Грехи Театра: Пьеса в Трех Актах.

— Я не уверен, что смогу простить тебя за это, — сказал Азирафель. — Гениальная штука, не правда ли? — Кроули ответил ему острой улыбкой, — Каждый, у кого его еще нет, обязательно его купит. — О да, я не сомневаюсь, — расстроенно ответил ангел, — Мне безразлично твое телевидение, Кроули. Я просто подумал, что никому больше не придется выходить из своей комнаты, чтобы увидеть шоу. Мне кажется, это неправильно. — А кто сказал, что это должно быть правильным? — спросил Кроули и проткнул вилкой салат гораздо более свирепо, чем требовалось. Удачей казалось уже то, что Азирафель согласился на обед в «Ритце», вместо излюбленных им маленьких ресторанчиков, которые вырастали один за другим, словно грибы после дождя. Никакого чувства стиля. — В любом случае причем тут это? — Вообще-то, — признался Азирафель, — мне нравилось ходить в театры. — Кинотеатры, — ни секунды не задумываясь, предложил Кроули. — Это не совсем то, — ангел вяло ткнул ложкой свой десерт, — Актеры не взаимодействуют с публикой. Это… это просто жалкая пародия на театр. — Я не ожидал, что получится так, как получилось, — Кроули опустил глаза, и его слова прозвучали почти как извинение. Во всяком случае, Азирафель мог бы это понять, учитывая то, что Кроули избегал Голливуд с тридцатых годов. — Ага, — ангел все еще выглядел подавленным. — Знаешь что? — сказал Кроули во внезапном порыве вдохновения. Возможно это было не лучшей идеей, но расстроенный вид Азирафеля заставлял его чувствовать себя виноватым. В конце концов, в словах ангела была доля правды. — Я свожу тебя на фильм, хорошо? Кто знает, может быть тебе понравится. — Ладно, — согласился Азирафель, явно застигнутый врасплох. Так что на неделе Кроули провел небольшое исследование, и вечером следующего воскресенья к книжному магазину Азирафеля подъехал шикарный черный Бентли. Кроули с некоторым удовлетворением отметил, что рев мотора заставил ангела вздрогнуть. Его автомобиль всегда производил желаемый эффект: а именно приводил Азирафеля в ужас. — Ты все еще уверен, что хочешь туда? — спросил ангел, нерешительно забираясь на пассажирское сиденье. — Конечно. На Азирафеле были брюки в шотландскую клетку. Кроули завел машину, выжал педаль газа до упора и почувствовал себя чуть менее обиженным безвкусным выбором Азирафеля, когда услышал, как тот едва не заскулил от ужаса. — Мы едем в кинотеатр под открытым небом, — объяснил Кроули, одновременно выполняя резкий поворот по кривой, — Посмотрим какой-то фильм про окна. От Хичкока. — Звучит замечательно, — неуверенно ответил Азирафель. Кроули с визгом припарковал Бентли и ухватился за рукав твидового пиджака ангела, когда тот начал вылезать из автомобиля. — Подожди, мы остаемся здесь. — В машине? — спросил Азирафель так, будто все его чувства разом были оскорблены. — В машине, — повторил Кроули, поудобнее усаживаясь в кресле. Фильм оказался действительно достойным, хотя Азирафель, похоже, этого не замечал. Через сорок минут он вдруг похлопал Кроули по плечу. — Э-э, Кроули? — Что? — бездумно ответил он, не отрывая глаз от экрана. — Вон там. Двое молодых людей. Что, скажи на милость, они делают? Кроули посмотрел туда, куда указывал Азирафель. — Целуются, — он равнодушно пожал плечами. — Я вижу, — тихо огрызнулся ангел, — Но почему? — Гормоны? — Но они делают это прямо посередине представления! — голос Азирафеля почти дрожал от возмущения. — Актеры не против, — улыбнулся Кроули, — И потом, ты все равно смотришь фильм не внимательней, чем они. Он вновь отвернулся от экрана, чтобы взглянуть на Азирафеля. Ангел выглядел пристыженным и крайне забавным в своем твидовом пиджаке и клетчатых брюках. Свет от мерцающего экрана красил его волосы в серебряный. Кроули глубоко вздохнул и добавил: — Это одна из вещей, ради которых стоит ходить в театр в наши дни. — Но… — Азирафель пребывал в недоумении. — Ладно, — сказал Кроули и подарил ангелу одну из своих острых усмешек, чтобы показать, что происходящее ничуть его не нервирует, — Я покажу тебе. Азирафель удивился, но все его доводы против кинотеатров растворились после небольшого убеждения со стороны Кроули, который, кстати, никогда не узнал, чем заканчивается фильм. После всего, Кроули почувствовал себя обязанным в очередной раз заметить, что любой театр порочен, и Азирафель в общем-то не протестовал.