Дьявол на заре

      Наблюдая за оптимистичным Зено, что нёсся на всех парах в сторону вымерзшего Шиньи, понимала, что нашу компанию не проймёшь. Мы долбанутые на всю голову идиоты, которые, возможно, в самой критической ситуации будут отшучиваться и просить мамулю приготовить поесть. А мамуля, как единственный адекватный человек, будет пытаться читать им нотации.       Шинья, наверное, пусть и видел Зено, но явно не думал, что какой-нибудь капец будет касаться его. А зря не думал. Каким бы тихим драконом он ни был, менее тихие товарищи всё равно… задолбают. Громкие товарищи для того и нужны, чтобы тихих «разгромчать». — ПОБЕРЕГИСЬ! — именно с этим криком Оурю с такой силой врезался в бедного и несчастного Синего, что тот отлетел и упал в сторону.       А теперь вспомните, пожалуйста, что Шинья немногим ниже Хака и Джи-Ха, а Зено чуть-чуть выше Юна. Вспомните, что Шинья прекрасного, крепкого телосложения, а наш новичок худой, даже тощий, и с совершенно неразвитой мускулатурой. Внимание, вопрос: как тогда это работает?       Не, я, конечно, всё понимала. Денёк оказался с самого утра настолько промозглым, что пришлось даже мне поднять свою пятую точку с земли, убрать одеялко и пойти смотреть, что же делает наш гений, который отвечал за еду. Пусть за время нашего путешествия он и убедился, что готовить я умею, всё равно к котелку не подпускал, понимая, что добром это не кончится. В первую очередь, для меня самой.       Помимо нашей четвёрки все тихо и мирно спали, видимо, не ощущая прибирающего до костей холода. Мне, сидя рядом с костром и грея руки, хотелось даже попросить мех у Шиньи, но, во-первых, он сам дрожал от холода, во-вторых, ему определённо было сейчас не до меня.       В детстве я тоже придерживалась логики «чем больше двигаешься, тем тепле будет». Правда, никто этого особо не одобрял, ибо по коридорам дворца носился красноволосый ураган и сносил всё на своём пути (до сих пор помню, как врезалась в Гун-Тэ, который так прифигел потом). Приходилось сидеть в покоях, читать что-то более-менее интересное и укутываться в одеялко получше. Впрочем, когда в холодные дни прибывал Хак, ситуация особо не менялась. Мы сначала носились, ссорились, колебали всех кого можно и нельзя, а потом, после крика Мундока и ласковой просьбы Ила, мы шли ко мне в покои и чем-то там себя развлекали (нет, дети тех же семи лет никакими ОСОБЫМИ развлечениями не занимаются!). Правда, чаще всего выходило так, что мы просто немного «дрались» на кровати и после дружно засыпали. Как говорил потом мне Ил, «нашли вас взявшимися за ручки».       Юн, сидевший рядом, был всё также задумчив и погружён в свои размышления, как и до моего появления. Он абсолютно не обращал внимание на весёлого Оурю, который с счастливой улыбкой объяснял правила игры. Если быть краткой, то игра заключалась в толканиях, и первый, кто заплачет, проиграет. На один момент захотелось почувствовать себя Киджей и начать шарманку, мол, вы же братья, как так можно. Но вспомнила, что Хакурю сам принял бы это как тренировку… Да и кто меня станет слушать?       Шинья, протерев ушибленный подбородок, побежал в сторону Зено, который лишь порадовался, что игру перенял Сэйрю. Естественно, от удара нашего тихони он кувырком полетел чёрт пойми куда. Наверное, стоило устроить Олимпийские Коуковские Игры: запусти Зено куда подальше. Вопрос: кто победит?..       К этому моменту уже проснулся Киджа и с немым недоумением осматривал то, как Зено и Шинья толкались, падая то в одну сторону, то в другую. У меня до последнего была надежда, что хотя бы он не будет устраивать тут жуткий шум, ведь своей «лапкой» он расфигачил бы здесь всё, что только можно было и нельзя. В таком случае проснутся Джи-Ха и Хак… Где обитает эта парочка, там добра ждать не стоит.       На какой-то момент в голове проскользнула идея даже поучаствовать во всём этом, но, глянув ещё раз на Шинью, мне резко захотелось жить. Хотя буквально несколько минут назад такого желания просто не было… — От вас двоих столько шума с утра пораньше, — сказал Хакурю, не вмешиваясь в данную «оргию».       Он, как мне показалось, хотел ещё что-то сказать, но мир жесток, а игры при холоде ещё жёстче, и с этим пора бы уже всем смириться. Зено, как раз захотевший включить в игру ещё кого-нибудь, толкнул его настолько сильно, что тот свалился на землю, полностью охреневая от всего происходящего. Я, возможно, тоже бы охренела, только вот… — Ты что творишь? — раздражённо спросила новая жертва игры. — Это состязание, чтобы согреться! Заплачешь, значит, сдаёшься! — объяснил Зено и пошёл толкать Шинью.       Киджа ещё несколько секунд смотрел с жутким недоумением на своих младших братьев, но потом, разгорячённый и оживлённый не на шутку, вскочил на ноги и побежал к ним («ВЫЗОВ ПРИНЯТ»). На какой-то момент мне показалось, что вспомнила «Отче наш…». Уже в скором времени Зено пожалел о своём решении, ибо «лапку» Хакурю использует постоянно.       От вида веселящихся ребят стало от самой себя противно. Они так мило улыбались, смеялись, веселились, а я лишь натянуто улыбалась и до последнего пыталась делать вид, что всё со мной нормально. Теперь до меня хотя бы начало доходить, что есть только один человек, который определённо знал обо всём, что со мной творится. И именно этот человек сможет мне помочь разобраться во всём, что происходит со мной сейчас.       Ик-Су.       Мне опять приснился сон. Только в этот раз абсолютно другой, он отличался от предыдущих. Я просто видела самые разные картинки, которые быстро-быстро мелькали у меня перед глазами. Не все удалось запомнить, не все события, показанные там, смогу в точности вспомнить. Помнила только отчётливо Зено, что сидел у кровати и держал скелет за руку. Абсолютно спокойно, не шевелясь. Помнила точно картину, как он стоял на коленях посреди ратного поля и рыдал в голос, весь в крови. Вокруг него тоже была кровь. Помнила… Крайне плохо помнила людей, которых он называл братьями. Ни имён, ни лиц… Лишь странные фигуры в тёплых одеждах.       Но после этих моментов я увидела человека, которого не ожидала увидеть ни наяву, ни во сне. Этот человек был высоким, статным. У него были фиалковые глаза, как и у меня, только добрые, мудрые, взгляд его был довольно печален, но на губах была искренняя улыбка. Его лицо обрамляли длинные алые волосы, вьющиеся, непослушные.       Это был известный мне Король Хирю, что протянул мне во сне руку. Только коснуться её так и не смогла, обожглась, и рукав одежды воспламенился. Нет, не чувствовала боли, просто испуганно смотрела, как ткань обращалась в пепел и открывала вид на все мои многочисленные порезы. Король лишь осунулся, его грустный взгляд, казалось, смотрел мне прямо в душу. Это положение безумно раздражало, как на ладони…       Я запомнила его слова отчётливо. Настолько отчётливо, что слёз, когда проснулась в холодном поту, просто не было. «Не плачь, Рита, не вини себя, — на его губах заиграла вмиг по-доброму хитрая улыбка. — Или же лучше называть тебя Йоной?»       Его слова мне так и не стали понятны. Откуда он узнал моё настоящее имя? Что вообще в этом треклятом мире творилось? Пусть он и просил не винить себя, лишь вспомнила о том, сколько боли драконам пришлось пережить. Впрочем, это ещё одна причина, по которой я была опустошена сейчас к чёртовой матери. — Молодёжь такая энергичная, — сказал Джи-Ха со своей привычной улыбкой, каким-то Макаром оказавшись у меня за спиной.       Приподнялась на ноги, пытаясь всё-таки отогнать от себя пагубные мысли, чтобы иметь силы нормально улыбаться и вести так, будто всё абсолютно в порядке. Выдавить более-менее правдоподобную улыбку мне удалось, поэтому Джи-Ха, вроде как, не особо обратил внимание на мой полудохлый вид. — По-моему, тут не только в молодости дело, а ещё в задорности и в уровне идиотизма, — со смешком добавила, не повернув голову в сторону дракона и вздрогнув от холода.       Видимо, наш главный извращенец заметил это и, ухмыльнувшись, положил руку мне на плечо, повернув к себе. Из-за опустошения и врождённой тормознутости вообще не поняла, к чему бы это вдруг, поэтому лишь наивно похлопала ресницами, мол, чего нужно Зелёной развратной ящерице. — Хочешь покажу, как согреваются взрослые?       Наверное, мне всё-таки была нужна разрядка. И главная разрядка — для языка, и она наконец появилась. Ухмыльнулась, сощурив глаза и посмотрев на это чудное взрослое и развращённое недоразумение, которое буквально вчера говорило, что непорочным оно было очень много лет назад.       Хак, каким-то чудом оказавшись рядом, треснул Джи-Ха по голове кулаком, но тот даже не дрогнул, всё также ухмыляясь. На проникновенную речь Зверя («Гореть тебе в Аду с такими предложениями») он тоже не отреагировал. Впрочем, Хака проигнорировали мы оба. — Джи-Ха, не ты ли говорил, что дети тебя не интересуют? В педофилию решил податься? — максимально мило, как только могла в своём-то состоянии, проговорила. — Я просто предложил тебе немного раньше повзрослеть с умопомрачительным мужчиной, то есть, со мной, — не без нервного смешка ответил он. — К тому же, я всё-таки всегда не против помочь милой девушке.       Второй удар Хака по голове Джи-Ха проигнорировать всё-таки не смог, поэтому они оба отошли в сторону, создавая точно такой же шум, как и «энергичная молодёжь». Уже через две минуты они были вовлечены в интереснейшую игру Оурю, и дрались так активно, что моя бровь дёрнулась.       Тем временем Юн, сидевший максимально тихо всё это время, мрачнел и мрачнел. Вид его показывал, что ещё немного, и весельчакам придёт полный капут. От греха подальше отошла в сторону, надеясь, что взрыва тут не будет, и завтрак уцелеет. — ЭЙ ВЫ, ЖИВОТНЫЕ! — рявкнул раздражённый до невозможности Юн, и все в одночасье замерли, успокоившись.       Зено резко перестал пытаться всех включить в увлекательную и согревающую игру. Он удивлённо смотрел на нашего гения, находясь рядом с Хаком. Перебралась на их сторону, внимательно вслушиваясь в перешептывания ребят. — Какой пугающий… — проговорил тихо Зено. — Этот «самопровозглашённый король лемуров» имеет больше прав, чем мы все. Хочешь есть — повинуйся, — абсолютно флегматично объяснил Хак, сложив руки на груди.       Юн тем временем попросил всех вслушаться и обратить внимание на его речь. Мне даже самой стало интересно, над чем же так усиленно думал он, пока тут мы разносили в пух и прах лагерь. Или то, что можно было назвать лагерем. — Наша первая цель выполнена, мы нашли всех драконов, — серьёзно начал Юн.       Чуть вздрогнула, услышав, что речь зашла о драконах. Почему-то было ощущение, что ни к чему хорошему всё это не приведёт. И даже одобрительные хлопки ребят и довольный вид Киджи к обратному меня не подталкивали. — Теперь мне не даёт покоя пророчество Ик-Су, — продолжал гений. — Согласно пророчеству, как только драконы воссоединяться, должны будут появиться щит и меч, защищающие Короля.       Задумалась на эту тему, вспоминая пророчество, о котором я, толком-то, и забыла. «Тьма покроет землю. Кровь драконов вновь оживёт, и древний договор будет соблюдён. И когда четыре дракона соберутся вместе, щит и меч, защищающие Короля, пробудятся. И тогда Красный дракон вновь вернётся на заре». Из всей этой информации предпочла тогда только собрать драконов и будь что будет, но… Сейчас мне казалось, что так просто всё не закончится. Какие ещё щит и меч? — Под Королём подразумевается Йона, — хмыкнул Юн, и я лишь опустила взгляд, не особо понимая, что вообще в последнее время происходит, и точно ли к этому всему можно отнести меня. — Я думал, что произойдёт нечто особенное, когда появится четвёртый дракон, но ничего не случилось. Только шума прибавилось. Значит ли это, что нам надо найти эти загадочные «щит» и «меч» для защиты Йоны? — Юн на время замолк, а потом, глянув на Хака и на меня, продолжил: — Если же под Королём подразумевался Су-Вон, нам надо заново обдумать план действий.       При упоминании этого человека, вздрогнула, вспоминая его взгляд и слова, произнесённые в Аве. Как же тошно было признаваться самой себе в том, что я действительно боюсь этого человека, как бы странно это ни звучало.       Киджа нахмурился, слушая речь Юна. Особенно он помрачнел, когда Юн предположил, что роль Короля в пророчестве мог играть и мой «братик». — Этот человек — предатель, который силой захватил трон и изгнал Принцессу! Он не может быть Императором по праву! — возмущённо объяснил он. — Даже если Су-Вон и есть тот Король из пророчества, и он использует щит и меч, чтобы подготовить военное вторжение в другие страны, драконы остановят его.       Мы с Хаком почти одновременно помрачнели. Только вот я от страха и недавних событий, что всё ещё довольно сильно напрягали, а Хак… Хаком правила самая ужасная жажда крови из всех, что когда-либо могли быть. И эта кровожадность только росла с каждым днём. А после события в Аве… А потом, как мне показалось, она стала настолько большой, что сейчас Хак готов сорваться в совершенно любой момент. — При таком раскладе мы оказываемся в тупике, мы не знаем, куда идти, — продолжал лекарь, внимательно осматривая всех. — Мы можем пойти к Ик-Су, — негромко сказала я. — В конце концов, только этот человек знает, что будет дальше, а знать хоть что-то нам нужно.       Со мной согласились все, приготовившись сразу же после завтрака выдвигаться в путь-дорогу.       …Пока все ели и обсуждали, как будет проще пройти к домику священника (я предложила ту дорогу, по которой сможем пройти мимо дома и могилки той девочки, что не пережила «операцию»), я вспоминала свой разговор с Ик-Су в тот день. Помнится, я тоже поначалу недоумевала, что не так с этим пророчеством, и он лишь ласково сказал, что я всё пойму, но только позже. Прошло много времени, а я всё также глупа.

***

      Мы таки пришли к домику священника. Больше всех был рад, естественно, Юн, который здесь жил очень долгое время, да и Ик-Су стал ему родным отцом. Ну или Юн стал для него мамулей, кто ж знает-то. Скорее всего, второй вариант.       Дорога заняла чуть больше недели. За это время я несколько раз чуть не перерезала себе вены к чертям собачьим, потому что всё это время снился этот Король, говоря всё в точности одно и то же. Безмерно бесило только то, что я не могла сама проснуться, и говорить во сне что-либо тоже было бесполезно. И каждый раз в конце этого сна появлялся кто-то из предшественников ребят и просто смотрел стеклянным взглядом. Несколько раз за всё это время просыпалась с криком. К счастью, мне хватило ума засыпать не в палатке, а подальше от ребят.       Вчера мы остановились неподалёку от того места, где была похоронена девочка. Поэтому я смогла абсолютно спокойно ночью навестить её могилу, оставить цветы и просто посидеть. Чувств больше не было. После убийства Ким-Джи начала проще относиться ко всем этим вещам. — Прошло всего три месяца с тех пор, как мы отправились в путь, а кажется, будто несколько лет, — заметил Хак.       Лишь хмыкнула, абсолютно с ним соглашаясь. За это время столько всего произошло… Даже не перечесть всех неприятностей и событий, наверное. В том числе и то, что сейчас у меня имелось желание повеситься на ближайшем дереве.       Хотя это желание разбавлялось желанием поговорить с Ик-Су, а разговор с ним, быть может, окончательно отобьёт всякую идею умирать раньше срока. Кто же знает то, что будет в будущем.       Юн открыл дверь в дом и громко оповестил Ик-Су о том, что мы, то есть вся наша чокнутая компания, вернулись. Но он так и замер на пороге, испуганно оглядывая дом. Протиснувшись меж ребят, заглянула внутрь, тоже обомлев и не поняв, что здесь могло произойти вообще.       Дом был в ужасном состоянии. Большая часть посуды была разбита, шкафчики были тоже ломаны-переломаны, травы валялись на полу, было полнейшее ощущение запущенности. Будто и не жил здесь никто вовсе. Мы прошли в дом и начали осматриваться. Юн едва ли не начал паниковать, волнуясь, что это могло быть нападение или грабёж.       Ик-Су был найден чуть поодаль. Он лежал на полу, по виску стекала кровь, сам он был в не самом лучшем состоянии. Быстрее всех к нему подбежала мамочка, начала осматривать его и спрашивать, что произошло, кто и когда на них напал. Если честно, я тоже была немного взволнована, ведь такое просто так быть не может… — Я был так голоден, что нечаянно всё сломал, — сказал священник, и все выпали в осадок.       Наверное, не будь мне настолько паршиво, посмеялась с этого нонсенса, но… Но, видимо, сегодня мне суждено лишь бледно улыбаться. И то не всегда.       …Когда священник был перебинтован, началась самая весёлая часть. Все мы начали потихоньку прибираться в доме, собирать ветки для костра и готовиться к обеду (правда, позднему обеду, ну уж какому есть). Юн сидел напротив Ик-Су и был готов едва ли не удушить его. — НЕ ВЗДУМАЙ ЖАЛОВАТЬСЯ, ТУПОЙ СВЯЩЕННИК! КАК ТЫ МОЖЕШЬ СПРАВИТЬСЯ С ДЕЛАМИ, ЕСЛИ НАХОДИШЬСЯ НА ГРАНИ ГОЛОДНОЙ СМЕРТИ И КАЛЕЧИШЬСЯ ТОЛЬКО ОТ ТОГО, ЧТО СПОТЫКАЕШЬСЯ?! ТЫ БЕЗ МЕНЯ НЕ МОЖЕШЬ НИЧЕГО СДЕЛАТЬ!!! ТЫ ХОДЯЧАЯ ПРОБЛЕМА! ОТПРАВЛЯЙСЯ НА НЕБЕСА! — орал Юн, и уши мне таки заложило. — И снова я слышу раздражённый голос Юна! Спасибо! — радостно протянул Ик-Су с видом самого счастливого человека на земле, благодаря Богов за то, что они позволили ему ещё раз услышать… это.       Иногда мне казалось, что уровень мазохизма Ик-Су настолько высок, что ни одному извращенцу не достичь такого. Как можно радоваться, когда злая мамуля прямым текстом посылает тебя на небеса? Я никогда этого не пойму… — Ты плакал и был зол, Юн, — протянул Джи-Ха, оставив ветки в нужном месте. — Я не плакал! И не злился! — смущённо прикрикнул он, и в Рёкурю полетел горшок.       Начались разговоры. Киджа, как и всегда, начал с того, что это великая честь для него, и он рад встретить священника. В общем, простой обмен любезностями и несколько простых разговоров, в суть которых я предпочитала не лезть. От жуткого недосыпа разболелась голова, и хотелось если и не лечь спать, то оказаться в тишине. — Ик-Су, четыре дракона в сборе, — по-деловому объявил Юн, сразу же снимая дружескую атмосферу и погружая всех в более официальную обстановку. — Что имелось в виду под щитом и мечом, которые будут защищать Короля? Под Королём подразумевалась Йона? Или нынешний правитель Су-Вон?       Священник внимательно выслушал нас, но ответить ничего не смог. Он лишь опустил взгляд и сказал, что нам просто нужно подождать, щит и меч сами проявят себя… Было странное ощущение, что он что-то утаивал от нас, но, раз Ик-Су это скрыл, так и нужно было. Он не из тех людей, что могли бы просто молчать во вред другим. — Хм. Так значит, не сейчас? — задумался Юн, подперев подбородок. — Что нам тогда делать? Если мы не отправимся на поиски меча и щита… — Я хочу увеличить свою силу! — встрял в разговор Киджа. — Начнём прямо сейчас? — с ухмылкой спросил Хак. — Не обещаю, что переживёшь. — ЧТО?!       Опять началась шумиха, и я обречённо выдохнула, облокотившись на стену. Ик-Су был совсем рядом, сбоку могла рассмотреть его светлые, даже розоватого цвета глаза. Взгляд его был задумчив, священник чем-то был опечален, и за последнее время это начало немного напрягать. За последнее время начало всё напрягать, если уж на то пошло. — Почему вы избегаете главного вопроса? — непривычно серьёзно спросил Зено, тем самым привлекая к себе внимание. Зено перевёл проницательный взгляд на меня, и вдруг по спине прошёлся холодок. — Госпожа, с какой целью Вы искали четырёх драконов? — Он вновь посмотрел на белку. — Вас и этого мужчину выгнали из дворца, естественно, вам нужна была помощь, чтобы выжить. Но что дальше? Вы собираетесь убегать вечно?       Прямолинейность вопроса повергла меня в некое недоумение. Конечно, над этим я и сама довольно много думала, но… Как бы смешно это ни звучало, окончательного решения принять мне так и не удалось. После всех этих событий боялась принять простые истины, боялась принять неверное решение, боялась втянуть во всё это драконов, хотя они уже погрязли в этой пучине моих личных распрь с Су-Воном. Пришлось сглотнуть ком, чтобы максимально ровно ответить. Но всё также неуверенно. — Нет… — Нет? — Зено, казалось, решил только одним взглядом меня уничтожить, увидеть всё, что моя персона скрывала, и он видел, как сейчас нервничала. — Тогда Вы планируете низвергнуть узурпатора Су-Вона и вернуть власть и дворец Хирю?       А вот сейчас мне стало не на шутку страшно это слушать. Сердце подстреленной птицей забилось в груди, и рука мельком задрожала. Ответить ничего просто не вышло. Что я могла бы сейчас ответить? Да? И это была бы ложь. Я… Я не хочу возвращаться во дворец. Не хочу возвращаться в место, где меня предали, а моего отца просто убили. Находиться там даже в представлениях было просто невыносимо. К тому же, свергнув Су-Вона, правителем, теоретически, стану я. А что из этого выйдет? Ничего. Я не знаю о политике абсолютно ничего, не смыслю в дипломатии, а то, как решать конфликты или управлять областями…       А если нет, то… — Это невозможно! Пусть с нами сила драконов, но мы не можем атаковать дворец, напичканный под завязку охраной! — разнервничался Юн. — Вопрос не в том, можем мы или нет. А в том, хотим ли? — спокойно рассуждал Зено, всё больше и больше заставляя меня нервничать. — Если драконы будут использовать всю свою силу, то замок станет нашим… Правда, лично Зено не обладает такой силой!       И он вновь стал простым как три копейки и весёлым. На его губах играла яркая улыбка, и от сердца у меня немного отлегло. Совсем чуть-чуть, но без этого леденящего душу взгляда было значительно легче дышать. Даже Киджа и Юн, не меньше меня напрягшиеся, облегчённо выдохнули, а первый даже чуть раздражился. — Ты… — начал было он. — Новичок очень извиняется! Зено не подталкивает к действию, Зено просто спросил, что мы будем делать дальше. Зено решил идти вместе с Госпожой, а она должна думать, куда. А ещё Зено голоден!       Казалось бы, всё должно было вернуться в привычную калею… Но это не так. Пока ребята вновь засуетились, села близ Ик-Су, попытавшись посмотреть ему в глаза. Но волнистая блондинистая чёлка всё-таки мешала. — Мы сможем с Вами потом поговорить? — Конечно, — Ик-Су чуть улыбнулся.

***

      Осторожно шагала в сторону утёса, чувствуя, что если я сегодня ночью не посплю, то просто завтра не поднимусь на ноги. Усталость и полная опустошённость брали верх, нужно было хоть как-то поддерживать здоровье. Видимо, ночная тренировка отменялась.       Луна ярко-ярко светила на небе, под ногами чётко могла рассмотреть каждый камушек и травинку. Небо такое огромное, тёмно-синее, практически чёрное. Опускать взгляд с него не хотелось, но осознание того, что я так только споткнусь и упаду, заставляло оторвать взгляд. Если бы не моё желание поговорить с Ик-Су, лежала бы сейчас подальше от домика и смотрела на звёзды.       Всё это время я провела в одиночестве. Нашла в нескольких сотнях метрах от домика пещерку и сидела там, думая над словами Зено, пытаясь окончательно решить, что будет дальше, куда мы пойдём и что будем делать. Рассматривала самые разные варианты с самых разных точек зрения: своей личной и с точки зрения безопасности для ребят. Одно я знала точно — точно не дворец. Туда… Я больше не хочу находиться там, в окружении людей, что предали меня, что желали мне смерти. Не хочу вспоминать те отвратительные события, не хочу… быть той, кем должна была быть.       С решением я смогла определиться. Не сразу, с трудом и внутренним страхом всё-таки навредить людям, к которым жутко сильно привязалась. Только тогда, когда поняла, что какой-либо вред ребятам будет нанесён при любом раскладе, начала выбирать из нескольких зол наименьшее.       Наименьшим оказалось моё личное желание. И моё желание… — Здравствуй, Йона, — поздоровался Ик-Су, сидевший у самого края обрыва какое-то время.       Присела рядом, уже не улыбаясь фальшиво и натянуто. Смысла не было. Священник определённо всё знал, он определённо всё видел. Наверное, это тот человек, которому я смогу доверить свои истинные чувства. — Днём ты была озабочена вопросом Оурю, но сейчас… Не похоже, что ты не знаешь ответ, — с улыбкой сказал он, повернув ко мне голову. — Верно. Сейчас я точно знаю, что будет дальше… И дальше я хотела бы помогать людям, — ответила, смотря вниз, на мирно текущий поток воды. — За время путешествия мне удалось повидать множество людей, которые были обделены помощью со стороны государства, своих соратников. Они были потеряны, во многих людях уже просто отсутствовала надежда на спасение. Они были сломлены и запуганы. А власти… А власти было всё равно: что есть страдающие люди, что их нет. Это так… отвратительно. Я прекрасно помню реакцию одной девушки, которую встретила в Аве. Она, когда я просто предложила помощь, посмотрела на меня с презрительной насмешкой. Разве не странно, что люди настолько сильно перестали верить в своё спасение?       Выдохнула, переводя дух. Говорить становилось немного тяжело, сердце сжимали тиски. Но пришлось продолжить, разговор намечался долгий. — Самое смешное было то, что потом именно она мне и помогла спасти остальных. Она была довольно отважной девушкой, что не побоялась помочь простой знакомой. Наверное, во всех людях есть отвага, которая просто затухает, когда окружающая среда начинает слишком сильно и резко пугать. Накатывает отчаяние на людей, и всё. Отчаяние — это даже своеобразный способ манипулирования. К счастью, всегда находятся те, кого так просто не сломить, — со слабой улыбкой вспомнила ребят из Авы и капитана Гиган.       Ик-Су показался мне очень задумчивым. Он опустил взгляд и довольно долгое время молчал, не смотря на меня. Но потом он с вымученной, горькой улыбкой, убрав с глаз чёлку, взглянул мне в глаза. Это тот редкий случай, когда можно было узнать его взгляд, а не догадываться, что именно он чувствует.       Когда в уголках его глаз заблестели слёзы, в после и покатились по щекам, мне стало довольно неловко за это. — Успокойтесь, священник, — чуть нервно попросила я его. — Ты сильно изменилась за время этого путешествия и изменила многих людей, — тихо проговорил он, утирая слёзы. — Мне бы хотелось узнать про драконов… — проигнорировала его речь, переходя ближе к делу. — Почему они должны страдать? Есть ли способ ослабить действие драконьей крови?       Ик-Су вновь улыбнулся. Его улыбка была несколько снисходительной, но по-прежнему доброй. — Ты слишком много переживаешь о людях, что стали тебе дороги. Некоторые вещи не изменить, с ними нужно просто смириться и понять, что такова жизнь. Твои друзья совсем не фальшивы, они любят тебя, но не из-за драконьей крови…       Ик-Су говорил, но я уже в это не верила. Не верила в это. Киджа, Шинья и Джи-Ха страдали всю свою жизнь из-за того, что должны были служить чёрт пойми кому. Сотни, тысячи их предшественников тоже! Это отвратительно, это гадко. Не верю, что это нормально, никогда с этим не смирюсь. Просто не смогу принять это как данность, просто… — Ты, вижу, мне не веришь, — сказал Ик-Су, когда я подняла на него взгляд. — Но ничего не изменить. Договор был заключён тысячи лет назад. — Но это неправильно! — воскликнула я. — На это согласилось Первое поколение, а остальных буквально заставили. Они могли жить по-другому, они могли не умирать, могли жить дольше! Так почему хотя бы чуть-чуть, но Боги не могут быть снисходительны к тем, кто теперь идут против собственной воли за какой-то… девчонкой.       Мне нужно было выговориться. Мне срочно нужно было выговориться, пусть я и понимала, что слушать это Ик-Су не должен был. Но чувства, накопленные за долгое время, вырывались наружу. Мне нужно было срочно хоть как-то высвободить весь негатив… — Принцесса, всё немного не так, как может тебе показаться. Ты поймёшь это, правда, значительно позже, — всё также спокойно сказал Ик-Су, сложив руки в молитвенном жесте. — Боги милостивы, они обязательно укажут тебе истинный путь.       Опустила взгляд. Легче не стало. Абсолютно. Стало только лишь значительно хуже, но… Наверное, какая-то уверенность в завтрашнем дне у меня появилась. Хоть какая-то надежда, что всё то, что есть сейчас, не разобьётся на мелкие осколки, словно стекло. — Вы, наверное, знаете, но в Аве я столкнулась с Су-Воном, — тихо-тихо проговорила, боясь, что голос дрогнет. — Меня раздражает, что я так и не смогла с ним покончить… От страха и оставшихся приятных воспоминаний. Какое я жалкое зрелище временами, — сама себе усмехнулась.       Ик-Су промолчал, ведь понимал, что сейчас он мне ничем не поможет, да и совет мне не нужен. Прекрасно понимала, что пора бы отрекаться от того, что было раньше, собирать мысли в кучу и становиться, наконец, сильнее. А ещё думать, как убрать эту треклятую зависимость…

***

      Конечно, я твёрдо решила, что тренироваться уже не буду сегодня, должна бы отоспаться, но… Осталось таки одно незаконченное дельце. Незаконченное и довольно важное.       Решение становиться сильнее пришло спонтанно. Настолько спонтанно, что в очередной раз поразилась самой себе. Кажется, Ик-Су прав, я изменилась.       Разматывая бинт на руке, понимала, что если начинать становиться сильнее, то, в первую очередь, избавляться от пагубных привычек. В том числе, и от самоповреждения. Пока Юн мирно спал, стащила у него из сумки мазь, чтобы наложить её на порезы. Возможно, конечно, шрамы останутся, очень сомневаюсь, что их можно будет залечить, но уже что-то…       Бинт в некоторых местах был несильно пропитан кровью, поэтому снимать его было очень и очень проблематично. Кровь засохла, бинт с кожей склеился, сам процесс оказался весьма болезненным, поэтому выполнялся крайне и крайне медленно. А ведь мазь, если верить некоторым словам Юна, довольно сильно жжёт…       Мне на плечо легла рука, и я сильно вздрогнула, выронив бинт. Сердце бешено заколотилось, руки чуть дрогнули. Резко обернулась и тут же пожалела об этом, увидев лицо… Джи-Ха. Внутри похолодело всё, что только могло похолодеть, где-то внизу живота что-то неприятно скрутилось.       Это был конец. Если ещё точнее, то это был пиздец…       Рёкурю поражённо смотрел на мою руку, после сведя брови к переносице и раздражённо посмотрев на меня. Его взгляд выражал всё: от беспокойства до откровенной злости. Его губы вытянулись в одну линию, и рука исчезла с моего плеча. Страшнее всего стало, когда он развернулся в сторону лагеря и собрался, как он сказал, рассказывать это Хаку… — Не надо! — вскочила, схватив его за ладонь и крепко сжав, смотря прямо в глаза. — Джи-Ха, не надо! Пожалуйста!       Ох, давненько я так не унижалась, конечно, но сейчас была безвыходная ситуация. Если Хак или кто-то ещё просто узнает о моём состоянии, мне конец. Мне определённо конец. Мир рухнет, и я-таки сломаюсь. Всё уже внутри переворачивалось от того, что моя персона оказалась неосмотрительна и позволила увидеть себя за подобным занятием.       Джи-Ха замер, изумлённо смотря на меня, дрожащую и перепуганную. Он обречённо выдохнул и полностью развернулся ко мне, проницательно осматривая. Видимо, он понимал, в чём здесь дело, как всё было изначально устроено. Джи-Ха не дурак, далеко не дурак. Пришлось опустить взгляд от стыда за собственную ничтожность.       …Джи-Ха осторожно разматывал бинт на моей руке. Он задавал вопросы, правда, понимал, что на все я ответы не дам. На некоторые он уже знал ответы, лишь хотел убедиться, и он убеждался. Мне становилось всё хуже и хуже от того, что кто-то узнал об этом. И этот кто-то — Джи-Ха. Конечно, уверенность в том, что он всё-таки не расскажет об этом, у меня была, но… Джи-Ха…       Рука болела, но Рёкурю действительно старался максимально осторожно снимать бинт, чтобы случайно ни один порез не открылся. Трепет, с которым он всё это делал, меня поражал. — Йона, ты боишься открыться? — спокойно спросил он.       Дракон так и не высказал в мой адрес ни одного упрёка. Он был просто рядом и спокойно слушал кое-какие мои ответы, задавал новые вопросы. И за это я была действительно ему благодарна. Но ответ на этот вопрос он от меня не получит. Ему не нужно знать, что я боюсь не этого, а того, что меня посчитают слабой и ничтожной, узнают, что являюсь не такой сильной, коей пытаюсь казаться.       Он в очередной раз выдохнул и обречённо зарылся рукой в чёлку. Было видно, что его всё это откровенно заколебало. Он наверняка жалел, что согласился на эту авантюру. — Прости, — чуть ли не шёпотом произнесла, не смея поднимать взгляд. — За что ты извиняешься? — Бинт был, наконец, размотан. — Йонушка, прекращай это, а я не скажу об этом остальным, ладно?       Лишь кивнула, наблюдая, как он открывает баночку с мазью и макает туда палец, после смазывая мои порезы. Кожу, побеспокоенную и без того, действительно сильно обожгло, и я дёрнулась, шипя. Дракон лишь перехватил мою руку покрепче, стараясь не приносить боли, и продолжил своё незатейливое дело.       … Когда Джи-Ха уже закончил, он закрыл баночку и сказал, что завтра, когда никого не будет поблизости, возьмёт бинт и перебинтует мне руку, чтобы заразы всякой не было. Сейчас в этом особого смысла, если уж честно, не было. — Йона, запомни одну вещь: тебя никто не осудит, все за тебя волнуются, — сказал он, приободряюще улыбнувшись, и я слабо, но искренне улыбнулась в ответ.       Наверное, было крайне странно то, что он уселся у дерева и потянул меня на себя, чуть приобняв. Он сказал, что сегодня поиграет роль моего родителя и уложит меня спать самостоятельно. Я была вымотана настолько, что упираться сил и желания просто не было.       Не знаю, что было дальше, но я уснула на груди Рёкурю…