Книга Химеры

      Мбеки Науде, комиссар полиции, работал в Городе всю свою жизнь. Этот тучный чернокожий мужчина с большим ртом, приплюснутым носом и маленькими, близко посаженными глазками чем-то напоминал Рике носорога: с виду спокойный и равнодушный, но как разгонится… Папа смеялся и вспоминал старую присказку со времён колледжа: «У носорога плохое зрение, но это волнует не его, а тех, кто не успел убраться с его дороги». Комиссар Науде только занял свою должность, когда в его вотчину приехали Клейтоны, поэтому часто навещал их, справляясь, как устроилась на новом месте молодая пара, и скоро стал другом семьи. Всегда приходил на ужин, когда неугомонные зоологи брали короткий отпуск от саванны, активно рекламировал туристам их фото-сафари, а Рика с самого детства называла его дядей — благо он был старше её родителей, но не настолько, чтобы можно было называть его дедушкой.       Вот и сейчас девочка предвкушала, как состроит ему умоляющую моську и комиссар не сможет отказать своей «племяннице»… но перед самым входом в полицейский участок остановилась в недоумении. Обычно тихая и сонная, плавящаяся от жары вотчина комиссара Науде походила на растревоженный муравейник. Казалось, что народу здесь стало втрое, если не вчетверо больше. Повсюду бегали люди в форме полицейских и рейнджеров, хлопали дверцы машин, ревели двигатели, трещали рации, кто-то кричал и ругался, зачитывали какие-то списки…       Рика прошмыгнула за дверь и обнаружила, что внутри царит примерно такой же кавардак, дополненный шелестом бумаг, клацаньем клавиш и звонками телефонов. Ужом проскользнув до кабинета комиссара, девочка постучалась и сразу сунула голову внутрь:       — Дядя Мбеки! Что происходит?       Комиссар поднял седеющую курчавую голову от большой географической карты и спустил на нос очки. Несмотря на явную занятость, при виде названной родственницы взгляд его потеплел, а толстые губы невольно разошлись в улыбке.       — А, маленькая белая девочка! Заходи, садись, чаю не предлагаю: сама видишь, какая суматоха.       Рика юркнула в кабинет и послушно села на стул для посетителей. Комиссар Науде вздохнул, отложил карту и погрозил девочке пальцем, похожим на сосиску:       — Только быстро, если по делу. Чего тебе надо, егоза?       Рика несколько неуверенно пожала плечами.       — Вообще-то я хотела, чтобы ты меня к моим отвёз, дядя Мбеки. Но теперь даже как-то просить неудобно. Зачем рейнджеры, почему все бегают, что тут творится?       Крутящееся кресло заскрипело под весом комиссара, когда тот откинулся на спинку, слегка отъезжая от стола.       — А духи знают, что происходит, Рика. Из Кейптауна предупреждение пришло: с моря идёт буря. Да такая, какой свет не видывал, и метеорологи её каким-то образом проморгали. Явно нечисто что-то, да только не наше это дело. Наше дело и рейнджеров — вернуть всех туристов, что на охоту и экскурсии укатили, и предупредить местных в поселениях, чтобы шли в укрытия. У нас на это несколько часов.       Рика нахмурилась. В утреннем выпуске новостей ничего такого не было… Но, может, она просто не дослушала? Или пропустила, проспав всё на свете.       Сложив два и два и негромко ахнув, девочка вскинулась:       — А мои родители?       — Связаться не удалось, — поморщился Науде. — Наверняка твой папка опять рацию в кабине бросил, а то и отключил, чтобы животных не пугать. И мамка туда же, знамо дело. Ехать к ним надо, а у меня все люди наперечёт, разосланы по меткам. Разве только когда вернётся кто. А я отлучиться не могу, уж извиняй.       Рика прикусила губу, лихорадочно соображая, что делать. Хвататься за мобильный она даже не пыталась: место, куда уехали родители, не охватывала ни одна вышка сотовой связи, только если на дерево залезть, но кто ж специально на дерево лезть будет, когда есть рация? Отключенная или забытая в машине…       — И машину я тебе тоже не дам, егоза, — продолжал комиссар, отвечая на её невысказанный вопрос. — Знаю, шустрая, не раскокаешь, вот только и колёса у меня все на карандаше. И не только наших и рейнджеров, а вообще все драндулеты в городе, как бы мало их ни было. Всё расписано.       — Что же делать, дядя Мбеки? — жалобно спросила Рика, делая моську — не нарочно, как хотела, а вынужденно. Тем не менее подействовало: Науде насупился, нахмурил широкие брови и в задумчивости почесал за ухом. Потом лицо его прояснилось.       — Слушай, а есть ещё машина. Приехал вчера один белый, не местный, тоже на сафари вроде как. По выговору — француз, да и по имени тоже. Я ещё пожалел, что твои папка с мамкой не дома, ну и тебя тревожить и отвлекать от учёбы не стал. А его драндулет конфисковывать я права не имею…       — Поняла! — Рика рывком вскочила со стула, готовясь бежать. — Он в гостинице?       — В гостинице, как же, — хмыкнул комиссар, снова надевая очки и пододвигая к себе карту. — В гостинице для него слишком много народу, как он сказал. Домик он себе снял. Целый. Третий по Зелёной улице. С деньгами парень. Только, это… Загулял он вчера знатно в местном баре. Как пить дать, не проспался ещё.       — Ну, ясно, — фыркнула Рика и обернулась, уже взявшись за ручку двери. — А как звать-то этого француза?       — Лебо. Реми Лебо.       

***

      Рика Клейтон не первый год жила на свете достаточно самостоятельно и знала, как обращаться с людьми, которых надо будить наутро после активных возлияний. И пусть утро уже было совсем позднее, часов одиннадцать, она прекрасно понимала: если приезжий кутил всю ночь, то в отсутствие побудки ему и два часа дня покажутся рассветом. Поэтому по дороге из участка она забежала в ближайший к Зелёной улице магазинчик.       Сама девочка впервые попробовала алкоголь ещё два года назад, на одной из церемоний бушменов, — сок перебродивших ягод. Но активно к нему не прикладывалась, да и родители не злоупотребляли, а уж на выездах — почти ни капли в рот не брали: дикие животные скверно реагируют на запах спиртного, равно как и сигарет. Зато туристы, приезжавшие на сафари… Да и дядя Мбеки на семейных ужинах порой позволял себе пропустить лишнюю рюмочку чего-нибудь крепкого и с утра жаловался на головную боль. Поэтому Рика и поняла, что если хочет чего-то добиться от приезжего француза, надо делать ход с козырей: трёх запотевших, только-только из холодильника бутылок пива. И, чтобы оно не успело степлиться, до нужного домика девочка рванула бегом…       Остановившись перед белым крылечком дома номер три, она мельком отметила, что совсем не запыхалась, но это была слишком ненужная сейчас мысль, чтобы обращать на неё внимание. Зажав все три бутылки горлышками между пальцев, она забарабанила в дверь свободной рукой, отчаянно надеясь, что француз спит не очень крепко и не заткнул уши берушами. Не стучать же ногами и не орать под окнами, тем более что там жалюзи закрыты… а похоже, придётся.       Но нет, не пришлось — видать, духи уберегли. Прошло не так много времени, и за дверью раздалось неуверенное шебуршание, а потом она открылась. Рика опытным жестом сразу же выставила перед собой одну из бутылок. Открывший издал короткий гортанный возглас, буквально вырвал её из рук девочки и присосался к горлышку. Рика тихонько выдохнула с облегчением и, пока тот пил, принялась его рассматривать.       Незнакомец был довольно высок: Рика со своими метр-шестьдесят еле доставала ему до плеча. На вид — что угодно от двадцати восьми до тридцати пяти, и девочка серьёзно подозревала, что если бы не помятый вид — казался бы ещё моложе. Спутанная шапка каштановых волос, приятные черты лица, прямой тонкий нос, лёгкая щетина на щеках, подбородке и даже на шее, где под кожей судорожно ходил острый кадык. Из одежды — только джинсы и мятая футболка, в которой он явно спал. Рика с удовлетворением отметила загорелую — именно загорелую, а не смуглую кожу, спортивное поджарое телосложение, длинные пальцы с огрубевшими подушечками: этот — не из изнеженных богатых мальчиков, кривящих нос от любой мелочи, что им не по нраву. Он поможет.       Ловко поймав языком последние капли, приезжий кинул опустевшую бутылку в урну, стоявшую у крыльца, и умоляюще уставился на Рику. Та кивнула с пониманием и выдала вторую бутылку. К ней он приложился уже медленнее и не так жадно и, выпив где-то треть, протёр глаза — они оказались чёрными — и посмотрел на девочку уже более осмысленно и ясно. Потом, прокашлявшись, поздоровался:       — Bonjour, ma belle sainte mademoiselle!       Рика невольно улыбнулась: бонжуры бонжурами, а прекрасной святой мадемуазелью её ещё никто не называл. Впрочем, тут явно было с чего. От похмельного несло таким тяжёлым душком…       Собравшись с мыслями, девочка ответила ему также по-французски:       — И вам доброе утро. Вы — месье Реми Лебо? Меня зовут Рика, у меня к вам дело — и есть третья бутылка.       Француз растроганно качнул кудлатой головой.       — Такая юная — и такая сообразительная… Прошу в мою скромную обитель. Я приму душ, приду в себя, и мы поговорим.       Он учтиво посторонился и сделал изящный жест рукой, пропуская Рику в дом, и та даже не успела заметить, когда и как третья бутылка пропала из её пальцев.       Войдя в дом, Рика ненадолго остановилась в прихожей, привыкая к царившему здесь полумраку. Лебо закрыл за ней дверь и прошёл мимо, двигаясь ещё несколько неуверенно. Скрываясь в ванной, он успел прокричать: «Гостиная — прямо, я сейчас!» — и Рика тут же услышала шум воды.       Усмехнувшись и покачав головой, девочка прошла в гостиную, с любопытством озираясь на царивший вокруг беспорядок, состоявший в основном из разбросанных вещей, грязной посуды и пустых бутылок. Судя по всему, этот весёлый парень вчера не ограничился баром и перенёс загул туда, где можно было спокойно упасть и вырубиться. Странно ещё, что лифчики не висят в самых неожиданных местах, а из спальни не выползают на шум заспанные недовольные девицы в неглиже. Рика бы ничуть не удивилась: месье Лебо оказался довольно красив — настоящей мужской красотой — и чертовски обаятелен даже с похмелья. Но похоже, что в доме, кроме них двоих, никого не было.       Рика осторожно присела на краешек кресла. Несмотря на бардак, комната не производила впечатление жилой. Ну правильно: если француз только вчера приехал и сразу начал кутить, то вряд ли он даже вещи свои разобрал до конца. Большой коричневый чемодан, явно не пустой и нагло торчавший из-под дивана, это подтверждал.       Вошёл Лебо в лёгком хлопчатом халате, вытирая волосы полотенцем. Он всё ещё не побрился. Из кармана торчала приснопамятная третья бутылка. Вторую, видимо, он выхлестал в душе. Рика внезапно почувствовала, насколько сильно от него пахнет шампунем, дезодорантом и зубной пастой вместо перегара, но потом сморгнула — и ощущение исчезло. Видимо, показалось…       — Ну что же, мадемуазель, — жизнерадостно сказал француз, подходя к креслу. — Во-первых, пока мы общаемся на моём родном языке, предлагаю перейти на «ты», а то обращение на «вы» в устах столь юной особы заставляет меня чувствовать себя стариком. А во-вторых — давай познакомимся как положено. Меня зовут Реми Этьен Лебо, или просто Реми. К твоим услугам.       И он протянул ей руку.       — Федерика Клейтон, — кивнула Рика, подавая в ответ руку для рукопожатия, но Реми ловко перехватил её, развернул и поднёс ладонь к губам. От неожиданности девочка зарумянилась, и тот усмехнулся, довольный произведённым впечатлением.       — Ну-с, Федерика Клейтон, и какое же у тебя ко мне дело? Ты спасла мне если не жизнь, то рассудок и здоровье точно, поэтому я как минимум согласен тебя выслушать.       Усилием согнав с себя смущение — подумаешь, манеры! — Рика вкратце и местами сбивчиво рассказала о своей беде. Реми слушал внимательно, опираясь локтем о комод и прихлёбывая пиво. При этом лицо его едва заметно менялось. Когда речь зашла о буре, его губы отвердели и сжались, а стоило Рике упомянуть о том, что она — дочь зоологов и её родители наблюдают за львами, как в его чёрных глазах сверкнула заинтересованность.       — И я думаю, что аренда твоей машины на часик-два стоит спасения твоей раскалывающейся головы, — закончила Рика и с нетерпеливым ожиданием уставилась на нового знакомца. Тот задумчиво хмыкнул, отставил бутылку и прошёлся по комнате.       — Ну, начнём с того, что свою машину я никому просто так не отдам, так что в любом случае поеду с тобой. Но при одном условии: ты мне тоже поможешь.       Реми взъерошил влажные волосы и чуть смущённо улыбнулся. Рика вопросительно посмотрела на него.       — Понимаешь, Рика, я ведь не просто так сюда приехал.       — Я знаю, — кивнула девочка, — дядя… то есть, комиссар Мбеки говорил, что ты приехал на сафари.       — Не совсем, — фыркнул француз, заглянул в коробку из-под пиццы и достал оттуда подсохший кусок оной, победно им салютуя. — Будешь?       — Нет, спасибо, я позавтракала, — отказалась Рика. — Так что «не совсем»?       — Я приехал искать друга, — вздохнул Реми, садясь в кресло и от души вгрызаясь в пиццу. Рика машинально отметила, что с набитым ртом он не говорил: сперва прожёвывал и глотал, невольно делая большие паузы в разговоре. — Вот только, как заселился, решил зайти в бар… У вас там хороший виски… Милая компания… Ну и пошло-поехало.       — А кто твой друг и что он тут делает? — вежливо поинтересовалась Рика, заполняя паузу жевания.       — Мой друг… — Реми усмехнулся и вытер руки валявшимся тут же бумажным полотенцем. — Он, скажем так, порой сбегает от своих обязанностей. На природу. Злые вы, говорит, уйду я от вас, буду медитировать среди братьев наших меньших. И мы его периодически ловим. То в Африке, то в Бразилии, то ещё где. В этот раз он совсем захандрил: так-то обычно его на пару недель хватает, а сейчас — уже два месяца как его нет. А у него, между прочим, обязанности. Учитель он, чтоб ты понимала. Биологию преподаёт, помимо всего прочего.       — Допустим, но при чём тут я? — улыбнулась Рика невольно возникшему у неё в голове образу — благообразному учителю в очках и пальмовой юбочке, с потребительской корзинкой на голове. Что такое потребительская корзинка, она не знала, но услышанное раз слово ей понравилось, поэтому она представляла себе плетёную корзинку, набитую всякими вкусностями.       — Ну, ты хорошо знаешь здешние места, — пожал плечами Реми. — И со зверями умеешь себя вести, если я правильно понял. Мой друг, понимаешь ли, на природе несколько… дичает. Я-то смогу его уговорить, а кто другой на твоём месте напугается, начнёт визжать, совершит нечто непоправимое… А ты, как умная и опытная девочка, спокойно постоишь в сторонке, пока я буду его низводить и курощать. Но сперва мы съездим предупредить твоих родителей. А потом тут же отправимся искать моего друга. Буря ведь и его захватит врасплох, а у него средств связи — никаких. Телефоны он стандартно или выкидывает, или где-нибудь «забывает». Спасать его надо, ты так не считаешь?       — Считаю, — уверенно кивнула Рика и поднялась с места. — Ну так что, вперёд? Время поджимает.       — Дай я хотя бы оденусь, не в халате же ехать, — рассмеялся Реми. — И ты сама понимаешь, что в моём состоянии за руль садиться не стоит. Как у тебя с вождением, Федерика Клейтон?       Рика широко улыбнулась.