Книга Химеры

      Ноябрьское солнце на удивление ярко сияло с чистого неба, с которого местные умельцы заранее разогнали облака.       Громко тикали большие часы-луковица в руке судьи, и их стрелки неумолимо приближались к полудню.       Рика Уэйн-Клейтон отчаянно жалела о том, что у неё нет ковбойской шляпы.       Всё остальное было вполне достойно стать сценой в каком-нибудь классическом вестерне (несмотря на то, что перестрелки там редко соответствовали суровой действительности). Городская площадь как будто сошла с кадров, которые снимали в своё время Джон Форд или Серджо Леоне: на ней в художественном беспорядке были расположены телеги, бочки, ящики, мешки и прочие атрибуты приличного городка на Диком Западе, за которыми можно было найти укрытие. Разве что никакой живности не было: не ревели ослы, не ржали кони, не квохтали в клетках куры, которых можно было бы схватить и швырнуть в противника… Вместо квохчущих кур пока ещё оживлённо переговаривались зрители, большая часть из которых была одета, как на воскресную проповедь. Судья Митчелл уже успел зычно объявить, что надо бы соблюдать осторожность и наслаждаться зрелищем на свой страх и риск, но никто из собравшихся не собирался прятаться за дверями и ставнями. Оно и неудивительно, поскольку прозрачный, но от этого не менее крепкий защитный купол, окружавший зону перестрелки, был заранее опробован и признан годным.       Дуэльные кольты уже не лежали в футлярах, обитых алым атласом, а покоились в кобурах на поясах участников перестрелки. И вот если бы у Химеры была ещё шляпа…       Впрочем, так уж вышло, что они негласно поделились на две команды: те, кто в шляпах, и те, кто нет. Первая достойна была именоваться «классической» или «ковбойской», потому что Фьюри никак не уступал имиджем Доку Холлидею и Бобо дель Рэю. А вторую хотелось бы назвать женской — но никак, поскольку вместе с Вайноной и Рикой туда затесался Джон Константин, всё в том же распахнутом бежево-золотистом пальто и с неизменной сигаретой в углу рта. Как он утверждал, стрелять ему не должно было помешать ни то, ни другое.       Но эти две команды были только номинальными. Никакого повторения перестрелки у корраля О-Кей не намечалось, стенка на стенку никто ходить не собирался. По правилам, ещё раз оглашённым судьёй на публику, все могли стрелять во всех. И да, можно было бы понадеяться, что в итоге получится «все против Бобо», но…       Вайнона по-прежнему была не уверена в Доке (а точнее — уверена в отсутствии его преданности ей), и эта неуверенность заразила сомнениями и Химеру. Да, Джон говорил, что ему совершенно не с руки заниматься зачисткой местных шахт и решать вопросы с проклятьями, но с другой стороны — почему бы ему не завладеть чужим артефактом и не стать героем своего родного города? О чём свидетельствовал хитрый прищур его светлых глаз — о предельной сосредоточенности или о каких-то коварных замыслах, посетивших его разум? Рика со стыдом давила эти мысли, но не могла не жалеть, что не запретила Джону покушаться на чужое имущество волей главы Ордена. Так, на всякий случай.       Или вот Фьюри. Ему она тоже ничего не запрещала. И ему, как номинальному покойнику, прикрывающему своё инкогнито якобы правительственным чином, вроде бы никак не впилились игры с нечистью, нежитью и магией. А с другой стороны — о чём они договаривались с Константином? Только ли о том, чтобы он уговорил Голда на свою кандидатуру, или было что-то ещё?       На этом фоне Бобо дель Рэй являлся чем-то простым и понятным — врагом, с которым следовало расправиться; противником, в которого можно было смело стрелять. Не насмерть, разумеется, иначе за этим последует дисквалификация, пусть выходец потом и придёт в себя — даже после пули в голову, если она не выпущена из Миротворца. А Миротворец — о, он лежал на подушке синего бархата с золотыми кистями, горделивым трофеем, готовым достаться победителю. Тому последнему герою, который останется стоять на ногах и не прольёт ни капли крови.       До полудня оставалось полминуты. Судья Митчелл неспешно поднял над головой руку с зажатым в пальцах белоснежным платком. Участники перестрелки, и так уже разошедшиеся в стороны, сделали несколько шагов по направлению к выбранным для себя укрытиям.       Правила не запрещали стрелять сразу же, с места, но Рике почему-то казалось, что никто этого делать не будет. Во-первых, это слишком быстро, а жители города пришли насладиться зрелищем в полной мере. А во-вторых и в-главных, играть в старинную ковбойскую игру «кто быстрее вытащит» не на двоих, а на шестерых — невыгодно. Даже если ты окажешься быстрее, после победы над одним соперником тебя может пристрелить кто-то другой. А ждать, пока все побегут, и стрелять в спины — во-первых, вряд ли будет приветствоваться публикой (и мало ли, вдруг Миротворцу это не понравится?), а во-вторых — тут тоже рискуешь получить ответную пулю.       От напряжённого ожидания у Рики зачесался нос. Но тут судья махнул платком и гаркнул: «Начали!» — и все прыснули в разные стороны.       Забившись за колесо выбранной телеги, Химера с наслаждением чихнула — и тут же съёжилась, когда с двух разных сторон телегу прошибло пулями. Быстро высунувшись, девушка выстрелила куда-то наугад и ловко метнулась вбок, уходя за стоявшую рядом бочку, судя по запаху — из-под виски. Бочка была таких размеров, что легко закрывала её не особо массивную фигурку, а морёный дуб оказался ещё какой защитой: свистнувшая пуля вышибла из крепкой доски щепку, но не пробила.       Оперевшись затылком о бочку и глубоко дыша, Рика попыталась сориентироваться. Сердце её колотилось.       Чёрт, а оказывается, на перестрелку гораздо прикольнее смотреть, чем в ней участвовать… Это зрителям видно всю картину: кто где засел, кто в кого стреляет… А мне ни черта не понятно, но надо как-то в кого-то попадать. Во всех, кроме Вайноны… Вот опять выстрел! Слева. Это она или не она?       Откуда-то справа прозвучал ещё один выстрел, а вслед за ним — звук упавшего на землю оружия и короткий матерный вопль. В рядах зрителей загомонили нелюди с острым чутьём, раздались выкрики про первую кровь. Рика и сама чуяла эту кровь — пропитанную никотином, алкоголем и магией, но абсолютно человеческую.       — Нижайше прошу прощения, сэр, ничего личного, — прозвучал над площадью слегка издевательский голос Дока.       Джон Константин поднялся из своего укрытия, зажимая рану в плече, и морщась побрёл к судье.       Первый выбывший…       Пока проигравший выходил за пределы купола, чтобы получить медицинскую помощь, стрелять было нельзя, во избежание ненужных рикошетов. Воспользовавшись паузой, Рика спешно дозарядила револьвер патроном из одной из двух запасных обойм, полагавшихся каждому участнику. Руки у неё слегка подрагивали.       — Продолжайте! — раздался зычный голос судьи, и Рика снова вздрогнула, когда у неё над головой пролетела пуля.       Да что ж такое-то… Так, дыши, Химера, дыши, возьми себя в руки. Почему я так нервничаю? В меня из пулемёта стреляли, между прочим, и ничего!.. Ну да. И сейчас будет ничего страшного, если в меня попадут. Кроме того, что я проиграю. А ещё рано, рано! Надо поберечься. Глупая ситуация, ей-богу… Мне — регенеранту! — нельзя допустить, чтобы в меня попали!       Закрыв глаза, Химера попыталась сосредоточиться.       В правилах перестрелки был отдельный пункт, запрещающий применение магии. Но никто не говорил, что нельзя пользоваться тем, что дано тебе от природы… У Холлидея и Фьюри — опыт. У Бобо — физическая сила и ловкость выходца. А у меня…       Ей даже не пришлось особо напрягаться и что-то вызывать в себе. Обострённые чувства отозвались сигналами сразу же, как только девушка о них вспомнила, отрешившись от собственного волнения.       Густой и пряный запах женщины, у которой совсем недавно был секс. Много секса. Самые грязные ругательства, звучащие приглушённо и еле слышно.       Вайнона. За баррикадой из скамей и столов.       Лёгкое бряцанье шпор, шуршание натуральной ткани, кожи и шерсти — потому что кое-кто пришёл на перестрелку в привычном ему костюме. Костюме обмятом и пропитанным дымом от сигарилл.       Док Холлидей. За второй телегой справа.       Мерное дыхание человека, который уже ничему не удивляется в жизни. Запах мужской туалетной воды, охладившей с утра гладко выбритые щёки.       Фьюри. За грудой ящиков из-под овощей.       Пыхтение и злорадное хихиканье себе под нос — с лёгкой ноткой невменяемости. Могильный, сладковато-ледяной запах выходца.       Бобо…       Химера осторожно, самую капельку высунулась из-за бочки и посмотрела туда, куда ей указывали нос и уши. Там, над перевёрнутыми корзинами, громоздящимися на одной из телег, торчала тулья шляпы. Её владелец, судя по всему, умудрялся обозревать место перестрелки через щели между корзинами.       По шляпе стрелять нельзя… Попадание в голову считается за смертельное, даже если оно не смертельное, а просто по щеке пуля чиркнула. А ну-ка попробуем посчитать, как у него расположен корпус и куда стрелять так, чтобы не попасть в жизненно важное!       Прикинув, что да как, Химера выстрелила… и промазала! Пуля не пробила корзины, шляпа исчезла за телегой, послышались торопливые чертыхания — и Рика тут же метнулась за бочку, стараясь сжаться как можно компактнее: выходец начал ответный огонь.       Сколько же у него пуль… четыре, пять… это уже второй кольт или ещё первый? Говорят, математика успокаивает. Значит, посчитаем…       Считая выстрелы, Химера осторожно выглянула с другой стороны бочки и увидела Вайнону. Та тоже её заметила, кивнула и стрелять не стала — в неё, по крайней мере. Зато приняла упор на две руки и со смаком опустошила весь барабан одного из своих кольтов в Бобо. Не попала, но душу отвела. Оставшиеся мужчины тоже не отставали, стреляя и в неё, и в Бобо, и друг в друга. И под грохот этих выстрелов Рика, решившись, начала короткими перебежками подбираться ближе к Вайноне. Во-первых, её укрытие было получше, а во-вторых…       Девять. Девять пуль от Бобо из тех, что я считала. Сейчас будет перезаряжаться — или?..       Рика угадала. Со стороны телеги с корзинами раздалось торопливое позвякивание металлом о металл, которое легко уловил её звериный слух. Тем, кто слышал хуже, наверняка показалось, что над площадью воцарилась мёртвая тишина…       И в этой тишине из-за своих укрытий встали двое мужчин в ковбойских шляпах. Два выстрела прозвучали практически одновременно, равно как и два негромких, но всё же вскрика от боли. Док Холлидей выронил оружие и схватился за плечо, получив рану, идентичную той, которую он нанёс отомщённому Константину. Фьюри пошатнулся, но всё же сперва умудрился сунуть кольт в кобуру и только потом принялся зажимать рану на левом бедре.       Над площадью пронёсся гром аплодисментов: зрители оценили классический дуэльный эпизод, так зрелищно вписавшийся в общую перестрелку. И, воспользовавшись тем, что все взгляды были устремлены на эту парочку и команду медиков, которая приняла хромающего Фьюри на полпути к куполу. Химера рванулась вперёд и наискосок, перепрыгнула ограду чьей-то веранды и схоронилась в тени за опорным столбом.       Теперь только ждать… и не палиться раньше времени.       Она ещё успела расслышать, как Фьюри довольно твёрдым голосом убеждает медиков, что пуля не пробила ни бедренную артерию, ни кость, а вошла просто в мякоть, и тут судья объявил, что можно продолжать.       Вайнона тут же высунулась из-за скамьи и выпустила пулю в корзины. Но ответная пуля прилетела в её сторону совсем не оттуда.       Обходит! Ловкий, зараза…       Вопреки ожиданиям Химеры, Вайнона не собиралась тратить время на «обмен любезностями». В её обойме оставалось пять пуль, не считая запасных, и она сосредоточилась на том, чтобы не пускать их в ход так же бездумно, как предыдущие. Бобо тоже молчал, выдавая своё раз за разом меняющееся местоположение выстрелами, а не язвительными насмешками. Химера сжалась в своём укрытии, молясь, чтобы про неё забыли. Впрочем, молиться было совершенно необязательно: лютая ненависть, питавшая этих двоих, заставляла их отрешиться от всего, что их окружало.       Химера считала. И видела, что Вайнона тоже считает.       Третья пуля от неё. Шестая от Бобо. И седьмая. И восьмая. И четвёртая от Вайноны.       Девять. Десять. Одиннадцать. Вайнона стреляет в пятый раз. И… двенадцать! Не попал!       Вайнона злорадно усмехнулась и села, развернувшись и прислонившись спиной к своей баррикаде, чтобы спокойно перезарядиться. Расчёты сошлись у них обеих: сейчас Бобо должен был израсходовать весь свой боезапас. А у Вайноны оставалась ещё одна обойма.       Вот только…       Химера нахмурилась и принюхалась. Близкий и едкий запах пороха, жжённого в большом количестве, изрядно мешал, но чутьё подсказывало, что Бобо сейчас находится совсем близко.       Слишком близко.       Рика прикрыла глаза и сосредоточилась. Из укрытия ей было не так хорошо видно всего, но вот остальные чувства…       Постепенно рассеивающийся в морозном воздухе запах пороха. Тихие женские ругательства в адрес кожаных штанов, из которой поди попробуй нормально вытащи запасную обойму. А ещё — мужские шаги. Звук взводимого курка. И запах знакомой крови, оставшейся на смертоносном железе.       Химера выглянула из-за столба как раз вовремя, чтобы увидеть, как Бобо, обошедший Вайнону с фланга, целится в неё из кольта Константина.       На загривке у Рики зашевелилась невидимая шерсть… А дальше время как будто замедлилось. Бобо оскалился, ухмыляясь, и дуло его кольта поднялось так, чтобы смотреть точнёхонько в лоб Вайноне. В глазах выходца блеснуло нечеловеческое безумие… но потом здравый смысл возобладал, и дуло опустилось так, чтобы нанести несмертельную рану.       Всё это Химера наблюдала уже в отчаянном зверином рывке, взметнувшись с места. Она не думала, что успеет, но — сама не поняла, как это произошло, а вот уже и Бобо оказался прямо перед ней, и злорадство на его лице медленно сменилось удивлением, и параллельно с этим Рика почувствовала мягкий, несильный толчок в живот…       И время снова пошло нормально.       Химера, не оглядываясь, метнула свой кольт назад, на звук и запах, танцующим шагом уходя в разворот с линии огня и зная, что Вайнона поймает.       И та поймала.       Выстрел!       Бобо задохнулся, распахнув рот и выпучив глаза, согнулся и упал на колени, хватаясь обеими руками за причинное место. Вайнона Эрп, стоя на коленях, с классическим американским проворотом сунула кольт в кобуру и уже потом поднялась на ноги. Дошла до хватающего ртом воздух выходца, подбоченилась и процедила, как будто сплюнула:       — Не смертельное. — И только потом, спохватившись, кинулась к Рике: — Эй, ты там как?!       Раздался негромкий звяк. Обе девушки посмотрели себе под ноги. На чуть заснеженной брусчатке валялась револьверная пуля со следами крови.       Рика подняла голову и улыбнулась. Через дырку в её куртке и рубашке было видно, как затягиваются плоть и кожа на животе, не оставляя даже шрама.       Перестрелка закончилась.