Книга Химеры

      Запах соли, йода и гниющих водорослей, смешанный с застарелым запахом гари и каменной крошки.       Так Химеру встретил новый мир, самого процесса перехода в который она не отметила ни одним органом чувств. Просто на какой-то момент узкая ладошка Джанин исчезла из её пальцев, и Рика невольно открыла глаза.       Море было тем же самым. Даже камень, возле которого она стояла, практически не изменился. Правда, перед глазами всё было немного размыто, и девочка, сколько ни пыталась, не могла проморгаться. К тому же после перехода у неё слегка заложило уши и нос — как от утреннего насморка, который со временем проходит. Но чуждый окружающему пейзажу запах гари она чуяла абсолютно точно, и он… Он шёл откуда-то из-за спины. Рика повернулась — и застыла, поражённая уже знакомым отчаянием.       Маяка на утёсе не было. Вместо него там возвышались обугленные руины, и Химера с замиранием сердца достроила знакомые очертания…       Школа! Так же, как и в моём видении, только я стояла на пороге, и она была прямо за моей спиной. Но… Может быть, всё же не совсем школа? Странное расположение для неё. В конце концов, раньше это был особняк Уэйна. Надо посмотреть поближе.       Рика сделала шаг — и чуть не упала, когда её стопа поехала в сторону, а галька отозвалась из-под неё совершенно непривычным скрежетом. Не таким, какой она издаёт под подошвой даже самого грубого армейского ботинка.       Металлическим.       Химера крепко зажмурилась, сжала кулаки, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов — и только потом заставила себя посмотреть вниз.       Боже, опять…       Её штаны были обрезаны по колено. И, начиная оттуда, её ноги попросту отсутствовали — сменившись на те самые протезы, которые в видении причиняли ей фантомные боли. Стоило девочке об этом вспомнить, как металлические сочленения тут же «заломило» — до отдачи в ушах и зубах. Вот только головной боли и голоса Джин за этим не последовало.       Рика обхватила себя за плечи, неловко присела на камень и часто задышала, гоня от себя то, что физически не могла чувствовать. Чтобы хоть как-то на чём-то сосредоточиться, она принялась рассматривать протезы. И надо сказать, они представляли собой довольно странное зрелище. С одной стороны, ковка их была достаточно грубой, похожей на плохую графику из фильмов про киберпанк: порой плавные линии сменялись угловатыми, даже ломкими. С другой — это всё было собрано воедино с ювелирной точностью, чётко повторяя узор мышц и сухожилий человеческого тела. Вот только ступни были сделаны сплошными, без пальцев, разве что с возможностью сгибаться там, где они должны быть.       Ощупывая протезы в попытке понять, как они крепятся к телу, Химера наткнулась на какой-то знак, вырезанный по металлу тонкими линиями. Присмотревшись, она поняла, что линии складываются в знакомую латинскую букву S. И не заключённую в пятиугольник, а с горизонтальными хвостиками, удлинёнными в разные стороны.       Старк! Его работа. Или его компании. Значит, он здесь есть… Если его логотип не значит в этом мире что-то ещё. Но почему у меня нет ног? Неужели мне их переломало или оторвало так, что восстановлению они не подлежали? Я же мутант, чёрт возьми!       Химере невольно вспомнился Александр Бордер из школы Ксавье, рассказывавший про дар регенерации. И фраза, которую он произнёс с особым нажимом, направляя в её сторону карандаш: «Но пока он не развит — боюсь, синьорина, если вам отрежут руку, вы останетесь без оной…»       Рика содрогнулась всем телом и снова обхватила себя руками, борясь с внезапным ознобом. Может быть, так и есть. Я ещё не настолько развила свои силы, чтобы отращивать конечности, вот мне и приделали эти… железки. На время. А может быть… может быть…       Борясь с трусливым и недостойным порывом ничего не выяснять, Химера подхватила ближайший подходящий камень и ткнула себя острым кончиком в палец. Слизнула набухшую каплю крови, и…       Капля набухла снова.       Рику затрясло.       Только тут она поняла, что у неё замёрзли руки от сырого ноябрьского холода и морского ветра, а нос и уши совсем не заложены, да и размытость перед глазами вовсе таковой не является. Просто за эти почти восемь месяцев Химера совсем отвыкла от обычного зрения, слуха и чутья. Какие бывают у простых людей.       Рика машинально сунула палец в рот и почувствовала вкус крови. Она всё текла и текла, и останавливалась очень медленно — слишком медленно для мутанта.       Регенерация не работала.       Звериное чутьё, с которым она уже сроднилась за столько времени, — тоже. А уж проверять, выдвигаются ли когти, сейчас не было ни малейшего смысла.       Рика Клейтон, Федерика Уэйн, Химера — была в этом мире полным и безоговорочным человеком.       Вдох — выдох, вдох — вы-ыдох… Без паники, без истерики, без нервных срывов. Это не насовсем, не навсегда, не может быть навсегда. Ты ведь здесь уже была. На этих самых протезах стояла. А потом вернулась в свой мир — и все способности и конечности вернулись вместе с тобой. Верно? Ве-ерно! А значит, когда ты закончишь здесь все свои дела, то…       И тут Рика застыла, как громом поражённая, осознав одну простую и ужасную мысль.       Она не знала, как вернуться обратно.       Джанин об этом не говорила. Более того, она и сам процесс перехода из мира в мир не объяснила. И — то ли из-за её «джедайских» способностей, то ли по собственной глупости — Рика так и не удосужилась об этом спросить. И теперь оказалась в непонятном параллельном мире, без знаний о нём, без способностей, без техники, без друзей, без поддержки, без возможности связаться с домом…       Одна.       И вот тут-то плотину прорвало. И мелькнувшую было мысль о том, что все остальные почему-то тоже не спрашивали, каким образом Рика вернётся, как будто были в этом свято уверены, смыло волной панической атаки.       Кажется, она кричала. Возможно — плакала. Точно — раскачивалась на месте в позе эмбриона, обхватив руками колени — чуждые металлические колени, врезавшиеся в предплечья и ладони грубыми изломами линий.       А потом грязная, некрасивая, позорная истерика кончилась. И пришёл стыд. Потому что в сознании перепуганной девчонки из саванны подняла голову мисс Уэйн — та, кого из неё делали наставники, образ, лёгший на податливую психику подростка-мутанта. И посмотрела на себя со стороны.       Рика утёрла рукавом глаза и текущий нос и прикрыла ладонями горящие уши.       Как бы то ни было… Кем бы я ни оказалась здесь, я всё равно Химера. Просто здесь — не мутант, ну что ж поделать. При мне нет способностей — но есть мои знания и какой-никакой, но опыт виджиланте. И от меня, как бы дико это ни звучало, зависит существование этого мира. Не могла же я ожидать, что всё будет легко и просто! Вот я, такая вся из себя распрекрасная, появляюсь здесь в красном плаще, как у Супермена, и все злодеи сразу раскаиваются, герои быстренько всех спасают, конец света отменяется — а меня отправляют домой с золотым лавровым венком на шее… Да щас!       Сообразив, что сидеть на холодном ей сейчас ну никак не стоит, Химера осторожно встала на подкашивающихся ногах и совершенно не аристократически высморкалась в рукав. Просто потому, что больше было некуда, а потребность нарастала. Да и умыться бы ей тоже не помешало, вот только ледяная солёная вода мало для этого подходила.       В конце концов, Джанин сказала, что это… как там было? Далеко не последний раз, когда я покидаю свой мир. Значит, будут ещё миры. Но чтобы в них попасть — мне надо вернуться, ведь иначе я не покину свой. Вполне возможно, в самом финале эта странная девочка появится из ниоткуда, точно так же, как в школе, и снова отведёт меня за ручку через границу миров. Если она есть, эта граница. Да, и кстати! Меня же сюда ещё кто-то отправлял. И обратно забирал. А значит — есть способы и без Джанин. Надо только их найти.       Приободрившись с помощью такой нехитрой логики, Рика занялась дыхательной гимнастикой. А после этого, окончательно успокоившись, — анализом обстановки.       При себе — вернее, на себе — девочка обнаружила только одежду. И поблагодарила всех африканских и не только богов, что эта одежда была тёплой. Да, Джанин особо указала ничего с собой не брать, но случайно в карманах тоже ничего не завалялось: ни разменной мелочи, ни жвачки, ни вечно откуда-то берущихся бумажек, ни кусочка шоколада.       Надо было куда-то идти и что-то делать, а для этого — научиться пользоваться протезами. Или вспомнить, как ими пользоваться… Первые минут пятнадцать Рика неуклюже спотыкалась с непривычки, но потом дело пошло на лад. И саднившее от рыданий и криков горло тоже потихоньку начало отпускать.       Идти без сверхсилы и выносливости, к которым она так беспечно привыкла, оказалось довольно утомительно. Но в процессе подъёма от побережья Рика с удивлением поняла, что протезы дают ей дополнительный бонус: ноги начали уставать далеко не так быстро, как она ожидала. Девочка осознала, что так-то находится в отличной физической форме — основы которой были заложены ещё в родной саванне. А уж результаты тренировок под руководством сначала Мистик, а потом Пьетро и Логана и вовсе согнали с её тела последние намёки на подростковую пухлость, сделав его окончательно подтянутым и атлетическим. И как же она сейчас была благодарна за это своим наставникам!       Поднявшись на каменную гряду, Рика остановилась отдышаться и осмотреться. К руинам Уэйн-мэнора ей больше идти не хотелось: даже если там был вход в Бэт-пещеру, скорее всего, он находился под завалами, а в самих развалинах явно не было ничего стоящего. Наверняка уже что смогли, то растащили. Рядом же Готэм. А вот Готэм…       Город вставал на горизонте, с его мостами, башнями небоскрёбов и общим ощущением ощеренной чёрной пасти. Даже отсюда, смотря несовершенными человеческими глазами, Химера понимала, что очертания его отличаются от ей привычных. И не только потому, что это другой мир.       Закусив губу, Рика прослеживала в знакомом ей абрисе следы разрушений.       Но над выщербленными клыками высотных домов не курился дым и не висело облако бетонной пыли, а значит — то, что здесь случилось, произошло достаточно давно. И там всё равно могли быть люди. Потому что настоящие готэмцы выживают всегда и везде.       А ещё там могли найтись лекарства, провизия, прочие нужные и важные вещи вроде оружия, верёвки, тёплых перчаток — и газет, из которых можно было бы хоть как-то познакомиться с тем миром, который девочке предстояло непонятным образом спасать.       Поэтому Рика распрямила плечи, повернулась спиной к разрушенному особняку семейства Уэйнов и решительно зашагала в сторону Готэма.       

***

      Подходя к границе Нижнего, девочка кристально ясно и отчётливо понимала, что если бы не детство в Южной Африке, то ей пришлось бы туго. А так — тело на удивление быстро вспомнило, как расходовать энергию по-человечески экономно, как не особо страдать из-за грязи на лице и руках — и как терпеть жажду и подавлять первых червячков зарождающегося голода. Неутомимые протезы позволяли Рике даже местами бежать, но остальной организм подводил: горящие от холодного воздуха лёгкие заставляли останавливаться и снова переходить на шаг.       Готэм встретил её тишиной и пустотой. С горечью во рту и сердце, Химера в очередной раз убедилась, что зрение её не подвело: город был практически разрушен. Обломки зданий, перевёрнутые или просто брошенные и уже ржавые машины, груды мусора и застарелые следы пожаров — и ни одной живой души. Разве что крысы шуршали где-то у стен, а в небе то и дело хлопали крыльями городские вороны. Рика прикинула, во что могли превратиться стаи местных одичавших собак и кошек, если они выжили… И, передёрнувшись, пообещала себе быть осторожней. Заодно гоня прочь мысли, что в некоторых фильмах про зомби-апокалипсис ходячие мертвецы выходили только ночью, и безлюдные улицы сейчас ничего не значили, пусть даже готэмское небо, как обычно, было затянуто облаками…       Какое-то время Рика бродила по району, пытаясь опознать знакомые кварталы и найти хоть какой-то магазин, где могли остаться не разграбленные запасы воды и пищи — если после того, что случилось, здесь ещё оставалось кому грабить…       Ей совершенно не хотелось ни искать руины Часовой башни, пропавшей с горизонта, ни идти на центральную площадь, где фантазия уже нарисовала ей валявшийся мёртвым, обезображенный и разрисованный вандалами фонарь Бэтмена. Ни пытаться как-то проникнуть в «Уэйн Энтерпрайзес», чей изуродованный остов ещё высился гнилым зубом где-то в Верхнем городе, а раз он был так заметен — нижние этажи могли и сохраниться. Она понимала, что, скорее всего, придётся — и без транспорта и сил мутанта это будет медленно и печально, а потом…       А потом её нашли.       Нет, это были не зомби. Их можно было бы принять за обычных бродяг, если бы не какое-то подобие цветовой гаммы в одежде — чёрно-серой, явно бывшей когда-то чёрно-белой. Они не стали тратить время на глупые вопросы, а просто накинулись — всей толпой. Вот тут-то Химера и пожалела об отсутствии своих когтей! Не убить, но хотя бы ранить и вывести из строя, а то и просто напугать…       Какое-то время она всё равно отбивалась: уроки ближнего боя не прошли даром даже для ослабленного организма. Но драться на протезах оказалось слишком непривычно, да и противников было чересчур много — и прибывали всё новые и новые. Наконец, когда Рику начали тупо давить массой и с боевыми искусствами было уже не развернуться, она принялась тупо брыкаться, царапаться и кусаться, и ещё успела порадоваться мощным пинкам, которые раздают её новые ноги. А потом её элементарно зажали в угол, набросили на голову мешок, а кто-то ловкий профессионально пережал сонную артерию, и…       …очнулась Рика уже привязанной к креслу. Судя по очертаниям, знакомым и подсознательно ужасным для каждого человека, у которого хоть раз болели зубы, — стоматологическому. Какие-то ремни удерживали её руки, ногами тоже пошевелить не получалось, и девочка в очередной раз с болезненным токаньем где-то в груди поняла, что в нынешнем состоянии порвать путы у неё не выйдет. Равно как и рассмотреть хоть что-то нормально в душном и затхлом полутёмном помещении без окон, где она сейчас находилась. И даже определить, где находятся скудные источники тусклого рассеянного света. Разве что ей было видно, что рядом с креслом стояли какие-то предметы, и по их очертаниям воображение достраивало то пыточные инструменты, то бормашины — и ещё неизвестно, что из этого хуже!       А ещё Химера не могла унюхать, одна она в комнате или нет. И поняла это, только когда в ответ на её верчение головой слепящим светом в глаза ей ударила здоровенная высокая лампа — та самая, которой любят светить в лицо дантисты. И сузить зрачки тоже не получилось, оставалось только беспомощно зажмуриться и отвернуться, промаргиваясь от красных кругов перед глазами.       А потом в комнате раздался цокающий звук чего-то металлического и острого по кафелю, а вместе с ним — шаркающие шаги какого-то явно грузного человека. И в круг света от лампы вплыла низенькая гротескная фигура, знакомая Химере только и исключительно по Бэт-вики.       Чёрный зонтик, чёрный цилиндр, чёрный фрак — и каким-то чудом оставшаяся белой посреди всеобщего бардака манишка. Бутылочное донышко зеленоватого стекла, намертво врезавшееся в левую глазницу вместо монокля. Длинный нос, длинные редкие патлы, обрюзгшее лицо, отвисшее брюхо…       — Пингвин… — помертвелыми губами прошептала Рика.       Освальд Кобблпот, давно и прочно покойный в мире Химеры, скрипуче захихикал, обнажая мелкие острые зубы.       — О, моя репутация меня опережает, как это лестно! Да ты, деточка, ещё не совсем пропащая, раз знаешь самого меня.       — Я…       Он ударил её по лицу — не кулаком, ладонью, но настолько внезапно и таким привычным жестом… От силы, вложенной в этот удар нелепым на первый взгляд человечком, голову Химеры мотнуло в сторону, а в ушах зашумело.       — Не смей открывать рот, пока к тебе не обратились! Иначе получишь ещё — а то и не от меня!       По комнате пронеслось демонстративное, знакомое Химере щёлканье обойм — и она поняла, что здесь по периметру стоят вооружённые люди. И, судя по звукам, в арсенале у них были далеко не пистолеты…       Пингвин встряхнул рукой — распухшей, неуклюжей, похожей на клешню из-за артрита, но от этого не менее мощной — и заковылял вокруг кресла, кряхтя и постукивая зонтиком.       — Явиться сюда, в мой город — одной, без оружия, да ещё с такими интересными ножками… И ты знаешь меня в лицо. — Он снова мелко захихикал и уставился на девочку с таким плотоядным выражением, что у неё сделалось неприятно сладко во рту — как бывает от подгнивших фруктов. — Одно из двух. Или ты пришла специально, потому что тебе есть что мне предложить, — или ты просто дура. Ну, возможно, безумная дура. Почему? Потому что никто в здравом уме сейчас не суётся в Готэм! Да ещё и будучи такой красоткой…       Он сладострастно похлопал её по коленке — и в иное время Рику бы затошнило от одного прикосновения, вот только… Коленка была металлической. И Химера с облегчением пополам с ужасом поняла: как существо женского пола она его совсем не интересовала. А вот её ноги для него были действительно очень, очень красивыми…       Особенно если они будут прикреплены не ко мне…       — Искусная работа, — бормотал тем временем Пингвин, чуть ли не носом тычась в металлические сочленения, чтобы рассмотреть их получше. — Сейчас такие уже не делают. Одна из последних моделей! Старк… да-а, покойник Старк умел работать, умел! Откуда у тебя такие лапки, цыпочка?       — Не помню, — сквозь зубы процедила Химера — и снова получила по лицу, но на этот раз — с другой стороны. Видимо, для симметрии…       — Неправильный ответ, — осклабился Пингвин, наклоняясь к самому лицу девочки, и она поморщилась от вони, шедшей у него изо рта. — Не заставляй меня повторять больше, чем мне может понравиться. Откуда у тебя протезы? И кто ты такая?       Вкус крови из рассечённой губы внезапно успокоил и привёл в какое-то подобие порядка панически метавшиеся мысли.       Вряд ли тут знают Химеру, козырнуть именем не выйдет. Предложить я ему ничего не могу, а давать отпиливать ноги не собираюсь! Придётся блефовать.       Рика постаралась надеть на лицо самое мисс-уэйновское из своих выражений и холодно сузила глаза.       — Та, кого будут искать. И если ты меня не отпустишь, тебе очень не понравится, что с тобой сделают, когда найдут.       Лицо Пингвина сделалось очень умилённым, прямо-таки растроганным. Он ловким броском повесил зонтик на сгиб локтя и всплеснул руками.       — Какая прелесть! Угрозы! Как в старые-добрые… И кто же будет тебя искать, деточка? Мне не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: на Хозяина ты не работаешь. Кому ты сдалась?       Кто такой этот Хозяин, который явно с большой буквы? Бэтмен? Нет, он бы никогда так не назвался… Да и особняк его сгорел, и при нём в Готэме Пингвин не утверждал бы вот так, что владеет городом. Чёрт, если я сейчас скажу про Бэтмена, а он в этом мире мёртв, я буду в полной заднице! Как бы так выкрутиться…       Перед мысленным взором Рики промелькнул образ Курта Вагнера, в свойственной ему яркой и шутливой манере рассказывающего про иносказания, а разогнанный адреналином мозг сумел сформулировать фразу за секунды:       — Тем, кто чтит дело Летучей Мыши.       И вот тут она попала в яблочко!       Это была не то что тень ужаса — Пингвин не отшатнулся, а отпрыгнул от неё в полной панике! Люди у стен пришли в движение, переступая с ноги на ногу, гудя испуганным ропотом. Знак Летучей Мыши по-прежнему знали, его боялись!       Но Освальд Кобблпот не был бы криминальным боссом Готэма, если бы дал так легко себя запугать. Прогоняя страх агрессией, он снова подскочил к привязанной девочке и злобно заверещал, брызгая слюной и потрясая зонтом и своими тремя подбородками:       — Никто тебя здесь не найдёт! Даже если придут искать! Мы в безопасности, мы в подземельях, под толщей почвы, камней и бетона, мы невидимы! Я могу убить тебя прямо сейчас, и никто тебя не хватится, — а могу сдать людям Хозяина, и ты пожалеешь, что родилась на свет и связалась с Летучей Мышью!       От его воплей у Рики заболели уши. Она стиснула зубы и напряглась всем телом, безнадёжно пытаясь сделать хоть что-то. А Пингвин всё орал и орал, и от этих криков его люди постепенно стали приободряться, ради успокоения и форса снова перещёлкивая оружием.       Я беспомощна. Меня действительно могут убить прямо сейчас, и никто меня не найдёт, просто потому, что некому искать… Я одна.        И, словно отвечая её мыслям, Кобблпот уже практически провизжал на самой высокой ноте:       — Никто — не — придёт — тебя — спасать!!!       А потом сверху раздался мощный глухой удар! Стены дрогнули, с потолка что-то мелко и дробно посыпалось. Пингвин только успел заткнуться и резко вскинуться всем телом, а не только головой на короткой шее. Цилиндр упал и покатился по полу, а вслед за этим всё там же, наверху, прогремел взрыв! В потолке — не над головой Рики, а несколько подальше от центра комнаты — образовалось большое круглое отверстие, в которое хлынул пусть и пасмурный, но дневной свет — и волна воздуха, невероятно сладкого и свежего после духоты подземелья.       На краю отверстия застыла высокая широкоплечая мужская фигура, показавшаяся Рике до безумия знакомой.       Секунда, другая…       А потом эта фигура спрыгнула вниз.