Книга Химеры

      В холле Рику действительно уже ждали: молодая женщина, на вид лет двадцати семи, не старше Джин. Она была невысока, чуть повыше самой Рики; её карие глаза смотрели на девочку с нескрываемым любопытством, а каштановые волосы были завязаны в высокий хвост, оставляя на свободе пушистую чёлку.       — Ну, привет, новенькая, — сразу заявила она, протягивая Рике крепкую ладошку. — Будем знакомиться. Меня зовут Кэтрин Прайд, но здесь все называют меня Китти. Пройдёмся?       — Пройдёмся, — осторожно кивнула Рика, отвечая на рукопожатие. Она всё никак не могла понять, чем вызван такой интерес к её персоне.       Они вышли на крыльцо, и Китти решительно направилась в обход здания, к озеру, начиная говорить уже на ходу.       — Ты, наверное, гадаешь, кто я и зачем хотела с тобой встретиться? Ты ведь особо ничего не знаешь об Икс, верно? Вот и я когда-то тоже такой была… Юной, ничего не понимающей, но активно стремящейся к знаниям и приключениям.       — У тебя тоже проснулся дар в моём возрасте? — понимающе кивнула Рика, но Китти хохотнула:       — Бери выше, подруга! Ты младшекурсников видела? Вот и мне было тринадцать. Правда, в отличие от многих, я сразу попала в Икс — так уж вышло, что пришлось немедленно бежать и спасаться. Но это было в те годы, когда Братство Мутантов и Люди Икс открыто враждовали. Так что, по сравнению со мной, ты — та ещё старушка.       Рика аж скривилась, настолько ей внезапно стало обидно, но Китти резко остановилась, повернулась и взяла её за обе руки.       — Извини. Просто… Послушай, давай дойдём до дерева, а там я тебе всё объясню. И кое-что спрошу. Не обижайся. Идёт?       Она улыбнулась так открыто и чуть с хитрецой, что Рика невольно заулыбалась в ответ и кивнула.       Дойдя до дерева — это был огромный столетний дуб, по слухам — любимое дерево профессора Ксавье, которое когда-то едва не спалил Циклоп, — они устроились у корней на мягкой траве. Китти глубоко вздохнула и начала:       — Во-первых — извини ещё раз. Я не хотела тебя дразнить — и уж тем более попрекать твоим возрастом. Все начинают, как начинают, здесь нет понятий «раньше» и «позже». Джин вообще в десять забрали, так что по сравнению с ней — мы все тут деды и бабки.       — На три года раньше тебя? — уточнила Рика. Китти полминуты удивлённо хлопала глазами, а потом расхохоталась:       — Что ты, что ты, подруга! Джин старше меня на семь лет, ты о чём?       — На семь лет?! — ахнула Рика, в свою очередь делая большие глаза. — Но это получается… ей…       — Да, тридцать семь, она просто так выглядит, — махнула рукой Китти, опираясь спиной на ствол, покрытый шершавой замшелой корой. — Здесь много кто выглядит младше своих лет. Например, Курт и Гроза. Да-да, Грозе уже хорошо за сорок, ты не думай! Сколько лет Курту — вообще никто считать не порывается. А, скажем, по тому же Циклопу из-за одних только очков незаметно, что мужику-то уже не двадцатник. Ну а Хэнк… — женщина присвистнула. — Юность Хэнка пришлась на Карибский кризис и вот это вот всё. Тот ещё старпёр.       — А профессор? — осмелилась заикнуться Рика.       — Профессор, — хмыкнула Китти. — Профессор, как и Магнето, родился незадолго до Второй Мировой. Мутация — вот что заставляет нас стареть чуть медленнее обычных людей. Только учти, подруга, когда начнутся твои тренировки у Икс — никогда и ни за что не спрашивай о возрасте Мистик. Под дых не получишь, конечно, но говорить об этом у нас не принято.       — Мистик?! — Рика не поверила своим ушам. Та самая… — Мистик будет тренировать… меня?!       — Вас, — уточнила Китти, криво усмехаясь. — Ты — не единственная в наборе нового поколения, не забывай. Но мы отклонились от темы! Уж это я умею…       — А, да, — вспомнила Рика, пытаясь отойти от изумления. — Ты сказала, что я похожа на тебя…       — Не просто похожа. — Китти устроилась поудобнее, зажевав в зубах травинку. — Когда-то меня звали Спрайт. Не как лимонад, а как мелкого лесного духа. Потом — Ариэль. Ну, это уже Шекспир.       Рика понятливо кивнула: они ещё продолжали разбирать «Макбета», но профессор Вагнер щедро сыпал именами и иных персонажей «английского барда».       — Не сомневалась в Курте, — с ухмылкой пробормотала Китти. — Ну так вот! Последним моим прозвищем, оставшимся со мной и по сей день, была Призрачная Кошка — или Теневая, как вариант. Вот только мир-то мы спасаем, само собой разумеется, по всему миру, и в некоторых частях света моё имечко ошибочно переводят как… да-да, именно «Химера». Смекаешь?       Она победно посмотрела на Рику, и та с некоторой неуверенностью почесала нос.       — Значит, почти тёзки?       — Почти. — Китти посерьёзнела, выплюнула травинку и выпрямилась. — И дело не только в имени. Я знаю, ты потеряла родителей. Я, считай, практически потеряла своих. Сначала изолировалась от них, чтобы не подвергать их опасности. А потом они узнали, что я вышла замуж за русского… ну, за Колосса… Мои предки — довольно старорежимные дяденька и тётенька и хорошо помнят Холодную войну, я ведь — поздний ребёнок.       Про себя Рика решила, что лучше вопросов в эту сторону не задавать. Китти смерила её пристальным взглядом и протянула:       — А ты в чём-то взрослее, чем я была в твои годы… И в то же время — ну просто ребёнок, дикарка, дитя природы.       — Говорят, в Африке взрослеют быстро, — вздохнула Рика, заставляя себя не обижаться на правду. — Но в то же время — в чём-то остаются сущими детьми.       Они помолчали какое-то время. Ветер гнал по озеру пёструю рябь, шумели деревья. Скоро заканчивалась первая пара, и Рика гадала, сколько ещё продлится этот странный разговор и чего на самом деле от неё хочет эта маленькая женщина, ставшая Икс восемнадцать лет назад.       — Мы тогда считали Братство Мутантов чистым злом… — протянула та, закладывая руки за голову и глядя в пространство. — Молодые, горячие головы… Те, кто постарше, пытались учить нас уму-разуму, но… Вот ты мне скажи! — Она села одним рывком и пристально воззрилась на девочку. — Ты хочешь мстить? Тому, кто убил твоих родителей. И тому, под чьим началом он это сделал.       — Магнето? — прошептала Рика, чувствуя, как у неё холодеют кончики пальцев. — Хочу ли я мстить Магнето?..       Она вспомнила бесстрастный взгляд, резкий свист, кровь, капающую с жёлтых львиных клыков… и чёрную массу, обволокшую человеческие мышцы. И боль на лице профессора, когда он рассказывал ей неприглядную правду про своего… друга?       Мог ли он не понимать, что делает? И да, и нет. Те, кто стоял рядом с ним, не были под воздействием, но явно ничего не имели против гибели невинных людей. Но если… нельзя ничего знать наверняка…       Рика мучительно размышляла. Пауза затягивалась, и первой её нарушила Китти.       — Здесь нет правильных и неправильных ответов, подруга. Я не поставлю тебе отметку, не занесу галочку в ведомость. Я просто хочу знать. Почему ты вступаешь в ряды Людей Икс?       Почему?..       Не «зачем», а «почему». Не с какой целью, а по какому велению — сердца, души ли, ума…       — Потому что я — идеальная жертва, — медленно, но отчётливо выговорила Рика. — Для этой твари. И я хочу быть сильной — чтобы те, кому грозит опасность только потому, что они находятся рядом со мной, не погибли, когда она за мной придёт.       В горле стоял ком, сердце дико колотилось, но Рика держала осанку, будто проглотила палку, и выталкивала, выталкивала из себя слова:       — Ты спрашиваешь, хочу ли я мстить тому, под чьим началом было совершено убийство? Да! Я хочу, чтобы этой чёрной твари не было на свете. Потому что, если бы не она… — она чуть не сорвалась на слёзы, несмотря на все слои защиты, но справилась с собой и закончила твёрдо: — Если бы не она — тот парень не получил бы такие способности, и Магнето не захотел бы испытать их. И мои родители были бы живы.       Китти слушала, молча и внимательно. На окаменевшем лице, казалось, жили одни лишь глаза — большие, с расширившимися зрачками.       Рика сглотнула горечь в горле и шумно выдохнула.       — Но если на одной чаше весов будет лежать месть, а на другой — жизнь и здоровье моих друзей и близких, старых и новых… Я хочу защитить их, Китти. Да, моя почти-тёзка, от меня это прозвучит глупо и самонадеянно. Но я не хочу, чтобы вокруг меня ещё кто-то умирал. Хоть и понимаю, что по большому счёту это невозможно…       Она всё-таки сбилась и опустила голову, смаргивая песчинку — разумеется, озёрную песчинку, случайно попавшую в глаза…       Китти опустила ладонь девочке на колено и сочувственно сжала.       — Молодец. Добро пожаловать в ряды Людей Икс… Химера. Теперь — по-настоящему.       Рика вытерла глаза и подняла взгляд. От той колючей и ироничной язвы, что вела с ней эту беседу, не осталось ничего. На неё смотрело доброе и участливое лицо женщины, бесконечно уставшей от бесконечного противостояния добра и зла — или что там чем считалось у разных сторон вечных конфликтов…       Китти поднялась с земли и отряхнула штаны. А потом весело подмигнула:       — Не грузись, подруга! Этого добра тебе ещё навалом будет. Беги на урок! Перемена скоро начнётся, а тебе ещё переодеваться.       Словно в ответ на её слова, в стенах школы зазвенел звонок и раздались весёлые детские голоса. Китти потрепала Рику по волосам, развернулась — и, не прощаясь, ушла. Пройдя прямо сквозь ствол мощного столетнего дуба.       

***

      Тренера звали Пьетро. Об этом Рике шёпотом сообщил сосед по шеренге. Но так, а тем более «профессором» и по фамилии (которую девочка не разобрала), его никто не звал: тренер и тренер.       Это был высокий и стройный светловолосый человек возрастом лет под сорок, и, смотря на него, Рика почему-то отчётливо понимала: возраст — истинный. На его лице вечно царило хмурое и достаточно неприятное выражение, да и сюсюкаться со студентами он явно не привык: выражался резко и прямо, хоть и всегда корректно, без лишних оскорблений. Но, несмотря на внешнюю колючесть тренера, Рика просто кожей чувствовала, как его любят и уважают ученики.       Однако поразил её не этот парадокс. А то, что учитель физкультуры ходил с тростью. У него явно когда-то было повреждено правое колено, и эта трость, пусть и очень изящная, с янтарной ручкой, служила совсем не для красоты. Тренер тяжело опирался на неё при ходьбе, да и стоять без неё, как видно, ему было неудобно.       Занимались не в спортзале, а на площадке под открытым небом. Первичная разминка была для всех, а после — студенты разделились натрое, и Рика, ругательски ругая себя за то, что не сделала этого заранее, подошла к тренеру и попросила показать, куда ей идти, если она в первой группе. Тот смерил её неприязненным взглядом — не лично её, он в принципе ко всем так относится… — и буркнул:       — В первой, значит… Тогда с тобой можно не церемониться. И да, МакКой присылал мне твои данные. Но лично я тебя ещё не видел.       Трость взметнулась в воздух, указывая на небольшую кучку студентов, среди которых стоял и Эльф. Конрад отошла в другую. Кейти не было вообще.       «Ну логично, — сообразила девочка, послушно идя, куда послали, — чтобы исключить возможность несчастного случая. Скорее всего, он тренируется отдельно».       И урок начался.       Как Рика и подозревала, первую группу драли нещадно, задавая темп и стандарт в два, а то и в три раза жёстче. Вторая занималась, как обычные люди, а в третьей проводилось что-то вроде лечебной физкультуры, но Рике очень скоро перестало хватать сил, времени и любопытства смотреть, что там с ними делают.       Когда их, «первых», загнали на турник, заставили зацепиться за штангу пальцами ног и подтягиваться, касаясь их пальцами рук, Рика в стремлении показать себя рванула так, что чуть глаза из орбит не вылезли и связки затрещали от напряжения, но потом… Потом боль ушла, вновь появилось то знакомое щекочущее чувство, будто пузырьки газировки под кожей, и внезапно подтягиваться стало намного легче.       «Регенерация», — сообразила девочка, но продолжать в том же духе поостереглась и сбавила лишнее усердие.       У Пьетро была неподражаемая манера вести урок. Казалось, он мог видеть всё и вся. Он занимался одновременно со всеми вместе — и с каждой группой — и с каждым учеником по отдельности. То и дело над ровными пыхтящими рядами проносился его резкий голос:       — Стюарт, спину ровнее! Лурье, что я говорил о дыхании? Китон, ты отлыниваешь, ещё десять кругов после занятия.       Он обращался по фамилии ко всем, не выделяя никого, и Рика уже начала подозревать, что ничьи успехи его не трогают, как вдруг он остановился рядом с Эльфом, который застыл в позе «лук», с нечеловеческой гибкостью касаясь головы пальцами ног (и при этом не держась руками за щиколотки), и процедил сквозь зубы:       — Хорошо, Вуд. Наконец-то. Медитируй больше. — И прошёл дальше. А Рика чуть не потеряла равновесие — то ли от этого увесистого «хорошо», то ли от прозвучавшей «цивильной» фамилии Эльфа.       И ещё один случай показал Рике хотя бы отчасти, почему этого тренера так любят в школе Ксавье. Когда одна из девочек прервала упражнение и, скорчившись, схватилась руками за живот, Пьетро немедленно оказался рядом. До слуха Рики обрывками донеслись его негромкие слова:       — Анабелла, ну что же ты… А календарь? Первый день… медпункт… освобождение…       После чего он мощным рывком отбросил трость к ближайшей скамейке, поднял чуть не всхлипывающую студентку на руки и… исчез! И только пыль, взметнувшаяся по направлению к корпусу, показала, что он не телепортировался, как профессор Вагнер, а очень быстро побежал.       Рика заморгала и привстала на колени, но отжимавшийся рядом Эльф посоветовал:       — Не останавливайся, он скоро вернётся. Полторы минуты — и то только потому, что задержится в медпункте.       — Но как он бегает при такой хромоте? — шёпотом спросила Рика, возвращаясь к тренировке. — Он же с тростью ходит!       — С тростью — ходит и стоит, — тем же шёпотом ответил Эльф, мерно и плавно опуская и поднимая совершенно прямое, как тростинка, тело. — Когда он двигается слишком медленно — то есть, с обычной для людей скоростью, — ему без неё… ну, если не больно, то неприятно точно. Зато с его обычной… Спидстер, что поделать. — И, сдув упавший на глаза локон, совсем тихо добавил: — Кстати, знакомься. Так выглядит Икс в добровольной отставке.       — А ты… — начала было Рика.       — А я — нет, — отрезал Эльф и, изогнувшись, легонько пнул её по голени. — Береги дыхание.       Пьетро действительно вернулся через полторы минуты, подхватил трость — и продолжил урок, будто ничего не случилось. В конце занятия, когда все, переводя дыхание, снова выстроились в шеренги, он провёл разбор полётов: кого-то похвалил (так же сдержанно, но увесисто, как Эльфа), кому-то ещё раз указал на ошибки и с чем стоит поработать, а к кому-то подходил и что-то говорил тихо, лично, не во всеуслышание. Некоторые краснели.       В общем-то, под конец краснеть подошла очередь и Рике, когда тренер нагнулся к ней с высоты своего роста и легонько шепнул на ухо:       — Не пытайся казаться лучше, чем ты есть, Клейтон. Твой потенциал я вижу, до высот тела и духа нужно подниматься постепенно и без рывков, а излишний энтузиазм может свести тебя в могилу надёжнее и быстрее, чем твой самый злейший враг.       Рике показалось, что у неё даже кончики ушей заполыхали. А тренер скупо улыбнулся одними уголками губ и добавил, выпрямляясь:       — Потом придёшь на спецкурс. Если направят. А она направит. — И уже громко, для всех: — Класс — разойдись!       Студенты — все, кроме наказанных, — смешались и нестройной толпой повалили в душ, а рядом с Рикой с обеих сторон пристроились Конрад и Эльф с многообещающими улыбками, и девочка обречённо поняла: её пытка только начинается!