Книга Химеры

      В гостях у старой Цэрин Рика провела неделю. Не то чтобы именно столько времени ей понадобилось на то, чтобы окончательно прийти в себя: уже на третий день она поняла, что силы к ней вернулись в полной мере. Всё ещё не такие, как у Химеры, конечно, которая, как осознавали обе девушки, встала бы и побежала буквально на следующее утро. Но всё же.       Нет, ещё четыре дня Рика просидела в племени лишь потому, что никому из тибетцев не нужно было в город. Сколь бы заботливой и предупредительной ни была старая шаманка, а всё-таки ради одной европейки никто не собирался как-то менять уклад и привычный распорядок. Сказано было, что ушлый Калзан соберётся продавать коз именно в этот день — значит, именно в этот и отправится, и ни в какой иной.       Кроме Цэрин, с Рикой никто не общался. Взрослые сторонились пришелицы: не шарахались, но и во взаимодействие не вступали и скользили равнодушным взглядом, как по чему-то совершенно неинтересному. Дети — иное, и девушка часто видела, как за ней подглядывают. Правда, они тут же с хихиканьем прятали любопытные мордашки за шатрами и яками, как только понимали, что их заметили. И близко не подходили — и уж тем более не заговаривали. Хотя бы потому, что английский на всё племя знала одна только Цэрин.       Да и сама шаманка ни в коем случае не собиралась уделять спасённой всё своё время: в конце концов, у неё были иные заботы. На приснопамятное горное озеро они сходили всего один раз. Там Цэрин посмотрела на отражение Рики, рассмеялась, выдала своё веское «э!» — и сказала, что её помощь девушке не нужна, а уж духов — тем более.       — Духи уже и так тебе подсобили, дав живой к людям выйти. Дальше сама справишься, норбу.       Как справляться дальше в чужой стране среди чужих людей, Рика представляла с трудом. С помощью Цэрин она выяснила, что с момента её похищения в Лестер-сквере до бегства из плена прошло две недели. У неё не было ни денег, ни знания местного языка, ни связи с окружающим миром: телефонов в племени не водилось, да и кому она могла бы позвонить? Номера родителей и мужа она помнила наизусть, но любая связь с семьёй могла обернуться весьма и весьма скверной ситуацией. Если покойный Орлов всё сделал правильно, Джоан и Генри Клейтоны сейчас находились в Москве под надёжной охраной, и звонок от пропавшей дочери поставил бы их под удар. И Рика серьёзно сомневалась, что доктор Ди выпустит Курта из своих цепких лап даже через месяц.       А доктор Ди — или сам из «Астартес», или тесно с ними сотрудничает. Так что держись, Рика. Будем крутиться, как можем. Не забывай: я с тобой.       Спокойный оптимизм Химеры не давал девушке ударяться в панику и вообще как-то более-менее поддерживал на плаву — в том числе, благодаря полученной от неё же психической регенерации. Лишь один раз её до костей продрало ужасом, и потом она весь вечер провела за дыхательными упражнениями: когда Химера осторожно, но твёрдо разъяснила, почему ей могли хотеть сделать лоботомию. Слишком похожим образом из её приёмного отца, Росомахи, пытались сотворить безмозглое, яростное и послушное «оружие Икс»…       При мысли о том, что её настолько могли лишить воли и свободы, превратив в тупое орудие убийства, Рика долго не находила себе места и в итоге попросила у Цэрин сонного отвара на ночь. Но кошмары ей не снились. Она ожидала увидеть что угодно: себя с окровавленными руками, разрывающую на куски каких-то незнакомых людей, а то и родных и любимых, заваленные трупами коридоры, момент отдачи приказа, который бы её тело выполнило беспрекословно…       Однако вместо этого ей привиделась тёплая майская ночь, раскалённые угли в мангале, смех и весёлая болтовня четвёрки молодых людей, чокавшихся пластмассовыми кружками со сладким красным вином, — и, отдельным кадром, шкворчащая и истекающая соком жареная сосиска, нанизанная на длинный и острый металлический коготь.       Химера берегла её сон.       Но, как говорится, сколь верёвочке ни виться…       В тот день Цэрин разбудила Рику на самой заре. Дала умыться и позавтракать, а пока девушка ела — шептала что-то себе под нос, явно призывая на неё благословение духов. Потом, не слушая возражений, всунула в ладонь несколько купюр местных денег — и пояснила, что именно столько стоит билет на автобус до Дели.       — До остановки как раз с Калзаном доедешь, а вот оттуда на автобусе будет быстрее.       На том и попрощались. Как-то сумбурно, без лишних сантиментов и совсем не пафосно. Цэрин пошла проверять, как пережила ночь овца, поранившая ногу, а Рику усадил в седло позади себя угрюмо ворчавший пастух.       Через пару часов она уже тряслась в старом, дребезжащем и душном автобусе, куда на каждой остановке набивалась новая толпа орущих и галдящих людей, а Калзан со своими козами остался далеко позади.       К полудню, когда Рика уже умирала от жары, духоты и облака непривычных и местами не очень приятных запахов, автобус, издав всем собой облегчённый вздох, остановился на одном из окраинных автовокзалов Дели. Вся толпа высыпала наружу, и девушка тоже вывалилась им вослед, не совсем соображая, что делает. Шерстяная одежда заставляла её обливаться потом, влажная индийская жара совсем не походила на сухую африканскую, а воздух на выходе из автобуса показался свежим только в первые секунды. А после первого же глотка полной грудью — снова нахлынули запахи: грязи, бетона, плохого асфальта, подгнивших на солнце фруктов, коровьего навоза, машинного масла, немытых человеческих тел… и специй, специй, специй. Пусть рядом не наблюдалось ни базара, ни торговых рядов, но запах карри, казалось, витал в воздухе совершенно самостоятельно, пропитывая буквально всё.       Рике пришлось согнуться и упереться ладонями в колени, переживая приступ головокружения. А выпрямившись, она сделала первый шаг — и, совершенно не думая, пошла. Можно сказать, куда глаза глядят и ноги ведут. Ноги не заплетались, и на том спасибо, а вот в глазах пестрело — от ярких вывесок, громоздившихся друг на друге домишек, цветных сари проходивших мимо женщин… Громко гудели машины и мотоциклы, орали дети, птицы и обезьяны, мычали коровы, которые были тут буквально везде — священные животные, чтоб их так и растак…       Вокруг шумел и жил своей жизнью чужой, незнакомый мир — и для этого не требовалось никакое волшебное перемещение, достаточно было оказаться на другом континенте. Абсолютное непонимание, что и как делать дальше, сменялось восторгом от новых впечатлений — а потом усталостью от них же, а потом Рика сама не заметила, как из явно трущобных районов вывалилась куда-то в более благополучные, чуть менее грязные и ярче блестевшие стеклом и металлом. Там она и остановилась передохнуть рядом с каким-то перекрёстком, присев прямо на землю под раскидистым деревом, дававшим столь благословенную в это время суток тень. Очень хотелось пить, есть, принять ванну, переодеться и оказаться в тишине и покое — хотя бы минут на десять, не говоря уже о нескольких часах. Даже Химера была ошарашена свалившимися на них обеих впечатлениями…       Видимо, поэтому и не услышала ничьих шагов сзади. И сама Рика вздрогнула и подскочила, когда над её головой раздался глубокий и сильный мужской голос:       — Добрый день, юная мисс. Насколько я могу судить, вы находитесь в несколько затруднительном положении, не так ли?       Девушка круто обернулась… и реальность расслоилась. Потому что позади неё стоял высокий и статный старик в светлом костюме и соломенной шляпе, лицо которого было знакомо и лондонской студентке, и готэмской виджиланте. Только Рика знала его по фотографиям в СМИ как одного из богатейших людей планеты, единственного владельца огромной промышленной империи, а вот Химера… Химера видела этого человека лично, и сейчас тот, кто стоял под знойным небом Дели, напоминал ей нечто среднее между тем стариком, который говорил с ней на руинах бывшего концлагеря, и тем стариком, который улыбался ей, параллельно копаясь во внутренностях мотоцикла в недавно открывшейся мастерской.       И тут, и там, и здесь, и везде — его звали Эрик Лэншерр.       По прозвищу Магнето.       «По прозвищу Металлург».       Видимо, лицо Рики полностью отразило изумление и шок при виде такой фигуры, потому что Лэншерр прищурился и мягко и тепло рассмеялся — ни дать ни взять, добрый дедушка:       — Я вижу, юная мисс, вы читаете газеты… или скучные экономические новости во всемирной Сети. Если только вы случайно не перепутали меня с каким-нибудь известным актёром… что было бы мне, разумеется, только лестно!       — Что вы, мистер Лэншерр, — еле прокашлялась девушка, кое-как справляясь с голосом. — Я знаю, кто вы. Мой муж — адвокат, так что…       Молчи! Не рассказывай ему слишком много сразу. Кто знает, не связан ли он с «Астартес»?       «Сама ты молчи. Это не твой Лэншерр, не проецируй».       Мой Лэншерр уже нормальный. Но что если этот такой же, как мы? У тебя пока ещё не настолько развился нюх, чтобы отличать людей от мутантов.       «И что? Я же чувствую, тебе тоже хочется ему довериться».       Да, но… Я за тебя отвечаю. И не могу вот так, как обычно…       «А может, и надо «как обычно»? Что если это я бы на твоём месте отшатнулась и убежала, подозревая всех и вся, а твоя чуйка и чутьё не подводят, как всегда?»       Ну…       «Баранки гну. Так, кажется, говорят русские?»       Химера, обуреваемая смешанными эмоциями, замолчала. Весь мысленный разговор занял всего несколько секунд, но Лэншерр всё же истолковал эту заминку по-своему и покачал головой.       — У вас наверняка пересохло в горле. Предлагаю переместиться в более подходящее для бесед место, и вы потешите старческое любопытство, рассказав, как очутились в этом городе, в этой одежде и в такой… явной перипетии. Идёт?       Он протянул ей руку, чтобы помочь встать, и Рика, прогнав все колебания, ухватилась за неё. Ладонь Металлурга была цепкой, жёсткой и сильной, несмотря на довольно почтенный возраст. А ещё от этого касания девушку просто пробило, будто молнией, насквозь, через весь позвоночник: этот человек — действительно человек! Чистый, без примесей, без изменения генов, без капли чужой крови.       Просто человек, который подошёл к растерянной девушке, сидящей у дороги, и предложил свою помощь.       Или?..       Пока они шли к машине — кстати, достаточно скромному белому БМВ, — пока Лэншерр открывал перед девушкой дверцу и сам садился за руль, пока они ехали… Сомнения Химеры перестали быть настороженными. Она по-прежнему что-то подозревала, но на сей раз — без «фамильной» уэйновской паранойи. Рика ощущала, что пришелице из другого мира не верится в доброе самаритянство местного Лэншерра, но фраза «он делает это не просто так» в её сознании звучала без угрозы. Просто была какая-то причина. И она намеревалась эту причину выяснить.       Отель, до которого они добрались, явно был роскошным по местным меркам, но в Лондоне Рика видела и попышнее, и попафоснее. На какой-то момент её спутник самоустранился, сдав девушку с рук на руки очень предупредительному и вежливому персоналу и широким жестом отмахнувшись от её лепета по поводу недостатка средств.       — Раз уж вы меня знаете, то знаете, что я могу себе позволить такой каприз, как выручить юную особу, оказавшуюся в стеснённых обстоятельствах, — усмехнулся он, прикладывая два пальца к полям шляпы. — И чтобы у вас не возникло никаких опасений по поводу старых сластолюбцев, примеривающихся к молодой поросли, беседовать мы будем не в номере, а на террасе. Там всё равно никого не будет, но, знаете ли, я уже не в том возрасте, чтобы заваливать на стол брыкающихся дев!       Тут Лэншерр нарочито потёр поясницу с такой гримасой, что Рика невольно рассмеялась, потом тоже усмехнулся и откланялся.       Какое-то время девушка просто пропала для этого мира — равно как и голос в её голове. Горячая ванна с аромамаслами, массаж лица и тела, маникюр, педикюр — всё это казалось верхом блаженства. Вознесение буквально из овечьего навоза до вершин цивилизации несколько выбивало из колеи, заставляя реальность казаться прозрачной и не от мира сего.       Некоторое заземление произошло, когда размякшую Рику с уже высушенными и чуть подстриженными волосами оставили в предбаннике спа-салона, и она, выскользнув из халата, переоделась в простые белые хлопчатые штаны и такую же блузу. Мягкие туфли, похожие на теннисные, тоже были белого цвета — и уж кто-кто, а Рика понимала, что по такой жаре это самое то. Ей предоставили и нижнее бельё, самого простого, скорее спортивного плана, безо всяких кружев и чашечек. То ли опытный персонал отеля, то ли сам Лэншерр — но кто-то как будто угадал, в чём именно девушке сейчас будет наиболее удобно и комфортно.       На террасе, куда Рику препроводили со стандартными индийскими поклонами, действительно не было никого лишнего. Лэншерр сидел за накрытым столиком и задумчиво созерцал капли влаги на бокале с охлаждённым светлым пивом. Это был единственный алкоголь в пределах видимости. А обед им принесли самого что ни на есть европейского формата, без буйства специй, что могло бы негативно сказаться на непривычных к этому желудках.       И только когда Рика доела последний кусочек и выпила последний глоток минеральной воды, сыто откинувшись на спинку соломенного стула, Лэншерр удовлетворённо кивнул:       — Вот теперь можно и поговорить. Вы не против, если я закурю? Уверяю вас, тут хорошая вентиляция.       Пока он закуривал — тонкую, очень качественную сигариллу, запаха от которой действительно почти не долетало через столик, — а официанты убирали со стола, Рика активно брала себя в руки, формируя мозг из мякиша, а тело — из блаженно растёкшегося желе. Если бы не регенерация, она бы скорее всего уснула прямо там, но лёгкая щекотка под кожей головы помогла девушке собраться. В конце концов, учитывая её визави…       Эрик Лэншерр не зря носил прозвище Металлург: он являлся единоличным владельцем крупнейшей в мире металлургической компании, а вернее — конгломерата. Компания «Метал’О» (а вовсе не «Магнет’О») занималась абсолютно всем, что было связано с заглавным понятием, от добычи и обработки сырья до производства тяжёлой техники, автомобилей, металлопроката и прочего. Рика даже смутно что-то читала про исследования и разработки в области какого-то нового вида топлива, но пока это всё было достаточно умозрительно — по крайней мере, для широкой общественности.       И вот тут две девушки в одном теле наконец-то сформулировали консенсус: поднявшийся из самых низов никто, сумевший своими мозгами и деловой хваткой добраться до таких высот, никак не мог быть безобидным Санта-Клаусом. И явно ничего не делал просто так — в разумных пределах, конечно же.       Вот только невидимая шерсть на загривке Химеры не дыбилась, и Рика тоже не чувствовала от Лэншерра угрозы. Любопытство — о да, сколько угодно. Силу, уверенность и властность — разумеется. Но не более. Он не пытался расположить к себе, втереться в доверие лестью и увещеваниями — он просто был.       И этого было достаточно.       Когда официанты ушли, перед Рикой осталась только чашечка с горячим кофе и стакан с водой. Она сделала аккуратный глоток — и чтобы в мозгах окончательно прояснилось, и чтобы успеть обдумать, как будет отвечать на вопросы своего нежданного благодетеля…       Но тут он заговорил сам:       — Я понимаю, что в вашем положении сложно рассказывать свою историю первому попавшемуся незнакомцу — пусть даже с таким известным именем, как у меня. Поэтому я сперва задам лишь один вопрос, а потом отвечу на ваши, если они у вас будут. — Лэншерр скупо улыбнулся и выпустил в сторону струйку дыма, которая мгновенно куда-то улетучилась. — Собственно, я хочу лишь узнать, как к вам обращаться, юная мисс, поскольку моё имя вы знаете, а я ваше — нет.       — Рика, — отозвалась Рика-Химера, машинально выбирая самый безопасный вариант — сокращённый и без фамилии.       «Будь проклята уэйновская паранойя! Это заразно!»       Потом спасибо скажешь.       — Рика, — с улыбкой повторил Металлург и кивнул, принимая правила игры. — Что ж, пусть будет так. О чём же вы хотите меня спросить, Рика? Может быть, о том, откуда у меня, гнусного капиталиста, взялась такая широта души — подбирать с улиц страждущих незнакомок, и не подозрительно ли это?       Рика смущённо улыбнулась и повертела в руках кофейную ложечку.       — Вообще-то… я, скорее, хотела спросить, как вы сами здесь оказались. Несколько… необычный выбор отпуска для промышленного магната. Ну и… — Она заколебалась, но Химера сделала выбор за неё: — Вы раньше упомянули мою одежду. Специально, отдельно. Вы имели в виду что-то конкретное, или?..       Лэншерр прицокнул языком и от души затянулся.       — Интересные вопросы от жены адвоката… Неожиданные. Особенно второй. Но что же, я отвечу по порядку. Здесь я оказался отнюдь не случайно: у меня дела. Связанные с этим. — Он достал из кармана чёрную бархатную коробочку и подвинул Рике через стол. — Откройте и посмотрите. Доверие на доверие, м?       Рика несколько настороженно открыла коробочку… и чуть не выронила, ахнув от изумления и восхищения. Внутри на белом атласе лежал, переливаясь всеми гранями, королевский сапфир размером с грецкий орех. Чистота камня и изящество огранки поражали воображение, Рика за всю свою жизнь не видела ничего подобного — ни в фильмах, ни на фото. А уж тем более не держала в руках.       — Так называемый «брахмапутрский стандарт», — отозвался Лэншерр, явно любуясь её реакцией. — Камни по восемьдесят карат четырёх сортов — алмазы, рубины, изумруды, сапфиры. Легенда гласит, что во всём мире их ровно триста тридцать три штуки. Я решил собрать их все. И вам повезло, юная мисс Рика, что судьба свела нас именно так и тогда: я ехал с этим красавцем в кармане, в совершенно благодушном настроении и медленно, смакуя момент победы. Так и заметил вас.       Рика с трудом оторвала взгляд от драгоценности, чуть ватными пальцами закрыла коробочку и передвинула обратно владельцу. От осознания того, какие миллиарды только что были у неё в руках, хотелось упасть в обморок, но Химера держала.       — Победы? — переспросила она, ухватившись за дёрнувшее слух слово. И Рика подхватила и развила мысль: — Вы что же, с кем-то соревнуетесь?       По лицу Металлурга промелькнуло лёгкое облачко недовольства. У Рики сперва всё похолодело внутри, но она тут же поняла: негатив обращён не к ней.       — Да есть тут одни… любители, — процедил Лэншерр, поджимая губы. — Не то чтобы мои конкуренты — но никогда не упустят шанса щёлкнуть меня по носу. Как будто сами когда-то не начинали так же, как я… Устроили мне гонку, увели несколько камней прямо у меня из рук. А выкупить у них — о, я представляю, каких состояний мне это будет стоить, если я решусь идти до конца. — И тут он как-то очень внимательно поглядел девушке в лицо и добавил: — Компания «Астартес», если это название вам о чём-нибудь говорит.       На секунду Рика забыла, как дышать. Она сглотнула, положила ложечку и тут же откинулась на стуле, расслабляя внезапно задеревеневшую спину.       Лэншерр мудро усмехнулся и выдохнул кольцо дыма, прямо как Гэндальф из старой-доброй сказки.       — Я вижу, это название вам знакомо. Что ж, значит, я не ошибся. Вы, Рика, спросили, почему я упомянул вашу одежду… Это ведь этнические одеяния тибетских горцев, верно? Одного конкретного племени. Я видел их на одном несчастном, которому повезло сбежать из лап «Астартес»… и встретиться со мной. Это было около года назад.       — А что вы здесь делали год назад? — тупо спросила Рика, цепляясь за уже заданный вопрос — с десятью процентами изменений.       — Вы не поверите, но то же самое, — развёл руками Металлург. — Потомственные индийские ювелиры торгуются, как черти. Или как ракшасы в местной терминологии. И всё это тянется о-очень долго и неспешно. Я летаю сюда каждый месяц на протяжении двух лет — и вот, наконец, смог договориться. Понимаю, в это сложно поверить, но…       Он вздохнул и протянул руку через полстола, кладя её ладонью кверху.       — Я не враг вам, Рика. Я знаю, кто вы. Нет, мне не знакомо ваше лицо, я не знаю вашей фамилии и даже не представляю, что именно вы такое, но знаю, что вы… отличаетесь. Как и тот юноша, которому я помог точно так же. И знаю, что вы нужны «Астартес». И могу накинуть с десяток вариантов — зачем именно. Ничем хорошим лично для вас эти варианты не заканчиваются. А я… — Лэншерр усмехнулся и свёл густые брови на переносице. — Я слишком стар, чтобы бояться хоть бога, хоть дьявола, хоть советскую власть — как говорят мои русские партнёры. Вот и не боюсь. Ни их, ни вас, ни таких, как вы. Вы мне верите?       Ноздри Рики дёрнулись. Ощущение остроты запаха появилось и пропало. Всего секунду длилось это озарение, присущее Химере, чтобы снова затихнуть на неопределённое время, но при этом оставило послевкусие, как от хорошего вина.       Лжец не может так пахнуть. Этот человек не врёт!       И всё встало на свои места.       Рика медленно, как в трансе или полусне, вложила свои пальцы в крепкую старческую ладонь. А потом, ощутив бережное ободряющее пожатие, ссутулила плечи — и наконец-то заплакала.       Он не бросился её утешать. Не обнимал, не прижимал к себе, не шептал подобающие случаю глупости. Эрик Лэншерр по прозвищу Металлург просто держал её за руку и ждал. А когда слёзы кончились — своей длинной рукой пододвинул к девушке салфетницу. И, уже отпустив её пальцы, подождал ещё: пока она высморкается и утрёт глаза.       — Ну вот, — спокойно кивнул Лэншерр. — А теперь, когда вам стало легче, можно поговорить уже без экивоков. И уж простите старику его любопытство, но я просто обязан спросить… — И он наклонился вперёд, опираясь локтями на столик, и в его глазах загорелся живой, мальчишеский интерес: — Какова ваша мутация?       Металл. Он разбирается в металлах. А если?..       «Уже настолько доверяешь?»       А ты — нет?       — Регенерация, — кашлянула девушка, ощущая физически, как быстро приходит в норму её покрасневший и распухший нос. — Ну и… я сейчас кое-что сделаю, вы только не пугайтесь. Но мне прямо очень надо, чтобы вы на это посмотрели. Я точно знаю, что в этом сплаве есть адамантий, но…       Рика сжала кулаки, подняла их повыше, чтобы капли крови не упали на белоснежную скатерть, и выпустила когти. Руки пронзила мгновенная и привычная для Химеры боль — но её тут же сменил эмпатический отголосок, пойманный от её визави. И девушка поняла, как несколько минут назад выглядела она сама при виде сапфира в восемьдесят карат: на лице Эрика Лэншерра отразились точно такое же изумление и восхищение.       Взглядом испросив разрешения, он в одно движение оказался рядом, бережно принимая её руки в свои, на которые непонятно когда успел накинуть тканевую салфетку. Не обращая внимания на кровь, Металлург оглядел, осторожно ощупал и чуть ли не обнюхал короткие когти Рики. А потом жестом попросил их втянуть и отступил назад, вытирая руки. У девушки сложилось такое ощущение, что ему очень хочется спрятать эти самые руки за спину…       От греха.       — Милая девушка, — медленно протянул Металлург. — Я уж не знаю, сочтёте вы это за комплимент или за оскорбление… но вы сейчас стоите если не всей моей коллекции «брахмапутрского стандарта», то уж пары десятков камней точно. О да, вы не ошиблись, это сплав с адамантием. И уж не представляю, откуда вы знаете про этот металл, что говорите про него с такой уверенностью… Но это не важно. Потому что я действительно знаю, с чем этот адамантий сплавлен.       — Вы знаете, что это за металл? — через полминуты переспросила Рика, понимая, что пауза затягивается.       Металлург медленно кивнул седой кудлатой головой, не сводя взгляда с рук девушки, на которых остались ровные линии царапин — числом шесть штук.       — Да.       Рика вопросительно воззрилась на него, когда секунды томительного молчания вновь перевалили за рубеж тридцати.       И Металлург уронил всего одно слово, подобно Творцу, начавшему создавать Вселенную в первый день.       — Вибраниум.