Серые дни. Темные ночи. Цветные сны.

Под давлением общественности правительство США запретило использование СОНАРа, сняв его с производства и закрыв заводы в Китае, Кении и Индии. В конституцию была введена 28-ая поправка на полный запрет вмешательства любым технологиям в сон. Поправку поддержали все 50 штатов без исключения, и она получила требуемое количество ратификаций в тот же день. Такие же законы были приняты на территории Европейского Союза, Бразилии, Мексики, России и ряда других стран. 24 июля объявлен официальным днем траура по погибшим в СОНАРе, и на этот день спускаются все флаги. Джим перевез Агнесу из больницы, как только узнал, что питаться сама она уже не сможет. Она еще отвечала мычанием примерно неделю, а затем и вовсе затихла. Джим каждое утро чистил ей зубы, умывал лицо и включал телевизор, в основном канал с мультиками. Она их любила или, по крайней мере, так говорила, пока еще могла. С морганием тоже были проблемы, поэтому он закапывал ей искусственную слезу. Он читал ей все подряд, так как не успел узнать, что она прочла, будучи библиотекарем, и ориентировался лишь на книги, которые забрал из ее квартиры. Квартиру он продал, кошек отдал в приют. Ее мать похоронили еще месяц назад, и он сообщил ей новость как-то утром. Она никак не прореагировала, да он и не ждал. Их домик находился у самой кромки леса, в конце улицы, на отшибе. Чистый воздух, никаких гостей. Джим делал все, как велел доктор: переворачивал ее каждые два часа, протирал влажным полотенцем или камфорным спиртом, менял подгузник, давал лекарства. Питательную трубку он подключал строго по часам, заведя специальный журнал для удобства приходящей медсестры. На самом деле заботиться об Агнесе ему было не в тягость. Джим считал само собой разумеющимся присматривать за ее телом, пока мозг был мозгом вполне здорового человека и продолжал жить. А Джим, в свою очередь, продолжал надеяться и ждать. Он включал ей любимую музыку, а еще классические произведения – в учебниках говорили, что они успокаивают. Хотя он бы не отказался наоборот. Тишина в доме стала привычной. Особенная тишина, в которой был слышен ход внутренних насосов аппарата искусственной вентиляции легких. Поэтому, когда в дверь постучали, Джим вздрогнул и выронил тряпку – в ее комнате он проводил влажную уборку дважды в день. Он открыл дверь и с удивлением уставился на почтальона. – Примите посылку, – молодой человек в синей форме протянул ему довольно увесистую коробку с логотипом Fedex, а затем заставил расписаться. У Джима за пару секунд, пока он удерживал коробку, чуть не затекла рука. Он поблагодарил почтальона и растерянно закрыл за ним дверь. Он не знал, кто бы мог узнать их новый адрес, и не спешил открывать посылку. Спустя полчаса гипнотизирования та не взорвалась, и он решил перенести ее в гостиную и там осторожно вскрыть. Он тут же наткнулся на металлическую пластину. Строго говоря, несколько пластин – их расставили с каждой стороны коробки, скрывая содержимое от всех рентгенов и любопытных глаз, а скрывать было что. СОНАР. Джим не поверил своим глазам, доставая мягкий подклад с аппаратом. Между системных плат лежала записка: «ты знаешь, что с этим делать» и больше ничего. Ни строчки. Он задумался, какой же прок от СОНАРа ему сейчас, когда его запретили по всему миру, а Агнеса лежит живая, заключенная в собственное тело. Джим представил, что мог бы подключить ее и себя к машине и таким образом… что? Они могли бы общаться. Они могли бы жить. На два мира. Он здесь, а она там. Почему нет? Раньше Майлз редко приезжал в Штаты, если только на каникулах, когда он не читал лекции и не был занят со студентами, но все изменилось. Теперь он стабильно прилетал дважды в год и уже серьезно подумывал подать заявление в университет Лонг-Айленда, чтобы каждый раз не тратиться на билеты. Во Франции у него никого не осталось, а здесь Кобб нуждался в постоянном пригляде. Так утверждал сам Майлз, и Доминик не пытался его разубеждать. Филиппа с радостью называла его «дедой», а Джеймс демонстрировал недюжинный талант в постройке башенок из Лего. «Гены», – гордо кивал Майлз и, легко сойдясь с другими бабушкой и дедушкой, ходил с внуками по магазинам и на аттракционы. Он выпросил обещание забрать ребятишек в следующий раз на деревенские каникулы в Прованс и ходил вполне счастливый, даже если периодически был разрисован собственными маркерами для черчения. Об Ариадне он знал, что из-за прогулов она довольно средне закончила магистратуру, но в последний раз, когда они виделись, она не выглядела расстроенной. Наоборот, сыпала амбициозными планами и на полном серьезе собиралась куда-то в Японию, где ей предложили работу. Не так уж и плохо, ведь раньше она думала, что ее ждет печальная участь в какой-нибудь жилищной конторе. Клепать одинаковые домики по программе переселения из ветхого жилья, что может быть хуже после… ну все сами-знают-чего. Майлз располнел и уже без всякой подушки влезал в костюм Санта-Клауса. Кобб подначивал его недолго, Рэйчел, его новая девушка, отметила, что, после сытных бабушкиных пирогов он сам поправился на пару килограмм. В четверг Джеймс сказал свое очередное матерное слово. Семейные разборки на тему, кто виноват, продолжались целую вечность. Японцы на саммите топливно-энергетических компаний никогда не выделялись. Их рейтинг тянул от силы на три процента, когда «ФПЛ Груп», «Ибердрола» и «Фишер Морроу» стабильно держали четыре и три десятых процента. Сегодня был памятный день. Сегодня концерн «Хоккайдо» сместил «Фишер Морроу» с пьедестала с финальными четырьмя и тридцатью шестью сотыми процента. Представители «Хоккайдо» вступили на мягкую дорожку с вежливыми улыбками, а их глава Сайто Сакамото даже отступил от обычаев кланяться издалека и пожал своим конкурентам руки. Представителей от «Фишер Морроу» так и не дождались. 6 ноября отдел убийств Лос-Анджелеса возглавил Родни Кинг, которого повысили до звания лейтенанта. Он все так же живет в Эл-Эй в двухэтажном доме с белым штакетником, женой, работающей в иммиграционной службе, а их дети недавно перешли в среднюю школу. Хэнк Стоун покинул должность штатного психиатра, считая, что он вполне способен найти работу спокойнее, где не грозит получить по шее гроссбухом. Бобби Берделла, более известный как экспериментатор, насильник и убийца, отбывал свой срок в тюрьме строго режима Джефферсон-Сити, где и скончался 8 октября от сердечного приступа, хотя до того на здоровье не жаловался. Нэш Картер жил следующие три года в Толуке, в невзрачной квартирке на улице Болевард, постоянно занавешивая окна и ходя в магазин в черных очках и панаме. Его соседи шушукались, что он тайный агент и скрывается от правительства. Или даже больше, правительство следит за ним. Откуда это известно? Оттуда же, откуда пришла информация, что индус, под документами Юсуф Айчара, некоторое время назад консультировал правительство США на закрытой базе «Гавана». Так что, возможно, слежка была и в самом деле, и не за ним одним. Недавно в окружной больнице Мемфиса был объявлен праздник на детском этаже. Выписали маленькую Дорис. Ее привезли в состоянии комы 3 степени после памятных случаев с аппаратом под названием СОНАР. Настоящее чудо, что она все-таки очнулась без каких-либо последствий для мозга. Родителям сообщили, что Дорис попала в правительственную программу и ее накануне навестили двое докторов. Для больницы это также стало сюрпризом, потому что о такой программе они сами услышали в первый раз. Праздник длился два с половиной часа, а после шариков, торта и игр с клоуном отец посадил ее к себе на плечи, и они играли в лошадку до самого лифта. Дорис пришлось пойти во второй класс младшей школы, так как она слишком много пропустила. И только спустя месяц мать заметила, что один и тот же рисунок цветными мелками повторяется под детской рукой. Она назвала его «кот, лестница и человек-солнце». – Люди не светятся, милая, – улыбнулась мама, укрывая малышку одеялом с нарисованными на нем ракетами. – А этот светился, – спокойно ответила Дорис, будто это все объясняло, прежде чем закрыть глазки. На самом деле это была не лестница, а аллюзия на работу Пиранези, но откуда это было знать ребенку? Меньше знаешь – крепче спишь.