Хака мы застали врасплох. Видимо, он совсем не ожидал, что встретит нас. Точнее, не он нас встретит, а что мы придём по его душу, так ещё и в такое место. Он застыл с самой нервной улыбкой на лице и видом «хелп!». Он с самым большим шоком, который я только видела, смотрел на нас с Юном и не мог понять, за что ему такое проклятие на голову свалилось.
Я же смотрела на этот балкончик и еле сдерживала смех. Точнее я стояла с самой милой улыбкой, любопытным взглядом и с жуткой тряской. Меня трясло так, будто я стояла всё время на морозе и только сейчас оказалась в тепле, от чего тряска только усилилась. Мой смех, с трудом скрываемый, рвался наружу, но хотела доиграть эту партию, постебаться над бедолагой и потом уже поржать.
Юн же стоял с видом «ты совсем ебобо?». Его бровь уже чуть ли не дёргалась, а глаза помутнели. На секунду в голову ударила одна долбанутая идея, что сейчас гений нашей компании превратится в двухметровую громадину, достанет Хака из борделя и сделает из него отбивную прямо на глазах зрителей. Такое вряд ли произойдёт в действительности, но фантазии хватит додумать и изнасилование нашей отбивной…
— Ты что там делаешь?! — процедил сквозь зубы Юн.
Хак сглотнул и, кажется, назвал наши с Юном имена, после что-то сказав про мать. Что мать-то ему сделала?!
— Что я делаю?..
Ого, Сон пытался придумать отговорку, но у него это не получалось! Какая редкость! Рядом с ним сидели три девушки с открытыми плечами и полуоткрытой грудью, с интересом рассматривая нас и задерживая взгляд на мне. Из-за того, что Хак был окружён ими, создавалась картина «Чудовище в местном борделе». Думаю, напиши такую картину любой известный художник, он бы получил ещё большее людское признание.
— Да нет же, всё не так! — стал оправдываться Зверь. — Это он меня сюда затащил.
Он обернулся и тут же застыл, понимая, что этого «таскателя по борделям» уже и след простыл. Я, конечно, краем сознания догадывалась, что он пришёл в бордель не один, а с тем же Джи-Ха, но тем не менее веселье меня больше интересовало. Да будет идиотизм!
По Юну было видно, что вся эта хрень ему откровенно насточертела ещё тогда, когда Хак и Киджа встретились впервые. Он уже тогда понял, что веселье ему обеспечено, и точно постарался представить последствия всего балагана. Увы, но подобное он и не предполагал, потому что глаз его дёргался с каждым мгновением всё активнее.
Я согнулась пополам, закрывая ладонями рот и стараясь особо сильно не трястись. Смех рвался наружу, и моя платина из рук и закрытого рта была готова прорваться в любой момент. Моё состояние видел Юн и, кажется, начинал молиться Хирю, чтобы он утихомирил как-нибудь меня, потому что я и так ненормальная, а сейчас ещё больше странной становлюсь.
Хак спрыгнул с балкона и прошипел какие-то странные ругательства сквозь зубы, упоминая чью-то мать и желание вырвать ноги. Взгляд его метался по окружающей местности, стараясь зацепиться за что-то, найти, выловить.
— И зачем же ты припёрся в такое место посреди бела дня? Совсем обнаглел, — сразу начал читать нотации лекарь, подбочинившись.
Весь вид Юна показывал, что он готов взять ту чёртову поварёшку и треснуть ей ещё и Хака, причём явно сильнее, чем меня сегодня. Я издала звук, чем-то похожий на смешок и восклик моржа, который был мной почти заглушён. Может, поварёшка не ударит, а останется у Хака в… Да не, это любимая поварёшка Юна.
— А вы-то что здесь делаете? —Ох, Хак, чёртов ты стрелочник… Свою стрелу уже в борделе показываешь!
— А ты стрелки не переводи. Киджа и Шинья почувствовали где-то здесь Рёкурю. Вот уж не думал, что мы именно здесь тебя встретим. Я тебя презираю. — Юн устало перевёл взгляд с Хака на меня и воскликнул: — Йона! Скажи ему что-нибудь! — поглядел он на меня, поглядел и махнул рукой. — Хотя это бесполезно.
Я осторожно убрала ото рта руки и начала глубоко дышать, успокаиваясь хоть немного. Когда я смогла хоть немного контролировать свой смех, посмотрела на Хака, улыбаясь и готовясь вновь заржать.
— Сказать, да?.. — выдохнув, самым бодрым голосом произнесла. — Соник, понимаешь, после подобных развлечений у девушки, с которой ты…
— ЙОНА! — перебил меня Юн, краснея и готовясь меня треснуть.
— Молчу-у!
Засмеялась, понимая, что не перестану смеяться по щелчку. Теперь это точно надолго. Этот придурок не мог просто не вызывать во мне лишние приступы смеха и веселья. Я была готова развлечься по по-олной программе! Если упустить такую возможность, то такая же будет ой как не скоро!
— Хотя, с другой стороны, — сквозь смех произнесла я, чувствуя на себе взгляд Хака, — он должен понимать, что развлечения с девушками посреди бела дня могут быть…
Договорить мне не дал Юн, который таки достал из сумки мою «любимую» поварёшку и треснул меня ей по самой макушке, от чего я тихонько взвыла и схватилась за больное место. Возмущенно глянула на гения, который уже жутко покраснел и пытался вычитывать мне морали, часто упоминая факт моей принадлежности к женскому гендеру.
— Вот именно, Принцесса, учитесь женственности и кроткости, — упомянул Хак, за что удосужился моего язвительного и весёлого взгляда.
— Я начну учиться этому только если ты перестанешь так палиться во время своих развлечений с девуш-… Ай! — Юн опять ударил меня поварёшкой, но в этот раз по затылку и сильнее.
— Прекратите оба! Возвращаемся к Кидже и Шинье.
Ой, какая же у нас злобная мамочка, пф! Неужели уже пошутить над нашим стодвадцатилетним импотентом и дедком нельзя? Он пошёл туда молодость вспомнить, людей попугать — как же не начать действовать ему на нервы?! Нельзя же дать этой прелести жить спокойно!
Пока мы шли за Юном, пихали друг друга локтями в бок. Точнее, я в бок, а он — в плечо, ибо я значительно ниже этой заразы. Хак, конечно же, не упустил возможности пошутить над моим лилипутским ростом (отчасти я с ним согласна), а я вновь припомнила ему его гулянку, расспрашивая про импотенцию и мольбы девушек об его уходе. Он парировал: девушки наоборот не хотели его отпускать. На моих словах про их странные вкусы у Сона дёрнулся глаз.
К тому времени мы уже вернулись к смиренно ожидающим нас Кидже и Шинье. Эти двое сразу спросили о случившемся, потому что красный Юн, нервно дёргающийся Хак и крайне весёлая я вызывали странные и не самые адекватные подозрения насчёт нашего хорошего психического состояния.
— Юн, что случилось? Где был Хак? Он хоть что-то купил? — сразу чуть взволнованно поинтересовался Киджа, внимательно осматривая меня, из-за чего мне стало ещё смешнее, и моя тушка привалилась к какой-то стене, чуть сотрясаясь от очередного приступа смеха.
— Да ничего не случилось, исключая истерику этой… Йоны, — процедил Юн. — Зверя в бордель занесло, вот и…
— Что ты сказал?! Он солгал Принцессе и отправился в этот дворец похоти и разврата?! — встрепенулся Киджа, чуть краснея и зло смотря на Хака, у которого было желание свалить отсюда или треснуть всех.
Отойдя от стены, подошла ближе к спокойному, но немного удивлённому Шинье, который тут же глянул на меня с немым вопросом. Я, только-только отойдя от очередного приступа смеха, постаралась выпрямиться и вздохнуть, чтобы как-нибудь, да объяснить бедному и невинному Сэйрю происходящее. Думаю, он не только это объяснение от меня хочет услышать, но и ждёт, когда я соберусь с мыслями и в лагере расскажу про того мужчину.
— Я его недооценил, — изрёк Юн, когда румянец немного спал, с важным видом.
— Он был окружён едва прикрывавшими грудь девицами.
Всё. Не отдышалась. Меня вновь скрючило в приступе смеха, и я отпустила несколько шуточек по поводу бедных и юных девушек, которых насильно заставили терпеть общество этой старческой зверюги с огромным количеством пошлости в голове и другом месте.
— Господа… Может, вы соблаговолите меня выслушать?.. — Хака тоже трясло: на нервной почве и от зарождающегося смеха, вызванного моими шутейками.
— Ой, ребят, может, дадим дедульке шанс?.. — меня от уже более-менее сдерживаемого смеха чуть не подкосило, но Шинья встал позади и придержал за плечи.
— ДА ТЫ-ТО ПОМОЛЧИ! — сорвался Юн. Кажется, из его ушей был готов пойти пар. — Ещё одна шуточка, и я сам тебя в бордель отправлю!
После этой фразы в осадок выпали почти все. Киджа покраснел, Хак удивлённо уставился на гения, а Шинья чуть усилил хватку на моих плечах, когда меня затрясло сильнее от уже, благо, беззвучного (почти) смеха. Ой, Юн, зря ты это сказал…
— Как это мило с твоей стороны! Но, увы, мне больше мужчины нравятся, так что — нет. А на работу меня туда тоже не примут: слишком я юная для этого, — съязвила я, крайне мило улыбаясь, чем вызвала приступ смущения у Киджи.
Теперь пришла очередь Хака смеяться. Правда, недолго, потому что в итоге нам с ним досталось поварёшкой по голове (да как же она меня достала!), и наша ненормальная компания повернула на торговую и крайне оживлённую улочку.
Пока мы шли, наш разговор про похождения Хака каким-то чёртом продолжился. Когда я уже полностью успокоилась и не смеялась надо всем этим в голос, сказала, что завидовать нашему старичку не стоит, пусть развлекается на здоровье. Хак лишь что-то прошипел, причём явно нецензурно и не очень добродушно.
— Ну, это ты сейчас так говоришь, но что ты будешь делать, если у Хака появится любовница? — поинтересовался Юн, украдкой глянув на Хака, идущего поодаль от меня.
— Не поверишь, но радоваться, — тихо пробурчала я.
А ещё бы была просто счастлива, появись и у Киджи с Шиньей подобное «развлечение».
Уж не поймите меня неправильно, но тем не менее жить с тремя (Юна в расчёт не берём) взрослыми и половозрелыми парнями немного жутковато, особенно учитывая то, что я при своём огромном желании не смогу их даже оттолкнуть, если потребуется. Это паранойя, конечно, и я умом понимаю, что они не гады/твари/мрази (нужное подчеркнуть), но всё-таки.
— Не волнуйтесь, Принцесса! — с нескончаемым энтузиазмом воскликнул Киджа. Мы как раз завернули на менее оживлённую и более узкую улочку. — Даже если
этот не будет мешаться рядом, я и Шинья сможем защитить Вас! А если к нам присоединится и Рёкурю, то надобность в
этом вообще пропадёт!
Во время своей пламенной речи Киджа был решительным и воодушевлённым, как никогда ранее. Он так описывал, что они смогут, наконец, избавиться от Хака (мечтать, конечно, не вредно), что даже не заметил флегматичную физиономию Хака, который тут же кинул в него свою сумку.
— Упс, рука соскользнула! — сказал в своё оправдание он, получив в ответ взгляд Киджи «ага, кому ты заливаешь».
Эта парочка вновь собиралась подраться с самыми яростными физиономиями, но крик низкорослого и женоподобного мальчишки разрушил их планы и вновь рассмешил меня:
— ША! Отставить монстр-баттл!
Мой смех заметил тихий до этого Шинья и положил ладонь мне на лоб, проверяя температуру и спрашивая, тихо и даже робко, про самочувствие. Его забота меня и умилила, и развеселила, поэтому ответ он получил довольно необычный (как и всегда):
— Я немного здоровее Хака, так что относительно всё в порядке. — И мило улыбнулась по своему обыкновению.
Послышался странный грохот, и Хак быстро среагировал, схватив нас всех за шиворот и затащив в арку между двумя зданиями, прижимая плотно к стене и не давая не то что сказать что-то, даже пошевелиться. Я, вспомнив мой побег от ребят, благополучно подумала о солдатах. Не удивлюсь, если Хак их заметил и спрятал нас.
— Что… — было начал Юн.
— Тихо! — шикнул Хак.
Через несколько мгновений он нас отпустил и выглянул на основную улицу. Я отлипилась от Шиньи и потёрла лоб, глянув на ребят. Киджа был чуть смущён этой ситуацией, Юн недоволен, а Шинья спокоен. Спокойствие Шиньи меня радовало как никогда.
— А что такое-то? — спросил ошарашенно Хакурю.
— Солдаты. Если не хотим неприятностей, надо поскорее уходить. Нельзя, чтобы нас заметили, — серьёзно проговорил Хак, глядя на солдат.
Он примолк, а Юн уже хотел возмутиться, как Хак расспросил драконов о местонахождении Рёкурю. Было бы и впрямь совсем нехорошо, если он вновь сбежал от нас.
Я успокоилась и отошла в сторону, лично смотря на солдат, которые нас в упор не замечали. И хорошо, что они такие недальнозоркие. Боюсь даже представить, что произошло бы, заметь они нас. Сбежать мы сбежали бы, но точно не смогли бы потом отделаться от них легко. Нас бы записали в число преступников, и охота на «дичь» была бы открыта, что весьма сильно помешало бы нашим поискам.
— М… Я его не чувствую, — недовольно произнёс Киджа, сжимая кулаки.
— Простите… — послышался тоненький и тихий голосок.
Я обернулась и увидела девушку, которую Хак и Джи-Ха спасли тогда от домогательств солдат. Она робко стояла в стороне и удивлённо смотрела на нашу компанию.
***
Возвращаясь в лагерь, я чувствовала, что Шинья прожжёт во мне дырку своим испытывающим взглядом. Он совершенно точно не забыл о моём обещании рассказать ему всё и был готов добиться от меня рассказа. Как я поняла по нашему коротенькому разговору по дороге к девушке, спасённой Хаком и Рёкурю, он хочет, чтобы я рассказала всё и всем. Возможно, это убережёт нас от лишних проблем.
Наша дорога занимала немного больше времени, чем должна была бы. Был уже вечер, и солнце практически полностью зашло за горизонт, погружая порт в сумраки. По спине прошёлся лёгкий холодок моего иррационального страха. Страха перед чёртовой ночью и кошмарами. А ещё перед Юном, который разозлился на меня за неудачную шуточку по поводу пиратских «развлечений»… За это мне досталось ещё и от Хака, хотя я имела ввиду поглощение алкоголя на скорость, о чём потом и сообщила, получив ещё раз от Юна. «Каждый думает в меру своей развратнос-… Ай! Юн!» — это было последнее, что я сказала в нашем с гением споре, потому что уже потом он сокрушался по поводу окружающих его идиотов и меня, сумасшедшей девчонки.
Я и Юн возглавляли наше «шествие» до лагеря, чуть позади шли Хак и Киджа, а завершал процессию Шинья, прожигающий во мне дырку. Эх, и как не рассказать всё под его-то взглядом?!
— А я говорю, что ты просто невоспитанный невежа! — возмущённо воскликнул Киджа позади, как можно догадаться, Хаку.
Прислушалась и навострила уши, чуть улыбнувшись. Интересно, чего эти двое опять не поделили?
— И мне это говорит избалованный неженка? — по голосу Хака можно было догадаться, что он ухмылялся.
— Что ты сказал?! Это совсем не так! Ты смеешь говорить такие вещи наследнику великой силы!
— Я говорю «такие слова» наследнику идиотизма.
— Да ты...!
— Да я? Сказать нечего, змейка?
У Юна сдали нервы, и он развернулся к двум нарушителям порядка и нервной системы. Он сжал кулаки и гаркнул на двух «монстров», чтобы они наконец заткнулись и взяли пример с самого адекватного (и самого странноватого) дракона… А потом Юн собирался посмотреть на Шинью, но тут же осёкся и застыл.
— А ШИНЬЯ ГДЕ?!
Я вздрогнула и посмотрела на место, где должен был находиться Шинья. Его взгляд уже не чувствовался — значит, ушёл куда-то сам, скорее всего. Точнее, не скорее всего, а точно: вряд ли бы кто-то смог утащить Шинью. Он, как-никак, мог видеть совершенно всё, и странные люди точно не скрылись бы от него. И куда делся наш тихий и мирный дракоша?..
— Э?! Ши-и-инья-я-я! — прокричал Киджа, используя руки вместо рупора.
— Э-э-эй! Парень в маске-е! — шикарная флегматичная попытка Хака позвать несчастного дракона, за которую он получил от меня подзатыльник.
— Так! Стоп! — скомандовал Юн, хлопнув в ладоши и привлекая внимание. — Йона, ты идёшь в лагерь и ждёшь там. По возможности — разводишь костёр и начинаешь готовить ужин. А мы пойдём искать Шинью. На поиски социофоба, психушка!
После Юн отдал мне сумку с продуктами и подтолкнул к дороге в лагерь, уходя вместе с немного протестующими ребятами на поиски Шиньи и, как я поняла только сейчас, Ао, ибо её со мной не было, следовательно, она с Сэйрю, так как к другим она не лезла. Только к Юну, когда хочет кушать.
Выдохнув и мысленно взмолившись, чтобы Шинья нашёлся как можно скорее (как-никак, он стал мне дорог, и я волновалась за него), понесло меня в лагерь. Мысли мои были не самыми позитивными, ибо желания самой разводить костёр и уж тем более готовить не было, потому что была морально и физически вымотана.
Разговор с милейшей девушкой прояснил нам некоторые моменты по возглавлению порта Ким-Джи. Во-первых, он главенствовал не только в Аве. Во-вторых, работорговля была здесь едва ли не нормой жизни (странной и неправильной, но всё-таки). В-третьих, пираты, чей корабль мы видели сегодня, нападают на корабли, но лишь принадлежавшие здешнему чиновнику, освобождая и спасая пленных (по мере возможности). Лично для меня это открыло глаза на многие вещи и приоткрыло новые перспективы, которые могли бы освободить этот порт от оккупирования Ким-Джи.
Стоило мне вернуться в лагерь со своими тяжёлыми и не очень думами, как меня едва ли не парализовало. Шинья сидел на пеньке и поглаживал Ао за ушком, через мгновение переведя взгляд на меня. Ао, заметив моё присутствие, издала свой знаменитый клич и рванула ко мне, тут же цепляясь за плащ и карабкаясь по нему на плечо.
В голове были только две мысли: откуда здесь Шинья, и когда я стала такой черепахой, раз даже Шинья со своим размеренным шагом смог меня перегнать? Вторая мысль отошла в сторону, и я вопросительно изогнула бровь и глянула на чуть стушевавшегося и поникшего дракона. Без слов и только с одним выдохом, подошла ближе и оставила вещи у одного из деревьев, после подходя к Шинье и садясь рядом с ним. Поставила локоть на колено и на ладонь положила голову, поворачивая её к Сэйрю.
— Ну и как ты тут оказался, прелесть моя?
Дракон чуть вздрогнул, какое-то время внимательно смотря на меня и поджимая губы, явно собираясь с мыслями и немного нервничая. В такие моменты я очень жалела, что не вижу его глаз, но тут же одёргивала себя, ведь вполне понимала причину, его психологическую травму и страх перед тем, чем его «наградила» природа. Думаю, будь на его месте, тоже очень боялась этого…
— Просто… Я нашёл более короткий и простой путь к лагерю… Я хотел позвать вас, но вы были увлечены… И подумал, что вы всё равно не заметите моего исчезновения, а я мог бы уже… — Шинья, до этого тихо, но довольно уверенно говоривший, замолчал, точно больше не планируя говорить, но взглядом указал на место, где обычно у нас был костёр.
На этом месте уже были собранные, как я поняла, недавно ветки для костра, а в котелок, стоявший неподалёку, была набрана вода. Видимо, удивившись присутствию дракона здесь, я совсем этого не заметила. Или не хотела замечать, чёрт его знает.
Не заметим исчезновения… А ведь правда. Если бы Хак и Киджа не продолжили спорить, а Юн не повернулся их разнимать, то пропажу нашей тихони мы бы точно не смогли бы заметить. Он всегда шёл в конце шествия, мало с кем и когда говорил (в большинстве случаев со мной, что мне льстило) и ходил так бесшумно, что жутко становилось, если он подкрадётся сзади, сам того не осознавая. Обычно, когда до меня доходило, что обделять вниманием и оставлять в одиночестве его нельзя, разговор начинала я и пыталась спрашивать едва ли не про всё. Ответы были тихими, едва ли робкими и, несомненно, односложными. Редко когда от него можно было добиться вопроса или развёрнутого ответа (хотя вопросов от него, вроде как, вообще не поступало: он за всеми наблюдал и всё анализировал).
А я была часто увлечена заботами о шумных ребятах, помощью Юну и личными попытками не показывать большинство эмоций и порезы, поэтому тоже не всегда замечала самого спокойного члена команды. Да и иногда он просто не попадался мне на глаза, предпочитая созерцание каких-то вещей. Временами я заставала его за простым наблюдением за облаками или тренировками с мечом. В такие моменты беспокоить его совершенно не хотелось.
Я вздохнула, осознавая, что в данном случае есть часть и моей вины. В последнее время вообще это чувство часто возникает. Горько улыбнувшись, погладила дракона по голове (точнее, меху), замечая его странную ответную ласку, слабую, но всё-таки имеющуюся. Кажется, Шинья тоже ещё тот ребёнок, за которым мне нужен глаз да глаз.
— Ну, заметить твоё отсутствие мы смогли бы, скорее всего. — если исключить то, что я была слишком погружена в личные мысли, из-за чего не заметила отсутствие его взгляда на себе. — Ты и впрямь очень тихий, Шинья, но, тем не менее, не стоит нас так пугать, ладно? Мы за тебя же беспокоимся и переживаем, Юн вообще чуть не упал. И сейчас ребята тебя ищут… — Выдох. — Но спасибо за помощь. Полдела сделано, так что нам остаётся лишь вместе готовить ужин и ждать ребят. Уверена, что они скоро объявятся.
Шинья слушал меня очень внимательно и в самом конце кротко кивнул, чуть прикусывая губу. И всё-таки, да, он жутко милый.
Я уже встала со своего места и услышала голоса со стороны спуска к Аве. Они были ещё далеко и плохо различались, но уже давали понять, что вскоре мне точно придётся как-нибудь выгораживать Шинью перед Юном, дабы он не получил поварёшкой по голове. Вспомни солнце, блин…
— Ах, точно! — уже нарезая продукты вместе с помогавшим мне драконом, вспомнила я. — Прости, пожалуйста, Шинья.
И он без объяснения понял, о чём я говорила. Он отложил продукт и
орудие убийства нож в сторону, погладив меня по голове и прошептав «Не за что»…
***
А вы знаете, как себя чувствует человек, который чёрт знает сколько отзанимался, убив в себе последние силы, и порезал себе руку клинком довольно сильно, до крови и до непрекращаемого уже минут как пять точно потока крови. Она вытекала из пореза не быстро, медленно и размеренно, но, как мне казалось, с каждым мгновением на руке становилось всё больше и больше вязкой жидкости.
Она стекала по руке к запястью, потом перетекала на ладонь — и с пальцев капала на зелёную траву, не окрашивая её в красный, а лишь пачкая, и трава приобретала какой-то противный коричневатый оттенок, от которого тошнило и хотелось вывернуть все органы наизнанку, лишь бы больше не видеть этого.
Порез немного жгло и щипало. В этот раз больше одного не очень глубокого пореза не осилила. Или просто не увидела в этом надобности. Что-то подсказывало, что такими темпами мне придётся искать на теле новое место для порезов, чтобы случайно не запалить свой «антидепрессант». Можно ведь на ноге или животе, да?
В этот раз я чувствовала, что антидепрессант какой-то не такой, бракованный или просроченный, потому что по лицу катились слёзы усталости и осознания собственной никчёмности вперемешку с самобичеванием и сожалением к собственной персоне, от чего воротило ещё сильнее.
Интересно, а почему кровь кажется чёрной?
