Шелковичиха - место странное.

Дом не рухнул. Даже не покачнулся. Гроза, налетевшая внезапно, прокатив по небу Хогвартс-экспресс, разразилась проливным дождем. Сильным, словно в тропиках, но всего лишь дождем. Камнепада с поднебесья вроде не предвиделось. Пользуясь обмороком Гарри, Северус все-таки смог наложить мазь и бинты на больные места и снова уложил его на удобное ложе возле печи. Немного подумав, он скинул башмаки, устроился рядом с Гарри и привлек его к себе. Так ему хотелось быть поближе к своему мальчику, хоть несколько минут, пока тот не придет в себя и не разорвет его на сотню маленьких Северусов. Прошло около получаса. Гарри вздохнул и открыл глаза. — Северус, — тихонько позвал он. — Я здесь, с тобой, Гарри. — Ты не приснился мне? — О, нет! — Как я очутился здесь? — Я тебя позвал. В ночь на Ивана Купалу, с шестого на седьмое июля здесь празднуют. Меня одна моя знакомая и научила. — Знакомая? — зеленые глаза недобро сверкнули. — Что еще за знакомая? Так ты поэтому бросил меня одного и удрал на край света?! — Да нет же, Гарри, не по этому. Тьфу, не из-за знакомой, Тьфу, не бросил. Тьфу... — Чего ты плюешься, Северус? Смотри, заплевал всю подушку! Или ты думаешь, что если плевать в одно место целые сутки, то и в самом деле вырастет шампиньон? — Тьфу ты, совсем ты меня заморочил! Дочка моих здешних знакомых рассказала мне про древнее ведовство. Я сначала не поверил четырнадцатилетней девчонке, но потом... — А это у вас в крови, профессор — никому не верить с первого раза, — ехидно ввернул выздоравливающий паршивец. — Мне вот ты тоже не поверил. Знаешь, как больно было! — Знаю. Теперь знаю, Гарри. Да и тогда тоже знал... — Ладно, проехали, Северус. А скажи, можно ли мне помыться, а? А то я воняю, как копченая треска! — Это крем. В его основу входит пух черного мадагаскарского лебедя. А помыться сможешь, когда все заживет. А это не раньше, чем через три дня. Будем топить баню! — Как римские патриции? С красным вином и устрицами? — Нет. Как местные мужики. С квасом и вениками. — Надо вымести пол в этой бане? — Надо замочить веник в кипятке и шлепать по попе одного ехидного мальчишку. Гарри после этого заявления на мгновение потерял дар речи. — Веником по... Северус, это же больно! — Наверстаю за твое непослушание и дерзость в школьные годы! — Господин профессор, но розги отменили в девятнадцатом веке! — Ничего, мистер Поттер. Шелковичиха — странное место, и она отстала от точного времени, как старый будильник. — Ох, профессор Снейп, поесть бы... — Бедный мой голодный мистер Поттер. Неплохо бы тебя куриным бульоном накормить. Но вот с курятиной вопрос. Когда дождь прекратится, я схожу в деревню. Может, кто-нибудь продаст мне курицу. В этот момент на пороге появился Директор Альбус во всей своей красе. — О, смотри-ка, Северус, вот и бульон! — Ты с ума сошел?! Не предполагал в тебе такой свирепости! Ты смог бы отрубить этому существу голову, чтобы его съесть?! И вообще, Директор Альбус — мой друг. — Северус, я знаю, что ты был дружен с Дамблдором, вернее, припоминаю. Но при чем здесь этот петух? — Петуха зовут Директор Альбус, — сердито ответил Северус.— И есть я его не буду. Я житель городской, я не могу относиться к моим домашним животным, как к еде. — Не сердись, пожалуйста. Мы не будем рубить ему голову. Он такой красивый! Но все равно есть очень хочется. Северус кивнул и отправился на кухню. Вскоре там запыхтел примус, и по комнате поплыл упоительный запах яичницы. Когда Гарри управился с обедом, он несколько минут полежал, отдыхая, а потом снова принялся болтать. — Знаешь, Северус, я сидел дома на Гриммо, 12, пил чай. Как вдруг услышал, нет, почувствовал голос. Голос звал с такой настойчивостью и тоской, что я прямо подпрыгнул на месте и пролил чай на колени. Северус резко вздрогнул и подозрительно уставился на Гарри. — И... что же дальше, мистер Поттер? Что вы предприняли дальше? — В том-то и дело, что ничего! Я хотел снять мокрые штаны, но тут что-то завыло в камине, оттуда потянуло диким жаром и последнее, что я помню — это непреодолимая сила, затягивающая меня в камин и ужасная боль. — Вы ничего не делали, никаких заклинаний не произносили? — Да говорю же — ничего такого я не делал и никаких таких слов не произносил. Даже выругаться не успел. И ничего не помнил до того момента, как ты меня... — Гарри смешался и покраснел. Ласково погладив Гарри по отросшим волосам, Северус поправил ему подушки, подоткнул одеяло. — Поспи, Гарри. Тебе надо набираться сил, а я пока подумаю, как отправить тебя обратно. Гарри прямо-таки взвился на своей лежанке. Подушки шлепнулись на пол, одеяло сползло. — Ты меня прогоняешь?! Ты... ты сам меня позвал, я прошел через такое, а ты меня прогоняешь? Зачем тогда звал? Посмеяться в очередной раз над влюбленным дурачком Поттером? Все еще не можешь простить моего отца и Сириуса? Какой же ты гад, Северус Снейп! А я поверил, поверил, что нужен тебе, злобный ты тролль!... Голос Гарри перехватило, злые слезы выступили на глазах и потекли по щекам. Гарри вскрикнул и заплакал в голос от боли, которую причиняли лицу соленые капли, и от боли, которая рвала его сердце. Северус, до сих пор стоявший столбом, не зная, как ему реагировать на эту вспышку ярости и обиды, кинулся к Гарри, обнял его, прижал к себе и принялся укачивать, как маленького. Гарри попытался вывернуться и оттолкнуть Снейпа, но тот держал его крепко. — Гарри, Гарри, ну, что ты! Прости, я не... Я, наоборот, думал, что ты хочешь вернуться. Там же твой дом, твои друзья, твоя невеста. — Невеста? — от удивления Гарри даже перестал плакать. — Какая невеста? Нету у меня никакой невесты. Не нужен, так и скажи, а всяких невест нечего мне приписывать. — Нету невесты? Так-таки и нету? А Джинни Уизли? — Она замуж вышла. За маггла. Мистер Уизли на седьмом небе от радости был. Пусти меня. — Нет. Не пущу. Я так долго ждал тебя, что просто не могу с тобой расстаться. Сентиментально? Смешно? Да, наверное. Сентиментальный Ужас Слизеринских подземелий! Умереть со смеху можно. — Так ты не прогонишь меня? — Если только ты сам не хочешь вернуться. — Не хочу. Я хочу с тобой. Хоть здесь, хоть в Лондоне, хоть на Северном полюсе. — Но если тебя потеряют? — Ну и что? Им до меня никакого дела нет. Знаешь ли ты, что за последние восемь месяцев никто ко мне даже в гости не приходил? Сидел там, на Гриммо, как сыч, один? Кто-то пустил слух, что я новый Волдеморт, что его сила ко мне перешла. Чушь какая! Силу, я знаю, можно только добровольно передать. А уж у кого-кого, а у Волдеморта такого желания точно не возникало. Но люди поверили. И снова стали сторониться... Угадай, кто первый отрекся от меня? — Мерлин мой, Гарри, неужели? — Ага. Но это был третий и последний раз. А Гермиона уехала на континент в университет. Она, может, и вмешалась бы, но я не стал ей ничего писать. Она и так столько сделала для меня. И ты пропал... Северус, а можно мне лицо твоим снадобьем намазать? Очень жжет. — Конечно. Сейчас, — Северус быстро сходил в ледник и принес банку с мазью. Обработав лицо парня, он снова взбил подушки и укрыл его одеялом. — Гарри, тебе легче? — Да, — Гарри слабо улыбнулся. — Почти не больно. — Знаешь, что я нашел в леднике? Пару куропаток! — А их что, там не было? — Не было. — Странно... — А здесь все вообще очень странно. В леднике стоит большой такой сундук. Я когда ходил за мазью, то осмотрел полки с припасами и подумал, что все-таки неплохо было бы курицу-то для бульона раздобыть. И потянулся за банкой с мазью. А когда повернулся обратно, то на крышке сундука лежали две тушки. Здоровые, что твой гиппогриф! Так что завтра, ваше сиятельство, у нас будет суп по-царски с куропатками! Гарри, ты бы все-таки попытался уснуть. Так скорее поправишься. — Ага, а ты сядешь вон на скамеечку и будешь думать, куда бы меня сплавить? — Ни в каком случае, несносный мой мальчишка! Я покормлю кур, принесу воды и приду к тебе. Тебе тепло? — Да... Приходи скорее. Зельевар коснулся руки своего подопечного и вышел.