Солянка

      Антуан посмеивается тихо, прикрывая глаза рукой и блокируя телефон на всякий случай.       В VIP зале, где его новая команда ожидает, когда им подадут фирменный самолёт, почти тихо — сюда не долетают звуки и крики из общих залов, нет посторонних людей, а команда, довольная и уставшая после выигранного матча, переговаривается между собой тихо, не отвлекая и не мешая другим. Удивительное взаимопонимание и взаимоуважение, учитывая, что обычно они ведут себя, как малые дети, и даже Жерар, обычно самый шумный и активный, сидит нехарактерно тихо. Возможно, всё дело в Марке-Андре, плохо переносящим дальние перелёты и игры сразу после них и сейчас размеренно сопящем, устроившись ухом на груди Пике в кольце его больших рук. Гризманн отводит взгляд, чтобы не смущать их и не смущаться самому.       В футболе такое совсем не редкость, и Антуан привык воспринимать это как должное, уважая чужую личную жизнь и чужую ориентацию, но Марк, что-то тихо ворчащий Жерару в грудь, и сам Пике, удивительно нежно проводящий большой ладонью по короткому ёжику волос тер Штегена, не могут не вызывать интерес. Как никак, даже Криштиану и его обожаемый Лео умудрялись спалиться больше, чем эти двое. Возможно, дело было в том, что за Роналду и Месси слежка со стороны медиа и общества сильнее априори, но одиозный защитник Барселоны и её же не менее знаменитый талантливый вратарь тоже не были обделены вниманием ни со стороны фанатов, ни со стороны прессы. И тем не менее, в прессе не появлялось даже намёков на то, что они больше, чем товарищи по команде и даже не близкие друзья, как те же Лионель и Луис, но вот они — сидят, чуть ли не склеившись друг с другом, проявляя такой запредельный уровень слащавой нежности, что хочется запить водой, и невольно вспоминается, как Жерар первый бежит разбираться с судьёй даже с дальнего конца поля, защищая блаугранас, или как орёт, не стесняясь, на проебавшуяся защиту или подбадривая нападение Марк-Андре.       Антуан отводит взгляд, вновь устремляя его на экран смартфона, где, удерживая прикосновением его пальца, замерла история из официального инстаграмма Барселоны, на которой Авив, в очередной раз мягко подшучивая над игроками в какой-то своей дружеской манере, снимает Марка-Андре, подписав своё уже знаковое для фанатов «Ter Stegen Airlines». А на следующей, выложенной уже только для списка «лучших друзей» Марк, отвлёкшись, кидает пойманный мяч в Леви, поймавшего снаряд на сгиб стопы, но чуть не выронившего при этом телефон.       Гризманн перематывает историю снова, вглядываясь в неё с ещё более пристальным вниманием, хотя кажется, что он и так знает это короткое видео наизусть. Вот Марк оборачивается, держа мяч в руках, вот улыбается — немного хитро, весело, — щурит глаза, как делает всегда, когда смеётся, и отталкивает с силой снаряд от груди, запуская ровно в ноги Авива. Вот сам Леви снимает голкипера, а вот затем понимает, что в него что-то летит, вот ловит пущенный мяч сгибом ноги, начиная чеканку, а вот его испуганное лицо в кадре — буквально несколько секунд, пока он не хватает выпущенный из рук неосторожно смартфон, но Антуану хватает, чтобы вновь начать хихикать. Каких только эмоций он не видел на лице Авива за время их крайне близкого, но недолгого общения, но такую откровенную растерянность и даже испуг за свой драгоценный телефон видит впервые. — Смейся-смейся, — Леви подкрадывается сзади, низко склонившись на сидящим Антуаном и чуть ли не дыша ему в висок, и смотрит прям в экран смартфона, на котором, промотавшись, история Барселоны сменяется какой-то рекламой. — Я тебя потом так сниму, мало не покажется. — Брось, ты не сможешь, — Антуан ухмыляется, пряча мобильный в карман и легко поворачивая голову, почти касаясь его носа своим. — Я слишком хорош, ты просто не сможешь снять меня плохо. — Ты недооцениваешь мои таланты, — Гризманн растягивает губы шире, чувствуя скользящую, скрытую от остальных, ладонь на своей спине, спускающуюся к пояснице, пока сам Авив чуть-чуть не касается подбородком плеча футболиста. — Я могу снять даже тебя так, что фанаты устанут слать ржущие смайлики в директ. — Это просто потому, что я забавный, — Леви кривит рот и согласно кивает, а потом тихо смеётся и в этот же момент проскальзывает пальцами под резинку узких джинсов и белья Антуана, умудрившись ногтем провести полосу по чувствительной бледной коже. — Ави, — Антуан как-то характерно тянет «И», и, хитро прикусив белыми зубами губу, выговаривает «В», заставляя Леви смотреть только на его губы, — ты наглеешь, тут люди. — Брось, они при мне чего только не делают, мне тоже можно один разок, — Авив, тем не менее, убирает руку, отстраняясь от него вовсе, и Гризманн мимолётно жалеет, что спугнул его. — Посмотри вон на Жери и Марка, они вообще никогда не парятся, я даже в сторис их снимал несколько раз.       Антуан понимающе кивает, вспоминая то видео с предсезонного медосмотра, и послушно прослеживает взглядом парочку, ничуть не поменявшую позу с прошлого раза, но теперь, кажется, выглядящими ещё более по-семейному слащаво. Наверное, потому, что Жерар, умудрившись не выпустить из рук окончательно заснувшего тер Штегена, ловко достаёт из карманов телефон и теперь играет, увлечённо тапая пальцами по экрану и периодически посматривает краем глаза на пригревшегося на груди Марка, проверяя его состояние. — А Иван Модричу сообщение печатает, — продолжает хитро шептать ему на ухо Авив, обращая внимание Гризманна на сидящего в углу Ракитича, кажется, желающего забраться в свой смартфон целиком, судя по маниакальному блеску зелёных глаз. — Ты-то откуда знаешь? — Гризи тянет руку назад, тыкая Леви под рёбра и подначивая ехидно. — Ему тоже из-за плеча в телефон заглядываешь? Ты, поди, ещё и на ФБР работаешь? — Нет, только на ФКБ*, — Ави смеётся тихо щекотке, уклоняясь от татуированных пальцев. — У него на лице всё написано, сам смотри. Он с таким выражением только с Лукой и разговаривает, — Иван в это время улыбается экрану, будто тот может увидеть это, и Антуан более чем готов поверить в то, что говорит ему Авив. — А Серхи с Марком разговаривает. — С каким? И с чего ты взял, о всезнающий бог социальных сетей и интернета? — Роберто, действительно, сидя на подоконнике, увлечённо разговаривает с кем-то по телефону, периодически отводя взгляд и фыркая в кулак, заглушая смех. — Как с каким, с Бартрой, конечно, — Авив ухмыляется почти самодовольно, его рука возвращается на спину Антуана, но теперь ведёт не вниз по позвоночнику, а вверх, чуть давя на шею. — Я просто его смех слышал, когда мимо проходил. — Ага, а Филиппе с кем в скайпе сидит? С Мо или с Верджилом? — Антуан довольно жмурится, подставляя мышцы по приятные массирующие прикосновения, и уже игнорирует Коутиньо, что-то активно высказывающего своему собеседнику на, кажется, португальском? постоянно показывая свободной рукой на свои волосы и очень довольно улыбаясь во весь рот. — Ага, бери ближе. С Марсело он, — Гризманну абсолютно всё равно, почему Фил шумно шутливо выговаривает игроку Мадрида что-то про хвост и, Анту начинает сомневаться в своих знаниях португальского, кажется, помпон. Он не уверен, что это не что-то из бразильского сленга, и перевод верен. — Антуан. — М? — Гризи беззастенчиво ластится под руки и только вскидывает тёмные густые брови вопросительно, не открывая глаз. — Чего? — Пойдём, — Авив убирает руку с его шеи, но не отстраняется, обхватывая его за плечи и подталкивая встать со своего места. — Пойдём-пойдём, надо поговорить. — Но мы и тут разговаривали, — Антуан оборачивается, недовольно хмурясь и не желая покидать насиженного кресла. — Анту, — Леви склоняется ниже, пальцы сплетает с мягкими непослушными кудрями (Гризманн серьёзно подозревает, что у кого-то на них нехилый фетиш), фиксирует руку на затылке и давит, целуя глубоко и напористо, быстро проникая языком в чужой удивлённо раскрытый рот, пока Антуан не успел сообразить и сомкнуть челюсти. Гризи что-то протестующе мычит, кажется, сетуя на то, что Авив касается его так откровенно на глазах у всей команды, которая, говоря прямо, не до конца ещё приняла его к себе, но не мешает Леви наслаждаться настойчивыми страстными ласками. Жадные касания и руки, сжавшие отчаянно его волосы, чужое надсадное сорванное дыхание распаляют, мешают сосредоточиться хоть на чём-то, кроме желания продолжения. — Поговорить. Здесь нельзя. — Ага, пойдём, — Антуан быстро подрывается с места, будто на матче рванув в жизненно необходимую контратаку, перехватив неудачно выпущенный соперником мяч. Только сейчас вместо поля — здание аэропорта, а вместо чужой штрафной — узкое помещение туалета, в котором Леви их запирает, тут же прижимая к ярко-красной плитке стены, возобновляя поцелуи.       Им уже откровенно всё равно, что всё произошло на глазах команды, которой не составит труда догадаться, куда и с какой целью они направились после разделённого поцелуя. — Я надеюсь, Ави хотя бы оттуда сторис не будет выкладывать, — Жерар хмыкает весело, отвлёкшись на секунду от своего телефона, за что тут же получает шлепок по бедру. — Оставь детей в покое, Жери, пусть развлекаются, — Марк сонно ворчит, ухом чуть потираясь о его грудь и устраиваясь удобнее, оплетая его за пояс длинной рукой. — Антуан тебя старше, ты в курсе? — Пике на его возмущения не обращает внимания, растрёпывая ласково колючие короткие волосы. — Я не виноват, что они выглядят и ведут себя, как дети, — тер Штеген, кажется, хочет вывернуться из объятий мешающего ему спать защитника и устроиться на пусть неудобном, но хотя бы молчаливом сидении, но у Пике на это своё мнение. — О, ну да, ты-то тот ещё старик, — Марк-Андре всё ещё верен своей идее, активно сбрасывая с себя руки Жерара, в конце концов оказываясь усаженным на тощие колени Пике. — Спи, моя маленькая детка, и не ворчи, как старый дед. — Жери, не наглей и выпусти меня! — сна ни в одном глазу, и Марк, покраснев до корней белых волос, тщетно пытается слезть с чужих бёдер под тихие заглушаемые смешки всей команды. — Как старый дед! — Жерар. Мать. Твою. Пике. Бернабеу. — Меня не так зовут. — Пике!