***
Пока вожусь с ключами в тускло-освещенном коридоре подьездной клетки, слышу обеспокоенный гул собственного сердца. И хочется сказать самой себе: "Успокойся ты уже! Все равно ничего не изменить..." Но это так глупо. Как в долбанном фильме, честное слово. А вроде бы я все еще обычный человек, с самым привычным окружением, желаниями и мечтами, и с самыми безобидными намерениями на эту жизнь. И тем не менее, говно случается. А точнее, пиздец. Подкрался незаметно, вот прям в точку высказывание из какого-то там популярного паблика. Тихонько прикрываю двери и поворачиваю ключ, замыкая на два оборота. Разуваюсь, вешаю куртку в шкаф, и так же тихо прокрадываюсь в кухню, где меня встречает полная темнота и горящий красный светлячок. Подхожу ближе, выуживаю сигарету из приоткрытой пачки, наблюдая за своей злючей соседкой краем глаза. Она что-то бубнит себе под нос, а потом записывает голосовое сообщение: "Приехала, Тош, извини, я наверное задолбала тебя за это время. Удачной смены. Завтра позвоню". Девушка многозначительно смотрит на меня, бросает что-то вроде "спокойной ночи", прочитанного показной ненавистью, и уходит, демонстративно хлопнув дверью своей спальни. Что ж, вполне заслуженно. Видимо, Антоха позвонил все-таки и раскрыл ей "тайну" моего присутствия в их клубе. Что ж, вполне ожидаемо. Я даже не смею обижаться на неё сейчас, прекрасно понимаю, как должно быть она переживала, пока пыталась дозвониться на мой севший еще в машине гаджет. Всматриваюсь в горящие окна таких же соседей-полуночников, как и я. Времени уже прилично, а потому не нахожу ничего правильнее, чем завалиться спать. Подумать обо все успею еще. А завтра нужно помириться с Кариной. Надеюсь, она не планирует целую вечность злиться на меня. Тушу так и не докуренную сигарету и оставляю окно настежь. Ну и что, что мороз на улице. Совсем скоро уже Новый год... бросаю взгляд на пепельницу, где сверху красуется непривычно длинный бычок и съеживаюсь от порыва ледяного ветра, может все-таки удастся бросить курить?***
Ветер разносит одиночные опавшие еще в ноябре серо-бурые листья, а я неспешно расхаживаю по территории Ховард Паласа. Тут просто невероятно, комплекс настолько красивый, какой-то даже с долей старины, что ли. Не то, что наш. Сплошные абстрактные узоры на зданиях и стандартное остекление. А тут вон даже дорожки выложены мелким гравием, а недалеко от аккуратной чистой детской площадки с новехонькими качельками целые произведения искусства, а не клумбы, рядом с которыми стоят выкованные лавочки. Посмотришь и жить захочется остаться. Вот только это не совсем жилой комплекс, а частный элитный клубный дом, в который меня, простую смертную, занесло по рабочему вопросу. Здесь даже охрана не захочет мухры, все серьёзно, дяденьки в строгих костюмах и с аппаратами в ушах. Начальник написал рано утром, чтобы я забрала здесь две новые рукописи, которые судя по всему мне должна вынести сама автор. Судя по восторженным отзывам начальства, произведение и правда вполне может стать популярным среди читателей в самом ближайшем будущем. Интересно, сколько стоит здесь жилье? Должно быть баснословной суммы. Взгляд опускается на открывшиеся двери подъезда и оттуда выходит молодая девушка. Конечно, какой дом, такова и хозяйка, вся из себя идеальная, выхоленная и ослепительная. Брюнетка кокетливо отбрасывает длинную прядь волос в сторону и направляется ко мне. Вот те на! Неужели, автор? — Привет! — лучезарно улыбается девушка и передаёт мне увесистую папку с печатными экземплярами рукописи. — Вита, правильно? Мне тебя описали вкратце, — уточняет брюнетка. — Все верно. — Киваю я. — Ксения, приятно познакомиться. Теперь будем чаще видеться, ваша контора хочет контракт со мной заключить на постоянной основе. Тут две книги, на подходе третья. Блин, так здорово. Никогда не верила, что подобное хобби может иметь успех. — протараторила девушка практически на одном дыхании, заставив меня даже слегка улыбнуться ее искреннему волнению. — Мне тоже приятно. Тогда увидимся? Извини, мне просто нужно бежать. — Зачем-то оправдываюсь я. — Конечно-конечно, — говорит Ксения, и когда я уже разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, направляясь к выходу, кричит вдогонку, выбивая воздух из лёгких. — Передавай Владику привет! Вот тебе и на. А я думала, что пиздецу в моей жизни пора бы уже взять паузу...***
Добираюсь до офиса где-то через час, минуя все пробки стоящего центра. Хорошо, что машина служебная, как и бензин. Отец как-то предлагал мне приобрести свой автомобиль, но я против. Гораздо быстрее в таком мегаполисе добираться на метро и электричках, хотя на машине, конечно, комфортнее. Ну да ладно, все это будет когда-нибудь, просто сейчас смысла не вижу. Поднимаюсь на наш этаж, нервно сжимая стаканчик из страрбакса с уже почти остывшим кофейным напитком. Краем глаза замечаю, что Влад на месте, что-то усердно печатает в макбуке. Оставляю рядом стаканчик с ключами от машины и удаляюсь на свое рабочее место, попутно стягивая с себя верхнюю одежду. — Спасибо, — слышу мужской голос и слегка улыбаюсь. Не хватает нашего общения, стоит признать уже. — Выглядишь уставшей. — Устала, — абсолютно искренне выпаливаю я и смотрю на парня. Как всегда идеально выбрит, одет весьма просто, по спортивному даже, но это его совсем не портит, наоборот, придаёт какой-то мальчишеской небрежности его внешнему виду. Влад-спортсмен, и этим все сказано, я редко вижу его , одетого в деловом стиле, и еще реже в костюме, хотя признаться честно, ему они безумно идут. Он очень высокий, выше Игната и Артура. И все-таки до сих пор не могу принять тот факт, что они с Савельевым совсем не знают о существовании друг друга. Или знают, но не встречались. — Как дела дома? — спрашивает вдруг, заставив снова на себя посмотреть. Слава богу, привычка прятать глаза оставлена мною годами ранее, и теперь я не боюсь смотреть прямо на собеседника, в независимости от того, о чем мы говорим и в какой тональности. — Все хорошо, правда Карина решила обидеться на меня и не разговаривает со мной уже несколько дней, — пожимаю плечами, вспоминая каждую свою попытку извиниться перед подругой и поговорить. — Кстати, тебе привет просили передать. Ксения, наш новый автор. — Добавляю я. — Ксюха? Ну вот, а я сто раз говорил ей, чтоб не тупила и обратилась в редакцию. — Улыбается Влад, заставляя мое и без того покалеченное самолюбие жалобно пискнуть. — Давно знакомы? — вопрос вырывается сам собой, не спрашивая у меня разрешения. — Да еще с колледжа. Она встречалась с одним парнем из нашей команды, когда еще была в составе группы поддержки. — Рассказывает парень, и мой мозг потихоньку складывает новенькие пазлы в одну картину. — Понятно, — тру лоб, немного морщась и утыкаюсь взглядом в черный монитор так и не включённого компьютера. Рядом с клавиатурой стоит старенькое фото с родителями, мне тут лет шестнадцать. Боже, как же хорошо было тогда, ведь я еще даже не предполагала, что такое предательство и боль. — Ты к ней домой ездила? — спрашивает Влад. — Да, очень красивый дом, надо признать, — снова пытаюсь сделать свой голос спокойным, хотя внутри все колотится. — Знаю. Я там квартиру купил два дня назад. — совершенно непринуждённо бросает брюнет, на что я горько усмехаюсь. — Рада за тебя, — сухо отвечаю я, — Извини, мне нужно выйти провериться. Выхожу на маленький балкончик, приспособленный в качестве курилки. Чиркаю зажигалкой, но так и не начинаю курить. Тупо смотрю перед собой, держа сигарету между зубами, но ничего не вижу. Пелена слез застилает глаза. Морщась, тянусь за телефоном, набираю номер, слышу гудки, один, второй, третий... сбрасываю. Зачем я звоню ему? Что сказать человеку, от которого мне нужно не просто бежать вприпрыжку, а попросту избегать и даже не думать о его существовании. Однако мой больной мозг не слушает отклики проснувшегося разума, а руки тянутся к экрану и снова нажимают "вызов" абонента. На втором гудке слышу севший голос Калинина. Заболел, что ли? — Вит, я сплю. Перезвоню потом, ладно? — тихо говорит Артур. А я не могу ему ответить, потому что реву, кусая уже соленые от слез губы, и не выдержав, всхлипываю, взвыв от боли, раздирающей мое нутро. — Где ты? — спрашивает Калинин, прочистив горло. — На работе, — шёпотом, чуть слышно, отвечаю, держась за перила балкона, чтобы не упасть. — Через десять минут буду, — решительно говорит мужской голос в трубке, после чего звонок прерывается, а я стою, чувствуя, как высыхают слезы на моих щеках, сжимаю замёрзшими от ветра и холода пальцами пачку сигарет, и пытаюсь найти вескую причину, чтобы отпроситься домой.