Часть 1
10 ноября 2018 г. в 22:26
Уилл нашел его разбитое сердце, поскольку знал, что должен. Он не заставил Лектера очень долго ждать.
Ганнибал выбрал место с хорошим видом на алтарь и оставленное там кровавое подношение. У Уилла ушло всего около дня, чтобы добраться до него; должно быть, он уже сел на поезд. «Хотя он и оставил очевидный знак», — подумал Ганнибал. Отрадно представлять, что внимание Уилла привлек кричащий заголовок, и он приобрел билет на первый же рейс в Италию, но Ганнибал сомневается, что тяга Уилла к нему настолько сильна. Нет, Уилл — рыбак. Сам же он плохо справлялся с вываживанием крупной рыбы, вытаскиванием ее из воды, не сломав удочки и не порвав леску. Возможно, приманка была слишком очевидным ориентиром для тех, кто решит прийти за ним. И Уилл решился.
Он не знал, что почувствует, увидев Уилла. Только понимал, что ему это необходимо. Грэм всего лишь переступил порог, а у Ганнибала уже перехватило дыхание. Несмотря на мнимую слепоту с первого дня их встречи Уилл умудрялся своим видением буквально парализовывать его.
Ганнибал забыл, как дышать. Уилл появился единственный раз, когда итальянская полиция не знала, что и думать и мешала ему осматривать место преступления в довольно грубой манере, но Ганнибал мог чувствовать, что где-то вне поля зрения он выжидает момент, чтобы увидеть его творение. Лектер уверен, что поймет, если Уилл уйдет: его присутствие подобно появлению электрического поля с достаточно сильным напряжением, чтобы пробирало до костей. Словно пораженный током, Ганнибал не может не то чтобы как следует спрятаться, но даже пошевелиться. Одно из тех переживаний, которые он испытывает при виде Уилла.
Ганнибал впервые в жизни задумался, сможет ли он дождаться. По мере того, как тянулось время, сопровождаемое редкими глотками воды, рассеянностью и жалкими потугами детективов, его внутренний голод разгорался с новой силой: давно знакомая жажда Уилла, усиливающаяся из-за его присутствия. У Ганнибала не осталось ни отвлекающих маневров, ни игр, ни масок, ни обожаемого «человеческого костюма». С него сорвали все покровы, и он еще не успел создать себе новые. Нанесенные его душе раны только начали зарастать. Все, что он мог чувствовать — это бесконечную агонию. Его Вселенной на данный момент являлся Уилл: его целостность, его близость, само его существование. Существование… Он дорого заплатил за их разделение, а теперь задается вопросом: стоило ли оно того? Да. Абсолютно точно да. Нет смысла даже спрашивать. Ганнибал безвозвратно сломлен, но ему все равно.
Наконец-то, сейчас, в тусклом свете свечей, Уилл появился у огороженной желтой лентой инсталляции. Детектив вручил ему папку и ушел, правильно истолковав, что дело во многом стало личным. Уилл уже давно начал рассматривать его: уверенный взгляд профайлера, брошенный на ужасную валентинку, не выражал удивления. Ганнибал с печалью осознал, что он все еще носит очки. Уиллу, вероятно, было слишком тяжело приблизиться снова, поскольку в прошлый раз это почти убило их обоих.
Уилл уделил фотографиям и материалам дела всего несколько минут, и Ганнибал почти пожелал, чтобы расследованием этого дела занимались Джек и ФБР, только в том случае Уилл смог бы приблизиться настолько близко, насколько того заслуживал. Он оставил это сердце для него и только для него. Ганнибал с сожалением вздохнул, размышляя о том, что у Уилла должна быть возможность прикоснуться, подойти ближе, чтобы он мог почувствовать боль от каждого надреза и всю агонию, услышать тяжелое дыхание и почти кожей впитать отчаяние. Уилл все равно узнал бы, но послание было бы куда более личным, чем простая фотография. Грубо.
Ганнибал наблюдал за тем, как Уилл закрывает глаза и откидывает голову назад, а из его пальцев выскальзывает папка. Он искал Лектера прямо сейчас. Ганнибал невольно опустил веки и подумал о том, как сильно хочется мысленно позвать его, а потом счел эту мысль нелепой. Он вновь открыл глаза. Уилл его не услышит.
Воображение казалось именно таким проклятием, что описывал Грэм. Возможно, Ганнибалу следует испытать облегчение от того, что именно итальянская полиция первой нашла его чудовищное и одновременно прекрасное творение. Видя, как задыхается и устало трет глаза Уилл, будто пробудившись от кошмара, он жаждет узнать, что именно тот узнал и почувствовал. Но лишь для утоления эгоистичного желания услышать мысли Уилла о себе. Праздное любопытство подталкивать Грэма по опасному пути исчезло. Ганнибал с трудом мог вспомнить себя прежнего, считавшего Уилла всего лишь интересным экспериментом. У него закружилась голова от одного лишь данного себе когда-то разрешения так низко ценить Уилла, так легкомысленно поступать с ним. Сломлен, так сильно сломлен внутри. Но ему было все равно.
— Здесь я чувствую себя ближе к Ганнибалу, — звонко и ясно, словно колокол в пустой церкви, прозвучал хрипловатый и все еще задыхающийся голос Уилла, — одному Богу известно, где бы я был сейчас, если бы не он.
Рука Ганнибала будто потянулась к решетке на окне, чтобы дотронуться до Уилла, и через мгновение он понял, что остается неподвижным. Ложные импульсы, — подумал Лектер. Впервые в жизни ему не хватило контроля, чтобы сдержать свои желания, и секундная задержка вызвала замешательство. Если ему не удастся разобраться с этой путаницей в ближайшее время, неизвестно, что может произойти.
Но Уилл внес ясность. Ганнибал легко стряхнул с себя оцепенение и направил взгляд на дрожащую, сгорбленную фигуру Уилла, наблюдая за тем, как тот снимает очки. От чего бы ни служила эта защита, он явно в ней больше не нуждался. Ганнибалу осталось только задаваться вопросом, какое испытание огнем ему пришлось пройти, и испытывать радость, что он справился.
Голос Уилла понизился до шепота и зазвучал низкой вибрацией, которую Ганнибал, стоявший в отдалении, не мог четко расслышать. Но он знал, с кем разговаривает Грэм. Лектер видел, как она стоит рядом с Уиллом, будто его ангел-хранитель. Было приятно вновь увидеть Эбигейл. Она не посетит его — последнее, что она сделала, послушалась. Вероятно, именно своим посмертием она так жестко ответила ему отказом, но сейчас он видел Эбигейл парящей над Уиллом. Его сердце еще сильнее пошло трещинами.
Уилл ни разу не поднял взгляд. Ни разу за все это время, пока был тут. Ганнибал не мог сказать, огорчает его это или радует. В какой-то степени, приятно наблюдать за Уиллом и оставаться незамеченным. С другой стороны, совершенно непонятно, как повел бы себя Уилл, заметив его.
На самом деле… такой вариант все же остается. Взгляд Ганнибала, наконец, покинул Уилла и пал на катакомбы, липкие врата самой смерти. Вскоре вернется детектив и захочет использовать Грэма для его поимки. Каждая секунда промедления стоила ему разоблачения. Мысль о том, что Уилл обнаружит его таким открытым и уязвимым, да еще будет при этом не один, наполнила страхом, близким к панике. Ожидание того, что Уилл найдет его, желанно и мучительно одновременно, но присутствие свидетелей при этом неприемлемо. Все это предназначено только для них. Ганнибал не потерпит чужого вмешательства.
Лектер скрылся в тени, прежде чем Уилл успел заметить какое-либо движение. Он последует за ними, в эти мрачные бездыханные коридоры. И Уилл найдет его. А в темноте никто не будет уверен в том, что увидел, так у Ганнибала больше шансов выжить. Даже просто присутствующий здесь Уилл творил невообразимое с самоконтролем Ганнибала, и он содрогнулся, представив, на что способна их связь.