Тридцать шесть минус пятьдесят три

Гэвин строил из себя самого крутого офицера на месте преступления, пока его не вывернуло от вида безголового трупа, чью бошку в кашу разворотила обойма дробовика. Это был его первый не учебный вызов на дело, и он был уверен, что справится с ним также, как и с учебным, освободив разум и зажав нос. Но не тут-то было – тело было самое что ни на есть настоящее, а не собранное из мусора со свалки для пущего аромата, и воняло намного хуже грязных носков, протухших яиц и дерьма вместе взятых. Заранее приобретённая прищепка Гэвина не спасла, трупный запах продержался довольно долго, три дня по меркам специалистов, и без труда прокрался через зажатые ноздри, чем вызвал рвотные позывы у молодого сотрудника департамента полиции Детройта, что только зашёл в комнату. Проблевался Рид знатно, благо на помощь уликам ему примчался лейтенант, слушавший показания соседей-понятых. Услышав странный звук сбоку от себя, он повернулся и увидел бледного офицера, закрывающего себе рот руками. Кое-как сказав смазанные извинения очевидцам, мужчина молниеносно вывел уже посиневшего парнишку за жёлтое ограждение, чтобы тот не подпортил ему работу, и дружелюбно спросил: – Новичок, ты как? А для того, чтобы "новичок" ему побыстрее ответил, несильно похлопал тому по спине. Гэвин от этого сразу же очухался, стоя на коленях и вытирая краем рукава нахлынувшие слёзы. – Охуенно, спасибо, – с кашлем и иронией пробормотал Рид, чувствуя на лопатках чужую руку и исходящее от неё тепло сквозь офицерскую куртку. – Ну ты даёшь, парень, – прыснул смехом мужчина. – Очистил желудок и рад жизни. Мне бы так... Ладно, бывай. Как соберёшься с духом, присоединяйся и постарайся не наблевать на вещдоки, хорошо? И, прощаясь, потрепал по голове удивлённого (не меньше, чем он сам) парня, что затем смотрел вслед уходящему лейтенанту.