Тёмная вода

Два извечных вопроса: кто виноват и что делать? И если с первым всё было более-менее понятно: виновата светлая магия, волной прокатившаяся по Тибидохсу, и атаковавшая по старой памяти всех тёмных. Ну, ещё немного Софья, ведь она вернула гребень Берегине. Но, а если бы не вернула? То, достался бы этот гребень некромагиням, и тогда вообще неизвестно что произошло бы. Сама Берегиня, конечно же, тоже виновата: нечего гребни всем подряд раздавать. И не важно, что это был сильнейший светлый маг и бывший страж Древнир. В общем, виновных нашли, но остаётся другой вопрос — что делать? А он куда интересней предыдущего, ибо ответ на него не знает никто, даже академик Сарданапал. Софья сидела в кабинете директора, утопая в мягком низком кресле, и молчала. Молчал и директор, меланхолично позвякивая ложкой в чашке с чаем. Чай давно остыл, академик забыл применить к нему очередное подогревающее заклинание, уже третье по счёту. Молчали тропические рыбки в колонах-аквариумах — немые свидетели встреч академика. Даже черномагические книги и те притихли: их тоже контузило светлой магией. «И угораздило же меня во всё это вляпаться!», — в который раз корила себя Софья. Время уже близилось к обеду, и в животе образовалась неприятная пустота, грозившая отозваться голодным рыком. Академик почему-то не догадался предложить Валялкиной хотя бы крекер, но он по жизни был человеком забывчивым — ему простительно. У девушки даже закралась мысль, а не забыл ли он о её присутствии? Софья кашлянула. — Да-да-да… — непонятно с чем согласился директор. Он, наконец, вышел из своего транса и обратил внимание на Валялкину. — Так что ты говоришь тебе сказала Берегиня? — поинтересовался он. До этого Софья, конечно же, во всех мельчайших подробностях рассказала о встрече с Берегиней, но видимо этого было мало. Опять же академик — человек забывчивый. — Она сказала: «Месяц полный пройдёт и судьба повторится. Только в зеркале всё будто бы отразится: Тот, кто раньше был горд, тот назад отойдёт, — Не огонь, словно лёд в его сердце хранится; Тот, кто раньше был слаб, тот уже не солжёт, — Его красная нить до конца станет виться. Выход ищет назад, кто за гранью томится. Смелый славу пожнёт… Но спасёт лишь тот, Кто любовь оттолкнет — Тёмных вод убоится». — по памяти процитировала Валялкина. — Хм… — протянул Сарданапал. — Как ты думаешь, что имела в виду Берегиня, говоря о тёмных водах? Намекала ли она на реку, океан или имела в виду что-то другое? Может быть она тебе жестом показала, где именно эта вода находится? — Нет, ничего такого. Она просто расчёсывала свои волосы и рассказывала мне пророчество. — Вот дела. — Сарданапал постучал пальцем по губам, чем вызвал недовольство у его бороды.— Давно в Тибидохсе ничего подобного не было, с тех пор как… дайте-ка подумать, с тех пор как твоя мама закончила школу. После упоминания о матери Софье сразу стало как-то некомфортно: она ещё не звонила родителям. Да и не знала, что им вообще сказать. Они и так нечасто общались: мать была занята либо разведением драконов, либо своим хобби — экстремальным пилотажем, а отец проводил почти всё время в ветеринарной клинике. — Ну да, — замялась Софья. — Можно я пойду, а то обед скоро? В поддержку её слов живот Валялкиной издал «песню» кита. Сарданапал встрепенулся. — Ох, ты, наверное, голодная! — воскликнул он. И вот к Софье подскочил журнальный столик на изогнутых ножках, а на нём появилась тарелка борща, блюдо с пирожками, порезанный хлеб, котлеты с картофельным пюре, сметанник, сахарница и большая чашка ароматного чая. Магия, да и только. — Приятного аппетита, — улыбнулся в бороду Сарданапал. Софья поблагодарила директора и, схватив ложку, принялась за еду. Когда первое, второе и половина пирожков было съедено, в дверь постучали. — А вот и остальные подошли. — благодушно отозвался академик. Кто эти «остальные» Софья узнала через минуту, в кабинет вошли: Медузия Горгонова, за ней Зигмунд Клопп, Величал Черноморов — новенький преподаватель по боевой магии и Ярина Семиструнова. Последним, в уже закрывающуюся дверь, просочился египетский сфинкс директора. Закончив с дежурными приветствиями, маги расселись по местам, только один Величар остался стоять, возле камина. — Итак, коллеги, — начал директор, — мы оказались в непростой и крайне неприятной ситуации. Все тёмные ученики и учителя, — Сарданапал посмотрел на бледного, как стена, Клоппа, — подверглись воздействию светлого заклятия и находятся сейчас кто в магпункте, кто в своих комнатах. Нам необходимо решить, что делать дальше, как лучше поступить с детьми и что говорить совету попечителей и надзору. — Мы можем рассказать всё как есть, но не упоминать о том, что гребень до сих пор хранился в нашей школе — это вызовет ненужные вопросы, всё таки гребень очень могущественный артефакт, а мы не упоминали о нём, когда здесь были инспекторы, — высказала своё мнение Горгонова. — Вы скрыли информацию от службы контроля за магическими артефактами? — возмутился Величар. — Вы в своём уме?! А если они узнают? Это же нарушение режима безопасности! Директор досадливо поморщился. — Не кипятись, Величар, всё не так плохо, как ты думаешь. Артефакт был надежно запечатан в Малой башне и никто, включая меня, не мог до него добраться. — Но кто-то же добрался! — резонно заметил Величар. — И нам предстоит выяснить, кто это был. — академик задумчиво покрутил ус. — Ты ведь не забыл, зачем ты здесь, мой мальчик? — Нет. — отозвался великовозрастный мальчик. Софья уже знала из подслушанного разговора, что Величар Черноморов — боевой магфицер, которого директор и Медузия пригласили, чтобы расследовать изнутри школы пропажу Шапкина. — Вот и ладненько. — подвёл черту академик. — Зигмунд, как там детки себя чувствуют? Судя по Клоппу, тот сам плохо себя чувствовал: он полулежал в кресле и вид имел больной и измождённый, но, как декан тёмного отделения, не мог не присутствовать на собрании. Софья посмотрела на него с сочувствием и не она одна, Ярина Семиструнова тоже выглядела обеспокоенной состоянием главы тёмных. — В зависимости от уровня силы. У кого магический уровень пять-шесть, тот уже на ногах, маги посильнее пока отлёживаются. Больше всех досталось младшему Бейбарсову… ну, вы знаете почему. Но что удивительно - некромагини чувствуют себя вполне нормально. — Да уж, удивительно, — скептически произнёс директор. — Но с этими девицами мы ещё поговорим. — А зачем здесь Валялкина? — недоуменно спросила Медузия. — Всё вышесказанное мы могли обсудить и без неё. Софья тоже задавалась подобным вопросом. Но ей было слишком интересно слушать обсуждение, чтобы спросить вслух. Академик ответил не сразу, сначала прошуршал бумажками на столе, будто искал что-то важное, но не найдя, решил, что и так сойдёт. — Софья главный участник событий, произошедших в нашей школе: именно она нашла гребень… хоть, к сожалению, не сообщила нам об этом, — осуждающе склонил голову директор — Но не будем о прошлом — сделанного не воротишь. Тем более Софья теперь понимает, как важно говорить и молчать, когда нужно и когда не нужно. Сарданапал румяным колобком выкатился из-за стола и встал рядом с Софьей. — Ну что, моя хорошая, расскажи остальным, как к тебе попал гребень. — взъерошив ей волосы попросил академик. Софье ничего не оставалось, как повторить всю историю вновь. — Я так и думала: от некромагов добра ждать не придётся, — хмуро произнесла Горгонова. Её давние опасения подтвердились — некромаги задумали что-то нехорошее, завязанное на самой темной магии из всех. — А тот ребёнок, которого ты видела, это был пропавший мальчик? Тебе удалось разглядеть его лицо? — сразу же включился Величар, услышав упоминание о мальчике. — Нет, его лицо было скрыто капюшоном. — ответила Софья. — Ты говоришь, будто он исчез, то есть - телепортировался? — продолжил он расспрашивать Софью или скорее допрашивать. Поскольку тон его речи был жёсткий, а вопросы задавались быстро. — Я не знаю, он просто исчез, — замялась Софья, от цепкого взгляда Величара ей сделалось не по себе, — Я даже не уверена, что это происходило в реальности, а не приснилось мне. — Ты не отличаешь сон от реальности? — начал Величар, но Семиструнова его перебила: — Хватит! Зачем вы пугаете девочку? Она не сделала ничего плохого, она просто попала под воздействие магии гребня. Такой сильный артефакт вполне способен подавить волю человека и внушить ему видения. Софья была благодарна преподавательнице светлых искусств. Девушка облегчённо выдохнула, а ведь она даже не заметила, как задержала дыхание. — И вправду, Величар, зачем ты так насел на нашу Софью, — внёс свою лепту академик. — Потому что возможно она последняя видела мальчика, — схлестнулся взглядом с директором Величар. — Петя Шапкин пропал летом, перед отлётом домой, но домой он так и не попал. Следов его не нашли и на Лысой горе. Он исчез. И никто не может сказать, куда делся третьекурсник светлого отделения. В кабинете повисла гнетущая тишина, каждый был подавлен напоминанием о случившемся с Шапкиным. — Я бы очень хотела помочь найти Шапкина, — со слезами в голосе заверила Валялкина. — Но я, правда, не знаю, кого я видела, и было ли это на самом деле. — Что ты, Софья, — академик ласково погладил её по голове, — Мы тебе верим. Ты хорошая, добрая девочка и не стала бы скрывать ничего, что помогло бы нам найти Петю. Ступай в свою гостиную, моя милая, а то твои друзья уже заждались. Директор лукаво улыбнулся и щёлкнул Софью по носу. *** Выйдя из кабинета Сарданапала, Софья прямиком направилась в гостиную светлых, но стоило ей повернуть за угол, как она столкнулась с Ягуном. — Ой, мамочка моя мамуся! Валялкина, ты ли это?! — воскликнул Мам. — Нет, поручик Ржевский под прикрытием, — съязвила Софья, потирая ушибленный лоб. — Я так и подумал. Смотрю, знакомые приборы из спины торчат. — не растерялся Ягун и, подстроившись под шаг Софьи, спросил: — А куда мы идём? — Не знаю куда шёл ты, но я иду в гостиную. Ягун остановился и запустил пятерню в волосы, взъерошив их. — Да я, собственно говоря, тебя искал. Говорунов сказал мне, что ты к директору пошла, вот я и решил тебя встретить. — Это ещё зачем? — с подозрение посмотрела на парня Валялкина. — Как зачем? — немного обиделся Ягун. — Мы же друзья. — Ну ладно, — протянула Софья. — Раз уж ты из соображений дружбы. После истории с гребнем Софья стала ко всему относиться подозрительней. И всё же ей было приятно, что Мам о ней беспокоился. — Ну конечно! — хлопнул в ладоши Мам. — Разве может друг бросить друга?! Пойдём, я знаю одно интересное местечко. Оно лучше нашей гостиной… хм, колоритнее так точно. Он бодро шагнул в один из маленьких боковых коридорчиков, которые как муравьиные ходы разветвлялись в разные стороны от главного. Этот коридор заканчивался лестницей и был достаточно узким, не настолько, чтобы застрять там намертво, однако настолько, чтобы Мам касался плечами стен. Камень в кладке был немного влажный и крошащийся, поскольку Башня приведений практически не отапливалась, а уж в этой части тем более — кому здесь мёрзнуть, призракам что ли? Призраки и сами были, как холодильники: у местных обитателей имелась дурная привычка проходить сквозь людей, не замечая их или делая вид, что не замечают. После таких пролётов оставалось ощущение, что тебя обдул болотный ветер. Поднявшись по щербатой лестнице, чьи ступеньки настолько состарились, что грозили рассыпаться от каждого шага, ребята вышли на крошечную полукруглую площадку, окружённую абсолютно глухой стеной. — И чем же это место так интересно? — спросила Софья, наколдовывая Посветикус немногус, чтобы лучше разглядеть площадку — может быть где-то спрятан рычаг или специальная ниша? Но осветив её полностью, она так ничего и не обнаружила, кроме выступа в метра полтора высотой, непонятно для каких целей приделанного к стене. — Минутку терпения, сейчас всё увидишь. — загадочно ответил Ягун. — Вот. Иди сюда. — он потянул её за руку в сторону выступа. — Садись. Валялкина с сомнением посмотрела на потрескавшуюся и осыпающуюся кладку. Выглядела она, мягко скажем, не надёжно и порванные джинсы представлялись наименьшей из возможных потерь. «Он что хочет, чтобы я свалилась оттуда?» — Да не боись, не упадёшь. Я сам забирался на этот выступ и ничего, — словно прочитал её мысли Ягун. — Ладно. Если упаду — тебе же меня и ловить, — пригрозила Софья и, с трудом подтянувшись, («Спасибо, Ягун, что всё-таки догадался помочь»), забралась на верхотуру. — А теперь смотри внимательно, — сказал Ягун и погасил магические шары. Софья уже собиралась возмутиться его нелогичности, но не успела, Мам что-то прошептал и площадка преобразилась. Вопреки законам физики на всех стенах до самого потолка, уходившего на невероятную высоту, сияли звёзды. Это были одиночные прекрасные светила и целые созвездия. Свет их был настолько ярок и притягателен, что невозможно было отвести взгляд. Живые, трепещущие, близкие — они манили к себе, ещё чуть-чуть и достанешь рукой. Но Софья не могла пошевелиться, никогда она не видела таких прекрасных звёзд, даже дома — в тайге. Ей почему-то захотелось плакать, глаза защипало, и она не выдержав, уткнулась в ладони лицом. Ягун перепугался. — Соф, ты чего?! Тебе не нравится?! — подскочил он к девушке. — Я сейчас их уберу! — Нет, не надо, — сквозь ладони ответила Софья. «Не надо их гасить, пусть горят. Они такие пронзительные и спокойные. Не то, что я. Я же, кажется, забыла, когда в последний раз была счастлива. Где теперь мой дом? Тут, в Тибидохсе, где друзья, братья и то, чем я живу сейчас, или в тайге, где мой родной дом и папа с мамой? Мы с ними так отдалились и больше не дружны, как раньше. Неужели я тоскую от одиночества? Иногда мне кажется, что вокруг лишь чужие люди и происходит так много событий, о которых им не рассказать. Может быть, всё это из-за чёртового пророчества или просто глаза открылись на тех, кто меня окружает? Я чувствую, как меня затягивает в водоворот событий, и я уже не знаю, где верх, где низ». — Ну чего ты, а? — взволнованно прошептал Ягун. Он присел, обнял Софью за ноги и долго смотрел на неё снизу вверх, пока та не успокоилась и не отняла рук от лица.