Книга Химеры

      Тёплая августовская ночь с любопытством заглядывает в окно уютного кабинета, озарённого тёплым жёлтым светом от изящной люстры. Человек в инвалидной коляске наблюдает, как в бокалы богемского стекла льётся янтарная жидкость. Школа для одарённых подростков спит, но её директор бодрствует, принимая позднего гостя.       Тонкий звон соприкоснувшихся бокалов, подобно звуку камертона, разносится по комнате. Первый глоток крепкого разгоняет по телу тепло. Старинные настенные часы бьют ровно один раз.       Дерек Уэйн с тяжёлым выдохом откидывается в кресле, вытягивая вперёд натруженные длинные ноги. Он смакует тёплый тридцатилетний коньяк, и глаза его полузакрыты. Он не хочет видеть, с каким лицом смотрит на него профессор Ксавье, и тот явно осведомлён об этом. Ведь как только гость поднимает веки, выражение искреннего сочувствия и неподдельной скорби по грядущему сменяется на неопределённо доброжелательное, и только морщинки в уголках глаз будто шепчут: ах, мальчик, мальчик…       — Прости, что я так долго не приезжал, Чарльз, — наконец произносит Дерек глубоким низким голосом. — Нужно было завершить кое-какие дела.       Профессор кивает: нельзя сразу начать разговор о важном, нужно какое-то вступление, но ведь не о погоде говорить двум понимающим друг друга джентльменам…       Дерек делает ещё глоток и буквально заставляет себя расслабиться. Мышечный корсет — полезная штука, если уметь с ней обращаться. Дерек умеет. Но и отпускать её нужно, просто необходимо — и именно постепенно.       — Ты всё подготовил? — спрашивает Чарльз, всматриваясь в усталое лицо ночного гостя. Тот кивает и задаёт встречный вопрос, не желая вдаваться в подробности:       — Как твоя протеже? Вписалась в коллектив?       Профессор усмехается и подносит бокал к губам.       — Лучше всех на свете. Потрясающая адаптивность. Я был прав. И он был прав. Это действительно нужная кандидатура. С детской непосредственностью дикарки, невероятной верой в лучшее и мёртвой хваткой хищника.       Дерек молча салютует бокалом. Какое-то время оба просто цедят коньяк. Ветерок из приоткрытой форточки слегка колышет золотистые тюлевые занавески.       — А последствия инцидента с Умкой? — снова нарушает молчание Уэйн.       — Лучше, чем могло бы быть и чем я боялся, — кивает профессор, слегка щуря выцветающие от старости глаза.       — Она не поехала к себе домой, в Россию?       — Нет.       — Почему? — удивляется Дерек, вновь слегка подбираясь. — Я ожидал этого. После такого потрясения, после таких знаний о семье… Я ведь верно понял из твоего сообщения, что она — из древнего северного рода медведей-оборотней?       — Совершенно верно, — вздыхает Ксавье. — Мы их нашли. Этот род давно потерял своё могущество, кровь слишком сильно разбавлена людской, урсуноидов рождается всё меньше. А отсюда — превращение того, что когда-то было несомненным знанием, в суеверия и сказки. Бабку Умки считали сумасшедшей, ведь она верила в то, что её дед оборачивался. И сохранила все семейные легенды и предания. Мать уже не верила. А ведь её предупреждали…       — …что не стоило сажать в колыбельку двух девочек сразу, — сумрачно кивает Дерек. — Первый оборот в младенчестве — что может пойти не так?       Ксавье печально усмехается.       — Я тоже думал, что она захочет покинуть «Нову». Но нет…       — Почему же, всё-таки?       — Во-первых, ей страшно и непонятно. Непонятно, как вести себя, как смотреть в глаза этим людям, как — и, главное, зачем… Во-вторых, здесь у неё есть цель, дело, смысл — и друзья. А в-третьих — Рика.       — Да, Рика, — подхватывает Дерек, подаваясь вперёд. — Ты сказал, она прекрасно адаптировалась. Неужели подобное потрясение на ней никак не сказалось?       — Не совсем «никак», — поправляет его профессор. — Но она сходила ко мне на психотерапию — сколько? Ну, два раза. Ну, три. И с её психическим здоровьем всё прекрасно, Джин её наблюдает. А Умка исправно является два раза в неделю — до сих пор.       Дерек вдруг как-то разом обмякает и потирает пальцами уставшие глаза.       — Возможно, она действительно не просто выживет в Готэме, но ещё и преуспеет и не потеряет рассудок… — бормочет он.       — Не потеряет, — усмехается Ксавье. — Уж если она вот так переварила случившееся… Ты знаешь, Дерек, она ведь приняла на себя половину всех чувств, эмоций, памяти и боли Умки. И если бы не это — вероятность безумия у последней была бы на сорок процентов выше. Она и так…       Дерек поднимает брови на несколько неловкую паузу, когда профессор — виданое ли дело! — пытается подобрать нужные слова.       — У Умки сейчас появилась новая… психологическая защита, — наконец осторожно произносит Чарльз. — Иные специалисты назвали бы это шизофренией, но… В общем, если коротко и не вдаваясь в подробности, у неё в голове сейчас «живёт» её сестра, какой бы она смогла вырасти. Перенявшая её имя. Покойная Нина стала Леной. И теперь Умка и Лена существуют и вместе, и, в какой-то мере, раздельно — как звериная и человеческая часть.       — Но при этом у неё всё получается с полуформой? — уточняет Дерек.       Ксавье кивает. И после очередного глотка из своего бокала мягко улыбается.       — Почему ещё я поставил Рику в ряд причин отказа от отъезда Умки… Я не вдавался в личные подробности, там ещё слишком свежо и больно, и моё излишнее внимание может навредить. Но, насколько я понял, Умка считает Рику сестрой. Старшей, несмотря на совсем иную разницу в возрасте.       — И Рика не против?       — Удивлена, но не против. Более того, они уже успели изобрести свой ритуал — тоже являющийся вполне себе действенной психологической защитой. От кошмаров.       Дерек молча ждёт объяснений. Ксавье улыбается и отъезжает к книжному шкафу, ласково проводя рукой по корешкам старых и новых томов.       — У тебя когда-нибудь горел ночник в спальне, Дерек?       Тот неловко усмехается и отводит взгляд.       — Вот и у них горит. Домик. Маленький глиняный домик со свечкой внутри. Знак того, что две сестры всегда найдут дорогу к сознанию своему и друг друга, какие бы ужасы им ни являлись в кромешной тьме — и собственном подсознании.       — Психологи доморощенные… интуитивные… — бормочет Уэйн и вновь трёт ладонями усталое лицо. — Хорошо хоть, под наблюдением. Ещё что интересного произошло в моё отсутствие?       Губы Ксавье трогает понимающая улыбка, и он согласно меняет тему.       — Произошёл Стоп-Кадр. Этот юноша в процессе тренировок с Ртутью и Химерой обрёл исключительную способность: не убыстряться или замедляться самому, но останавливать мир вокруг себя. Всего на два шага.       — Но порой эти два шага могут явиться критическими, — довольно хмурит брови Бэтмен-сын.       — Он сменил имя, запиши себе, — кивает профессор. — Спасибо этим двум шагам, теперь его зовут Тустеп.       Имена, достижения, рекорды… Бой со скоростью в три раза больше, чем у обычного человека. Взаимообучение, при котором огонь поддерживает лаву. Укрепление социальных связей между не-такими среди не-таких…       Разговор ни на секунду не сворачивает с темы под названием «Нова», но весь воздух в комнате будто пропитан вибрацией незримой натянутой струны.       И, наконец, вырываясь наружу из тщательно лелеемого кокона молчания, звучит нота.       — Они убьют меня, Чарльз, — со спокойной обречённостью говорит Дерек, глядя куда-то мимо окна. — Я знаю это.       — Я мог бы предоставить тебе десятки планов, как можно этого избежать, но ты — сын своего отца, ты отметёшь их, — вздыхает Чарльз, пряча горечь в уголках морщинистых губ. — Потому что ты видел.       — Да, я видел, — подхватывает Уэйн, неожиданно горячо и яростно, на пару секунд отряхнувшись от своей измученности — не столько физической, сколько моральной. — Я видел! И во сне, и наяву. А ты знаешь мои отношения со снами. Так будет лучше.       Чарльз склоняет голову, покоряясь непреклонной уверенности друга — в который раз. Сколько они это обсуждали? Десятки вечеров? Сотни? Спорить уже нет смысла. Поэтому профессор просто повторяет вопрос, с которого началась эта беседа:       — Ты всё подготовил?       И на этот раз Дерек отвечает:       — Да. Бумаги готовы. Нужные нотариусы предупреждены. Альфред знает, что делать. И его наследник тоже, но старик хотел дожить, чтобы самому…       Он умолкает, давя горечь в голосе — не за себя, за другого, — но пауза длится лишь секунду, и вновь разговор перескакивает на другую тему… Или всё-таки почти ту же?       — Они ведь все надломлены, Чарльз. С травмами, ранами, потерями, с тяжёлым детством. Они — такие, как он… и не такие, как я. Они справятся лучше. И потом поймут, почему.       Ксавье сочувственно смотрит на своего гостя и друга, а тот криво усмехается:       — Моя беда… моя беда в том, что я — нормальный. Поэтому я никогда не мог стать таким же сильным, как он.       — Это не беда, Дерек, — мягко возражает профессор, не отпуская его взгляд. — И твоя сила в другом. Ты понял, что ради будущего нужно искать другой путь, — и выстроил его начало. Поборов гордыню и чувство вины. Справившись с вечным девизом твоего отца: «Если не я — то никто».       — Да уж, у меня, скорее, «если не я — то кто?» во все края…       — И ты нашёл тех, «кто», — улыбается Чарльз. — Со всей прозорливостью своей здоровой психики. И именно сейчас я советую тебе как психолог… не твой, но всё же. Хочешь убедиться в том, что ты всё сделал правильно? Поговори с Химерой.       — Да, не помешает… — тянет слова Дерек — и так же тянет свой коньяк из которого уже по счёту бокала. — Девочку надо предупредить хотя бы частично.       Тонкая струйка алкоголя дарит тепло в груди. На стене тихонько тикают старинные часы. Ночь за окном закрывает любопытные глаза, оставляя этих двоих в покое.       Всегда и во всём главное — вовремя остановиться. И в серьёзных разговорах — в том числе.       

***

      Время неумолимо двигалось к концу августа, подходил срок отбытия команды «Нова» в Готэм — поэтому Рика ничуть не удивилась, когда её пригласил на чашку чая Дерек Уэйн, заявившийся в школу с очередным визитом. Сам. Лично. Без присутствия профессора Ксавье, или Логана, или хоть кого-то из взрослых или из «Новы». Только её одну.       — Его что-то тревожит, но это не касается тебя, — задумчиво заявила Конрад, бывшая рядом в момент приглашения, наблюдая за удаляющейся плечистой фигурой Уэйна. Меж бровей девушки пролегла еле намечающаяся тонкая вертикальная морщинка. — Вернее, касается, но… не напрямую. В любом случае тебе предстоит серьёзный разговор.       Вот теперь Рика и сидела в комнате Уэйна, поглощая сладкие рулеты с джемом под вкусный зелёный чай, и ждала, когда же этот разговор начнётся. По взглядам искоса и сумрачным теням, залёгшим у крыльев носа, было ясно, что Дерек и сам не знает, с чего начать. Девочка решила не мешать ему подбирать слова и уткнулась носом в чашку.       — Что ты думаешь насчёт своего скорого путешествия? — наконец спросил Уэйн.       — Не знаю, — честно ответила Рика, пожимая плечами. — Насколько я поняла из того, что читала и смотрела, Готэм не из тех городов, на которые заранее можно строить какие-то планы, если ты с ним не знаком. Можете считать меня легкомысленной, Дерек, но я предпочту сориентироваться на местности.       — Возможно, это и правильно, — пробормотал Дерек, переводя рассеянный взгляд куда-то за её левое плечо. Сморгнул. Глубоко вздохнул. Девочка продолжала терпеливо ждать.       Дерек тяжело поднялся, подошёл к столу и пробудил ото сна стоявший там ноутбук. Поднял со столешницы маленькую серебристую флэшку и показал Рике.       — Это — то, что вы с командой должны будете изучить за то время, что вам осталось до отъезда. Здесь собрана наиболее полная информация обо всех героях, злодеях и простых, но не менее значимых обитателях Готэма, которая только существует на свете. Включая фото и видеофайлы.       Рика ахнула и округлила глаза.       — То есть, это…       — Да, — усмехнулся Дерек. Её детский щенячий восторг явно его забавлял. — Это картотека Бэтмена. С гордостью могу заявить, что и сам приложил руку к пополнению этой супергеройской энциклопедии. Но сейчас… я хочу тебе кое-что показать.       Он вставил флэшку в ноутбук и жестом пригласил девочку перебраться поближе. Рика послушно отставила чашку и подошла. На экране засветился символ летучей мыши, потом открылось какое-то приложение, замелькали таблицы, каталоги, статьи… А потом развернулся экран видеоплеера.       И Рика увидела.       Видимо, Дерек составлял этот плейлист заранее. Потому что он просто молча щёлкал мышкой, а перед глазами девочки раз за разом вставала мрачная фигура в чёрном плаще и маске с острыми вертикальными «ушами».       Покойный Тёмный Рыцарь.       Изначальный Бэтмен.       Брюс Уэйн.       Рика неуютно поёжилась, ощущая неприятный холодок вдоль позвоночника и вставшие дыбом волоски на руках. Она почему-то сразу поняла, что это именно Брюс, а не Дерек. То, как он двигался, дрался, ронял скупые слова своим знаменитым низким голосом, искажённым модулятором… Творящий справедливость Бэтмен внушал трепетный суеверный ужас даже с экрана, при ясном солнышке через окно, даже учитывая то, что самой девочке бояться было нечего — ведь она была чиста перед законом…       И одновременно Рика испытывала к этой затянутой в чёрное фигуре неимоверное уважение на грани с благоговением и тепло, потому что, несмотря ни на что, Бэтмен нёс людям… надежду. Именно её, чистую и неприкрытую, девочка ощутила, когда Дерек под конец показал ей знаменитый символ — луч фонаря в свинцовых готэмских небесах.       Когда Уэйн-младший закрыл программу и ноутбук, Рике пришлось сперва долго и со свистом выдохнуть, прежде чем принять от него флэшку.       — Впечатляет, правда? — улыбнулся Дерек, помогая ей перебраться в кресло. — Когда отец всего лишь заходил в комнату в своём костюме, создавалось ощущение, что вошла каменная стена: настолько мощным и даже несколько давящим становилось одно лишь его присутствие. Я так и не смог это повторить. Но я был один, а вас — девять. Вам придётся постараться.       — Это об этом вы хотите поговорить? — слабым голосом спросила девочка, пытаясь прийти в себя.       — Не совсем…       Дерек вздохнул и машинальным жестом потёр глаза.       Сколько же он не спал? — мелькнула мысль и сразу же потерялась под гнётом увиденного.       Совершенно внезапно Дерек присел на краешек круглого столика рядом с девочкой и подлил ей чаю. Та заморгала от неожиданности, а он улыбнулся, чуть повёл плечами — и сразу стал куда меньше похож на отца, чем обычно.       — Наверное, я хочу извиниться перед тобой, Рика. За то, что не смог сохранить этот город так, как хранил он. За то, что теперь вам приходится бросаться в этот кипящий котёл — практически не подготовленными. И не спорь, девочка, я знаю, я сам вас тренировал. Вы всё равно не до конца готовы к тому, что вас ждёт. Ты ведь сама говорила об этом.       Он помолчал, глядя в сторону. Рика сидела тише мыши, навострив уши. Серьёзный разговор наконец-то наступил — и ей чуялось, что он будет совсем не на тот десяток тем, которые она уже успела прокрутить в своей голове.       Дерек дёрнул углом рта, пробежал пальцами по волосам и вздохнул, будто перед прыжком в пропасть, полную колючек «подожди немного».       — Я должен признаться тебе, Рика. Всю мою самостоятельную жизнь — и как Уэйна, и как Бэтмена — меня точит этакий ядовитый червячок. Я всё время опасаюсь, что подвёл отца. Не справился, не оправдал доверие, не выполнил возложенную на меня миссию. А ведь он так старался воспитать себе замену. — Дерек криво усмехнулся и опёрся ладонью о колено. — Возможно, если бы он растил меня как преемника с младенчества, у нас с ним был бы шанс… Но пятнадцать лет — это уже слишком поздно.       И тут два и два наконец-то сложились. Рика почувствовала, как у неё медленно отпадает челюсть, и поспешно захлопнула рот.       — То есть… вы хотите сказать…       — Да, — с грустной улыбкой подтвердил Дерек. — Я не родной его сын. Естественно, нужным людям были заплачены нужные деньги, чтобы все об этом быстро забыли или даже не узнали. И даже самые ушлые журналисты на самых последних страницах самой жёлтой прессы никогда бы не смогли тиснуть статью о том, что Брюс Уэйн никогда не спал с моей матерью.       Он склонил голову набок, поглядел на девочку и как-то очень легко сказал:       — Моё настоящее имя — Дерек Хэнд. И я всегда мечтал стать художником.       От того тона, каким он это произнёс, на глаза Рики навернулись горячие слёзы, и она поспешно затолкала их обратно.       — Своего биологического отца я никогда не знал, а мать умерла, когда мне было двенадцать, — тем временем продолжал Дерек. — Брюс каким-то образом выбрал именно меня из всех прочих сирот и увёз в Готэм. Три года я учился быть Уэйном. Потом он пять лет тренировал меня как будущего Бэтмена… прежде чем дать мне первое настоящее дело.       Он снова улыбнулся — как-то по-детски, искренне и неуверенно, и неловким жестом окончательно взлохматил свою модельную причёску.       — И я бы не сказал, что он был плохим родителем… Нет, он всячески поддерживал меня, занимался со мной и даже хвалил мои акварели. Забросил их потом я сам: не было времени. Только… иногда мне хотелось просто так выбраться с отцом на какое-нибудь озеро или даже в залив, порыбачить. Люблю рыбалку, знаешь ли, так смешно…       И снова Рика едва не прослезилась от того пышного букета эмоций, который она ощущала даже своей слабенькой эмпатией двенадцатого уровня. А Дерек покачал головой и вздохнул:       — Вот только Бэтменом он был больше, чем Брюсом Уэйном. А Брюсом Уэйном — больше, чем отцом. Хотя я твёрдо уверен в том, что он любил меня. Просто… у него плохо получалось это проявлять нормально. По-человечески.       Повинуясь внезапному порыву, Рика накрыла его руку своей. Дерек с благодарной улыбкой погладил девочку по щеке, а потом спрыгнул со столика и отошёл к окну. Он держал осанку, но Рике из кресла казалось, что плечи его поникли под незримой тяжестью.       — Когда вы полетите в Готэм через океан, меня будет ждать встреча с некоторым количеством весьма примечательных людей, — глухо заговорил он, не оборачиваясь. Рика видела только его затылок, но ей почему-то чудился снайперский взгляд, пронзивший щель между лёгкими шторами. — Есть немалая вероятность, что эту встречу я не переживу, но я должен на неё явиться. Не спорь!       И голос его был настолько повелевающим, что девочка невольно поперхнулась уже рвавшимся из горла возгласом.       — Нет, это не будут суперзлодеи вроде Бэйна или Джокера. О том, что стало с этими двумя и прочими, ты прочтёшь в картотеке — если ещё не знаешь, — продолжал Дерек, безотрывно глядя в окно. — Меня ждёт деловая встреча с… бизнесменами определённого толка. Возможно, включающая в себя приложение к моему бренному телу физической силы и посторонних предметов. Но это необходимо — как гарант вашей безопасности. Мы это обсуждали неоднократно и с профессором Ксавье, и не только. Поверь мне, так надо. Но главное не в том. Я верю, что вы справитесь и без меня. Всё уже налажено, настроено и продумано. Главное, Химера…       Тут он повернулся к ней, и Рика аж отшатнулась — настолько тёмным огнём отчаяния горели его глаза.       — Запомни, пожалуйста, и передай остальным, когда — а скорее, именно когда, а не если — меня не станет, — медленно и раздельно проговорил он, буравя Рику взглядом. — Если после моей смерти вы хоть где-нибудь, хоть как-нибудь ещё увидите меня… Это буду не я. Запомни и поверь, Рика Клейтон, Химера, пообещай мне запомнить и поверить: это буду не я!       И столько непонятной боли было в этих словах, что Рике почудилось, будто Дерек стоит рядом с ней и сжимает её плечи. Хотя на самом деле он так и не отходил от подоконника.       — Обещаю, — еле выдавила она через сжатое горло, но Дерека, похоже, удовлетворил её писк. Он вновь отвернулся к окну и сложил руки на груди.       В голове девочки суматошно метались сотни вопросов: что будет, если он умрёт, почему «не он», а кто же тогда получится наследником дома Уэйнов… Но не успела вымолвить ни слова, как Дерек заговорил твёрдо и уверенно, будто отвечая на её мысли:       — Я сказал всё, что сказал. Далее вы получите все необходимые инструкции. И, надеюсь, успешно их выполните. Нужные люди давным-давно предупреждены, а дальше… город будет ваш. Сохраните его.       Рика прижала чашку к груди и машинально кивнула, забыв, что он стоит к ней спиной, — но, похоже, у него и на затылке были глаза.       — Спасибо тебе, девочка, — глубоко вздохнул Дерек и расправил плечи. — И спасибо твоей команде. Будьте Бэтменом. Будьте лучше меня. Будьте сами собой — но ровней ему. И я надеюсь… отец, где бы ни была его душа, всё же будет разочарован во мне не слишком сильно. За то, что я не справился. Не смог… один.       На солнце за окном набежало плотное облако, в комнате потемнело, и тут… И тут Рике показалось, что из сумрачного угла, куда уходила тень Дерека, поднялась другая тень. Такая же высокая и плечистая, только куда более внушительная. С парой остроконечных «ушек» на голове. И встала прямо за спиной приёмного сына Уэйна.       Рика растерянно моргнула, и в следующее мгновение тень уже пропала… Вот только ещё пару секунд девочка видела, как мощные плечи Дерека укрывает призрачный, но от этого не менее чёрный плащ.       Плащ Бэтмена.