Книга Химеры

      Сама Рика сказала комиссару всего пару слов, мол, жива, здорова, но у нас тут… Дальше рацию отнял Лебо и начал говорить очень сухо, протокольно и без лишних подробностей, при этом держа одну руку на руле и умудряясь сохранять приличную скорость для этого бездорожья. Небо над их головами продолжало темнеть, несмотря на белый день, за спинами уже слышались далёкие раскаты грома и слабыми белыми вспышками полыхали молнии, а Рика всё никак не могла прогнать из мыслей то шоу, что устроил Гамбит прямо перед отъездом. Не могла и не хотела, если честно. Лучше цепляться за такое, чем… чем даже за прибитый колышками к земле тент, озарённый лиловым сиянием.       То же сияние окутало игральные карты Гамбита, которые он ловко разложил перед собой прямо на земле, общим числом пять: ромбиком, а пятая — в центре. Потом он что-то прошептал, хлопнул ладонью по траве — и особенно ярко полыхнула одна из них, указывая на северо-запад, а потом погасли все, кроме центральной, которая взвилась в воздух и требовательно заплясала, мол, за мной, чего стоите, копуши?!       Они и сейчас ехали за этой картой. Рика примерно прикинула направление и подтвердила по памяти, что никаких оврагов и преграждающих путь рек там нет, а есть довольно большая зелёная рощица, примерно в часе хода на машине. Клейтоны туда практически никогда не ездили, ведь маршруты сафари пролегали в иных местах, а для прайда это было слишком далеко…       Рика вздрогнула, отогнала от себя непрошеные воспоминания и поняла, что Реми уже отложил рацию и терпеливо задаёт ей один и тот же вопрос уже второй раз.       — Ч-что?..       — Пить хочешь? — снова повторил Реми, скосив на неё сочувственный взгляд. — Там бутылка с водой на заднем сиденье. И ещё одна — в бардачке.       — Нет… спасибо, не хочется.       Пара минут молчания. Потом Гамбит накрыл ладонью её запястье и легонько сжал.       — Моя маленькая святая мадемуазель… Хочешь молчать — молчи. Хочешь говорить — говори. Или поспи. Сама сказала: ехать нам ещё долго, а на пути — никаких особых препятствий.       Рика вздохнула. Открыла бардачок, достала бутылку, отпила глоток привычно, но от этого не менее противно тёплой воды… И начала рассказывать. Всё подряд, перескакивая с одного на другое. О том, как смешно папа умел шевелить ушами. О том, что мама, в отличие от него, совершенно не умела печь оладьи, зато яйца варила так, что они у неё никогда не лопались, даже в котелке над костром. О невозможно зелёном платье у неё в шкафу… Отпуская всё это.       Пусть я буду зверем сейчас. У меня есть цель. Я иду по следу. Я охочусь. Всё остальное — не важно.       О ночах в палатке, когда львы рычали очень даже недалеко, а змеи шуршали — так и вовсе близко, а страшно никому не было. О маленьких бушменах, которые учили её плеваться из трубочек сухими семенами и делать свистелки из стручков акации. О том, как папа впервые посадил её за руль, а мама перестала ругать за расцарапанные коленки и грязные руки, поняв, что дочка не хочет быть второй Шарлиз Терон…       Всё это надо отпустить. Не забыть, нет. Просто не думать сейчас. Потому что этого больше никогда не будет. Никогда. Всё кончилось. Но сейчас я — львица. Я иду по следу. Мне надо слушать, смотреть и ловить запахи. А всё это — отпустить…       Закончив на том, что она уже третий месяц готовится к поступлению в колледж, Рика поняла, что у неё во рту пересохло, и снова приникла к бутылке. Пока она пила, Реми негромко хмыкнул и впервые за всё время её монолога подал голос:       — А ты этого хочешь? В колледж, а потом — в университет.       — Ещё с утра — не очень хотела, — призналась Рика, утирая губы. — Мне интереснее здесь. Но сейчас… Во-первых — учиться всё-таки надо, куда я денусь. А во-вторых — мама с папой… очень на меня рассчитывали. И я просто обязана их не подвести.       — И что же, у тебя нет никаких дальних родственников?       Рика неопределённо пожала плечами.       — Вроде как был один дедушка, по папиной линии, то ли из Европы, то ли из США… Но мы к нему никогда не ездили, и он тоже не приезжал. Папа о нём не рассказывал, а я и не спрашивала. То ли он умер уже, то ли был не в восторге от папиного выбора… Не знаю.       — Читал я про одного Клейтона, — хмыкнул Гамбит. — По возрасту вроде подходит, но слишком высокого полёта птица.       — Ну уж явно не лорд Грейсток, — неожиданно для себя рассмеялась Рика. Стало как-то полегче, будто после её словесного потока кто-то аккуратно забрал из сердца тупо пульсирующий шип. И перестало казаться, что флэшка, лежащая в нагрудном кармане, обжигает тело через ткань. — Да и мы на Тарзанов не тянем. Нет, я не знаю, кем он был конкретно. Но вроде бы — учёным. Библиотека у него была, это точно. А так-то Клейтон — это достаточно распространённая фамилия, их везде хватает, где по-английски говорят.       — Это верно, — кивнул Реми. — Но это я всё к чему… Ты знаешь, на кого я работаю. Ты знаешь, что отличаешься от других людей — и теперь начнёшь отличаться довольно резко. А профессор — он не просто так профессор, и у него есть школа. После которой любой университет, где у ректората есть мозги, оторвёт тебя с руками. Любой, потому что диплом твой будет котироваться на международном уровне. Не хочешь подумать об этом?       — Хочу и обязательно подумаю, — честно пообещала Рика и внезапно зевнула. — Когда мы найдём твоего друга и я смогу думать хоть о чём-то, кроме того что я иду по следу…       — Вот и славно. — Реми улыбнулся и надвинул козырёк бейсболки ей на нос. — А теперь поспи. Ты плакала, ты говорила, ты эмоционально вымоталась. У тебя глаза закрываются, а время ещё есть. Тебе ничего не приснится, слово бойскаута.       — Не был ты никогда бойскаутом, по тебе видно, — пробурчала девочка, поуютнее устраиваясь на сиденье, и закрыла глаза, легко соскальзывая в сон под бархатный смех Гамбита.       

***

      Реми оказался прав: ей ничего не приснилось. Мало того, подремав чуть меньше часа, Рика чувствовала себя на удивление отдохнувшей и набравшейся сил и выскочила из машины вполне себе бодрячком.       Здесь уже не так завывал ветер, а сквозь затянувшие небо облака местами всё же пробивались лучики солнца. Буря сюда ещё не дошла, но было понятно, что надо спешить.       — Значит, так… — Гамбит, поймавший свою указующую карту, аккуратно засунул её в нагрудный карман, к остальным. — Краткий инструктаж перед тем, как мы вообще куда-то пойдём. Моего друга зовут Хэнк, и он — Зверь, как по прозвищу, так и в буквальном смысле слова. То есть — большой, мохнатый, с лапищами и зубищами. Но при этом обладает вполне человеческим разумом и неадекватно синим цветом шкуры.       Рика хмыкнула и пожала плечами. Синий — так синий. Мутанты…       — Он не любит, когда ему мешают отдыхать, — продолжал Реми, доставая из-под сиденья небольшую трубку и одним движением раздвигая её в длинный металлический посох. — Поэтому на подходе к своему логову наверняка разместил ловушки. А логово у него точно есть, и оно хорошо спрятано. Ведь у вас по окрестностям не ходят слухи о страшном синем йети?       Рика невольно улыбнулась и покачала головой:       — Нет, не ходят. Но если ты так хорошо знаешь, чего ждать от своего друга, зачем тебе я? До нужного места мы доехали, а рощица здесь — хоть и большая для саванны, но не настолько, чтобы в ней можно было заблудиться. Чем ещё я смогу тебе помочь?       — Я собираюсь нагло тебя использовать, — развёл руками Реми с таким простодушным лицом, что захотелось засмеяться. — Ибо я — бессердечный ново-орлеанец и прекрасно понимаю, что мой друг обязательно клюнет на юную мадемуазель с геном Икс в крови и такой… историей. А иначе ещё попробуй уговори его вернуться. И потом… — тут Гамбит сделал паузу и многозначительно потёр нос, глядя на девочку, — если у тебя та мутация, о которой я думаю, то в дополнение к регенерации и острому слуху у тебя должны развиться нюх и неплохое зрение, так что в плане высматривания ловушек ты мне тоже пригодишься.       — Но я не знаю, как у меня получилось услышать тебя в тот раз, — возразила Рика. — Это было очень внезапно — и не факт, что я смогу повторить этот фокус по желанию, не говоря уже о прочих…       Но Реми уже приобнял её за плечи и повлёк за собой с широкой улыбкой, приговаривая, что это — абсолютно нормально для юного мутанта, который не умеет обращаться со своими способностями, и где же ещё их развивать, как не тренироваться на практике, правда?       «Мёртвого заболтает», — подумала Рика и решила не сопротивляться. Тем более что посмотреть на синего зверя ей было действительно интересно, а в гордом одиночестве в голову могли вернуться нежеланные мысли…       Первую ловушку они заметили минут через пятнадцать. Причём Рике для этого не понадобилось никаких сверхъестественных способностей: острый глаз девочки, привычной к жизни в дикой природе, уловил некое несоответствие в том, как лежит дёрн, явно потревоженный чьей-то рукой. Гамбит просто кивнул, осторожно обходя опасный участок. Похоже, навидался такого на своём веку.       Шли в тишине, особо не переговариваясь. Реми легко перенял язык жестов, принятый у охотников и натуралистов, а Рике почему-то подумалось, что есть в его скупых, но при этом достаточно плавных движениях что-то военное.       Следующую ловушку заметил уже Гамбит, не дав Рике ступить куда не надо. Потом она удержала его руку и не дала отвести от головы подозрительную лозу. Так и шли, поддерживая друг друга, повинуясь чутью и опыту, не быстро, но и не сбавляя хода, как индейские разведчики: с носка на пятку, с носка на пятку… И Рика понимала, что не видит вокруг знаков присутствия необычного большого зверя. Ни следов когтей, ни ободранной коры, ни пахучих меток — и уж тем более, ни одного клочка синей шерсти. Зверю с разумом человека действительно не хотелось, чтобы его кто-то нашёл: с такой тщательностью он уничтожал все следы своего пребывания в этой местности.       И что-то ещё не давало Рике покоя, пока на какой-то момент она не осознала, что именно: запах. Странный, необычный запах, который усиливался по мере того, как они шли. Это не был уже привычный ей запах хищника, скорее так могла бы пахнуть человекообразная обезьяна — горилла или шимпанзе. Они не водились в ЮАР, но Рика их видела, когда Клейтоны всей семьёй ездили в Центральную Африку по приглашению коллег-зоологов. Вот только…       Рика закусила губу и чуть не сбилась с шага. Она поняла, что не даёт ей покоя: так могла бы пахнуть человекообразная обезьяна, находясь на расстоянии… ну, скажем, шагов пяти. Но рядом никого не было, а заросли были не настолько густыми, чтобы…       Девочка искоса глянула на своего спутника. По лицу Гамбита никак нельзя было прочесть, что он чует что-то необычное. И дело не в том, что он мог притерпеться к запаху своего друга: ведь в таком случае он бы наверняка сказал, что они уже близко.       Он просто не чуял. Вот и всё.       А запах становился всё сильнее. На какой-то момент Рика коснулась руки Гамбита и молча показала на свой нос. А потом — вперёд. Гамбит расплылся в довольной хищной улыбке и поднял вверх большой палец. И Рика скорее угадала чем-то внутренним, чем увидела в его глазах: он этого ждал. Предвкушал, как первым увидит раскрытие ещё одной стороны дара молодого мутанта. Было для него в этом что-то умилительное: как смотреть на пушистого жёлтого цыплёнка или лопоухого щенка, с трудом держащегося на лапках.       Лёгкое ощущение и понимание чужой эмоции накатило — и схлынуло. Рика не обиделась. Она и сама себя ощущала тем ещё цыплёнком.       Гамбит тронул её за плечо, останавливая, и Рика сообразила, что в своей задумчивости отвлеклась от того, что творится вокруг. А вокруг творилась небольшая круглая поляна, почти правильной формы, и они стояли рядом с её центром, только несколько правее. Реми вытянул свой посох влево, к той самой центральной точке, и с силой ударил по земле, тут же отдёргивая его в сторону. Раздался треск, резкий свист — и в воздух, к вершинам деревьев, полетела сетка, так никого и не поймавшая.       — Хэнк, свои! — весело завопил Реми, приложив ладонь ко рту, и Рика от неожиданности вздрогнула: после стольких минут тишины этот крик показался ей оглушительным.       Гамбит плюхнулся на землю и похлопал ладонью рядышком.       — Садись, не стой. Вполне возможно, что его придётся подождать.       — А зачем мы так таились всё это время, если сейчас ты так шумишь? — поинтересовалась Рика, усаживаясь на траву.       — Ну, мы же его выслеживали, — хмыкнул Реми, беззаботно кладя посох поперёк колен. — Это наша традиция, Рика. Так интересней.       Ждать пришлось недолго. Уже минут через пять затрещали ветки — и откуда-то с деревьев на поляну спрыгнуло нечто массивное, но ловкое, мускулистое, одетое лишь в короткие тёмные шорты — и действительно покрытое синей шерстью. Зверь выпрямился во весь рост и оскалил желтоватые клыки в дружелюбной усмешке. Реми одним рывком поднялся на ноги и пошёл ему навстречу, протягивая руку.       — Тебя всё-таки послали за мной, — проговорил Зверь низким рычащим голосом, принимая рукопожатие и обнимая друга в ответ. — А я-то думал, что Чарльз понял намёк.       — Ты про длительность своего отсутствия? — усмехнулся Реми, сжимая ему локоть. — Или ты опять пользовался этими своими ментальными практиками, пытаясь укрыться от Церебро? Безрезультатно, как я понимаю.       — Безрезультатно, — покладисто согласился Зверь и сощурился, выглядывая Рику из-за плеча Гамбита. — А это кто с тобой? Новое пополнение?       — Не совсем, — вздохнул Реми, разворачиваясь к девочке. — Рика, знакомься, это — Генри Филипп Хэнк МакКой, или просто Хэнк. Хэнк, это — Федерика Клейтон, местная уроженка, юный зоолог, мутант с сегодняшнего утра и просто прекрасная святая мадемуазель, пришедшая на мой порог с тремя бутылками пива. А ещё — это залог того, что ты сейчас возьмёшь лапы в руки и пойдёшь со мной к машине, а потом и к самолёту. Потому что ты нам нужен, друг мой. И отдельно ты нужен Чарльзу.       Зверь повёл пушистым заострённым ухом и издал глухой горловой звук, нечто среднее между хмыканьем и фырканьем, в котором слышались и сомнение, и любопытство, и уверенность в том, что этот номер не пройдёт. Гамбит приобнял его за плечи, разворачивая в сторону, и негромко заговорил. Рика отвернулась и даже отошла на пару шагов, отчаянно не желая слышать, о чём он сейчас рассказывает. И… видимо, духи уберегли. На этот раз в голове ничего не щёлкнуло, и ровный голос Реми так и остался просто неясным, лишённым слов звуком на фоне голосов природы.       Через какое-то время на плечо девочке легла мощная синяя обезьянья лапа. Рика чуть вздрогнула и развернулась. Зверь внимательно смотрел на неё своими карими глазами, совсем-совсем человеческими, с таким пониманием и сочувствием, что она едва сдержала набежавшие слёзы.       — Всё будет хорошо, девочка, — проговорил Хэнк, аккуратно и даже нежно сжимая ей плечо цепкими пальцами. — Всё будет хорошо.       Рика проглотила комок в горле и молча кивнула. Зверь отпустил её и повернулся к Реми.       — Ты в курсе, что ты — чёртов манипулятор, друг мой?       — В курсе, в курсе, — мрачно усмехнулся тот, доставая из кармана плаща небольшой чёрный футляр и протягивая Хэнку. — Держи. Или ты думаешь, что за штурвал на обратном пути сяду я?       Зверь аккуратно, двумя пальцами открыл футляр и фыркнул. На синем бархате подложки лежали изящные очки в тонкой металлической оправе. Рика невольно улыбнулась, вспомнив образ учёного с потребительской корзинкой на голове, который она представляла так давно, целую жизнь назад — сегодня утром…       Хэнк издал глубокий вздох, нацепил очки на морду и сдвинул на нос.       — Где там твоя машина, изверг? Пошли уже. Грозу скоро дотянет и сюда. И совсем не ту, какую бы хотелось нам обоим…