Книга Химеры

      Вопреки всем ожиданиям, лифт сработал совершенно бесшумно: ни скрипа заржавленных петель и шестерёнок, ни визга несмазанных створок. И в самой кабине не было пыли, несмотря на то что за ней явно давно никто не ухаживал. Рика предположила, что здесь замешана магия. Линда, не чуя здесь ничего, относящегося к её ремеслу, равнодушно пожала плечами.       Лифт ехал, казалось бы, недолго, вот только маска Химеры всё равно начала глючить под толщей камня, поэтому девушка сняла её и снова закрепила на плече. А зрелище, открывшееся им в конце пути, заставило тихонько ахнуть даже бывалую некромантку. Когда двери лифта услужливо разъехались в стороны, девушки ступили на каменную площадку и обнаружили себя в небольшом помещении перед огромной металлической дверью, узорчатой и двустворчатой. На двери не было ни ручек, ни видимых замков — только большая круглая печать посередине, каменная, разделённая на шесть секторов. И верхний сектор был украшен каллиграфически выписанной буквой W.       — Уэйны… — зачарованно прошептала Рика, подходя поближе. — Точно Уэйны. Я эту литеру ни с чем не спутаю.       — А под ней — литера А, видимо — Аркхэм, — кивнула Линда, поудобнее высвечивая символ фонариком. — Тут можешь мне поверить, я успела побывать в этом… достойном заведении.       От меча донеслось хихикающее стальное эхо, и Рика опять невольно поёжилась, но решила не обращать внимания на явные провокации.       — Я читала, что отцами-основателями Готэма считаются Алан Уэйн, Теодор Кобблпот и Эдвард Эллиот, — нахмурилась она, оглядывая врезанные в камень рисунки. — Символа Эллиотов я не знаю, а вот этот зонтик… Кажется, Пингвин не просто так в своё время выбрал его оружием. Но вот Аркхэмы… Это, конечно, тоже древний род, но я бы скорее ждала увидеть здесь Кейнов. А их тут нет.       — Зато есть вот это, — указала Линда на нечто, похожее на разделённую надвое маску. Одна половина её была обозначена лишь контуром, вторая — вдавлена в слой камня, за исключением глазницы. Видимо, затем, чтобы показать двухцветность. Никакого смеющегося или плачущего рта и прочих признаков венецианских трагедии-комедии не было и в помине, но в целом она напоминала…       — Не может быть! — ахнула Рика, невольно отступая на шаг. — Это же Дэфстроук! Разве что двуглазый! Но неужели Уилсон… Я-то думала, он родом из Стар-Сити, а не из Готэма. И Слэйд уж точно никогда не говорил про фамильный герб.       — Может, сам не знает, — хмыкнула Линда. — В общем, по ходу, кто-то из двух оставшихся — Эллиот. И что-то мне подсказывает, что это чайка. Ну, или какая там ещё птица. А кто последний?       Последний сектор круга был девственно чист.       Но при взгляде на него у Химеры невольно закололо кончики пальцев и поднялся дыбом невидимый подшёрсток на тыльной стороне шеи.       — Чего не знаю, того не знаю, — прошептала она, — но магией от него фонит — будьте нате. Причём, очень знакомой магией… Только не могу понять, какой!       — Ты чувствуешь? — подняла брови Линда. — В лифте ты тоже говорила про магию.       — Там — не чувствовала, просто предполагала; здесь — да. Это, видимо, звериное чутьё говорит. Просто этот сегмент так ей напитан, что у меня волосы шевелятся во всех местах. Но я сама не маг, так что больше ничего определить не могу.       Причём это явно что-то значимое, не могли же они — кем бы они ни были, те, кто ставил эту печать, — просто оставить одну шестую круга пустой. И вот теперь думай, как войти…       — Не знаю, может, это просто панель для входа? — хмыкнула Линда, невольно возражая мыслям Химеры. — Типа — дёрни за верёвочку, дверца и откроется. Только тут не за верёвочку, а ладонь приложить… ай!       У некромантки слова не расходились с делом: она действительно приложила ладонь к пустому сектору — и тут же её отдёрнула. Рика почуяла кровь — и тут же увидела, как скрывается в печати острый шип и маленький тёмный шарик стремительно бежит по прозрачной узкой трубке, которая казалась до этого частью дверного орнамента. Линда, невнятно матерясь, зализывала середину ладони, в которую пришёлся укол, а в толще стен уже заработали какие-то механизмы, что-то сдвинулось, торжественно пришло в движение, печать разделилась пополам, и…       Дверь открылась. Размыкая створки буквально на ладонь, как будто приглашая их толкнуть.       И только теперь Рика поняла, почему магия, исходившая от шестого сектора на печати, кажется ей знакомой. Просто она какое-то время носила её в себе — пока не передала более достойному наследнику.       — Я не хотела говорить, потому что у нас он уже умер, а как там у вас — ты не упоминала, — негромко сказала Химера, с новым пониманием глядя на спутницу. — Но я ещё когда тебя увидела, по глазам поняла. Как ты отнесёшься к тому, что твоим отцом может быть Дэмиен Дарк?       Линда сперва фыркнула и возвела глаза к потолку:       — Да ты гонишь! — но притихла, когда Химера со значением указала на дверь. С сомнением посмотрев на свою ладонь, она поджала губы и проговорила: — У нас он жив… Вроде бы. Великий злодей, ушедший в отшельники, всё такое. Но ведь кусок плиты был пуст, без герба, его мог зачаровать кто угодно. Ты говоришь, у меня его глаза?       — И я наконец узнала запах его магии, — кивнула Рика. — Сложно объяснить, как я это чувствую, но…       — С этим мы будем разбираться позже, — перебила её Линда, передёргивая плечами. — Мой он папаша или нет — сейчас не главное, это я уже в своём мире буду выяснять. А пока — главное, что дверь открылась. Предлагаю идти дальше, а то и так уже много времени потеряли.       Не дожидаясь ответа, она поправила меч за спиной и первая толкнула приоткрытые створки. Дверь, несмотря на свою массивность, распахнулась довольно легко: звериный слух Рики подсказал ей, что механизмы, сокрытые в толще металла, работали практически идеально — как и в лифте.       За дверью оказалась ещё одна комната с дверью, но побольше. Над этой дверью красовалась узорчатая надпись на чистом английском языке, выполненная кованными буквами: «Добро пожаловать в Город-Чудо». А перед ней…       Перед ней стоял большущий металлический саркофаг.       На нём не было крышки, зато стенки были увиты какими-то трубками с высеченными на них непонятными знаками, похожими на арабскую вязь. Девушки чуть не столкнулись лбами, пытаясь скорее посмотреть, кто или что там лежит, но при первом же взгляде Рика ахнула и отпрянула назад.       Это был определённо «кто». Тело высокого мужчины, облачённого в чёрное, было настолько иссохшим, что невозможно было определить, в каком возрасте он упокоился. На скрещенных на груди руках не было колец, на простой холщовой одежде — ни малейшего знака различия, при самом теле не было никаких ритуальных и иных предметов. Казалось, покойного мумифицировали — или просто откачали все жидкости тела. Но эти густые чёрные волосы с проседью у висков, такие блестящие, словно ещё живые, эти брови, как будто готовые вот-вот хмуро свестись к переносице, это надменное выражение, не сошедшее с лица даже в смерти…       — Знаешь этого типа? — с любопытством покосилась на Химеру Линда.       — Знаю о нём, — не отрывая глаз от тела, кивнула та. — Это изначальный и ранее бессменный глава Лиги Убийц. Линда, это истинный Ра’с аль Гул.              Некоторое время ушло на ликбез гостьи из другого мира по поводу Головы Демона, Ям Лазаря и всего, что с этим связано. Потом Линда задала резонный вопрос:       — Но если он постоянно воскресал через свои джакузи бессмертия, то почему его туда не положили, когда он откинул коньки в этот раз? Почему он лежит здесь усохшим задохликом, а не тусит в своём Нанда Парбат?       — Не знаю, — хмуро ответила Химера. — Но боюсь думать, что будет, если его таки снова поднимут. Пигидию, конечно, после этого не жить, а вот за продолжение его — и своего! — дела Ра’с с радостью ухватится. Он всегда хотел уничтожить Готэм. В отличие от Малкольма, который был далеко не настолько радикален, как написано в Бэт-вики…       Линда хмыкнула и прицокнула языком:       — То есть, если этого уважаемого дедушку воскресят, мало не покажется никому?       Рика пожала плечами:       — Почему-то же он тут. Я не знаю подробностей его смерти, не знаю, как его труп попал сюда… Но раз уж он здесь тихонечко лежит — то пускай лежит. И чтобы никто не знал из тех, кому не надо.       Линда задумчиво потёрла подбородок. Потом вздохнула. Потом спросила:       — Послушай, ты ведь понимаешь, что я отлично разбираюсь в трупах и всём, что с ними связано?       Рика несколько озадаченно кивнула.       — Я просто, кажется, знаю, как обезопасить вас от возвращения этого товарища. Но не хочу сперва говорить, а потом делать, ведь ты можешь не очень разобраться и быть против. С другой стороны, я предупреждаю, потому что не хочу, чтобы ты бросилась на меня с когтями, когда я начну тут… действовать. В общем… — она снова вздохнула и с несколько вымученной улыбкой подытожила: — Наверное, это я так просто хочу спросить: ты мне доверяешь?       Рика посмотрела на неё. На её меч. На тело в саркофаге.       Логика требовала узнать обо всём досконально: в конце концов, они были знакомы всего несколько часов… но уже успели спасти друг другу жизнь. И её сюда послал Улле, а значит, светлоглазая некромантка оказалась здесь не просто так — и не в плане собственных желаний. А звериное чутьё… оно молчало.       И поэтому Химера с некоторой нерешительностью, но всё же наклонила голову и произнесла:       — Да…       После чего Линда довольно кивнула… и единым слитным движением выхватила из ножен меч и отсекла трупу голову!       Рика так и подпрыгнула на месте, а некромантка молниеносно закинула оружие в ножны и примирительно подняла руки, выставляя их вперёд ладонями.       — Всё… уже почти всё. Сейчас я ещё кое-что сделаю, и этот труп уже никто не поднимет. Ты сказала, что ты мне веришь. Это ведь была правда?       И Рика, нервно прокашлявшись, осталась на месте, глядя на то, как под металлическое эхо от смеха меча Линда берёт отрубленную голову в руки, сосредотачивается, что-то неразборчиво бормочет — и её саму, голову и безголовое тело окутывает ядовито-зелёное сияние. Так прошло буквально полминуты — а потом сияние потухло, будто впитываясь в голову, и та… открыла глаза.       Вот тут-то Рика и икнула от неожиданности! Одно дело — проходить с Константином теорию вудуизма и зомбификации, а вот наблюдать вживую оживление покойника, да ещё и частичное…       Кроме того, эта сцена неожиданно остро и неприятно напомнила ей о похищении головы Брюса Уэйна из фамильного склепа.       У него её тоже ведь… отрубили.       Но то, что случилось дальше, заставило тут же об этом забыть — и, скорее, вспомнить франшизу «Пиратов Карибского моря». Потому что голова повращала глазами, нахмурилась, потом искривила рот в одобрительной усмешке — и, под новыми пассами некромантки… сморщилась. Усохла до размеров кулака, волосы сплелись толстыми прядями, веки и губы съёжились так, что стали похожи на зашитые, а уж что стало с черепом — в эти подробности Рика предпочла не вдаваться.       Линда взвесила голову на ладони, улыбнулась и, завязав пару прядей узлом, подвесила её себе на пояс.       — Потом нормальную сбрую придумаю, — отмахнулась она от вопросительного взгляда Химеры. — Теперь это тело уже никто не воскресит. Его дух — в голове, а голову я заберу с собой. Даже если кто-нибудь её стибрит, никакой труп они не поднимут — ни этот, ни похожий: башка-то сушёная. Мне пригодится ещё один советчик, тем более — такого возраста, а ему совершенно не хочется быть инструментом в руках своих последователей — или тех, кто их обманывает. Мы договорились, и он не против, что я увезу его в другой мир. А ты?       — Ну, воля покойного — это святое… — откашлялась Химера, отходя от оторопи. — А вы с ним, типа… мысленно общаетесь?       — Да-да, голоса в голове, классика. Кстати, он говорит, что у Лиги Убийц есть свой ход сюда, не через ту дверь, через которую мы вошли, а на другом конце этого Чудо-города, чем бы он ни был. И что Крока сторожем поставили именно они. По крайней мере, так Ра’c запомнил впоследствии.       Рика недоверчиво покосилась на саркофаг. Тащить такую дуру аж сюда… Она же громоздкая! С другой стороны — если я права, и в эту дверь могут войти только представители крови шести семейств… Тут-то его уж точно никто не смог бы найти. По мнению Лиги, разумеется. Ведь нигде — ни в Бэт-вики, ни в архивах мэрии не упоминается город под городом. И никто из наших наставников о нём не знал…       — Ты точно ему веришь? — на всякий случай уточнила Химера. — Он точно тебе не врёт?       — Может, о чём-то умалчивает, — усмехнулась Линда, и стальное эхо меча подхватило её смешок. — Нам с ним ещё работать и работать. То, что я прицепила его на пояс, ещё не значит, что я стала его полноправной хозяйкой. Но этот ваш аль Гул достаточно щепетилен в вопросах чести, и когда я рассказала ему то, что ты рассказывала про Пигидия… Да, мы достаточно пространно общались, обмен мыслями происходит гораздо быстрее, чем обмен словами. Так вот, он убеждён, что его предали. А те дети, кто предал отца…       Некромантка неопределённо пожала плечами, и Рика невольно прошептала, заканчивая фразу:       — …остаются наедине с миром без защищающей и направляющей руки.       Линда подняла брови и хмыкнула:       — Он говорит, что ты неплохо подкована в теории. А значит, не можешь быть никем, кроме как ученицей его ученика. Потому что подготовки Лиги он в тебе не чувствует.       — Но это всё лирика, а я предлагаю всё-таки двигаться дальше, — быстро предложила Химера, пресекая дальнейшие разговоры. — Ты сама говорила, что мы уже потеряли много времени.       Пусть даже Ра’с аль Гул превратился в сушёную голову… Что-то мне не хочется при нём говорить лишнего. Это он сейчас смирно висит — а ну как унёс желание разрушить Готэм с собой в могилу и до сих пор его лелеет?       Линда, видимо, прочла что-то во взгляде своей спутницы, потому что без лишних слов свернула обсуждение — и снова первой толкнула дверь, только на сей раз — без печати, но с ажурной надписью.       Никаких спецэффектов не было. Не выдвигались острые шипы, жаждущие крови, не бегали огоньки, не издавались никакие звуки. Дверь просто открылась. Но две девушки застыли на пороге, хором испустив поражённый вздох.       Ибо за дверью раскинулся поистине Чудо-город.       Линда и Рика стояли в самом начале широкой улицы с ухоженными тротуарами и проезжей частью. Ряды самых разных многоэтажных домов, ничуть не похожих на однотипные бетонные коробки, уходили вдаль, насколько хватало глаз. Первые этажи их всех украшали витрины — неосвещённые, безжизненные — и вывески, которые давным-давно уже никто не читал. Здесь было тихо, темно и пусто, и только острое зрение Химеры уловило вдалеке, то там, то сям какие-то замершие фигуры — слишком недвижные, чтобы быть живыми.       Но стоило только девушкам сделать шаг вперёд, как два круглых фонаря на длинных столбах, первые из рядов, окаймлявших проезжую часть, засветились — сперва медленно и робко, но затем всё ярче и ярче. А затем ещё два. И ещё.       — Это не лампочки, — пробормотала Линда, настороженно оглядывавшаяся по сторонам. — Это хрень какая-то.       — Похоже на лампы Тесла, — пригляделась Химера. — Вот только… какие-то слишком яркие. Да и вообще, нам на физике говорили, что их рекомендуется включать только на пару часов в день. И ещё кучу предосторожностей соблюдать. А здесь это — уличное освещение?!       — Вот уж действительно, Чудо-город…       Девушки переглянулись — и одновременно двинулись дальше.       С каждым шагом двоих живых оживала и улица: вот уже осветились витрины и вывески кафе, ресторанов, магазинов продуктов, одежды, обуви, парикмахерских, товаров для дома… И в глубине всех этих заведений Рика через витрины усматривала недвижно застывшие фигуры. А потом очередные зажёгшиеся фонари осветили одну такую, замершую под столбом на тротуаре. И когда девушки подошли поближе, у Химеры поднялись дыбом волоски на руках.       Перед ними стоял… даже не робот. Это была металлическая фигура, похожая на человека, только местами карикатурная: с пышными усами и круглыми очками, украшавшими ничего не выражавшее лицо с грубо намеченными чертами, в металлической кепке и фартуке, прикрывавшем цилиндрическое тело, и… с самой натуральной, совершенно «живой» метлой, зажатой в широких ладонях, прикреплённых к тонким стержням рук.       В памяти Рики пронеслось слово: «автоматон». Так назывались подобные механические слуги и работники в одной головоломной игре, в которую её пытался научить играть Эльф — ещё в Британии, в школе Ксавье.       После дворника они увидели чистильщика сапог. Похожий автоматон, только без усов и очков, зато в кургузом металлическом пиджачке и со стопами, выполненными в форме больших клоунских ботинок, сидел на приступочке рядом с креслом для клиентов и держал в руках, занесённых в неудобной для человека позе, две большие щётки.       И тогда Химера поняла, что именно она видела в витринах: это были продавцы, официанты, кассиры, работники складов — все отключённые, застывшие во времени, ждущие, пока кто-нибудь придёт и оживит город, построенный когда-то очень, очень давно…       — Тридцать третий год, — хрипло отозвалась Линда на её мысли, сама того не зная, и указала на стену одного из домов, где красовалась металлическая табличка с датой из четырёх цифр. — Середина двадцатого века. У нас в это время в Германии к власти пришёл Гитлер. А у вас?       Рика заторможенно кивнула, не в силах поверить своим глазам.       — Как они всё это построили… эти шестерёнщики? — прошептала она, уже без удивления замечая на чистильщике сапог знакомое клеймо. — И даже если это были те самые шестеро, кто ставил печать… как?!       Линда остановилась на полушаге и склонила голову набок, прислушиваясь… понятно, к кому.       — Аль Гул говорит, что тут есть ратуша, — отозвалась она через минуту. — И вроде бы недалеко отсюда, ведь это парадный вход. А вон, кажется, и план города на стене висит. Посмотрим?       При виде плана у Химеры слегка закружилась голова. Судя по масштабам, город под городом был таких размеров, что мог вместить… ну, две трети современного Готэма — точно. Выведенные изящным шрифтом строчки описания любезно сообщали, что купол над городом может спокойно выдержать удар «новомодного ядерного оружия». На карте, помимо всего прочего, были отмечены склады с продовольствием, гидропонные теплицы, мастерские по производству необходимых товаров — и даже несколько парков. Школы, магазины, библиотеки, больницы, ратуша… Всё в стиле тридцатых годов — но одновременно с этим и нет…       А ещё — и тут Рика только беззвучно ахнула — остановки монорельса. Почти такого же, какой когда-то подарил городу на свои деньги ещё молодой и совсем не покойный Томас Уэйн.       Это был настоящий город-убежище. С запасами, могущими обеспечить выживание тысячам человек. С непонятно как работающей электроэнергией и водопроводом. И безмолвными слугами, терпеливо ждущими, когда они окажутся нужны своим живым хозяевам.       — Смотри, вот второй выход, — указала на карту Линда. — И совсем не через весь город, аль Гул преувеличил. Будем уходить этим путём?       — Конечно, — поёжилась Рика. — Мне совсем не хочется снова плыть мимо Крока. В этот раз нам может и не повезти настолько чудесным образом. Давай-ка сразу туда.       — В ратушу не пойдём? — подняла брови некромантка. — Там может быть много всего интересного.       — С этим интересным мы можем потом разобраться вместе с остальными, — твёрдо заявила Химера. — Мы сейчас без связи, без транспорта, и не знаем, что творится на поверхности. А ведь уже полдня прошло. Вдвоём мы точно весь этот город не обойдём. А пока ещё доберёмся до этого второго выхода! Нужно возвращаться и рассказать обо всём Ордену. И эту… голову предъявить.       — Голову никому не отдам! — решительно отозвалась Линда. Она явно чувствовала себя здесь как рыба в воде. А вот Рике было неспокойно…       Здесь тихо. Слишком тихо. Я понимаю, что опасности нет, но эти автоматоны… Сколько десятков лет они здесь стоят? Да, у них нет душ и сердец, но это как-то… неуютно. Их бросили и забыли. Как надоевший хлам. И здесь всё мертво… и может ожить по щелчку, только надо уметь щёлкать. А что может скрываться в жилых домах? Металлические горничные? А в больницах, а в детских садах? Медсёстры, врачи и нянечки? И все недвижные, ненужные, запылившиеся… Хотя стоп. Пыли-то тут никакой нет почти. Ну, не в таком количестве, в каком должна быть. Почему? Какая-то хитрая работа вентиляции? Слишком много всего непонятного. Мне здесь… стрёмно.       До выхода, указанного на карте, девушки шли практически в полной тишине, только эхо их шагов гулко отдавалось по пустым улицам, да еле слышное гудение фонарей сопровождало их путь — и стихало, когда эти самые фонари медленно гасли за их спинами, квартал за кварталом. Само время будто застыло, повисая густым киселём между этими домами, где ещё никогда никто не жил — но всё было готово для жилья.       А потом была ещё одна дверь. Взломанная, исковерканная, сквозь которую явно ходили — и вовсе не семьдесят лет назад. И был ещё один лифт, который тоже провёз девушек вроде бы недолго — но на полпути маска Химеры ожила, и Рика впервые задумалась, какое на самом деле расстояние отделяло город на поверхности от города подземного.       А потом были скобы в каменной стене и люк в потолке. Абсолютно неприметный с той стороны — если не знать, куда смотреть. И вокруг лежали какие-то непонятные на первый взгляд обломки, и пахло солью, водорослями и йодом, и тёмные небеса нависали над морем… И когда Рика смогла оглядеться и сопоставить место, где они оказались, с данными из Бэт-вики, ей захотелось выругаться так, как не одобрил бы и папа Логан. А может, и наоборот, ещё как одобрил бы!       Потому что они стояли на месте бывшего летнего домика Уэйнов, давным-давно взорванного Лигой Убийц — да так и не отстроенного заново.       А в получасе ходьбы от него на галечном пляже стоял старый маяк. Тень от которого в определённое время накрывала один большой валун, откуда так давно, целую жизнь назад, и так недавно, в самом начале ноября, слепая девочка Джанин отправляла Химеру в её первый новый мир.       И, видимо, всё это настолько ярко отразилось в глазах и на лице Рики, что Линда при одном взгляде на неё понимающе скривила рот. И обе девушки, не сговариваясь, выдали — одними губами, даже не на выдохе, чтобы адресат, не дай никакие боги (а особенно — его отец!), этого не услышал:       — Улле… Ну ты и су-у-ука-а-а…