Любовь и Торчвуд

— А потом Тед подошёл ко мне, встал на одно колено и такой: давай поженимся. И у меня вся жизнь перед глазами пронеслась! Я сказала, что… я подумаю. Что ему ответить, даже не знаю. Торчвуд… всё это так опасно. Обычные девушки радуются, когда им говорят подобное, а я как дура… — Анвен тяжко вздохнула и грустно опустила глаза. Ната печально улыбнулась и обняла девушку, которую искренне считала своей сестрой, несмотря на то, что не состояла с нею в кровном родстве. Лиз, Тимми, Ната и Анвен сидели после рабочего дня на кухне в Хабе и ужинали. Харкнесс-Джонсы всё ещё путешествовали, а Уильямсы-старшие, как и Харперы, уже ушли отдыхать, благо дни выдались мирные и даже Разлом молчал. И Анвен, маленькая хрупкая девушка со светло-русыми волосами, решила поделиться со своей семьёй тем, что её мучило. Ведь она знала, как и все остальные, что Торчвуд — это одна большая семья, которая всегда выслушает и поддержит. — Я думаю, ты должна согласиться, если по-настоящему этого хочешь. Если ты любишь его, — сказал Тимми необычайно ласково для себя. — Вот мы с Натой поженимся, когда дядя Джек и дядя Янто вернутся из отпуска — и оба нисколько не жалеем о своём решении. — Это правда! — с энтузиазмом подхватила Ната, гладя Анвен по спине. — Тут другое! — возразила печально Уильямс-младшая. — Вы оба в Торчвуде, вам не нужно ничего друг от друга скрывать, вы знаете всё о риске… а у меня… Одно дело — встречаться, и совсем другое — семья. А если дети? — Значит, мы отправим тебя в декретный отпуск с содержанием. И будем помогать заботиться о ребёнке, — твёрдо сказал Лиз, глядя на Анвен своими пронзительно-голубыми глазами. — Конечно, мы не позволим тебе рисковать ребёнком! — О, Лиз… ребята… спасибо. Я… конечно, я хочу этого! Хочу семью с Тедом, хотя мне нравилась Соня и я иногда скучаю по нашим с ней отношениям. — Мы тебя поддержим, какое бы ты решение ни приняла. Но я считаю, что тебе стоит согласиться и быть вместе с любимым, — рассудительно кивнул Элизиум и принялся за кусок пирога, лежащий перед ним. — Соглашайся и ничего не бойся! Мы с тобой! — подтвердила Натали, отлипая от сестры и наливая себе ещё чаю. — Только не забудь на свадьбу позвать! — хохотнул Тимми. Анвен радостно улыбнулась и показала брату язык. — А ты, Лиз? Даже Анвен уже собралась под венец! Обогнала тебя! — по-доброму подколол Тим. Элизиум медленно поднял на всех собравшихся задумчивый взгляд. — Я не… это дело требует тщательной продуманности, — негромко произнёс он. — Я не смогу вот так запросто, — пояснил он, когда брови Наты поползли вверх и рот Тимми приоткрылся от удивления. — Что ты хочешь сказать? — смутилась Анвен. — Просто… — Лиз снова опустил глаза, уйдя в себя, и заговорил полушёпотом: — Я всю жизнь смотрю на любовь своих отцов, и… мне всегда казалось, что есть в их отношениях что-то запредельное, космическое… не просто, знаете, не совсем то, что мы привыкли называть любовью… Нет-нет, я нисколько не принижаю ваших отношений! То, что у вас есть — это прекрасно! Так и должно быть! Это, наверное, я такой замороченный… Элизиум стушевался и замолк. — Никто тебя не обвиняет, эй! — воскликнул Тимми. — Ты ничего плохого-то и не сказал. — А что… почему ты… причём тут твои родители? — осторожно переспросила Ната. Повисло недолгое молчание. — Не знаю, как объяснить, — неуверенно ответил Лиз где-то через полминуты, слабо улыбнувшись сам себе: явно вспомнил что-то. — Я как-то спросил у них: чувствуют ли они в своей любви что-то непостижимое, странное? И папы не сговариваясь ответили: «Да», хотя явно не ожидали такого вопроса. Потом я рискнул и повторил свой вопрос каждому по отдельности, наедине. Папа Джек сказал: «Знаешь, это больше, чем любовь. Это судьба. Раньше я думал, что жизнь в моих руках, а теперь понимаю, что мой самый главный выбор от меня не зависел. И что странно, я счастлив, что это именно так». Папу Янто я спросил намного позже — у нас тогда Разлом выкинул пятерых лопоухих, помните? Ребята засмеялись, хотя, на первый взгляд, ничего смешного в происшествии не было: огромные оранжевого цвета твари, оказавшиеся каннибалами — они поедали друг друга, и их пришлось рассадить в разные камеры в подвале. Но молодое поколение прозвало их «лопоухими» за действительно большие уши, и их забавляло само название тех чудовищ. Лиз надеялся, что, отсмеявшись, братья и сёстры забудут о сути разговора, но всё-таки повисла пауза и три пары глаз с любопытством уставились на брата по Торчвуду, явно ожидая продолжения. — И?.. — поторопил Тимми. — Папа Янто… — севшим голосом произнёс Элизиум, — сказал, что сознательно никогда бы не выбрал папу Джека… «Связал бы жизнь с кем угодно, но только не с ним», — сказал он на полном серьёзе. И после паузы добавил: «Но и никогда не стал бы таким счастливым, хоть и немного сумасшедшим. С твоим отцом невозможно остаться полностью адекватным». И это… это… так меня задело тогда, что… я понял: если у меня когда-нибудь будут отношения, то только что-то подобное. На меньшее я не согласен. Вы, наверное, думаете, что я полный идиот и всё такое… — Ты идиот только потому, что любишь за нас делать выводы! — горячо возразила Ната. — У нас ничего такого даже в мыслях не было, так ведь? Тим просто кивнул, так как у него был набит рот, а Анвен ответила дрожащим голосом: — Боже, Лиз… это так трогательно… ты счастливчик, ведь тебе выпала честь наблюдать столь великую любовь так близко. — У этой великой любви есть один большой недостаток, — вдруг серьёзно добавил Элизиум. По нему было заметно, что Лиз не один день размышлял обо всём этом и теперь делился выводами со своей торчвудской семьёй. — Они не могут друг без друга. Совсем. Когда папа Джек только вернулся и папа Янто чуть не умер от инопланетной отравы… я чувствовал, что потерял обоих. И я уже смирился, что, скорее всего, так и будет. Таким людям надо умирать в один день. Так что если я встречу подобную любовь — я знаю, к чему это может привести. Чем я пожертвую. Потому что ей ты отдаёшь всего себя. И не существуешь без неё больше, без этой любви. Но другого мне теперь и не надо... — А не страшно вот так вот… — начала было Анвен, но Тимми её перебил. — Эх, замороченный ты, Лиз, но мы всё равно тебя любим. Надеюсь, ты найдёшь любовь… ну, или она тебя — это как посмотреть. Хохотнув, совсем как Рис, Тим встал и начал собирать со стола грязную посуду, складывая её в раковину. Торчвуд воистину был семьёй, где родители, дети, а в будущем, может быть, и внуки каждый день боролись за жизнь своей маленькой планеты и за своё собственное счастье. И хотя часто бывало непросто, хотя жизнь этой странной семьи была опасной и непредсказуемой, можно сказать, что свою главную битву они выиграли — битву за Любовь.