Вода поглотила меня быстро. Я и охнуть не успела, не то что схватиться за что-то покрепче. Вообще тогда не было возможности разумно мыслить. Было лишь желание «проснуться» от этого сна.
Знаете, это довольно странное ощущение, когда тебя заглатывает вода. Сначала она просто шуршит позади, после наваливается всей немалой массой, и становится довольно-таки холодно и неприятно. От ледяной воды по коже идут мурашки, и сердце почему-то моментально ухает куда-то в пятки. Потом вода поглощает тебя полностью, всё твоё тело. И самый сильный холод сосредоточен в голове. Даже те самые руки не так сильно замерзают. Одежда неприятно липнет к телу, но и на это ты уже не обращаешь внимание, потому что у тебя есть забота поважнее — не открыть рот, чтобы совсем плохо не стало.
Но уже поздно. И это до тебя доходит через секунду, когда становится совсем туго, и ты уже на автомате открываешь рот, чтобы глотнуть воздух, но глотаешь в итоге воду и начинаешь сильно кашлять. Горло раздирает, вода начинает постепенно заполнять тебя. Глаза тоже неприятно щиплет. Сине-серая картинка, такая мутная и неприятная, с пузырьками, становится какой-то совсем нечёткой, и солнце, и так плохо пропускаемое через воду, кажется, исчезает совсем.
В попытках спастись начинаешь дрыгать руками и ногами, пытаясь не то ухватиться за что-то, не то начать плыть. Но ни то, ни другое не выходит, и в сердце закрадывается капля паники, которая уходит вместе с отступающей стихией, частью сознания и тобой в ту самую адскую и глубокую пучину, которую пробивали и рифы. И тебе кажется — всё, конец. Сейчас ты канешь в небытие, больше никогда не увидишь людей, которые ради тебя жертвуют жизнью, и вновь свидишься с умершим, но таким дорогим сердцу человеком.
Но ты в последний — так кажется — раз открываешь глаза и видишь совсем рядом своё спасение — крепкую «ветвь-корень», за которую и хватаешься из последних сил, не обращая внимания на колючки, впившиеся тебе в ладони и тянущую боль в мышцах рук, которые лишь напрягаются. «Натренировалась», — шуточная, идиотская и совсем не подходящая к данной ситуации мысль пролетает в голове, заставляя еле заметно усмехнуться.
И вот вода отходит туда, откуда явилась, но мелкие, по сравнению с этой, волны всё ещё разбиваются об основание мыса. Шипят, злятся, а тебе едва ли не весело — смогла, не канула. Теперь ты понимаешь, что являешься слабой девчонкой, которая ещё и промокла до нитки (и может и заболеть на этом холодном ветру), которая из последних сил держится на «верёвочке» и мечтает о героическом спасении, ибо сама точно не сможет выбраться на сушу.
Но потом рассудок в мгновение ока проясняется, и до меня доходит — нет. Это героическое спасение мне поможет лишь выжить, но явно не поможет оказаться в команде капитана, в команде пиратов. И что-то не даёт мне больше думать о спасении. О чём угодно, но только не о нём. И я мечтаю: мечтаю найти в себе силы и попробовать поползти вверх, хотя знаю, что не выйдет. Просто упаду к чёртовой матери по собственной глупости.
Откашливая воду, понимала, что звездец мне обепечен. Даже если я отсюда и выберусь, то меня на корабле угробит Юн к чёртовой матери. Горло жгло и кололо, и от кашля начали слезиться глаза. Правда, слёз видно уже и не было: мокрая и без того; вода у меня везде.
— ЙОНА! — услышала я яростный и взволнованный крик Джи-Ха.
Я понимала, что нужно откликнуться, но чёрта с два. Горло болело, и единственное, что у меня получилось издать, так это хрип. Хрип такой тихий, что даже я его не слышала — шуршание волн было громче уж точно. И из-за их шуршания становилось даже смешно: опять будет, что ли? Вторую такую волну я точно не переживу…
Голос Джи-Ха был уже ближе, когда он позвал меня в очередной раз. Голос его срывался. Он волновался и немного хрипел. Слышались нотки раздражения. Правда, я не могла понять: злится он на меня или на что-то ещё. Я пыталась откликнуться, хотя бы дать ему понять, что я жива, но всё ещё хрипела. А волны, кажется, начинали подниматься вновь…
-…Ха! Джи-Ха! — смогла его позвать, после закашлявшись от рези в горле.
С края обрыва свесился Джи-Ха с расстёгнутым одеянием. Он сам выглядел немногим лучше меня: мокрый, растрёпанный и побледневший. И взгляд у него до жути взволнованный, даже испуганный немного. Только его, в отличие от меня, ничуть не трясло, был он довольно собран.
— Йона! Держись, я сейчас… — хотел закончить Джи-Ха, но я дрогнула — в этот раз отчасти от страха.
— Не надо! Если ты мне поможешь, то…
Джи-Ха только сквозь зубы выругался и беспомощно глянул на море, чуть хмурясь. Его реакция даже меня немного выбила из колеи…
В этот раз раздался жуткий грохот и плеск. Мыс отдавал все эти звуки эхом, сам он трясся, и становилось воистину страшно. В одно мгновение даже показалось, что прямо сейчас окончательно ослабну и свалюсь в море, которое поглотит меня и не заметит, забудет. А Рёкурю не сможет, даже если захочет, ничего сделать…
Когда волна вновь полностью меня поглотила, когда вновь из лёгких выбило воздух, почувствовала довольно грубую, но сильную и… спасительную руку, отодравшую меня от лианы и затащившую к гроту за секунду до того, как мы оба могли пасть в морскую пучину.
Джи-Ха…
Он прижал меня к дереву, а дальше — вновь темнота, ибо смотреть на бушующую природу совсем не хотелось. Не хотелось видеть вновь волну, взмывающую, тяжёлую и холодную. Не хотелось видеть то, что порождало жуткие, адские звуки. Всё тряслось, и моё сердце в который раз за день было готово пробить грудную клетку. Было адски страшно, но через пару минут всё кончилось.
Открыв глаза, обнаружила, что Джи-Ха всё время заслонял меня собой от волн, напряжённо вглядываясь в более-менее успокоившуюся морскую гладь. Тогда мне было откровенно плевать на то, что дракон весьма близко сидел ко мне, и я в буквальном смысле почти упиралась носом ему в район ключиц. Когда он глянул на меня, то тут же недалеко от меня отсел, обречённо вздохнув и закрыв ладонью лицо. Почему-то мне сразу стало весело.
— Джи-Ха?..
Но веселье разбавлялось стыдом: заставила человека мне помогать и рисковать жизнью (хотя, если думать объективно, моей вины здесь нет). А теперь и мне кранты от капитана придут. Сама-то я не справилась! Мне помог мой товарищ-пират, которому, возможно, за это тоже прилетит…
— Ты невыносима, — прервал мои размышления он, вплетая пальцы в густую одностороннюю чёлку. — Я почти поседел из-за тебя.
— Думаю, тебе пошла бы седина… Ещё бы пучок, и был бы копией капитана, — тихо усмехнулась я, вызвав у Рёкурю нервный смешок. — Ты мне всё-таки помог…
— Не пойми меня неправильно, — улыбнулся дракон довольно очаровательно, его глаза блеснули. — Мой принцип — всегда быть максимально заботливым с девушками.
На его слова я внимания не обратила. Эту информацию я знала ещё тогда, когда только наблюдала за ним и Хаком. Его нежность и галантность с девушками поражали, но я-то тут причём? К числу девушек (нормальных) меня трудно приписать. Или он и меня нормальной считает…
Взгляд упал на расстёгнутый на несколько пуговиц кафтан, открывающий вид и на «жилет» (если таковым можно это назвать), и на грудь, откуда я быстро перевела взгляд на лицо Джи-Ха и тихонько захихикала в кулак, стараясь не засмеяться в голос. Он
действительно был готов прыгнуть в море за мной..? Это и льстило, и поражало.
Джи-Ха удивлённо, с еле видным смущением смотрел на меня, после чуть нахмурившись и посерьёзнев. Почему-то в этот раз он ассоциировался у меня с маленьким и чуть обиженным ребёнком: больно умильное зрелище он из себя представлял, активно выжимая свой длинный, зелёный и просто роскошный хвост.
— Что смешного? — поинтересовался он.
В капюшон ко мне прыгнула Ао, тут же перепрыгивая на плечо и трясь о мою щёку крайне активно. И как на этот комок шерсти обижаться?!
— Не сказала бы, что смешного, но точно умилительного. Ты был сейчас готов прыгнуть в море… Спасибо, Джи-Ха. И прости за потрёпанные нервы, — искренне и довольно ярко улыбаясь, ответила, чуть прищурившись.
Дракон отвёл на секунду взгляд, а потом вновь зарылся пальцами в чёлку, склонившись головой ближе к коленям. Наверняка я уже весьма и весьма неплохо потрепала ему нервишки. Наверное, его маска беззаботности треснула. С другой стороны, это даже и неплохо. Это по-своему очаровательно.
— Не говори об этом капитану. — Я удивлённо посмотрела на него, чуть не закашлявшись. — Ты достала сенджусу только благодаря своим силам, и защитила его тоже сама. — Джи-Ха ткнул пальцем в мешочек с лекарством на моём поясе. — А значит, сдержала своё обещание. Я совершил лишь милый пустячок, нет нужды заострять на этом внимания.
И казалось бы, всё, молодец, никто не должен считать это нарушением правил, радуйся и со спокойной совестью неси лекарство, получай похвалу (не факт) и становись членом команды, забыв о «милом пустячке»… Но что-то твердит, что это неправильно. Задача была поставлена так: САМА дойди, САМА достань, САМА верни. Про защиту от стихии мне никто ничего не сказал, но это явно подразумевалось под словами капитана. Да и врать этой женщине не хотелось: было в ней что-то неописуемое, родное и тёплое. Несмотря на строгость и «колючесть» характера. И в ней горел огонь азарта, решимости. Она была, как мне казалось, крайне молодой душой.
Хотя клинок в Джи-Ха она тоже весьма «по-молодому» бросила…
…Возвращаясь уже обратно и более уверенно шагая по тропинке, думала над тем, как бы потом попросить Джи-Ха не рассказывать никому о произошедшем. Не рассказывать о моей слабости, не рассказывать о моём предистеричном состоянии. Если он об этом хотя бы заикнётся при разговоре с тем же Хаком, меня будет ждать разговор и полный пиздец…
Джи-Ха шёл чуть позади меня, внимательно за мной наблюдая. Думал, что я не замечаю? Может быть. Джи-Ха вообще был каким-то тихим после нашего разговора. Даже хмурился периодически, когда я едва-едва поглядывала вниз, вновь поднимая взгляд. Его обеспокоенность даже немного напрягала.
Идти, как и говорилось ранее, было значительно проще. Парализующего страха, по крайней мере, точно не было. К этому я относилась уже более спокойно, но стоило случайно глянуть вниз, под ноги, как опять начинало слабо потряхивать.
Хотя потряхивало меня не только от страха. Но и от холода. Попробуйте искупнуться в холодной воде, а потом продолжить «приключение» при жутком ветре! Наверное, как только вернусь, Юн мне что-то тёплое даст, какой-нибудь завар из трав и поварёшкой по затылку. Эх, получать от мамочки «подарочки на Новый Год»…
Краем глаза заметила, что Джи-Ха что-то поправляет и поправляет волосы. Во мне вновь проснулась «Госпожа Язвительность», и я ухмыльнулась, через плечо спросив:
— Проверяешь на наличие седины?
Джи-Ха ошарашенно на меня глянул, а потом довольно и хитро ухмыльнулся, чуть сощурившись. Его взгляд наталкивал на мысль о том, что мы всё-таки устроим «язв-баттл».
— А ты беспокоишься, Йонушка?
Я закашлялась, услышав такое «ласковое» обращение. С чего бы? Или ему нравится так называть девушек? От одного этого «Йонушка» во рту стало приторно. Эти все уменьшительно-ласкательные суффиксы бесят как не знаю что. Бесят даже больше иррациональности Хака!
— Ась? Я беспокоюсь лишь за твою седину, — ухмыльнулась, вновь смотря вперёд и идя, не останавливаясь.
— Ты, конечно, невыносима и до ужаса неугомонна, но точно не до такой степени, чтобы я поседел в одночасье. По крайней мере, сейчас ты поразительно спокойна.
Я фыркнула, ухмыльнувшись. Ну-ну, всё ещё впереди. Если мне повезёт и меня всё-таки примут на корабль, то с превеликим удовольствием хотела бы посмотреть на его выражение лица при моих уже более обыденных выходках. Да при тех же ссорах с Хаком!
… Когда мы с Джи-Ха вернулись на сушу, меня тут же хватил Кондратий. Капитан, часть пиратов, мои идиоты и Юн стояли совсем недалеко от нас и внимательно смотрели за каждым нашим движением. Особенно Хак. Вид у него был такой, будто он хочет и меня, и Джи-Ха самолично посадить на кол. Взгляд такой недобрый, что я неосознанно улыбнулась. Натянуто, конечно.
Юн сразу же подбежал ко мне с самым что ни на есть обеспокоенным видом, тут же обнимая меня за шею (при этом и придушивая бедную белку, сидевшую уже у меня в капюшоне) и говоря, какая же я бестолочь, раз согласилась на это. Раз смогла так сильно их всех поволновать. Тихонько на ухо сказал, что Киджа вообще в обморок чуть не грохнулся к чёртовой матери. От его слов даже весело стало. А потом больно, когда обнял он немного крепче.
— Ю-ун, заду-шишь… — еле прохрепела я, пытаясь оттянуть от себя юношу за плечи.
В итоге он отпрянул сам, дав подзатыльник «для порядка». Смерив его немного недовольным взглядом, глянула и на остальных, которые слишко-ом уж внимательно осматривали мои руки. Впрочем, оно и не удивительно: по ним шли уже чуть засохшие (насколько это возможно) полосы от крови, под ногтями была эта же кровь вперемешку с пылью и грязью, а ладони были полностью в пыли, также присутствовали и занозы. Милый видок, ничего не скажешь.
— Где сенджусу? — спросила совершенно спокойно и без церемоний капитан.
Её взгляд — спокойный, почти равнодушный — по-своему радовал. Меня не бесило то, что за меня лишний раз волновались и не считали, что я смогу справиться (хотя по факту это так). Она была именно тем человеком, который умудрялся одним только голосом не давать раствориться во всей суете.
— Да, вот. — Я сняла с пояса мешочек и протянула его капитану, спокойно принявшему его и раскрывшему.
— И правда, ты справилась, — хмыкнула женщина, подняв с лекарства на меня взгляд.
Сердце прожёг небольшой стыд и нежелание лгать этому человеку. Я на мгновение опустила взгляд и вновь подняла его на капитана, смотря уверенно и уже полностью готовая сказать то, что должна.
— Нет, капитан. Мне помог Джи-Ха.
На один момент мне показалось, что Юн сейчас ударит себя по лбу и закопает Рёкурю собственными руками. На две секунды мне показалось, что Джи-Ха в афиге с этой ситуации вообще, поэтому и смотрел на меня удивлённым, чуть заинтересованным взглядом. Хак, драконы и пираты переводили взгляд с меня на Джи-Ха и обратно.
Капитан и глазом не моргнула. Даже на Джи-Ха не глянула. Лишь тихо-тихо хмыкнула, затянув мешочек с растением. Она выжидающе на меня посмотрела, я даже собиралась уже всё рассказать, но Джи-Ха возмущённо, даже раздражённо, выкрикнул:
— Йона!
— Меня снесло со скалы волной, а Джи-Ха пришлось меня «спасать», потому что… — на секунду замолкла, но выдохнула и призналась: — потому что самой сил не хватило выбраться…
— Значит, ты сдаёшься?
Я знала, что подобный вопрос меня всё равно будет ожидать. Я думала над ним, пока возвращалась по тропинке вместе с Джи-Ха, и ответ уже был готов. Натянув максимально беззаботную улыбку, прищурилась, будто совершенно счастлива. После приоткрыла глаза, совершенно серьёзно, с решимостью, посмотрев на Гиган. Моя улыбка была даже не столько натянутой, отчасти даже искренней, просто слишком неправильной в данной ситуации.
— Не-а! Просто пойду одна и опять сорву лекарство. — Развернулась на пятах и, всё также улыбаясь, пошагала совсем беззаботно, даже тихонько напевая какую-то мелодию.
Юн поперхнулся воздухом, Киджа едва ли не сразу вздрогнул и начал падать спиной назад — благо, поймал Шинья, неотрывно наблюдая за мной. У Хака, кажется, дёрнулся глаз, а Джи-Ха просто замер на месте, со странной и крайне странной гримасой наблюдая за мной. Пиратов просто перекосило от шока. Капитан особо от них не отличалась. По крайней мере, взгляд у неё был именно такой…
За моей спиной раздался смех: громкий и весёлый. Смех капитана. Я удивлённо улыбнулась, посмотрев на это, как мне казалось, чудо света, искренне не понимая причину такого веселья. Что такого-то?
Гиган схватила меня за запястье и довольно резко развернула к себе. Схватив двумя пальцами меня за подбородок, начала оглядывать моё лицо с самой что ни на есть довольной, даже гордой улыбкой. Взгляд был такой мягкий, ласковый и весёлый. Не знай я её возраст физический (и видела только взгляд), подумала бы, что передо мной сверстница с шилом в одном месте.
— Если бы Джи-Ха стоял на месте и смотрел, как девушка погибает в море, я бы утопила его собственными руками!
Видок у Джи-Ха был таким гордым, едва ли не счастливым, что мне даже смешно стало. Он что-то тихо пробурчал про то, что слова капитана — страшная угроза, но он именно поэтому и любит её. Один раз подумала серьёзно о том, что Джи-Ха — мазохист.
— У тебя несильно покрасневшие глаза — плакала, но явно пыталась держаться, руки в крови, а ноги ещё совсем немного, но дрожат, — тем временем продолжала она, не прекращая улыбаться. — А ты не промах! Да ещё и больная на всю голову. Такие люди никогда не предадут товарищей, даже если сами будут в опасности.
Моя улыбка стала совсем уж глупой, когда она упомянула мою больную головушку. Юн лишь на втором плане что-то пробурчал, что «она не больная на голову, она больная отсутствием мозга и инстинкта самосохранения». Стало как-то слишком хорошо, даже скептический взгляд Зверя и полуживой Киджа не омрачали эту картину.
Капитан отстранилась от меня и тут же развернулась в противоположную сторону, достав свою излюбленную трубку. Смотря на меня через плечо и также улыбаясь, она проговорила:
— Люблю безбашенных идиотов, все на борт!
А я так и застыла, смотря на её худую спину с идеальной осанкой и седую голову. Вывел меня из транса лишь Джи-Ха, погладивший меня легонько по голове и подтвердивший, что меня действительно приняли в команду.
Сказать честно, было желание едва ли не разрыдаться от облегчения и радости, но я сдержалась, лишь искренне и ярко улыбнувшись, поглядев на Хака, который издал такой же обречённый вздох, как и Джи-Ха на обрыве. Мне в одночасье стало весело, и все невзгоды и минувшие в небытие страхи с переживаниями просто растворились, будто их и не было.
Пираты громко возрадовались, что в их команде появилась девушка, и тут же окружили меня, счастливо улыбаясь. За ними стоял обеспокоенный и белый-пребелый Киджа вместе со слегка инфантильным и спокойным, как мне казалось, Шиньей. Юн стоял чуть дальше них и бурчал, что мне следовало бы действительно прямо сейчас вернуться на кораблю и переодеться во что-то сухое и тёплое, ибо «лечить ещё одного члена психушки не хочется».
— Йона ты молодец! Теперь с нами девушка! — Кто-то из пиратов держал меня крепко за руку и улыбался так счастливо, что мне даже жутко стало.
— Ты просто супер!
— А сколько тебе лет?
Все пираты были до боли счастливыми, на их щеках был лёгкий румянец, а глаза они хитро щурили, из-за чего становилось тошно. Вроде и хорошие, но их интерес ко мне, как к девушке, немного напрягал. Было огромное желание подойти к Кидже и спрятаться за его спину, как в прошлый раз, в Аве. Но я не решалась: в конце-концов, ничего страшного ещё не произошло, им просто интересно со мной общаться…
— Мне шестнадцать, — улыбнулась, всё-таки выдернув руку из сильной ладони.
— Жених есть? — всё спрашивал парень немногим старше меня (ровесник Хака, может, Киджи).
— Нет…
— А не хотелось бы… — договорить я ему не дала.
— Нет. Ни женихи, ни ухажёры мне не нужны.
Из круга пиратов я с трудом, но выпорхнула, приближаясь на всякий случай ближе к Кидже, который только облегчённо улыбнулся и выдохнул. Конечно, в тот же момент вокруг меня вновь было много скучающих, блин, пиратов, которые интересовались у меня всем. С трудом и более натянутой улыбкой отвечала на вопросы максимально честно, периодически поглядывая на болтающих в стороне Джи-Ха и Хака.
Подобное внимание к моей персоне не то что смущало меня, просто мне было неприятно. Хотелось иметь хоть какое-то пространство и свежий воздух, иначе в этой давке вообще никак не смогу дышать. Рядом с драконами становилось гораздо легче.
В скором времени всё внимание, направленное на меня, ослабло, и пираты начали больше шутить друг над другом, периодически спрашивая у меня моё мнение об их задумках. Конечно, были и те, что с превеликим удовольствием предлагали мне вечернюю экскурсию по своеобразной пристани, на что я лишь мило-мило улыбалась и язвила. Ибо нефиг.
Моё внимание привлекали Хак и Джи-Ха, довольно эмоционально болтающие в стороне. Рёкурю то зеленел, то «расцветал» с самодовольной улыбкой, проницательно поглядывая на собеседника, который только раздражался больше, хрустя пальцами и разминая кулаки с жутковатым оскалом. В какие-то моменты они оба становились серьёзными, а взгляд Рёкурю казался мне слишком… Ярким. Казалось, будто он действительно сканировал Сона.
Но я смогла расслышать кое-что, когда пираты чуть поутихли, отойдя в сторону и забрав с собой Киджу с Шиньей. И то, что я услышала, поразило меня весьма и весьма сильно. Мне потребовалось много сил, чтобы не подать виду.
— Доверили? Понятненько… — хитро протянул Джи-Ха, кажется, ухмыляясь.
— Чего опять? — недовольно осведомился Хак.
— Вот смотрю я на вас и вижу, что вы изо всех стараетесь держать дистанцию… Но у меня сложилось ощущение, что ты помешан на ней.
На несколько секунд восстановилось молчание, и мне не на шутку стало жутковато. Ответа Хака я не смогла расслышать, потому что меня позвал Киджа. А потом тихонько пошла к нему, услышав лишь часть ответа Джи-Ха, вздрогнув и насторожившись ещё больше:
— …Потому что я тоже положил на неё глаз.
Украдкой обернувшись, увидела ошарашенного, даже шокированного Хака и тут же отмахнувшегося «Шу-утка» Джи-Ха, который что-то и пробормотал про омоложение на лет десять точно. Этот диалог мне вообще не понравился…
***
Вот уже и вечер. Солнце постепенно заходило за горизонт, и я начинала внутренне бояться наступления сумерек. Тьма вообще меня пугала в последнее время. Хотя надежда на то, что после «прогулки» под ручку с матушкой Смертью это пройдёт, была.
После выполнения задания мы вернулись на корабль, где Гиган сразу же раздала нам разного рода указания. Лично меня она не трогала, как и Киджу с Шиньей. Хака она попросила вместе с Джи-Ха закрепить какие-то тросы. Юн, как настоящая мамочка, должна была по прибытии куда-то начать готовить ужин из продуктов, которые были в какой-то, как выразились сами пираты, каменной пристани.
Как только мы прибыли в каменную пристань, то тут же начали заниматься своими делами. Ребята пошли помогать пиратам заносить на корабль какой-то груз и выгружать продукты и утварь для приготовления ужина, Юн начал всё это контролировать и поглядывать за раненными пиратами, которые лежали в пещере и только сейчас узнавали, что в их команде прибавление. Разве что Шинью Юн послал в наш лагерь забрать оставшиеся вещи от греха подальше.
Так как помощь раненым ещё была не нужна, а я из-за странной собственной невнимательности натыкалась едва ли не на каждого человека, Юн сплавил меня куда подальше, осмотрев мои руки и вытащив из сумки иглу. «Достань ей все занозы, но перед этим промой раны», — сказал он и пихнул меня в сторону, к совсем небольшому обрыву.
Выдыхая и тихонько шипя, устроилась на этом обрыве, свесив ноги вниз и глянув на свои кровавые «лапки». Они немного побаливали, были в ссадинах и зацепках, из некоторых ран торчали крупные занозы, которые вытаскивала я самостоятельно, без иглы, но с шипением и тихими проклятиями.
Так как о просьбе Юна промыть для начала раны я забыла напрочь, просто начала иголкой осторожненько (почти) вытаскивать занозы, стараясь не расцарапать руку себе окончательно. Идти за сумкой, оставленной где-то на борту, не хотелось. Раз уж пристроилась, так пристроилась.
В голову лезли самые идиотские мысли. И одна из этих мыслей — влюблённость Хака в Йону. На протяжении жизни в этом теле, во мне была полная уверенность, что мы с ним просто друзья. Просто потому что у меня более трудный характер, постоянная язвительность и полное отсутствие элементарной женственности. Моя внешность, хрен с ним, и могла бы кого-то привлечь, но Хак сам не раз говорил, что «моё тело несексуально» и «работайте над женственностью, ни один мужчина Вас так замуж не возьмёт». Возможно, он говорил это специально, лишь бы меня позлить, но факт остаётся фактом — в моём возрасте трудно кого-то особо сильно привлечь.
После той сцены разговора Джи-Ха с Хаком мне стало действительно не по себе. И дело тут не в том, что я начну Сона боятся (он, конечно, та ещё Зверюга, но хуже того, что мы с ним общаемся уже не будет), просто… Хак мне катастрофически дорог, как друг. Это человек, которому можно доверить едва ли не всё. Просто ответить взаимностью на его чувства у меня не выйдет, если он в итоге официально признается…
А признается ли? Вдруг, это лишь моя паранойя, и он просто очень тепло ко мне относится, как к сестре? Может, просто слишком сильно печётся обо мне, но не более? Да, точно! Навыдумывала себе, что могу кому-то понравится, ха-ха!
Позади послышались шаги. Обернувшись, увидела моё любимое исчадие Ада, которое было больно хмурое. Что в этот-то раз случилось с ним? Джи-Ха предложил устроить свадьбу завтра при капитане, которая будет петь «Катюшу»? Если это не так, то ему кранты.
— О, приветики! Какими судьбами? — поздоровалась, убрав иголку в сторону.
Зверь окинул меня скептическим взглядом и мигом присел рядом, хватая меня за руки и оглядывая их. Из-за боли и резкости движений этой заразы, зашипела, чуть дёрнувшись, но вырываться не стала — бесполезно всё это в любом случае.
— И что это? — вымученно спросил он, не поднимая взгляда с рук.
— Ну-у… Я очень крепко держалась за выступы скалы, потом рвала сенджусу, а после висла на корне… — глянув вверх, вспоминая это чудное приключение, улыбнулась.
— И Вы решили выковыривать занозы?
— А есть другой вариант?
Хак обречённо вздохнул, всё ещё не отпуская мои руки не поднимая взгляда с них. Видок у него был откровенно заколебавшийся, и мне почему-то тут же стало весело. Захотелось ещё разок пошутит насчёт «их жаркой ночки с Джи-Ха». А кто бы был сверху?..*
— Вы хоть иглу над огнём держали?
— Ась? — суть вопроса до меня не дошла.
— Дура! Занесёшь инфекцию, и завтра тебе руки откорыжит! — чуть повысил голос Хак, серьёзно, чуть раздражённо смотря мне в глаза.
— Что за хрень ты несёшь, Соник?!
— Я Ваше отсутствие мозга не несу.
И расплылись у этой гадости губы в ехидной-ехидной улыбке.
— Поздравляю: твой диагноз — идиот!
— Ну, хотя бы не несексуальность.
«Бум», — нервы сдали. Быстро взяла иглу и направила её на эту гадость обыкновенную, прекрасно понимая, что ничего я ему не сделаю. Что может сделать хрупкая девушка чуть больше полутора метров парню-бугаю с ростом метр восемьдесят восемь?! Вот что? Естественно, что он совершенно спокойно перехватил мои руки, при этом крайне гаденько ухмыляясь и злорадствуя. Треснула бы его по этой самодовольной роже, но не выйдет: две руки перехвачены им.
— Даже если обрезать Вам руки, то Ваши два обрубка быстро отрастут, — всё злорадствовал он, явно зная, что как бы я ни старалась, всё равно не ударю.
— Я тебе не ящерица, геморрой всей моей жизни! — чуть прикрикнула, дабы эта сволочь хоть немного приуспокоилась.
В такие моменты можно забыть обо всём. Просто представить, что ты мирно сидишь и болтаешь с Соником часами, споришь, и всё вокруг — обыденная и мирная обстановка.
Обстановка, которой больше никогда не будет.
Хак посерьёзнел и ушёл на какое-то время, после возвращаясь уже с какой-то деревянной баночкой. Он присел рядом со мной и попросил подставить ладони. Ну, мне не трудно, почему бы и нет?
— Ась? Мёд? — удивилась я, наблюдая, как вязкая сладость растекается по ладоням, переливаясь золотым из-за уже холодных лучей солнца.
— Подержите его на ладонях, и колючки позже выйдут сами, — спокойно заявил Хак, заставив немного усомниться в этом, но спорить всё-таки не стала.
— Да? Ну, ладно…
— Раньше дед часто колол меня иголкой, но постоянно промахивался, поэтому мне пришлось искать менее болезненный способ.
Я хмыкнула и улыбнулась, вспоминая старого, доброго, постоянно орущего на Хака по поводу и без повода Мундока. Хак никогда на него не обижался, даже в глубоком детстве, он просто его перекрикивал, возражал или принимал наказания с опущенной головой, но понимающим взглядом. Наверное, Хак почти никогда и не был ребёнком. Он был кем угодно, но только не ребёнком.
— А что тебе не нравилось? Иглоукалывание — полезная штука! Господин Мундок тебя так лечил, а ты, неблагодарный, такой… Просто геморрой, — шутливо ответила, улыбаясь и замечая, что мёд уже капает с моей руки. — Соник, мёд! Мёд капает!
Переведя взгляд с рук на Хака, замерла. Причём замерла испуганно, удивлённо, ошарашенно. Стало не на шутку жутко видеть взгляд отсутствующий, полупустой и, как ни противно признавать, затуманенный. Не светло-синий, а тёмно. Такой тёмный, что стало совсем не на шутку страшно за всё.
Хак совершенно спокойно перехватил одну мою руку за запястье, притягивая к себе, ко рту и… слизывая мёд, абсолютно неторопливо, ровно, смотря мне в глаза. И взгляд всё такой же: затуманенный, пугающий. Хак казался тем самым котом, который сначала просто трётся о ноги, но потом-то всё равно прыгнет на руки и будет мурчать сколько ему угодно. И сделать с этим котом, когда он уже запрыгнет на руки, ничего нельзя будет.
Я, испуганная, вздрогнула, сама не понимая причину, по которой не пыталась вырваться. Возможно, страх сковал, возможно, понимала, что как бы я ни старалась, всё равно не смогу вырваться. Хватка у Хака железная: его жертвы никогда не могли сбежать. И от этого становилось только хуже. Гораздо хуже.
Мои попытки его звать, окликнуть, отвлечь, отшутиться проходили даром. Хак просто меня не слышал. Или же не хотел. От его затуманенного взгляда по спине проходили мурашки, и вспоминались не самые приятные моменты моей биографии, именно те, из-за которых я жутко боялась особо откровенных прикосновений или хотя бы объятий незнакомых людей…
— Сон Хак! — в последний раз прикрикнула, таки добившись нужного эффекта: он вздрогнул и его хватка ослабла.
Вырвав руку и что-то несвязно пробормотав, трусливо сбежала подальше. Подальше от наплыва чувств Хака, которые меня жутко пугали…
***
— Ю-ун! Ты просто гений и моё солнышко в этом бренном мире голода! — воскликнула я, попробовав всего одну ложку нового супа Юна из морепродуктов.
Откровенно говоря, никогда бы не подумала, что буду любить хоть какую-нибудь еду из морепродуктов. Осознание того, что рыба, крабы и всё прочее — не так уж и плохо, пришло ко мне ещё при побеге в Аву, когда я гуляла по рынку. Запахи там были очень и очень аппетитными. Но вот сейчас, попробовав чуднейший «пиратский» суп Юна, начала едва ли не любить морепродукты!
— Я очень рад такой должности, но прекрати подкармливать ещё и белку! В какой момент это травоядное создание начало воровать у тебя и Шиньи мясо?! — чуть недовольно откликнулся гений, всё-таки немного покраснев от похвалы.
Я довольно улыбнулась, продолжая поедать чудо кулинарии и посматривать за Юном, который присматривал и за пиратами, которые едва ли не замуж его звали. Такие их шуточки наталкивали меня на крайне интересные мыслишки…
— Киджа, а тебе нравится супчик? — из вежливости (с каких пор она начала меня посещать?) и просто прекрасного настроения поинтересовалась у совсем не далеко сидевшего дракона.
Видок у Киджи был такой, будто из супа вылезает гнилой Кракен вместе с огромным дьяволом и гусеницей наперевес: немного испуганный и, сказать честно, брезгливый. И не понимающий, что это вообще в супе плавает. Держа палочками лапку краба, он воскликнул:
— Ч-ч-что это за жук?!
— Это краб! Жук тебе в печёнку! — негодовал Юн, уже откровенно заколебавшись за всеми следить. — Учись у Шиньи! Проглотит всё, что дадут!
А Шинья в буквальном смысле этого слова заглатывал суп, клешни краба, овощи и части рыбы. Казалось, что ещё чуть-чуть, и он таки подавится (Боже упаси!), но нет. Он быстро ел, скармливая какие-то кусочки Ао, которая потом всё равно прибегала ко мне и вытаскивала рыбу из моего пайка. Наверное, именно этот продукт ей понравился больше всего. Хотя сомневаюсь, что ей есть дело до вкусовщины.
Уже был относительно поздний вечер. Вся пиратская команда и дорогие ребята были на корабле, всё в той же каменной пристани. Почему мы не могли поесть на земле — понятия не имею, видимо, обычай. Но здесь, сказать по правде, было действительно лучше: от мелких и совсем слабых ударов воды о борт корабля его чуть-чуть покачивало, сама по себе атмосфера была своя, странная, и воздух здесь тоже был пропитан чем-то интересным, почти несочетаемым. Сакэ и порохом, немного металла и дыма… Смесь этих запахов была и впрямь приятной, пусть и немного неожиданной.
На тёмном небе горели яркие, крупные звёзды. Поодаль, но всё-таки видна луна: тоже яркая и огромная, даже слишком, просто необъятная. Тусклый её свет успокаивал, не давал вернуться к мыслям о дневном инциденте с Хаком…
— Кстати, а что случилось с моим мёдом?! — спросил сам себя Юн, но довольно громко.
Вздрогнула, чуть не пролив суп. В этот же момент в моём поле зрения появился Хак, который, заметив меня и услышав вопрос Юна, чуть нахмурился, отворачиваясь и идя поедать ужин в другую часть корабля. Он всеми силами старался даже не поглядывать в мою сторону.
Саму меня данная ситуация и расстраивала, и раздражала. Но и сближаться с Хаком, говорить с ним или пытаться «помириться» мне не хотелось. Больно жутковато было чувствовать слабость перед кем-то… Бр-р!
Осматривая корабль и пытаясь отвлечься буквально от всего, заметила Гиган, стоявшую у борта и тихонько курившую. Она ещё даже к ужину не подходила. Но наверняка голодная: весь день, причём весьма утомительный, без «топлива»! Всё же, если Магомед не идёт к горе, гора идёт к нему.
Взяв чистую посуду у Юна и налив туда супа, понесла ужин к капитану. Я искренне надеялась, что не споткнусь на ровном месте и не вылью всю прелесть на неё же. Завершение дня было бы прям замечательным, блин.
Она быстро заметила меня и забрала ужин из моих рук, тут же поблагодарив и отложив куда-то в сторону трубку. Сейчас она казалась ещё бледнее чем обычно. Возможно, лик её был даже болезненным, который нарушала довольная улыбка после пробы супа.
— Вам нравится? Юн мастер на все руки и может всё, — невзначай сказала, встав чуть ближе к капитану, рассматривая её.
Странное чувство, странное нежелание уходить от неё сейчас. Старческая притягательность, остатки шарма или что-то более интересное?
— Да неужели? — Она посмотрела на меня, а потом хмыкнула. — Кажется, добытый тобой сенджусу помог нашим бойцам.
Удивлённо уставилась на неё, искренне не понимая причину упоминания моего постыдного и не самого лучшего «похода по грибы». Что-то даже жутко стало…
— Они благодарны тебе.
— Благодарны? — удивилась больше, уже совсем тупя и не въезжая в тему.
— Да. Ты же достала лекарство, — со смешком.
— Но не я его привела в «лекарственный вид».
Наступила тишина. Не давящая, не неловкая. Скорее какая-то приятная, дающая вслушаться в смех пирствующих пиратов, ругательства Юна и какой-то тихий спор Киджи и Хака. Что эти двое опять-то не поделили?
— Я не хочу жертв, — голос капитана проникновенный, спокойный и чертовски приятный.
— Здесь часто умирают люди? — Она уже как-то даже грустно улыбалась.
— Ну, они же пираты. Тут всякое случается, почти никто не обошёлся без травм.
Вспомнились виды раненых и перебинтованных мужчин, которые хриплым голосом подшучивали над Юном и называли малышом. Несмотря на боль, они всё равно шутили и улыбались, а глаза их горели радостью. Удивительно сильные люди…
— Когда мы с этим закончим, я распущу команду. Хочу, чтобы все они вернулись к нормальной жизни.
Гиган мне впервые казалась настолько мягкой. Было ощущение, что пираты — её дети, которым она желает мирной и размеренной жизни, а не вот это вот всё. В принципе, так-то оно и было…
— Да? Но… Для кого-то этот корабль стал домом, верно? — Моя интуиция меня ещё никогда не подводила.
— Хах, верно. Для Джи-Ха. Этот корабль — единственный его дом, только здесь нашлось применение его «способностям».
Стало как-то больно горько от осознания, что этот довольно несносный Рёкурю в скором времени уйдёт из этого места. Он так долго от драконов и меня прыгал, так тщательно скрывался… Прекрасно ориентировался по местности и весьма неплохо общался с местными жителями. Я уверена, что он тоже очень привязан к Аве. И что он куда чувствительнее, чем хочет казаться.
— Значит, после победы над Ким-Джи он останется один? — спросила, смотря на капитана с недоверием и странной, скрытой надеждой.
— Ха-ха! А разве ты не за ним пришла?
От хитрого взгляда женщины прошлись мурашки по коже. Она видела меня насквозь — это точно. И от этого нервная, натянутая ухмылка сама расплылась на моём лице. Кажется, разговор приобретает что-то новенькое, интересненькое, но явно не самое приятное для меня.
— Ну-у-у, капита-ан! Джи-Ха отказался помочь мне в одном дельце… Правда, в крайне продолжительном дельце, но это неважно! Он просто
не захотел, а я настаивать не буду. — Чуть шире улыбнулась, а потом грустно выдохнула. — Возможно, даже хорошо, что он отказался…
Стало до невозможности паршиво и тошно от осознания, что наша «дружная» компания — фальшь и подстава драконьей крови. Было мерзко от того, что я не могла это высказать ребятам прямо в глаза и помочь Кидже просто разобраться в своих желаниях.
— Птенчик не может вылететь из гнезда?
Боже, как же прекрасно, что Гиган проигнорировала мою хмурую мину.
— Фу, капитан, что за сравнения? — послышался знакомый голос.
Помяни птенчика, блин…
Обернувшись, увидела сидевшего на бортиках шканцы Джи-Ха, который мирно поглядывал на нас с самодовольной улыбкой. Почему-то настроение почти мгновенно поднялось и захотелось поязвить. Не рефлекс ли на такую физиономию у меня выработался благодаря Хаку, а?
— Я просто люблю своё собственное общество, и когда всё это кончится, я просто пойду своей дорогой, — добавил он, лишь шире улыбнувшись. — Не хочу странствовать с этими ужасными драконами. Я бы ещё согласился путешествовать вдвоём с Йоной… Ох. Но… — Он оттолкнулся драконьей ногой и в мгновение ока оказался совсем близко ко мне, едва ли не вплотную. — Нянькой работать не хочу, вот подрастёшь чуток…
Вы слышали этот треск? Это мои тормоза и вежливость треснули пополам.
Моя улыбка была как никогда язвительной, а голосок я постаралась сделать максимально милым, чтобы уж точно добить его.
— А мне няньки и не нужны, в отличии от некоторых!
— М-м? Они тебе как раз-таки и нужны. Как я понял, в неприятности ты попадаешь постоянно, должен же кто-то тебя оттуда вытаскивать?
Как же. Бесит. Его. Самодовольная. Физиономия.
— Для того чтобы меня оттуда вытащить, я должна в них кого-то втащить. А я добрая, так что вытаскиваться буду сама.
— Очень сомневаюсь, что у тебя это выйдет.
— Ты этого ещё даже не проверял.
— А как же история у мыса?
Замолкла, ибо уже поняла, что проиграла. Зараза подловила… Надо будет его хотя бы немного позже попросить молчать об этом. Не при капитане же…
— Из других я всегда выбиралась сама, — улыбка стала уже более натянутой.
— Почему-то я в этом сомневаюсь.
Лукавый взгляд чернильных глаз немного, но насторожил. Не нравится мне этот чёртов блеск. Ощущение, что наша перепалка вскоре станет ещё интереснее в ближайшее время.
— Зря сомневаешься, Джи-Хочка. Если хочешь, можешь спросить Хака.
— Стоп, птенчики! — прервала нас Гиган, чуть смеясь. — Вы ей-богу как дети.
— Почему «как»? Йонушка ещё ребёнок, — голос Джи-Ха бесил просто неимоверно.
— Ещё раз меня так назовёшь, и моя нервная система сдаст окончательно…
— Но это же правда, Йона, ты всё ещё
ребёнок, — едва ли не промурлыкал Джи-Ха, чуть склонившись к моему лицу.
Да пошёл он морем! Задолбал уже, вот честно!
— Ты такая же грубая зараза, как и Хак!
В данном случае, да, каюсь. Повела себя как пятилетка: сказала чухню, развернулась и пошла прочь, позорно признавая поражение. Но я ещё отыграюсь! Не дам этой заразе крутить-вертеть меня, как только ему угодно.
Собираясь идти помогать Юну с уборкой и прочими бытовыми работами, заметила у самого борта Шинью, внимательно всматривавшегося вдаль. Кажется, моя интуиция вновь подсказывает что-то не очень хорошее…
— Шинья, что-то не так? — подойдя, спросила, стараясь тоже вглядеться в горизонт. Жаль, что ничего не вижу…
— Корабли… Заходят в бухту.
Дело — дрянь…
