Piano de cauda e bola

Утро талантливого пианиста Аллена Уолкера началось не с кофе, а с дичайшей жажды и лекций Канды о том, что если некая белобрысая башка не умеет пить, то и не стоило начинать, в ответ на это лишь послал японца по известному адресу, позже извинившись за это, и со стыдом глотая аспирин, запивая его чуть ли не литром воды. О порядке в доме позаботилась клининговая компания, звуки их работы слышал один только Канда, который им и открыл дверь, потому как Аллен и ещё один друг из их троицы — заведующий библиотекой консерватории китаец по имени Лави, спали в состоянии алкогольной комы. Около девяти утра друзья откланялись, если это можно было так назвать — Канда практически унес Лави на себе, не переставая ворчать о том, зачем вообще заводил себе таких друзей-кретинов. Закрыв дверь за ними, лохматый и помятый, всё ещё одетый во вчерашнюю одежду, Аллен опустился на диван в гостиной, не выпуская из рук очередную бутылку воды и включил телевизор, пытаясь вникнуть в утренние новости и задумываясь о том, что очень хочется чаю, а сил дойти до кухни и заниматься чаем совсем нет, и поблагодарил небеса за то, что на работу только завтра. На пятой минуте новостей снова начало безумно хотеться спать, и казалось уже снился какой-то сон, как вдруг в дверь позвонили. Решив, что это Канда с Лави что-то забыли, иначе кому он сейчас сдался-то, крикнул "Открыто, чёрт побери, не заставляйте меня шевелиться сейчас!", однако его догадка была в корне неверной - на пороге стоял вчерашний новый знакомый - сегодня Тики был одет в футболку и джинсы, что ощутимо убавляло его возраст, приближая к реальному, и сейчас он действительно был похож на ребёнка. - Доброе утро, сэр Уолкер, вижу, что всё же не ошибся, и ты вчера перебрал, - мальчишка держал что-то в руках и продолжал топтаться на пороге, Аллену было слишком лень подниматься и подходить, потому он только махнул рукой с сложным лицом - мол, заходи, только не шуми с утра. Тики улыбнулся во все тридцать два и плюхнулся на диван к Аллену, слишком близко, касаясь его ног своими и протянул маленькую бутылочку с непонятными символами, в которых спустя несколько секунд смогли стать узнаваемыми корейские буквы. - Это дядин антипохмельный напиток, возят на заказ откуда-то, я решил, что тебе сегодня он будет как нельзя кстати. Выглядишь, кстати, не очень. Может тебе ещё чего нужно? - перед лицом Аллена возникла смуглая, нагловатая, но чертовски симпатичная физиономия, - Ау? - Да здесь я, на связи, - отмахнулся похмельный до кончиков белых волос Уолкер и покосился на бутылочку, - Спасибо... Тики. Я как раз думал, кто бы мне чаю сделал. Если вызвался помочь - кухня там. Аллен указал направление, откидываясь на спинку дивана и думая о том, что нельзя эксплуатировать детей, пользуясь своим похмельем, но чай сам себя не сделает, да и Тики первый предложил помощь. Спустя несколько минут плечо затрясла смуглая ладонь, и Аллен понял, что снова уснул, пока ждал такой желанный чай. - Эй, не спать, вот твой чай, - на столике перед диваном возник чайник с двумя чашками, и хозяину дома даже стало немного стыдно - гостю-то он чай и не предложил, но гость похоже решил, что сам в состоянии себе его предложить. Налив ароматный напиток себе в чашку, Аллен хотел было с привычным удовольствием сделать первый глоток, но чуть не поперхнулся — чай был слишком крепким, это же надо было испортить так горячо любимый им Эрл Грей! - Всё нормально? Не слишком ли горячий ты пьёшь? Мне вот нормально, - Тики пил этот адский концентрат как ни в чем ни бывало, и так лучезарно улыбался, что что-то внутри дрогнуло и совсем расхотелось его как-то критиковать. - Да, наверно, горячий ещё, кхе...- поставив чашку на столик, Аллен покрутил в руках бутылочку, принесенную Тики, и решив отвлечь внимание того от чая, осушил её парой глотков, после сморщившись, но действительно начиная себя чувствовать лучше. - Ох...Отлично, спасибо, - Уолкер мягко улыбнулся португальцу, после почему-то видя, что тот широко распахнул глаза и вцепился в обивку дивана. - А у тебя-то всё в порядке, Тики? Такое лицо, будто только разглядел мою жуткую похмельную рожу...- Аллен положил пустую бутылочку на столик и раздумывал, что хуже - привкус антипохмельного напитка или же слишком крепкого чая, и в итоге выбрал второе, как более знакомое. - У меня всё отлично, я ведь не пил вчера, - вернувшийся в прежнее состояние Тики показал язык и поднялся, - Мне пора идти, иначе репетиторы с меня кожу снимут живьём. Если вечером будешь уже в норме, приходи смотреть футбол, сегодня мы играем с соседней улицей, а где находится поле, ты наверняка видел по пути в наш чудесный район. Буду ждать! Напоследок португалец коснулся разлохмаченных белых волос, будто возвращая должок за вчера, но совсем аккуратно, и тут же потопал к двери, которую захлопнул слишком громко для ещё не прошедшего в себя до конца Аллена. - Что за ребенок...- лохматая голова опустилась в ладони и после поднялась, фокусируя взгляд припухших глаз на массивных настенных часах. Время близилось к десяти, нужно было просыпаться и приводить себя в порядок, потому Аллен нехотя поплелся в душ, где окончательно проснулся и даже вспомнил, что ночью к нему пришла идея для новой мелодии, которой он и занялся, напрочь забыв о завтраке, впрочем, как и всегда, когда некому было об этом самом завтраке напомнить. Тики чуть ли не пулей вылетел из дома таинственного нового соседа, с колотящимся сердцем и одновременно - с надеждой, что пока никак себя не выдал. Шутка ли - так удивиться собственной реакции на чью-то такую теплую улыбку, адресованную только Тики и никому, кроме него. "Не хочу, чтобы он кому-то ещё так улыбался" пронеслось в голове, и уже после пришли мысли об успешности своего плана - он действительно пришёл к соседу и спас его от похмелья, да ещё и на игру свою позвал. В мыслях об улыбке Аллена и сегодняшней игре слушал учителя так же плохо, как обычно в школе, но подумав о том, что чем скорее изобразит усидчивость, тем скорее эти бесконечные занятия кончатся, и стал чуть внимательнее, уже после урока не скрывая своих восторгов сам не понимал от чего конкретно, и за обедом продолжая предаваться своим мечтам, в которых, однако, всё ещё не было ничего определённого, но всё совершенно точно было очень хорошо.