Серые дни. Темные ночи. Цветные сны.

Меня выбросило с невыносимой резью в животе, будто только что ели заживо. В ушах еще стояло чавканье многоножки, но я вовремя выстрелил себе в голову. В висках из-за пули, пусть и не настоящей, ломило от пульса, сердце бешено колотилось и не хотело успокаиваться. – Ты как, нормально? – Имс уже был рядом и заботливо придерживал за плечо. – Да, – прохрипел я. Отстегнув датчики с шеи и груди, он дождался, пока я смогу сфокусировать взгляд, и только тогда отошел. Справа раздался громкий испуганный вздох – проснулся Юсуф. Он подорвался со стула и грохнулся на колени, вытаращив глаза и ощупывая пальцами лицо. Кажется, во сне одна из тварей кинулась раздирать его когтями. – Матерь божья, как по-настоящему! Он пытался отдышаться и в ужасе оглядывался вокруг, пережив настоящий шок – мало того, что это был его первый заход, так и первая смерть. Я устало потер веки. – Ты не поверишь, мы его нашли. – Так и знал, что пропущу все самое интересное, – сказал Имс, помогая Юсуфу освободиться от проводов. – И кто это был? – Блек. – Тэдди? Наш Спящий Красавец? – Он больше смахивает на Спящего Социопата, – проворчал я, – ни чувств, ни эмоций, какие-то неизвестно кем придуманные законы, которым он подчиняется. Все твари, попадавшиеся на нашем пути, оказывается, его рук дело. Блек создал их, чтобы убирать мусор. Я встал проверить остальных – пульс у Кобба частил, а график энцефалограммы как бешеный отмерял резкие скачки альфа-, бета– и гамма– ритмов. Ничего хорошего это не значило. Имс при моих словах замер, а затем осторожно уточнил: – Это люди-то мусор? – Более того, сомневаюсь, что он вообще кого-нибудь различает. Я имею в виду, сколько мы работали в Ярде… четыре? Пять лет? Он вел себя, будто видел нас впервые. Кстати, остальным уже давно пора проснуться. Кобб спал неподвижно, даже пальцы не подрагивали, хотя я оставил его в настоящей горячей точке – под тлеющим небом и непрекращающимися атаками тварей. Несмотря на видимое спокойствие, рисунок на экране вычерчивал острые, как иглы, линии из стороны в сторону – до максимума и обратно, а глаза под веками не переставали беспокойно двигаться. Внезапная судорога свела все его мышцы и дернула пару раз на стуле. В полной тишине Кобб открыл глаза, схватившись за ручки кресла до побелевших костяшек. – Дом? – я подошел, проверил зрачки, расширенные от боли, и слегка похлопал по щеке. – Доминик, ты меня слышишь? – Да. Он моргнул пару раз, тяжело сглотнул и, наконец, стал походить на вменяемого человека. – Боже, какой я идиот. Юсуф, мы можем их сейчас вытащить? Тот все так же сидел на полу, откуда надо было уже встать, но он не сделал ни одной попытки, обернулся на Джима и Агнесу и с сомнением покачал головой. – Таймер еще на пять минут. Им нужно умереть, чтобы проснуться. Если ты не хочешь рискнуть их рассудком, у нас не остается другого варианта, как ждать. – Я могу зайти еще раз.., – начал было Кобб, но запнулся, видя наши вытянувшиеся лица. – Чтобы умереть на самом деле? – Имс вздохнул. – Дом, если бы от нас была реальная польза, я бы сам зашел вместе с тобой, но их раньше прикончат, чем ты подключишься. Кобб ничего не ответил, нахмурился и подошел к спящим: Джим, казалось, вообще не шевелился и не дышал, а Агнеса чуть ли не плакала, изломив тонкие брови. Я настолько не привык видеть Черную Вдову беспомощной, что мне захотелось немедленно ее разбудить. Она, конечно, была той еще занозой, но до искренней ненависти наши перепалки не дотягивали. Люди, пережившие жестокие испытания, не всегда сохраняли доброту и сострадание. Я считал, что у Агнесы есть веские причины быть редкостной стервой – как бы еще она выдержала груз своей жизни? Но нет хуже момента, когда люди, которых ты считал сильнее себя, ломаются. Всего мгновение, еще одно, дорогая, потерпи, и все кончится. Я не следил за Джимом и не видел, как он проснулся – его сиплый, сонный голос стал для меня полной неожиданностью. – Агнеса? – первое, что он сделал, это повернул голову и потянулся рукой к ее неподвижным пальцам. – Что так долго? – потребовал ответа Кобб, подойдя ближе. – Она осталась из-за меня, – Джиму было тяжело говорить. – Она бы давно вышла, если бы я не испугался и не застыл истуканом. Будто отвечая на его слова, Агнеса дернулась в своем кресле. Затем еще и еще. Вскоре ее стала бить непрекращающаяся дрожь, будто в припадке, и я поспешил схватить ее за руки. Она уже не спала – глаза открылись почти навыкат, блестя влажным белком. Агнеса захрипела и попыталась меня пнуть, но Имс перехватил ее за лодыжки. Она тут же начала брыкаться. – Зараза, – получив по неосторожности острым каблуком по руке, он взялся за нее всерьез, стянув по креслу вниз. – Милая, – позвал Джим. – Ты меня слышишь? Агнеса зарычала, изогнулась и вдруг вцепилась зубами мне в плечо через пиджак. Я подавился несколькими нецензурными словами в ее адрес и, злобно зыркнув на стоящих в стороне Кобба и Юсуфа, произнес: – Кто-нибудь поможет ее связать?! Борн попятился, схватил сумочку Агнесы, вывалил содержимое на пол и ловко выцепил из вороха косметики пластиковые стяжки. – В другой момент я бы спросил, откуда у нее это и откуда ты знал, но на этот раз пощажу, – хмыкнул Имс, сняв с нее туфли и крепко затягивая петли. – Ей нужна помощь, – заявил Юсуф, настороженно поглядывая, как Джим и Имс с трудом отрывали от меня взбесившуюся Агнесу – та верещала, будто мы собирались ее изнасиловать или как минимум жестоко пытать. – У меня нет успокоительного. Очень некстати на ее крики спустилась Ариадна. – Что здесь происходит? О боже, что вы делаете?! – Ты все не так поняла, – начал было индус, когда Агнеса подловила момент, пока мы отвлеклись, и стреноженными ногами умудрилась заехать Имсу в солнечное сплетение, тот болезненно охнул. – Так, хватит. У Имса лопнуло терпение, причем впервые за все время, что я его знаю – видно, Агнеса оказалась ахиллесовой пятой для его выдержки. Никогда не видел у него такого выражения лица: стеклянные, злые глаза, нос стал острее, а губы сжались в одну линию. Он грубо схватил ее за талию и, не обращая внимания на истеричные визги, закинул себе на плечо. – Нужно вызвать скорую! – Джим попытался удержать Имса за локоть, но зря – тот развернулся и устрашающе уставился на него в упор. – Ты еще транспарант возле дома поставь, что здесь сидят международные преступники! Как ты им объяснишь, что с ней случилось? С лестницы упала?! Борн отпустил руку, и, прежде чем Имс успел гаркнуть на него еще раз, я, потирая укус на предплечье, решил перевести огонь на себя. – Идем, я поведу. После успокоительных и нескольких часов сна в частной лечебнице, Агнесе полегчало. Пока Доминик обсуждал с Сайто новую информацию, добытую из СОНАРа, мы с Имсом вернулись в больницу, чтобы забрать Агнесу обратно в особняк. Она вышла из главных ворот, доверчиво опираясь на его руку, и только я хотел вздохнуть с облегчением, что она выглядит вполне здоровой и дружелюбной, как столкнулся взглядом с ее провожатым. Имс не улыбался, не вел легкую беседу, не ерничал, что раньше я бы назвал небывалым случаем. Они сели в машину, она – на заднее сидение, подогнув под себя ноги, уставившись в окно и не желая разговаривать, а Имс – на переднее. Он вздохнул, проверил Агнесу по зеркалу заднего вида и произнес: – Полное дерьмо. – Что случилось? – я завел машину и медленно выехал за ворота. – Она выглядит нормально, но вы будто с похорон. – Вот именно, что выглядит, – Имс расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и поправил пиджак, чтобы не помять. – Врачи выяснили, что у нее боковой амиотрофический склероз. – Боковой… что? – При сильном перевозбуждении в организме появляется избыток глутаминовой кислоты, который убивает нейроны. Приступы продолжатся. С каждым подергиванием мышц, которое сигнализирует о том, что умер еще один мотонейрон в спинном мозге, мышца, привязанная к нему, перестает двигаться как нужно и вскоре атрофируется. – Погоди, ты говоришь… Это что-то вроде прогрессирующего паралича? – Бинго. Я фыркнул: – Бред какой-то. Эта болезнь не может же взяться из ниоткуда. Имс красноречиво посмотрел на меня. – Ты знаешь, откуда эта болезнь. Ты видел, как проснулся Кобб. Ее просто достали серьезнее, это будущее, которое ждет всех нас рано или поздно, если мы не успокоимся сейчас. Перегрузки от СОНАРа не шуточные, мы и раньше рисковали жизнью, но теперь ставки поднялись. Я замолчал, думая о Коббе, Мол, Сфорцинде и о том, что нас ждет в конечном итоге, раз уж теперь мы знаем, что никакого Фишера искать не нужно, зато объявился местный бог, которого практически невозможно поймать в его же собственном лабиринте. Мы ехали по яркой набережной с узкими проулками и блестящей гладью воды до самого поворота. По улицам шли люди: на работу, домой, в магазин или встретиться с друзьями, – и не знали забот. Давным-давно я жил такой же жизнью. Я стал ценить ее, только когда путь назад стал навсегда потерян. Я хотел спросить, имел ли в виду Имс, что выходит из игры, но не решился. Потому что лично я не смогу выйти, пока Кобб остается. Дело даже не в том, что это смертельно опасно – мне было бы даже проще, если бы Имс ушел – я не буду за него переживать. Но что это будет значить? Он… уедет? Куда? Навсегда ли? Какая-то лавина внутреннего беспокойства накрыла меня с головой, и я еле взял себя в руки, ведь это Агнесе вынесен приговор с отсрочкой, а моя маленькая трагедия подождет своего часа. В конце концов, если я не выйду из этого дела живым, а об этом уже стоит серьезно подумать, волноваться об Имсе и его решениях уже не придется. – Как долго ей осталось? – Я все еще здесь, – мрачно заметила Агнеса с заднего сиденья и противно улыбнулась мне в зеркало заднего вида. Я не обратил на ее выходку никакого внимания. – Так сколько? – С начала симптомов до смерти из-за отказа дыхательных путей может пройти три года. Может пять. Однако у нее уже проблемы с ходьбой, чего совершенно не может быть, а значит, сроки сильно сократились. – Сколько? – Максимум полгода. При самом худшем прогнозе – месяц. – Мало нам было угрозы сумасшествия, теперь это. Черт побери, это же.., – я не мог подобрать слов, поэтому сказал так, как чувствовал, – нечестно. – Ха! – Агнеса расчетливо и театрально рассмеялась. – Что ты знаешь об этом, Арти? О годах, которые я провела на грани сумасшествия, прежде чем попала в СОНАР? О том, как поступив действительно правильно, получила свою десятину удачи? Ты ничего не знаешь, умник. – Ты бы хотела, чтобы твоя болезнь досталась Борну? – жестоко спросил я. – Нет, – она моментально растеряла свою злость, сникла и сгорбилась, запахнув кофту на груди. – Нет, конечно. Он не выдержит. Вы, конечно, ребят, извините, но я лучше бы спихнула эту радость вам на выбор. Вас так просто не сломить, тебя-то уж точно, Арти. Ты бы еще поборолся, – она слабо улыбнулась. – А Джим, он… он бы смирился. Бог для него все, и все вокруг для него дела божьи. Я бы никогда не простила себе, если бы он получил тот удар. Я должна была его защитить, и об этом не жалею. Мы помолчали, я горько вздохнул и решился сказать: – Мне жаль. – Я знаю. Мне тоже, – она отвернулась к окну и не разговаривала до самого особняка. Их самолет вылетал в три, а у Имса – с разницей в полчаса, так что мы с ним вдвоем проводили Джима и Агнесу до терминала. Я обнял ее на прощанье, и она попросила «запомнить ее такой, как тогда на крыльце ночью на улице Ненасытной Паолы». Это были хорошие времена, жаль, тогда я этого не знал, как и не был знаком с Агнесой в жизни. Мы не собирались держаться на связи. Я пожал Джиму руку, и мы без долгих предисловий разошлись. Нет, с ними не будет все в порядке, но Сайто заплатил им щедрый аванс, так что на безбедную жизнь вполне хватит. Объявили регистрацию на самолет в Штаты. Мы шли с Имсом молча, не особенно разоряясь пустыми словами и обещаниями, ведь я, как и он, предпочитал просто уйти, а не изображать цирк трагичного расставания. Имс отсалютовал и ушел к стойке, я проследил, чтобы он спокойно прошел досмотр, и улыбнулся, когда наши взгляды встретились через всех людей, рамки безопасности и почти двести метров, которые уже было невозможно преодолеть. Имс скрылся за дверью, а я пошел к стоянке – дел на сегодня не стало меньше, а вот времени – очень даже. Кобб не отказался от своей затеи, собираясь найти этого сукина сына, где бы он ни прятался в реальности или в СОНАРе, а я собирался ему в этом помочь. С выходом некоторых членов из нашей команды гонорар не только увеличился, он буквально возрос до невероятной суммы. Благодаря сильному риску, которому мы теперь официально подвергались, Сайто поднял награду втрое, лишь бы мы не отказались. Нам же лучше. «Берегите себя, мистер Имс» написал я последнюю позволенную смс и отправил ему на обычный номер. Как только он прибудет в Неваду, его прикрытие станет полным, и связь прервется, мы не можем рисковать его легендой. Остается надеяться, что он и в самом деле так хорош под чужими личинами, как он заявлял в СОНАРе. Дай-то бог.