что любовь - абсолютная ложь. Его мир был серым, и Киту это даже нравилось в какой-то болезненной, мазохистичной манере. Отец не любил его, да и никто не полюбил бы, и это было его отличительной чертой. И он тоже не полюбил бы никого. Нахуй всех. Но Кит болезненно воспринимал то, как светлели лица его сводных братьев и сестер, как зажигались радостью их глаза, когда им говорили, что они попали в семью - к тем, кто будет их любить. А Кит тем временем оставался один, невыбранный, отвергнутый всеми. Потаенная часть его, сокрытая глубоко в его сердце, всегда жаждала этого момента. Мига, когда мир признает, что Кит принадлежит ему. Что он был рожден, чтобы быть любимым, как все те счастливчики, которые видели цвета. Кит боялся. Все эти цвета жгли ему сетчатку, и он не мог перестать дрожать. Его руки были такими… розовыми. Он слышал об этом, о яркости, о накрывающем с головой потоке чувств, но переживать все это самому оказалось совершенно иным. Он желал лишь вернуться к былому раскладу. Он даже не рассмотрел как следует того парня, который вырвал его из уютного серого мирка, но Кит подумал, что, возможно, так даже лучше. Он знал, какую имеет репутацию. Он не знал, сможет ли принять, если его соулмейт отвернется от него, взглянув лишь раз, как это всегда и происходит. Он был, возможно, самым жутким грубияном во всем кампусе. Люди знали это. И ему иногда даже становилось стыдно. Он быстро пообещал себе, что не будет разыскивать соулмейта. Его новообретенное зрение само по себе ощущалось достаточно большой проблемой, с которой нужно справиться. Если он сосредоточит внимание на этом, то отвлечется от поисков. Так наверняка будет лучше. Но уже на следующий день он нарушил обещание, данное самому себе. Он надвинул на глаза солнечные очки, чтобы немного рассеять цвет, и медленно передвигался по территории колледжа. Надев капюшон и засунув руки в карманы, он бродил по периметру, незаметно высматривал высокого, мускулистого незнакомца. Он не собирался гоняться за этим человеком, нет, он даже не пялился бы. Он лишь хотел проверить, узнать, случилось ли еще что-то. Может, это была лишь ошибка, и его зрение снова станет монохромным, чтобы он мог, наконец, избавиться от этих несуразных солнечных очков. Люди продолжали странно смотреть на него. Наступила уже середина декабря: солнце почти все время скрыто за облаками, а смеркаться начинает уже в четыре часа дня. И носить солнечные очки в такое время - попросту странно. Страннее, чем обычно, даже для него. Поиски заняли весь день. И как раз тогда, когда Кит повержено вздохнул, прислонившись к уличному фонарю, он увидел его, идущего к освещенному островку. Отрешившись от удивления и дезориентации, Кит позволил себе рассмотреть его тщательнее. Ближе. Темные волосы, остриженные в андеркат, причудливая белая челка, подпрыгивающая при ходьбе. Его нос пересекал широкий шрам, куда более насыщенно красный, чем другие участки кожи на его лице, но, казалось, это его не беспокоило. Он выходил из актового зала, который Кит всегда избегал, когда там проводились мероприятия, смеясь и обнажая зубы в лучезарной улыбке. По обе стороны от него шли друзья, увлеченные обсуждением чего бы там ни было. У незнакомца в руках была трость - травма? - но Кит не обращал на это внимания. Он был слишком занят предательством самого себя: выходил навстречу компании из-за фонарного столба. Ему необходимо знать, что увидит его соулмейт. Просто жизненно важно, пока его единственный шанс не ушел прочь. Все резко остановились, бросая на него взгляды: кто-то неодобрительные, кто-то - полные опасения. Никто не выглядел приветливо и дружелюбно. Кит встал прямо перед своим соулмейтом, отчеканив каблуками шаг. Он стоял, скрестив руки на груди и сверля его взглядом, ведь именно так ведут себя нормальные люди, когда хотят познакомиться Его потенциальный смысл жизни сконфуженно моргнул. Кит ждал этого момента. Мига, когда волею судьбы цвета окрасят его мир своими брызгами. Он ждал тихого вздоха, возможно. Мимолетное удивление. Может, он ощутил бы отвращение и разочарование. Возможно, существовала вероятность, что его улыбка станет шире. Он поднял взгляд - Кит шумно втянул воздух в легкие; время остановилось, - но если он ждал реакции, ему пришлось бы ждать вечность. Незнакомец никак не отреагировал: не было ни узнавания, ни удивления - ничего, лишь смущение. Только легкая улыбка скользнула по его губам. - Могу я вам помочь? - нерешительно спросил он. - Широ, - тихо пробормотал его друг и потянул парня за рукав, обходя Кита по дуге так, словно он был просто большим камнем, некстати лежащим посреди дороги. Он встал на цыпочки, чтобы дотянуться до уха Широ, продолжая громко шептать. - Это тот мальчишка, Когане. Идем. - Да? Что ему нужно? И почему мы уходим? - Широ полуобернулся, слегка вытягивая шею. - Ты безнадежен, - громко вздохнул его друг. Кит медленно обернулся, но они уже отошли от него на несколько шагов и лишь продолжали отдаляться от него. Он никак не отреагировал на Кита. Ни малейшего отклика. Даже ненависти. “Разочарование” - этим словом Кит описал бы случившееся, но он скорее чувствовал себя уничтоженным. Кит не хотел признавать это, наоборот, желал держаться и быть сильным, но его сердце словно опустилось куда-то в пищевод, надавливая на пустой, спазмирующий желудок. Горло сдавило. Глаза сузились от ярости. Классика. Обычная ситуация. Он запустил руку в карман и не успокоился, пока не нашел там сигарету. Он зажег ее, прекрасно осознавая, как будут реагировать люди, покидающие актовый зал, чьи любопытные взгляды уже были направлены на него. Видимо, звезды и дым для них были несовместимы. Но ему казалось, что так и нужно. На мгновение он залюбовался ярким красным огоньком на конце сигареты, оценивая то, как этот цвет обжигал ему глаза своей новизной и яркостью. - Отвали, - рыкнул он на кого-то, остановившегося перед ним, с открытым ртом и выразительно поднятыми бровями. Интонация в его голосе была такая, что восклицание подействовало мгновенно. Человек развернулся и поспешил прочь, однако Киту это радости не принесло. Не в этот раз. Он чувствовал себя проигравшим. Он видел переливы всех цветов радуги там, откуда ушел Широ. - Два соулмейта? - повторил его друг в телефонной трубке. Кит закрыл глаза и потер переносицу. Кит встретил Лэнса тогда, когда еще находился в приюте. Он приметил за забором ребенка, который жил неподалеку в настоящем доме с настоящей семьей. Оба мальчика были в восторге от того, насколько они были разными. Они много дрались, но Лэнс был самым подходящим на роль брата человеком, когда-либо бывшим рядом с Китом, и в общем-то, единственным, кого он мог назвать другом. Да и в принципе единственным человеком, которому он мог позвонить. - Так вот, если Человек А видит Человека Б, тогда появляются цвета. Но Человек Б раньше видел цвета с неким Человеком С. - Не Человеком А? - Ага. - ...И ты говоришь мне, что это вопрос к завтрашнему тесту? По какому предмету? - Лэнс, отвянь. Просто ответь на вопрос. - Я просто говорю, что это странный вопрос для школы. Некоторые даже не верят во всех этих соулмейтов. Ну, мне казалось, что ты не веришь. Ведь так? - Если я услышу про тебя и твою девушку на этой неделе еще хоть раз… - Кит знал Лэнса достаточно хорошо, чтобы понимать, к чему он клонит. - В этом месяце. Мы встречаемся почти месяц. - Слушай, мне плевать. Такое может быть? Любовные треугольники с соулмейтами? - Кит. Солнышко. Я знаю, ты считаешь меня знатоком в таких делах и уважаешь меня за это, но даже я не в курсе. Да-да, понимаю, поразительно. Но мне кажется, такого просто не бывает. - Но… - Ты уверен, что интересуешься в образовательных целях? - этот всезнающий тон. Кит почти видел насмешливо и нарочито застенчиво выгнутую бровь на физиономии друга. - Угум. Пока. - Кит, подожди… Кит сбросил звонок прежде, чем Лэнс успел вставить еще слово. Он яростно сбросил с ног носки. Их желтизна причиняла ему боль, поэтому он спокойно отнесся к тому, что они упали за стол, чтобы упокоиться там навсегда. Он никогда не думал, что цвет может быть настолько раздражающим, что принесет головную боль. Вздохнув, он прижал пальцы к вискам и закрыл глаза. Кит позволил разуму отвлечься от всей этой путаницы цветов хотя бы на несколько минут. Почему? Почему его соулмейт не увидел цвета? Или он настолько хладнокровен и сдержан, что просто сумел… не реагировать? Кит не знал. Он действительно казался таким человеком, но кто захочет притворяться в такой ситуации? Зачем? Если он настолько ненавидит Кита, то почему просто не пошлет его нахуй? Так было бы куда проще. Нет смысла отказывать себе в этом. Цвета должны были делать все проще. Ты видишь их - и ах! Ты влюбляешься. Кит, конечно, все знал о любви. - Завтра. Я спрошу его завтра, - произнес он. Он, казалось, сходил с ума. Найти его было не так трудно, когда он понял, на что нужно ориентироваться. Толпы. Широ, как начинал понимать Кит, был невероятно популярен. И это означало, что его невозможно было застать в одиночестве. Если кто-то не вис у него на плече, значит, кто-то скакал рядом с ним или кричал ему что-то через всю территорию колледжа. Казалось, каждый читал мысли Кита и защищал Широ от встречи с ним. В целом, Кит старался быть равнодушным к чему бы то ни было, пока не оказывалось, что это невозможно. И существовало несколько вещей, которые он на дух не переносил. Первое - разговоры с людьми. Второе - большие скопления людей. Третье - говорить с людьми, которые были частью большой толпы. Он нехотя следовал за Широ на порядочной дистанции, всеми клеточками тела ощущая себя несчастным, но упрямо надеялся на то, что ему выпадет шанс. Однако подобного не предвиделось. Как такое возможно, как человек может быть настолько популярен? Чем дольше он шел за ним, тем сильнее ощущал, что ему в сердце, словно шип, впивается осознание того, что Широ просто никак не может быть его соулмейтом. Он был слишком любим всеми. Слишком идеальным. Он никогда не переставал улыбаться и приободрять людей. Он был словно бог, сошедший с небес на Землю, чтобы даровать покой всем этим бесконечно проебавшимся человеческим созданиям. Его божественность уравновешивала их бренность. Чем дольше Кит наблюдал, тем более он уверялся в том, что Широ мог на самом деле быть ангелом. Он помогал людям с домашней работой, порой похлопывая их по плечу, словно все они были его внуками. К нему подходили за советами обо всем на свете. Семейные проблемы, проблемы в отношениях, с домашними животными, на работе… Кит не знал никого, к кому мог бы обратиться с чем-то подобным. Этот парень был не от мира сего. Люди любили его, и он тоже любил их. Кит ощутил растущее отчаяние, затем гнев. Все было неправильно. Кит был сажей, осевшей на кострище, смолой, прилипшей к подошве, горючим, пролившимся из вышедшего из строя автомобиля. Если он будет контактировать с Широ, он запачкает его. Поэтому, не обращая внимания на вертевшийся на языке вопрос, он отступил обратно в тень. Соулмейт или нет - неважно. Кит не имел права запятнать кого-то столь неиспорченного. Даже он не стал бы делать этого. Он хандрил остаток недели. Он знал, что в его интересах было дистанцироваться от сложившейся ситуации, позволить себе забыть, но он был не в состоянии. Теперь, когда он знал о существовании Широ, ему казалось, что Широ везде и сразу. Может, его просто тянуло к нему, как магнитом, Кит не мог сказать точно, но ему казалось, что он видел только Широ. Его невозможно было проглядеть. У него была лучшая спина в округе. Кит старался не пялиться, правда старался, но решительность едва теплилась в нем первые несколько дней до того, как он сдался. Он решил, что просто смотреть - не самое страшное. Страшно было досаждать Широ и социализироваться. Так что пока он любовался издали, вреда не было. Широ никогда бы и не узнал. Медленно, еще не осознавая, Кит начинал подмечать манеры и привычки Широ. И они были… по крайней мере очаровательными. Легкое вскидывание плеч, когда он ими пожимал. То, как он запрокидывал голову, от души смеясь, и то, как прижимал руки к животу, когда что-то очень забавляло его. Киту не потребовалось много времени, чтобы понять, что Широ любит посмеяться. Он был всегда готов к этому. Как юный Санта Клаус, он был веселый и волшебный - как человек, рожденный звездами и живший далеко-далеко. Иногда Широ краснел, и когда это происходило, Кит ощущал себя благодарным за то, что он способен был различать цвета. Он приспускал солнцезащитные очки и позволял себе пялиться на него. У Широ краснели щеки и кончик носа, но этот румянец был мягким. Каким-то сияющим. Такого не увидишь монохромным зрением. Это осознание отозвалось болью в груди Кита. Несколько раз Кит шел в библиотеку или столовую с намерением позаниматься, но обнаруживал себя стоящим или сидящим неподалеку от Широ и наблюдающим за ним из-под ресниц. Он понимал, что все меньше и меньше волнуется о том, что его кто-то поймает за созерцанием. Его успеваемость падала. Вместо учебы он продолжал наблюдать. Вместо того, чтобы концентрироваться, он размышлял о местонахождении Широ. Его партнер в классе все больше раздражался из-за отвлеченности Кита и просто отбирал у него пробирки. Он становился полноправным сталкером, и это не было похоже на него. Это было безрассудное увлечение, страсть, как у девочки-школьницы. И что из того, что Широ - его соулмейт? Это не значит ничего. Кит это Кит. Ему нужно сосредоточиться. Но сосредоточиться было чертовски трудно. Одним, похожим на все другие, утром, он сидел в комнате за рабочим столом и покусывал кончик карандаша. Кит думал о Широ и его розоватых щеках, когда услышал телефонный звонок. Он схватил телефон не глядя и ответил. - Лэнс. - Кит. Кит наблюдал, как за окном начинается дождь, и капли стучат по стеклу. Капли были крупные, но нечастые. Было темно, холодно, а он был уставший. Кит подождал немного, а затем раздраженно прочистил горло. - Ну и зачем ты звонишь? - А. Да ничего. Просто интересно, жив ли ты еще. - Почему твой голос звучит так, будто ты что-то задумал? Ты же не стоишь за моей дверью с внезапным визитом или что ты там еще обычно выкидываешь? Если все так, то я с удовольствием прикончу тебя. - Ничего я не задумал, - тяжело вздохнул Лэнс. - Просто ты изредка все-таки звонишь. Раз в две недели примерно, а тут - тишина. Я подумал, что ты умер. - Я писал тебе, - проворчал Кит, прокручивая в голове события последних нескольких недель. - Ага. И отвечал “Да” на вопрос, который не предполагал положительного или отрицательного ответа. От тебя невозможно было добиться чего-либо, и я позвонил Корану. - Извини, - Кит вздохнул, потирая холодный кончик носа ладонью. - Я в последнее время по уши в домашке. Чувствую себя отупевшим от всего этого. - Выберись куда-нибудь. - Нет. - Вот прямо сейчас. Это приказ. - Не тебе мной командовать. - Это прямой приказ от твоего дорогого Лэнси-Лэнса. - Ты не мой Лэнси-Лэнс. ...Боже, поверить не могу, что ты вынудил меня произнести это. - Ладно-ладно. Слушай. Как давно мы знаем друг друга? - Примерно вечность. - Долго. Очень-очень долго. Я знаю тебя, как свои пять пальцев. И тебе стоит послушать меня, когда я говорю, что тебе нужно отдохнуть. Ты же очень много курил в последнее время? - Нет, - раздраженно огрызнулся Кит. - Посмотри на пепельницу. Кит растерянно сжал переносицу пальцами, но его взгляд невольно скользнул к пепельнице. Черт. Как он узнал? - Я ведь прааав? - нараспев протянул Лэнс. - Черт тебя дери, - с горечью выдохнул Кит. - Ага. Так что поверь, твой старый друг, настоящий товарищ, присматривает за тобой. Всего полчаса. Сходи в кафе поблизости. Выпей кофе. - Я не могу позволить себе кофе. - Всего 25 центов. - Как я и сказал, - отозвался Кит, от скуки прикусив щеку изнутри. - Ты настолько жалок, что я должен отправить тебе четвертак? Я ведь так и сделаю, ты знаешь. И остановить меня невозможно. - Мне казалось, почтовые переводы стоят пятьдесят центов. - Перестань увиливать и иди. Проверь почту через пару дней, жмот. Кит тяжело вздохнул в трубку для драматичности, но Лэнс уже отключился. Он позволил себе уронить голову на стол. Он понимал, что Лэнс прав. В последнее время он вел себя, как ненормальный, и его не прельщала мысль продолжать в том же духе. В его мозгу было только “Широ это, Широ то”, и это было уже нелепо. Широ был человеком (возможно), не богом (этому доказательства он еще не нашел). А Киту нужен был свежий воздух. Поэтому он встал на ноги, вытащив самую чистую из грязных кофт, понюхал ее, хмурясь, натянул на себя и пошел в кафе на территории кампуса. Это было милое местечко, раскрашенное в нейтральные тона, которые Кит мог переносить. Там было очень уютно, но и всегда очень людно, даже поздно вечером, поэтому Кит ссутулился и накинул на голову капюшон. Будто это может помочь ему выглядеть не так подозрительно и странно. Однако ему было лучше, и он заказал себе самый дешевый кофе. Стоило ему попрощаться со своим четвертаком, он пошел и возместил их огромным количеством сахара, который насыпал в чашку. Сахара было слишком много, даже для него, но ему нужно было как-то побаловать себя. Он развернулся, чтобы выйти, когда зацепился взглядом за табличку “Soulmate Frappuccino” над углом, оформленную в цвета радуги. Кит моргнул, сбитый с толку этой яркостью, и внезапно впечатался во что-то жесткое. Его адски сладкий кофе расплескался повсюду, покрыв липким горячим слоем его самую чистую кофту, а также незнакомца прямо перед ним. Кирпичная стена, в которую он врезался, оказалась человеком. Очень высоким, очень знакомым человеком. - Мне так жаль, - слабеющим голосом прошептал Кит, пялясь на Широ. Он был еще более богоподобным вблизи, его кожа и глаза сияли так невыносимо ярко. Кит отступил. Он выкинул кофе в мусорку и схватился за салфетки. Он стал промокать ими как назло белую рубашку Широ на груди. Да уж, этой рубашке никогда больше не быть белой. - Мне так жаль, - в ужасе повторил Кит. - Ничего страшного, - успокаивающе ответил Широ, накрывая ладонями салфетки, которые Кит все еще прижимал к нему. Он улыбался. Но он был единственным, кто так отреагировал. Кит физически ощущал направленные на него взгляды, а вместе с ними к нему подступали враждебные намерения каждого в этом помещении. Это было людное место, полное тех, кто был готов задушить Кита. Он пролил кофе на всеобщего любимчика. Он облажался. - Серьезно, - кротко сказал Широ. - Я в порядке. Это моя вина. Мне нужно быть осторожнее. Ты-то в порядке? Не обжегся? - Я… - очевидно, большая часть пролилась на Широ, а не на Кита, но его мысли смешались так сильно, что он не мог ответить что-то вразумительное, поэтому он просто пожал плечами. - Не думаю, что мы встречались раньше, - вежливо сказал Широ, протягивая ему руку в качестве приветствия. - Я Широ. - Я... - Кит. Его имя Кит. Он почти произнес его, но внезапно слишком испугался. Это было именно то, что он заставлял себя не делать. Ему нельзя было подбираться слишком близко. Солнце сожжет его дотла. - Прости, - выдохнул он и сбежал, прокладывая себе путь через столпившихся друзей Широ. Он всегда держался в стороне. Когда он добрался до комнаты, его телефон пискнул. Он вытащил его и нахмурился, глядя на экран. Ярко-голубой свет убивал его, ему хотелось блевать. “Тебе уже лучше. Я знаю”. Чертов Лэнс. “Если лучше значит облить горячим кофе школьного золотого мальчика и потратить впустую четвертак, то ты прав, лучше быть не может”, - нервно напечатал он и выключил телефон прежде, чем Лэнс опять начнет бесить его. Кит упал лицом в кровать и простонал в отчаянии. Ему казалось, что хуже того, с чем он уже столкнулся, быть не могло, но увы. Кит заставил себя закрыть глаза и провалился в беспокойный сон.