Чай с мятой

      Прошла практически неделя с тех пор, как Эмили уехала из собственного дома и живёт за городом. Благо должность позволяет работать дистанционно. Когда-то, но не так уж и на самом деле давно, девушка захотела попробовать себя в сфере ресторанного бизнеса и, набрав долгов практически на пол миллиона долларов, сумела открыть и сделать достаточно популярной свою небольшую, всего лишь на каких-то сто пятнадцать квадратных метров, кофейню. В её голове вот уже несколько месяцев созревает мысль об открытии второго заведения, но уже ближе к центру города, где обитает большая доля населения, стремящегося пить кофе как можно чаще — вечно уставшие офисные работники. Несмотря на достаточно крепкий финансовый фундамент, Эмили все же боится провала, новых долгов и трудностей, но ведь не потрудившись — успеха не добиться, — уж это правило девушка усвоила ещё в восемнадцать, когда пошла ва-банк и окунулась с головой в омут бизнеса. Зато теперь, в двадцать один, она может спокойно сидеть у бассейна на заднем дворе дома, который даже ещё не закончили строить — осталась веранда, о которой Эмили мечтала с детства, но жестокие условия в родительской квартире давали ей лишь лоджию, размером метр на метр.       Жизнь Эмили нельзя назвать плохой: у неё есть практически всё, о чём может мечтать человек, но не всё, о чём мечтают девушки: личная жизнь не складывается, но она утешает себя из раза в раз тем, что это всё возраст, что она просто слишком маленькая, чтобы быть серьёзной и нести ответственность за кого-то, кроме себя, и именно поэтому Эмили полностью погрузилась в работу, с перерывами на ночные тусовки в прокуренных клубах. Всё это скорее декорация, маска для окружающих, чтобы они не жалели девушку, а жалость она не очень любит с детства — отец всегда был с ней строг, и ни о какой жалости речи и быть не могло. Скорее, Эмили не знает, что значит фраза «кого-то жалеть» и не понимает, когда пытаются пожалеть её. Несмотря на нервное и немного суровое детство благодаря отцу, она любила его и, в какой-то степени, считала примером для подражания — всегда жестокий, но справедливый и умный мистер Оливер Стоун. Даже фамилия всегда всё за него говорит. Мать Эмили — полная его противоположность: лёгкая на подъем, весёлая, немного недальновидная Эмма, любила, да и любит до сих пор, Оливера какой-то слепой, но, самое главное, взаимной любовью.       Девушка всегда мечтала о такой же сильной любви как у родителей, и её мечта могла бы осуществиться, но всё пошло прахом. Два месяца назад она осознала, что жизнь не всегда бывает сказкой, и принц на белом коне может иметь за спиной целый груз проблем и секретов, которые могут не понравиться окружающим людям.       Прошлым летом, когда Эмили решила снести старый загородный домик бабушки и дедушки и построить на его месте небольшой особнячок, она осталась ночевать на заднем дворе, совсем выбившись из сил после трудного дня, проведенного на солнце в заброшенном, заросшем саду, приводя в более-менее пригодный вид плодовые деревья. Среди ночи девушку разбудил громкий звук сирены, спросонья она не могла понять, что это — скорая помощь, полиция или пожарные, но всё встало на свои места, когда Эмили сквозь пыльное стекло окна увидела высокие языки пламени, вырывающиеся из окон соседского особняка напротив. Паникуя, она выбежала на улицу и увидела сидящего у ворот двора мужчину в слегка обгоревшей летней одежде, он держался за голову и раскачивался из стороны в сторону, словно собачка на приборной панели автомобиля качается на ходу. Девушка признала в нём соседа и, подойдя ближе, присела перед ним на корточки, накинув на его широкие плечи свой плед. Она знала, что он пропитается запахом гари и дыма, но Эмили стало жаль мужчину, хоть она даже имени его не знала.       — Тебе лучше остаться у меня, — прошептала Эмили так тихо, что казалось, будто её слова невозможно было расслышать среди криков пожарных и треска горящего дома, но мужчина отреагировал, подняв на девушку взгляд. — А завтра утром поедешь домой.       Он ничего не ответил, лишь вернул Эмили плед и, шаркая ногами по пыльной земле, переступая резкую черту, разграничивающую грязную дорогу с газоном двора дома девушки, поплёлся за ней. Она не знала, как помочь ему, хотя тут никто не в силах был помочь. Соседский дом всегда вызывал восхищение у жителей их улицы: большой, трехэтажный особняк, выполненный в скандинавском стиле, не раз привлекал внимание девушки своей красотой и заставлял каждый раз рисовать картины того, а какой же он внутри. Девушка, взяв мужчину под руку, отвела его в отдельную комнату, где когда-то в детстве она спала, если приезжала сюда на летние каникулы вместе с бабушкой и дедушкой. Кое-где в углах уже несколько лет пылились её старые детские мягкие игрушки и поделки из палочек и сушеных листьев.       — Я сделаю тебе чай с мятой, он поможет уснуть, — проговорила тогда Эмили и ушла в сторону маленькой кухни, чтобы поставить чайник и накидать парочку свежих ароматных листьев в глубокую чайную кружку.       А по возвращению, шикая от того, что в руках покоится уже изрядно накалившийся фарфор, девушка увидела, что сосед спит, так и не дождавшись чая. Она, поставив кружку на прикроватную тумбу, потянулась, чтобы прикрыть его легким пледом, и пальцы Эмили лишь невзначай коснулись его кожи, проскальзывая по завивающимся волоскам на груди — в тот момент её словно током ударило, поразившим все тело. До сих пор она помнит тепло его кожи. На какое-то время девушка даже засмотрелась на мужчину, уставившись не моргая на его лицо, обрамлённое бородой и свисающими на лоб волосами. Местами чёрное от копоти лицо казалось Эмили слишком загорелым, но таким красивым и манящим. Она никогда раньше не обращала на него внимания, но, разглядев поближе, поняла, что и в его возрасте мужчины могут быть привлекательными. Он никогда не выглядел моложе своих лет, внешность безымянного соседа всегда точно передавала его возраст, который можно было без труда угадать.       На утро после пожара, Эмили, без доли стеснения, предложила соседу остаться на совместный завтрак.       — Энди Дарси, — представился он, глядя в глаза девушки, когда они вместе ранним утром пили кофе с булочками, сидя на заднем дворе.       — Эмили Стоун, — передразнила его девушка, официально представившись.       Энди никогда не отличался разговорчивостью, он предпочитал слушать, впитывать и запоминать информацию, давая короткие ответы, если того требует ситуация. Он никогда не был нежен или приветлив, так и в то утро он не пожелал Эмили доброго утра, не сказал спасибо за кофе, лишь кивнул в знак благодарности, и бросив краткое "Увидимся...", скрылся за воротами своего дома. Девушку это нисколько не смутило, она лишь неловко улыбнулась, но даже и это осталось мужчиной незамеченным — он уже успел отвернуться.       Однажды, когда загородный дом Эмили только-только начинали возводить, она приехала вновь и, крепко набравшись двумя бутылками вина, решила проверить как сейчас дела у Энди, тем более крыша его высокого внедорожника виднелась из-за соседского забора. Она неловко постучала в ворота дном недопитой бутылки и облокотилась спиной на забор. Запыханный Энди, тогда активно занимающийся строительством нового дома, не сразу увидел ее — пьяную, оказавшуюся за дверью.       — Выпьешь со мной? — сквозь улыбку проговорила Эмили и сделала глоток вина.       — Тебе уже хватит, — ответил сухо Энди и, закрыв за собой дверцу ворот, вышел к девушке в одних шортах.       Девушка, закусив губу, открыто окинула мужчину взглядом с ног до головы, проявляя к нему неприкрытый сексуальный интерес. Он все всегда распознавал и видел в её глазах пламя, разожжённое похотью вперемешку со жгучим желанием. Тогда Энди смог взглянуть на соседскую малышку совсем иначе, уже не как на ребенка, а как на взрослую, сформировавшуюся женщину, что было заметно по её подтянутой фигуре, благодаря спортивному залу и диетам. Ему льстило внимание столь юной особы, ведь мужчина понимал, что в свои тридцать семь совсем не похож на мечту молодых девушек: вечно не расстающийся с сигаретой, бородатый и лохматый, под два метра ростом, стареющий мужик, что было заметно по пробивающейся седине на голове и лице. Имея за плечами мешки денег, он не удосуживался привести себя в порядок, позволяя природе делать всё самой. Но Эмили видела в нём настоящего мужчину, современного дикаря, вызывающего в ней неприкрытое желание и страсть. Однозначно — её типаж.       В тот день Энди не хотел пользоваться ослабленной алкоголем девушкой, но при попытке уложить её на кровать в небольшой пристройке, что временно заменяла её строящийся дом, Эмили потянула его за собой, заставив навалиться сверху. Он честно хотел было уйти сразу, чтобы после свершенного не выставить себя скотиной, что воспользовался, а затем ушёл, но мягкие ладони девушки уже вовсю блуждали по телу мужчины, заражая его своим желанием. Энди не смог сдержаться, не смог совладать с эмоциями и дал желанию выход. Он наслаждался каждой секундой, что Эмили провела в его руках, по-животному страстно овладев юной особой. Она, хоть и была пьяна, но помнит, как кричала от удовольствия и извивалась под ним, а затем просто уснула, пристроившись головой на крепкой, покрывшейся испариной, груди.       С того момента их отношения стали стремительно набирать обороты, Энди каждый раз хотел сделать для Эмили что-то приятное, какой-нибудь романтический вечер или подарок, но, увидев её вновь, забывал обо всем, практически сразу стаскивая с девушки, а затем и с себя, одежду. Её тело не давало покоя мужчине ни днем, ни ночью, — он думал о ней постоянно. Смех Эмили нравился ему, он хотел бы говорить ей об этом снова и снова и когда уже было собрался с силами, чтобы сделать это, то, в один из их совместных вечеров, звонкий девичий лепет прервал тихий звук металла, ударяющегося о паркет в квартире Эмили. Она проследила взглядом за катившимся по полу золотым кружочком, а затем подняла его, покрутив в руке.       — Я всё объясню, — немногословный Энди готов был часами объясняться перед Эмили, молить о прощении, лишь бы она выслушала.       — Убирайся из моего дома, — сквозь зубы процедила девушка и кинула в мужчину выпавшее из кармана его брюк кольцо, когда она эти самые брюки поднимала с пола, что были брошены во время очередного порыва страсти.       Энди не хотелось спорить, он понимал, что это конец и Эмили, в силу своего эмоционального характера, даже слушать его не станет. Поспешно одевшись, мужчина взглянул на беззвучно плачущую в кулак девушку, опустившую глаза и неотрывно смотрящую куда-то на свои пальцы ног.       — Эмили, ты же знаешь, что я люблю тебя, — кинул он напоследок. — Все остальное неважно.       Не выдержав, девушка кричала на него, обзывая всеми ругательствами, какие могла только припомнить в тот момент. Как только дверь за Энди захлопнулась, она загорелась желанием наглотаться таблеток или того хуже — махнуть пару разу острыми лезвиями по руке, оставляя глубокие, смертельные раны, но сдержала себя от такого необдуманного решения, позаботившись прежде всего о своих любящих и любимых родственниках. Она не хотела причинять им боль, но терпеть причиненную ей боль тоже была не в силах, она разрывала Эмили на много маленьких кусочков, словно кто-то резал заживо хирургическим скальпелем. Девушка любила Энди, она говорила ему уже об этом и не раз и была рада, что её чувства взаимны. Она никогда не расспрашивала мужчину о прошлом, о его прошлой личной жизни и женщинах. Ей было важно лишь настоящее, их совместное настоящее. Эмили не говорила вслух, но давно уже мысленно выстроила планы на будущее, представляя их свадьбу: как она, вся в белом, идет к алтарю по узкой дорожке, а Энди с улыбкой и теплотой в глазах ждет её, чтобы сделать миссис Эмили Дарси; думая, а какой же цвет глаз будет у их ребенка — серо-голубой — в отца, или карие — точно как у неё? Но все мечты разбились вдребезги, словно хрустальная фигурка, упавшая на пол вместе с тем проклятым обручальным кольцом. И эти осколки уже не склеить, не собрать фигурку в виде счастливой семьи воедино. Никогда.       В тот момент Энди возненавидел жену ещё сильнее. Уже пару лет он пытается с ней развестись, но боится. Нет, вовсе не одиночества, а того, что эта женщина воплотит в жизни свои угрозы о самоубийстве. Мужчина знал, что она пойдет на любые уловки, лишь бы он остался. И он оставался, но не ради неё, а ради своего двенадцатилетнего сына, который из раза в раз становился свидетелем ссор и рукоприкладства со стороны матери. Энди никогда не бил её — показывал сыну пример, что девочек бить нельзя и не важно, насколько сильно они тебя провоцируют. Тогда же, в ту секунду боли и тоски, мужчина хотел убить свою жену, лишь бы это помогло ему вновь вернуться к Эмили, да только, отбросив эмоции, понимал, что это не поможет. Уже ничего не поможет. Он давно разлюбил жену, порой доходило до того, что он испытывал к ней отвращение и ненависть, но, вспомнив о том, что она подарила ему сына, все же немного успокаивался, а в объятиях Эмели и вовсе забывал, словно в мире если только они двое и больше никого.       Войдя в дом, Энди твердо решил и произнес вслух:       — Я подаю на развод...       И только потом мужчина увидел, что в гостиной его жена не одна, а в компании своих родителей. Никто не мог и слова сказать в ответ, лишь спустя каких-то несколько секунд нелюбимая супруга, не стесняясь родителей, упала на колени, вцепившись в ноги Энди и умоляла не оставлять её. Он понимал, что она не из-за любви его держит, а из-за страха остаться в нищете и лишиться возможности беззаботно ходить по магазинам и барам, позволяя себе не работать. В этот раз мольбы и рыдания не вызывали в нем ни капли жалости и он, буквально переступив через жену, отправился собирать свои вещи, небрежно бросая их в сумку.       Не обращая внимания ни на слезы жены и её матери, ни на угрозы её отца, Энди просто ушел, оставив ключи от квартиры.       — Она твоя, — бросил он напоследок, и захлопнул за собой дверь не только в квартиру, но и в прошлую жизнь.       Возможно, Эмили уже не вернуть, но он уже давно должен был это сделать и, наверное, девушка помогла ему решиться уже наконец на этот шаг. Выйдя на улицу, он втянул вечерний городской воздух и ощутил тот самый запах свободы. Оковы сброшены и теперь ему не нужно возвращаться к нелюбимой жене в ненавистный дом, где он чувствовал себя, словно в клетке. «Свободный и никому не нужный», — пронеслась мысль в его голове, привнося в душу какой-то обжигающий холод. Он все ещё не верил, что Эмили больше не будет лежать рядом с ним, глядя на него своими горящими, такими красивыми, карими глазами, ему казалось, что он все ещё чувствует связь с ней. Больше не будет слышать её звонкий смех и рассказы о работе, при этом она всегда быстро и смешно говорила, пытаясь выдать как можно больше информации. Все эти воспоминания заставляли его рот расплываться в улыбке, которая тут же сходила с лица от мрачных воспоминаний. Они ведь никогда прежде не ссорились, просто не видели смысла. Зачем портить всё, когда вам вместе так хорошо, что захватывало дух и не хватало воздуха? Энди мог бы всё ей рассказать еще в самом начале романа, но каждый раз погрязал во лжи всё больше, боясь испортить то, что их связывало. Мужчина любил Эмили до беспамятства, и все проблемы рядом с ней казались сущим пустяком, который не может нарушить идиллию их минут и часов, проводимых вместе.       Сейчас, сидя на заднем дворе уже почти отстроенного дома, Эмили в одной руке держит бокал с шампанским, а в другой — телефон с набранным сообщением: «Мы будем вместе только тогда, когда я увижу бумаги о разводе». Но девушка его не отправляет, она искреннее не хочет разбивать семью, хотя прекрасно понимает, что сделала это тогда, год назад, когда позволила Энди овладеть собой. Тогда она не думала о том, чем это может кончиться, просто не могла. А сейчас она не может думать ни о чем, кроме этого мужчины. Она знает, что это плохо, но все же нажимает на кнопку «отправить», а затем бросает проклятый телефон в бассейн. Эмили не хочет знать ответ. Они ведь не общались с тех пор, как она нашла кольцо. Никто из них так и не осмелился поговорить и все выяснить мирным путем, просто кто-то оказался слишком горд, а кто-то — слишком труслив. Девушка не уверена, нужна ли Энди, не забыл ли он её и не заменил ли другой молодой, наивной дурочкой.       Неожиданно в звук шелеста листьев вмешался звук скрежета металла — железные ворота медленно распахнулись и во двор шагнул Энди. Эмили еле сдерживает порыв подскочить с кресла и броситься на шею мужчине, осыпая его лицо поцелуями и зарыться пальцами в его взлохмаченные, густые, тёмные, кудрявые волосы. Они оба ведут себя осторожно, словно не хотят спугнуть и разрушить момент их новой встречи, наполненной волнением, будто это первое свидание в средней школе. Мужчина, сев в соседнее плетеное кресло, взял ладонь девушки в свою руку, как он это делал раньше, и им обоим кажется, что не было этих, казалось долгих, месяцев расставания, наполненных болью. Стоило им только коснуться друг друга, как всё плохое прошлое осталось позади, отдаваясь глухой, уходящей на задний план, болью и горечью причинённый обиды.       — Больше не бросай меня, — первым нарушил покой Энди. — Никогда.       — Никогда… — прошептала в ответ Эмили.       Она наконец могла больше не сдерживаться и бросилась в его объятия, словно они не виделись много лет. Девушка больше не хочет помнить те часы, когда ревела и кричала от бессилия. А теперь и не нужно, все осталось позади. Навсегда.