Служанка из Зазеркалья

Из воспоминаний Карантира Мне было тогда семнадцать. Юный, наивный и совершенно одинокий эльф. Стажёр Дикой Охоты. Так меня все Всадники и называли: «Стажёр». Просто стажёр. Никаких громких званий и титулов. Я был на тот момент единственным подростком, что дни напролёт торчал в казармах, отрабатывая финты и удары простым тренировочным мечом. Эти тренировки, к сожалению, были не так продуктивны, как я хотел бы. Я уступал воинам и в силе и в хитрости и в скорости реакции. Да, можно сказать, я был полным неудачником. Таким я и сам себя видел, поэтому бесконечно презирал свои поражения. Клялся, что однажды стану лучшим из лучших. К моему непрестанному удивлению, Глас никогда не ругал меня за ошибки. Относился к ним спокойно. По-отечески тепло поддерживал советами. Казалось, он не уставал от моего навязчивого желания биться на тренировках именно с ним. И снова и снова, Король Гона одерживал надо мной победу. И снова я чувствовал себя ничтожеством. Но Эредин подбадривал, не давал унывать. Говорил, что все через это прошли. Что только десятилетия военного опыта обеспечат мою боевую мощь. К сожалению, я так и не стал превосходным мечником. Зато нашёл источник успеха в обращении с посохом. Но это произошло, куда позже событий, о которых я хотел бы поведать. Итак, мне только стукнуло семнадцать. Я патрулировал вместе с Гласом западные предместья Тир на Лиа. Угроза нападения единорогов и тогда стояла весьма явственно. Сколько себя помню, эльфы вели войну с этими тварями. Никогда точно не знаешь, когда животные захотят напасть на близлежащие к лесам предместья. Вот и в тот день, мы вдвоем с моим наставником, Эредином, до полуночи охраняли покой эльфов. В полночь гарнизон должен был смениться. Ястреб очень любил общаться со своими бойцами. Знал каждого по имени, изучал каждого. И это ненавязчивое участие командира в обсуждении событий моей жизни мне было особенно приятно. Приятно было знать, что хоть кому-то моя персона не безразлична. Хотя уверен, что многие нюансы моего бытия звучали для него слишком глупо, слишком по-детски. Но Глас никогда не подавал виду. Относился ко мне скорее как к взрослому, общался на равных, словно и не было той пропасти между нашими датами рождения и нашими познаниями о жизни. — Часы пробили полночь. Служба окончена, — Эредин выпрямился в седле, размял позвоночник. — Знаю. Идти домой только не хочется, — отвечал я. Дома меня ждало одиночество. — Хочешь, поведу тебя в «Цветущие яблони»? Говорят, там весьма умелые девицы, — Глас сговорчески подмигнул мне. — Не хочу. Но спасибо. — Все ещё сохнешь по Амандриль? — Глас знал и про мой неудавшийся роман со светской львицей. — Вовсе и не сохну, — я отвечал серьёзно, медленно, чтобы не выдать того противного чувства, что сжимало мою грудь в тиски. — Кажется, я не понимаю женщин. — Скажу тебе по секрету. Как мужчина мужчине, — Эредин широко улыбнулся. — Там нечего понимать. Рано или поздно ты придешь к тому, что все женщины одинаковые. Ими движут одни и те же стремления. — Как бы я хотел разбираться, какие именно! Контролировать женщин. — Ну, ты мог бы по достижению совершеннолетия купить наложницу и контролировать ту повсеместно. Разве не здорово? — воин всё так же тепло улыбался мне. — То же самое, что покупать любовь за деньги. Иметь домашнюю шлюху. — А ты хочешь настоящей любви, Карантир? Такой, как в сказках? Разве такая бывает? Я не находил. И поверь, нисколько не страдаю, даже наоборот — счастлив. Как говорится? Шлюха сразу называет цену, а о цене любви благородной дамы узнаешь куда позже, и обходится она куда дороже, — Эредин хитро ухмыльнулся. — Вот поэтому я и не женюсь. Однажды ты поймёшь, что я был прав. — Я и сейчас верю, — я насупился, загрустил. — Чего же ты хочешь, юный Ар-Фейниэль? — Хочу пробраться в Зеркальную Башню, — взволнованно ответил я, указывая взглядом на высотное строение. — А что? Можно. — Это же частная собственность! Законом запрещено. — Да брось. Башня старины Тиэла. Никто там не живёт. Куплена для демонстрации богатства, да и только. Пойдём. — А если там охрана? — Конечно, охрана есть. И сторожевые псы. Вот и будет тебе площадка для тренировки видения. Погляди внимательно, что да как, — Глас слез с седла и привязывал поводья к дереву. Я смотрел на окружение, должно быть, ничуть не меньше десяти минут. Глаза безумно слезились, внутренний взор тогда быстро у меня уставал. Но всё-таки я, пройдя сквозь высокую ограду тонким видением по третьему разу, убедился, что увидел всё, что нужно. — Вот там, перед речкой видишь смородиновый куст? Если идти от него прямо, то никто не заметит. Придётся согнуться, идти рядом с кустами. — Отлично. Смотри, сам не облажайся, — ухмыльнулся предводитель Дикой Охоты и без доли опасения перепрыгнул через забор в указанном месте одним шустрым прыжком. Позже он помог и мне. Мы почти ползли на корточках, чтобы только не привлекать лишнего внимания. Тогда это было так похоже на игру. Адреналин приятно щекотал нервы. Вряд ли Эредин испытывал то же самое, вероятно, он просто хотел принять участие в исполнении давней мечты подопечного — забраться, наконец, в башню и посмотреть, что там внутри. Дети часто фантазировали на тему столь загадочного строения, говорили, что оттуда можно попасть в тайные миры, что каждая стеклянная грань башни — портал в волшебные места, и что только детский взор может уловить эти порталы. Я был уверен, что я — далеко не ребёнок. В конце концов, я вкусил уже к семнадцати годам запретный плод плотской любви, я уже имел опыт убийства, я уже пробовал напиваться и нюхать фисштех. Тогда я себе казался очень взрослым, даже считал, что опережаю всех сверстников по вопросам умудрённости жизнью. Конечно же, сейчас я понимаю, что ошибался. Был таким же глупым, горделивым мальчишкой, как и прочие эльфы моего возраста. В башне действительно никто не жил. Она была заброшена. Да, видно, слуги изредка прибирались в ней. Но чувство повсеместного запустения не покидало меня. Свет луны отражался в башне бесчисленными гранями, сверкал, искрился. А каким будет вид, когда взойдёт рассветное солнце? И подумать было удивительно. Башня была спроектирована словно специально для этой цели — для отражения света небесных светил. Мы добрались практически до шпиля, но я так и не встретил ни одного портала. Значит, и детство прошло? Действительно взор взрослого? — Ты видишь порталы, Эредин? — спросил я, нервно постукивая пальцами по крепкой, в темноте ночи, зеркальной поверхности стен. — Нет. Я вижу только наши отражения. Только не говори, что верил в эти легенды про пути в запретные миры, Карантир, — Глас уже тогда весьма скептически относился к мистике. Особенно к той мистике, что основывалась исключительно на домыслах и поверьях. — А вдруг? — я разочарованно вздохнул, присел на каменный пол, скрестив ноги. Смотрел на самого себя в не менее чем двенадцати одинаковых отражений. Искусная работа. Никаких искажений. Эредин присел рядом, достал деревянную длинную трубку, наполнил выемку табаком, разжёг смесь огнивом и закурил. Передал трубку мне. Мне было приятно, что он относится ко мне, как к взрослому, что не пытается ворчать о вреде курения и об ограничениях в возрасте на табак. — Зачем тебе эта башня, если ты сам умеешь создавать порталы? — Пока что не умею. Вернее, умею, но плохо. — Научишься, Карантир. Обязательно научишься. Всему придёт своё время. Быть может, твоё отражение в этих зеркалах и есть ответ на вопрос, где искать путь в запретные миры? — Глас усмехнулся. — Во мне? — Думаю, что да. Путь к запретным мирам заключён в тебе. И однажды мы убедимся в этом.

***

Аварит сидела на полу, раскладывая на невысоком столике карты Таро. Карантир вновь попросил об этом, хоть и не скрывал, что относится весьма настороженно к предсказаниям. Всегда возможны помехи. Карты могут вводить в заблуждение. — Дьявол. Обман. Искушение, — во второй раз уже отчеканила наложница, показывая господину ключевую позицию расклада. Карантир нахмурился. — Быть может, на тебя указывает? На то, что я лезу по вполне обыденным вопросам к демону и делаю это зря? — Нет, — спокойно ответила Сорока, игнорируя очередной подкол. — Я бы не советовала покупать. Какая-то нечестная выйдет сделка. — Угу. Цену ломят втридорога. Я это и без твоих карт скажу, — Карантир оперся правой рукой о подлокотник, наклонив голову на бок, словно это как-то могло помочь ему взглянуть на ситуацию с другой стороны. — И снова в раскладе Луна. Какие-то серьёзные скрытые подробности. Документы на собственность точно в порядке? — Да, — процедил сквозь зубы Навигатор, зажёг ароматный табак в длинной металлической трубке, затянулся дымом. — Кто ещё участвует в аукционе? — Аварит, к чему тебе эти сведения? — Как ты хочешь, чтобы я тебя консультировала, если сам скрываешь всё, что касается дела? — ведьма мило улыбнулась, голос её звучал тепло, без нотки осуждения. И это подкупало. — Эредин, я, Имлерих, говорят, ещё купцы из Тир на Виэлл. Торговцы драгоценными камнями, — Навигатор пожал плечами. — А Ге’эльс? Разве он не заинтересован во всём, что связано с искусством? Это ведь, в первую очередь, памятник культуры. — Памятник культуры эльфийской архитектуры. Да, знаю. Последняя работа великого Меринина. По легенде наложил на себя руки, поняв, что не сможет создать ничего более величественного и прекрасного. Мда, наместник почему-то решил не участвовать, — Карантир задумчиво соединил пальцы в символический треугольник. Мысли роились разные: а вдруг, это действительно происки наместника? Вдруг, ловушка? Неочевидная ловушка. Карантир быстро понял, что не может спокойно усидеть на любимом кресле. Начал ходить кругами по комнате. Размышлял. Вдруг остановился, нежно перебирая алые локоны наложницы в тонких пальцах. Хорошая девочка. Навела на нужные мысли. Хоть в её обучении тонкостям интриг он не просчитался. — Надо спуститься на подземный уровень. У Института должны были сохраниться бумаги по таким вещам. Они архивировали всё, что только возможно. Возможно, Тиэл — фикция. Возможно, истинным владелецем был изначально Ге’эльс. Сведений о прежних владельцах нам не предоставили. Не на свои же деньги оплачивал строительство Меринин? Вряд ли. Он был в долгах, как в шелках, и всё-таки из-за долгов, вероятно, наложил руки. А если идти дальше — могли ему в этом занятии и помочь. — Убийство под прикрытием самоубийства? — Я лишь предполагаю. Надо предупредить Гласа! Только представь, Аварит: сегодня должен проходить аукцион, уже завтра весь Тир на Лиа узнает о покупке недвижимости приближёнными короля или самим королём. А через три дня отменяется празднование дня города. И Ге’эльс тут разводит руками: продал любимое произведение искусства, дабы урезать собственные расходы. Пускает деньги на благотворительность в помощь нуждающимся эльфам. Меценат! А король сразу же становится при этом предположительным расточителем казны. Урезает праздники, но делает покупку на несколько миллионов золотых. Скандал! — Карантир цокнул языком, уже буквально впиваясь ногтями в кожу головы Сороки. — Ай! — девушка так заявляла о себе, когда господин подзабывал, какое хрупкое, в сущности своей, её человеческое тело. — Аукцион начнётся через час! Мне нужно ещё найти доказательства причастности наместника. Живо к королю! — за спиной Аварит мгновенно вспыхнул голубым светом портал во дворец Гласа. — Он не примет. — Аварит, ты же женщина. Придумаешь что-нибудь. Беги давай! — Карантир не терпел промедления. И Сороке ничего не оставалось, кроме того, как шагнуть в портал.