Нерон

      — Вы уверены, что это всё, что случилось?       Лана взглянула вверх, нахмурив брови, и тут же опустила глаза к коленям, и почерневшим от крови пальцам.       — Да.       Коп пытливо смотрел на неё из-под полы шляпы, постукивая ручкой по блокноту на пружинке, но Лана больше ничего не добавила. В конце концов он щёлкнул ручкой и спрятал её в карман пиджака, а следом и блокнот.       — Ну хорошо, но вы абсолютно в этом уверены? Учтите, что это последний ваш шанс заявить о случившемся.       Лана чуть заметно пожала плечами, и, едва успев заметить жест, полицейский проворчал:       — Будь по-вашему, — он оглянулся через плечо на светловолосую девушку в другом конце гостиной, плавно переходящей в кухню. — Вы, дамочки, странные.       Лана проследила за тем, как он направился к выходу, заметно мрачнея. Она хотела повернуть голову и выглянуть на улицу, где мигали голубые и белые огни, но повязка на шее помешала. Как выяснилось, Лана лишилась сознания не от потери крови — укусы оказались не такими уж глубокими, — а от болевого шока.       В больницу она ехать отказалась.       Вместо этого Лана оттирала с пола пятна крови: её собственная, потемневшая, смешалась на ковре с кровью Грэйс.       С того места, где она сидела, ей была видна Мэри. Перебинтованной рукой монахиня прижимала к груди Библию, не сводя по-детски голубых глаз со своих ботинок, шнурки которых оказались развязаны.       Лана направилась в сторону Мэри, с трудом волоча ноги по деревянному полу и ступая каблуками по следам засохшей крови. Дойдя до Мэри, она опустилась перед ней на колени и взялась пальцами за шнурки, слишком тёмные, чтобы на них остались её кровавые отпечатки.       Лана работала не спеша, прижавшись головой к внутренней стороне бедра Мэри, мерно вдыхая и выдыхая, пока её пальцы крутили узлы. И никого не касалось, что, пока Мэри тихонько поглаживала Лану по голове, та снова и снова развязывала шнурки, лишь бы продлить этот момент.       На кухонном стуле неподалёку сидел, согнувшись под странным углом и опустив голову на грудь, Кит, его висок и спину расцвечивали синяки. И Грэйс ласково гладила его по каштановым волосам.       — Прости, — шептал он, — Прости меня.       Привидение нежно приподняло его голову.       — Клянусь, я пыталась защитить от неё Джулию.       — Я знаю, — Кит с трудом сглотнул. — Спасибо тебе.       — Я люблю тебя, Кит.       — И я тоже тебя люблю, — ответил он поникшим голосом. Кит опустил глаза и следом голову, и Грэйс прижалась губами к его лбу, прежде чем раствориться в ночном воздухе.       Лана встретилась с Мэри взглядом, и карие глаза растаяли в голубых.       — Давай я отвезу тебя домой.       Мэри проспала очень долго. Лана то устраивалась рядом на кровати, то поднималась и, подойдя к окну, глядела на солнце, попивая кофе из кружки. В краткие моменты бодрствования глаза у Мэри были ясными, а сама она — жизнерадостной, но без конца зевала, словно никогда раньше толком не спала, хотя Лана знала, что кто-то попросту спал всё это время за неё.       Сама Лана взяла за привычку засыпать поверх одеяла, потому что Мэри была категорически против, чтобы Лана спала не в своей кровати, в то время как с наступлением холодов она сама засыпала под одеялом. Лана почти с одержимостью наблюдала за тем, как Мэри дышит: равномерные вдохи и выдохи через чистые лёгкие, до этого часами и днями сдавливаемые чужой волей. Лана коротала время, опуская ладонь на спину Мэри и наблюдая за тем, как та приподнималась на вдохе.       Когда Лана проснулась в очередной раз, Мэри рядом не оказалось, но место около Ланы ещё было тёплым, а значит Мэри проснулась недавно. Лана соскочила с кровати и перебралась в большую комнату — её квартира была не такой большой, чтобы можно было туда вбежать.       Мэри встретила её взглядом, полным радости, и Лана потянула вниз край рубашки, внезапно смутившись.       — Куда ты собралась? — выдохнула Лана.       Мэри улыбнулась:       — На самом деле я только вернулась.       — И куда ты ходила?       Мэри радостно вскинула брови, поднимая руку с коробкой из булочной.       — Завтрак на завтрак?       Лицо Ланы тут же просветлело, теперь и она улыбалась, разжав кулаки. Она потёрла пострадавшую шею в том месте, где виднелись четыре следа от укуса.       — А у меня до сих пор нет стола.       Мэри только добродушно пожала плечами, улыбаясь всё шире.       — Значит снова сядем как дети.       Она устроилась за стойкой, скрестив ноги в лодыжках и поправив юбку на коленях, и Лана села в той же позе, но под окном.       Она с лёгкостью поймала брошенный ей пэн-о-шокола — на ощупь через бумажный пакет выпечка была ещё тёплой.       — Мне неловко спрашивать, — начала Мэри, но замолчала, чтобы откусить от слойки, прикрывая глаза в таком блаженстве, какого Лана давно не видела на её лице. Лёгкость, свобода, блаженство — всё это отражалось теперь в её чертах. Мэри в смущении открыла глаза и кончиком пальца убрала крошки с губ, — но сколько я проспала?       — Дня три или около того. Я не считала. Я привезла тебя домой от Кита, и ты тут же отключилась.       — Ты хоть что-нибудь ела за это время? Спала хоть немного?       Лана пожала плечами, и Мэри вздохнула, но вздох был не раздражённым, а скорее заботливо-расстроенным. Лана мягко улыбнулась в ответ и отвернулась, тем самым заставляя Мэри подобраться.       — Почему ты так улыбаешься?       — Ты просто, — ручка Ланы незаметно для неё самой покинула карман брюк, оказавшись в руке, и теперь она без конца ею щёлкала. — Ты отлично выглядишь.       Лицо Мэри залил яркий румянец.       — Лана.       — Ты знаешь, что я имею в виду.       — Знаю, — выдохнула Мэри. — Я и чувствую себя отлично. Я чувствую себя отдохнувшей. Я чувствую, — она попробовала нащупать внутри себя ставшую привычной боль, и слабо улыбнулась, — тепло.       — Выходит, его больше нет? — прошептала Лана. — Он ушёл?       — Я чувствую себя свободной, Лана. Какой бы груз я не несла на своих плечах все эти месяцы, его больше нет. Я снова могу дышать полной грудью, снова могу думать, и, может быть, — её румянец стал ещё заметнее, — я снова могу чувствовать. — Вскоре её радостное возбуждение спало, по лицу скользнула лёгкая тень. — Только не спрашивай меня, что случилось, потому что я не знаю, но я рада, что это произошло.       — Ты попросту изгнала его, — сказала Лана. Она опустила глаза. — Прости, что ничем не помогла, как обещала.       — Не надо этого, прошу, — взмолилась Мэри. — Я не хочу, чтобы ты снова поднимала эту тему. Ты поддерживала во мне желание жить.       Лана помотала головой, но, не зная что сказать, только продолжила молча есть.       Мэри, уже сложив салфетку и убрав её в пустой пакет, никак не могла усидеть на месте.       — Так ты напишешь об этом?       — О чём?       — Ты напишешь про это дело? — подняв глаза уточнила Мэри. — И тогда твой контракт с церковью подойдёт к концу.       — Я… — Лана потянулась за своим блокнотом, вынула его из пиджака и опустила на подоконник опасно близко к краю. Она поигрывала краями страниц, сворачивая и разворачивая их. — Мэри, я думала оставить за кадром твою историю. Нашу историю.       — Нет, — негромко сказала Мэри. — Опубликуй её.       — Мэри?       — Люди должны знать, что такое может случиться с любым, даже с невестой Христовой. Пусть они узнают, через что мы прошли, — Мэри коротко посмеялась. — Вдруг, это и есть твоё городское чудо. Я.       Лана помрачнела.       — Что-то я сомневаюсь.       — Но ведь так и есть. Напиши об этом, Лана, напиши и обрети славу. Эта квартира, разве ты её не заслуживаешь?       Всё ещё глядя неуверенно, Лана спросила.       — А как же ты?       — Тимоти, конечно, прочитает твою последнюю статью, но мне уже всё равно. Я очистилась, хотя больше не чиста и не непорочна, зато теперь я управляю собственным телом и это единственное, что для меня важно. И я уверена, что ты не захлопнешь дверь у меня перед носом, если однажды я окажусь по соседству, — робко предположила Мэри.       Лана усмехнулась.       — Я вообще-то планирую, что ты бросишь своё ужасное общежитие и переедешь жить ко мне, — черты её лица смягчились. — Ты уверена насчёт статьи?       Мэри улыбнулась.       — Тебя наняли, чтобы ты искала и обнародовала правду, значит ты попросту сделаешь то, для чего тебя наняли. И я не пожелаю, чтобы кто-то ещё писал мою историю. У нас с тобой всё будет хорошо, Лана.       И Лана ей поверила.       Улыбка Мэри потускнела, но она снова заставила себя улыбнуться и покачала головой, когда Лана посмотрела на неё вопросительно, явно ожидая объяснения. Мэри тяжело сглотнула.       — Я просто не могу поверить, что наш год вместе подходит к концу. Правда же, безумие?       — Я не уйду, — сказала Лана.       — Тебя ничего не держит.       — Неправда.       — Ты закончила свою работу, зачем тебе оставаться? — продолжила Мэри. — Тебя ждёт целая жизнь в Нью-Йорке или Лос-Анжелесе, или…       Она замолчала, взирая широко распахнутыми глазами на то, как Лана подползла к ней на коленях, карие глаза искали голубые.       — Я люблю тебя, — выпалила Лана.       — Ты меня любишь? — явно не веря собственным ушам, повторила за ней Мэри. Она закрыла глаза. — Даже теперь? После всего, что произошло?       — Любовь не есть состояние идеальной заботы*.       Мэри покачала головой, с силой закусывая нижнюю губу и не смея поднять глаза.       — Любить кого-то означает стремиться принять этого человека точно таким, каким он или она является прямо сейчас**, — продолжила Лана.       Мэри вытерла слёзы и рассмеялась.       — Это разве не цитата из проповедей мистера Роджерса?       Лана улыбнулась.       — Я смотрю их иногда по телевизору. Он отлично успокаивает нервы и всегда прав, — тон Ланы стал серьёзным. — Я не шучу, Мэри. Мне от тебя ничего не нужно. И никогда не было нужно. Я хочу только чтобы ты оставалась рядом со мной до конца жизни в этом состоянии не идеальной заботы, — она пошевелилась, ноги заныли от неудобной позы. — Если, конечно, ты не против.       — Звучит как предложение руки и сердца, — заметила Мэри, пряча улыбку за ладонью. Лана тут же нахмурилась, почувствовав себя уязвимой и принялась подыскивать слова для ответа. Но едва она начала что-то бессвязно бормотать, как Мэри с широкой улыбкой жестом попросила её замолчать.       — Лана.       Лана взглянула на Мэри, тревожно сцепив пальцы.       — Я бы не пожелала ничего иного, — прошептала Мэри. — Но откуда у тебя такая уверенность?       — Потому что ты меня восхищаешь, — просто ответила Лана. Она обернулась к своим заметкам, оставленным на полу. — Я напишу статью к пятнице.       Мэри кивнула и улыбнулась, когда Лана поцеловала её, коснувшись пальцами основания шеи. Она довольно замурлыкала, когда Лана отодвинулась и оставила ещё один поцелуй на волосах. Пальцами одной руки Мэри нащупала шрам на шее Ланы, а шрамом на ладони другой коснулась свободного от раны участка кожи.       — В чём ваш секрет, мисс МакКи? — прошептала Лана.       — Мой секрет, мисс Уинтерс? — Мэри коротко рассмеялась, и улыбнулась, так что на щеках проступили ямочки. Ярко голубые глаза смотрели на Лану, и любые отголоски золота в них остались в прошлом. — Я простая монахиня.