Гэвин Рид:
Помещение наполнил запах свежего кофе и подогретых бутербродов. Я сидел за столом, подперев голову рукой и наблюдая за Ричардом. Опять это странное чувство. Именно так должно начинаться утро нормального человека? Вкусный завтрак, теплый дом, легкая сонливость и построение планов на ближайшие сутки. В голове невольно всплыли воспоминания того, как в детстве мать желала мне приятной учебы и собирала в школу. Ричард берет в руки две кружки и ставит на стол, после чего точно так же предоставляет мне бутерброды и садится напротив, тяжело вздохнув. — Ты выглядишь уставшим, — говорю я, задумчиво всматриваясь в чужие глаза. — Знаешь, странно такое наблюдать. Обычно ты очень энергичный и убитым никак не выглядишь. Все в порядке? — Такое происходит только по утрам, — поясняет Ричард и включает маленький телевизор на кухне (скорее всего, дабы тот просто играл на фоне). — Наверное, это такая особенность в организме. «Вчера ночью тридцатилетнего Вильяма Штерца доставили в больницу прямиком из клуба «Голый револьвер» в состоянии наркотической передозировки, — вещал телевизор, чем сразу же обратил наше внимание на него. — Его доставили в реанимацию, но доктора, к сожалению, не смогли спасти жизнь мужчине — он скончался от остановки сердца сразу же, как только его завезли в палату реанимационной. Некоторые источники заверяют, что Вильям не раз подозревался в распространении наркотических препаратов, и то, что он сам покончил жизнь из-за наркотиков, не является удивительным фактом. Полиция Детройта подтверждает тот факт, что мистера Штерца действительно многократно ловили на преступной деятельности, но из-за недостатка доказательств его не могли скрыть за решеткой» Новая смерть. И снова от передоза. Я ставлю кружку кофе на стол, так и не сделав глоток, и задумчиво поворачиваюсь лицом к Ричарду, который внимал каждому слову девушки с телеэкрана. Вид у него был озадаченный, мрачноватый. Парень тяжело вздохнул и переключил канал, видимо, решая больше не портить нам двоим настроение неприятной темой, но она мне показалась достаточно интересной для того, чтобы ее обсудить. — Думаешь, это тот самый наркотик? — я осторожно спросил у него, но Андерсон даже не повернулся ко мне, по видимому, пребывая в собственных мыслях. — Рубен говорил, что случай с Рейчел не является первый и, к сожалению, последней смертью. Его слова подтверждаются. — Мы не копы, Гэвин, — строго отвечает Рич. — Я не могу утверждать, что это произошло от передоза одного и того же наркотика. Людей часто доставляют в больницы с этой проблемой. Может, это просто совпадение? — Точно так же часто, как людей доставляют в больницы, их спасают, — я хмурю брови. — Но знаешь что еще странно? Что Рейчел, что Вильям, занимались распространением дури. Ричард задумчиво молчит, глядя в свою порцию кофе. Телевизор уже не делится с нами вчерашними новостями, на экране вместо фотографий погибших какая-то женщина ведет кулинарную передачу. Я наконец делаю глоток кофе. — Я поспрашиваю отца, — говорит Андерсон. — Мне, на самом деле, интересно услышать его мнение по этому поводу. И я хочу его предупредить: он должен быть осторожным в этом деле, потому что ни один преступник еще не был пойман. Гэвин, — он вдруг поднимает на меня свои глаза, — и тебя тоже я хочу предупредить: не появляйся в этих отвратительных клубах хотя бы на время, пока ничего не решится. Это стало опасным. Я боюсь, что подобное может случиться и с тобой. Я промолчал. Погодя, лишь коротко кивнул в ответ на такие слова, после чего принялся жадными глотками поглощать кофе. Андерсон как ни в чем не бывало ел бутерброды, а я про себя подметил один приятный, новый факт — этот человек боится за меня. В колледже все было как обычно. Совершенно нормально, за исключением того факта, что между нашей группой и группой Коннора проводится совместная пара. Когда я спросил причины, Коннор ответил, что мисс Стерн посчитала нужным в свете последних событий провести образовательную лекцию о вреде наркотиков. Всем было очевидно, что связано это с передозировкой Мартина, правда никто из преподавателей и учеников не говорил об этом в открытую. Несмотря на это, в воздухе витали сплетни. Еще бы, такая-то новость... Несколько раз и я ловил на себе заинтересованные взгляды. Очевидно было, что люди желали расспросить меня подробнее об этом инциденте, так как я был первым, кто обнаружил Мартина в туалете, но даже если бы кто-то и подошел, то вряд-ли бы я стал об этом трепаться. Причины назвать я не мог даже для себя, но просто... как-то это было нехорошо. Я сидел рядом с Андерсонами за одним столом, дожидаясь, когда начнется лекция. Аудитория физики была выбрана по тем причинам, что она одна из немногих, которая имела при себе большой экран для проекторов. Спереди нас сидел Маркус со своей компанией. Молодые люди нависли над ним сверху, наблюдая, как тот что-то вырисовывает на бумаге. Ко мне неожиданно повернулась какая-то девчонка, и я тут же моментально перевел взгляд в сторону, делая вид, что не смотрел на них. — Так это ты нашел Мартина? — опять этот вопрос. — Ты молодец. Если бы ты его не нашел, вряд-ли ему удалось бы выжить. — Я не хочу об этом говорить, — честно признался, неуверенно поднимая глаза на девушку. — Извини... тебя как зовут? — Норт, — сказала она. — Можешь не говорить мне свое имя. Я знаю, что тебя зовут Гэвин. Маркус мне о тебе рассказывал. — Ничего я о нем не рассказывал, — тут же поправил ее Маркус. — Просто сказал, что ты нашел Мартина, вот и все. Норт, вообще-то, сплетни — это плохо. — Я ни в коем случае не собираюсь сплетничать. Но ведь мы не просто так тут собрались, — с интересом Норт всматривается в мои глаза, отчего мне становится откровенно неудобно, и я снова опускаю их. — Мне интересно услышать твое мнение по этому поводу, Гэвин. — Норт, — вмешался Ричард, — тебе же ясно дали понять, что ни у кого нет желания об этом говорить. Лишний раз нагнетать атмосферу, а уж тем более обсуждать поступок Мартина за глаза — дикость. Все и так достаточно об этом уже знают, нет смысла продолжать. Девушка недовольно фыркнула и отвернулась. Я с облегчением выдохнул, после чего устало уткнулся лбом в парту, не произнеся больше ни слова. Тема эта действительно была интересна, но Андерсон прав — все так или иначе будут говорить о том, что Мартин поступил неблагоразумно, что повел себя как полный идиот. И они будут тысячу раз правы, и я тысячу раз буду с ними согласен, но от этого факт не меняется — мы бы по-прежнему обсуждали человека за глаза, а это нехорошо. Прозвенел звонок. В аудиторию вошла никто иная, как Шерил. Девушка поприветствовала всех нас и спокойно начала говорить сегодняшнюю тему лекции. Мне пришлось поднять голову за тем, чтобы не показаться невежливым по отношению к ней (в другом случае мне было бы все равно, но конкретно к Шерил я относился тепло). Тема эта была для меня... странной. Странно было слышать о том, что наркотики — это плохо, с учетом того, что ты и сам являлся наркоманом. Еще страннее было молча соглашаться со всеми изложенными фактами. Безумно хотелось вставить свое слово, но опять же, я не хотел портить девушке настроение, да и выделяться сейчас для меня было чревато. Неожиданно я чувствую чье-то дыхание над своим правым ухом, и вдруг поворачиваюсь, встретившись лицом к лицу с Ричардом. Парень чуть отстранился, так как расстояние между нами было запредельно маленьким, но легче мне не стало. Отчего-то я чувствовал себя неловко. — Я подумал над нашим утренним разговором, — говорит он. — Знаешь что еще в этой теме является странным? — Ты же вроде говорил, что не копы, и вообще это не наше дело, — я насмешливо изогнул бровь, на что Андерсон только глаза закатал. — Ладно, мы уже все равно в это дело впутались, так что забудь, что я там тебе наговорил. Гэвин, послушай меня, вот что я заметил: все погибшие распространяли наркотики. Это то, что есть между ними общего. Конечно, Мартин не походит на дилера, но я думаю это только совпадение, и не более. — Что ты хочешь мне этим сказать? — Рубен говорил, что на рынок входит новый дилер. Это пока все, что ему известно, и это, в принципе, главное из того, что нам сейчас нужно знать. Что, если этот парень просто подчищает конкурентов? — Это вполне вероятно, — я задумчиво отвел взгляд в сторону на пару секунд, после чего снова глянул на Ричарда. — Но это странно... в смысле, ни один нормальный... — Ребята, будьте потише, — неожиданно меня перебил Коннор, что озадаченно смотрел то мне в глаза, то в глаза Ричарда. — Я все понимаю, но вас сейчас просто выпрут отсюда. — Коннор прав. Рич, давай поговорим во время перерыва, чуть позже. — Да нет у нас времени! Меня резко хватают за капюшон толстовки, отчего я громко ойкнул. Ричард рывком опускает корпус моего тела на крышку стола, и сам тут же опускается. Сначала я не понял, зачем это было сделано, но после до меня дошло — за спинами компании Маркуса Шерил бы не увидела, как мы перешептываемся, и не отвлекалась бы на посторонние движения. Один из ребят, какой-то блондин, с интересом повернулся в нашу сторону и глянул, но задержался лишь на пару секунд, после чего снова сел в прежнее положение. Происходящее мне не шибко нравилось. — Рич, ты ведешь себя как идиот, — несмотря на то, что я говорил полушепотом, тон все равно был повышен и выражал в себе явное недовольство. — В чем проблема поговорить на перерыве? У нас будет еще весь день, чтобы это обсудить. — Говори то, что ты хотел сказать, и быстрее, — Ричард смотрит мне в глаза сурово и строго, и я понимаю, что он от своего не привык отказываться. — Господи... Я хотел сказать, что ни один нормальный дилер не стал бы убивать конкурентов, потому что это слишком опасно. Таких людей тут же самых пристреливают как скот. Если ты прав, то этот парень слишком самоуверенный. Или идиот. — Я думал о том же, — Андерсон приблизился еще сильнее. — Это либо молодой и дерзкий дилер, либо старый. Старый в том плане, что он уже не один год на рынке, и знает как это все работает. Ему необходимы эти знания для того, чтобы не оступиться, понимаешь? Рубен ведь знает все, да? — Причем тут Рубен? — Гэвин, дай мне его номер телефона, я отошлю его отцу, он с ним поговорит. — Даже не думай об этом, — выражение моего лица изменилось, стало более грубым, явно недовольным. — Рубена не раз подозревали в незаконной деятельности, ему лишняя морока с ментами ни к чему. Я уверен, что твой отец тоже рад бы видеть его за решеткой, а я этого позволить не могу. — Рубен может знать, кто из дилеров несколько или пару лет назад ушел в отставку, — я удивленно вскинул брови. — Хотя нет, он должен это знать. Мой отец просто поговорит с ним, вот и все. Если какой-то из дилеров действительно ушел в отставку, то, может, он и вернулся, но просто под другим именем. Смотри как удобно получается: сначала выяснить, как работает этот бизнес, потом пойти в отставку, хорошенько подумать, сложить весь свой опыт и вступить на рынок с новыми силами и амбициями. Почему нет? — Рич, мне нравится твоя теория, потому что она звучит здраво и обоснованно, НО, — я резко схватил его за галстук и натянул на себя, скаля зубы. — Рубен ни в коем случае не должен даже близко стоять с ментами, ясно тебе?! — Если ты сейчас же не прекратишь разговаривать со мной в таком тоне нас просто выпрут отсюда и мы снова окажемся в коридоре, ясно тебе?! — Ребят, — нас вдруг отвлекли; я поднял лицо и увидел компанию Маркуса, которые смотрели на нас не без интереса. Повернувшись по сторонам, я заметил, что не только они смотрят на нас с Андерсоном. — Может вы уже добровольно пойдете в коридор, а? — Эй, — неожиданно откуда-то со стороны послышался чужой голос, и все обернулись, после чего столкнулись с каким-то парнем. — Это вы двое недавно устроили драку на паре мистера По? В этот раз тоже будет шоу? — Если это случится, то я сто пудов одержу победу над тобой, Ричард, — без злобы, но с язвительной усмешкой и проговорил это Ричу. — В этот раз не отвертишься. — Гэвин, да как же ты не понимаешь, что мне не до шуток и драк, — Ричард неожиданно не стал поддаваться на мои провокации, и на провокацию другого парня он никак не отреагировал; я понял, что для него все действительно серьезно. — Люди умирают от этого товара, а у тебя есть человек, с помощью которого мой отец может получить зацепку. Чем быстрее ты дашь мне номер телефона Руби, тем быстрее мой отец покончит со всеми этими смертями. — О каком Руби идет речь, м? — Коннор тоже решил присоединиться к разговору, что вообще мне не нравилось. — Чем вы двое занимаетесь? Лезете в дело расследования? Это нехорошо. — А ты лезешь в наше дело, Коннор, — я недовольно глянул на Андерсона. — Это тоже нехорошо. Прости, Рич, но я не могу дать тебе номер. Я понимаю, что для тебя это важно, и я сам готов поговорить с Рубеном после колледжа, но только без привлечения полиции. Мы и так наговорили слишком лишнего. Все умолкли. Я подпер голову рукой и стал слушать то, что говорит Шерил, но неожиданно сквозь ее мягкий спокойный голос я слышу чужое утробное рычание. Глянув на Ричарда, я заметил, как злобно тот сжал руку в кулак.Ричард Андерсон:
Он не понимал. Не сказать, что я был уверен в своей теории на все сто процентов, но если этот дилер действительно на самом деле находился давно на рынке, то это была бы очень важная зацепка для всего расследования. Я прекрасно осознавал, что Гэвин и сам мог бы поговорить с Рубеном без помощи моего отца, да и к тому же, если так посудить, то у парня больше шансов того, что он обнаружит правду — Руби доверяет ему больше полиции. Со стороны можно было посудить, что Рид в этой ситуации имеет более выигрышное положение, чем я, однако никто не собирался посмотреть на ситуацию с моей точки зрения. Я не просто-так насторожил Рида утром. Умирают люди. Основными точками являются, что странно, общественные места. Гэвин и я слишком сильно сунули нос в ход расследования, и если об этом прознают неприятели, то они захотят сделать все, лишь бы мы оставили их в покое. Я боялся думать о покушении на жизнь своих близких, но даже если не брать во внимание этот факт, то можно было запросто думать о другом — принимать наркотики стало чем-то по-настоящему опасным (куда опаснее, чем это было раньше), а Гэвин, как бы неприятно мне не было это говорить, являлся наркоманом. Он был подвергнут серьезному риску, и именно по этой причине я не хотел приплетать его к выполнению плана. У моего отца было преимущество в том, что у него есть поддержка со стороны других сотрудников, и к тому же, он достаточно давно работает в полиции для того, чтобы осознавать весь риск. Гэвин по сравнению с ним был просто малолеткой, которого легко прикончить. Я боюсь, что с ним что-то случится. Когда прозвенел звонок, я молча начал собирать свои вещи за тем, чтобы поскорее выйти из аудитории. Мне срочно нужно было поговорить с Ридом, но он был прав — мы и так привлекли к себе слишком много внимания, которое нам сейчас ни к чему. Даже Коннор начал интересоваться что мы задумали, а его уж точно мне не хотелось затягивать в это болото, в котором бессильна была даже полиция Детройта. Я спокойно шел рядом с Гэвином по направлению из аудитории. Спокойным я был даже тогда, когда все ученики уже рассосались по коридорам, и даже тогда, когда мы остались одни. Мальчишка тоже молчал, наверняка пребывая в своих мыслях, но я живо поспешил прервать их, когда мы подошли к туалету. Схватив Рида за руку, отчего тот испуганно вскрикнул, я открыл дверь и скрылся с ним в уборной от посторонних глаз. — Ну что опять же не так? — Гэвин недовольно сложил руки на груди и, подойдя к окну, тут же уселся на подоконник. — Мы же вроде все обсудили. Что еще тебе не нравится? Я кидаю сумку прямо на пол, отчего Рид с удивлением вскидывает брови — я никогда до этого так грубо не обращался с дорогими вещами, но сейчас мною преобладали эмоции, и я был зол на происходящее. Подойдя к парню, я поставил обе руки на подоконник меж ним и навис сверху, сурово глядя в глаза. — Гэвин, я не хочу, чтобы ты шел к Рубену, — говорю тихо, но серьезно, уверенно. — Нахождение в подобного рода клубах стало очень опасным, как для персонала, так и для обычных людей. Включая тебя, Гэвин. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. — Руби никогда не позволит меня обидеть, — тот хмурит брови и скалится в ответ на меня. — Если ты думаешь, что я в опасности, то ты ошибаешься: я под защитой Грант де Рубена, и если ты не в курсе, то знай, что в наших кругах это имя говорит само за себя. Он не последний человек в этом городе, и все знают: если какой-то гад хоть пальцем меня тронет, то он будет иметь дело с ним. — Если тебя какой-то гад тронет, то он и знать не будет, что это произошло! — на эмоциях я ударил подоконник, на котором сидел Гэвин. — Полиция не может разобрать кто является причиной всех этих смертей, а ты хочешь мне сказать, что Рубен будет в курсе, кто там тебя пристрелил?! Ты можешь умереть, Гэвин! Ты сам говорил, что парни в таких кругах опасны, и черт его знает что у них на уме творится и под кем именно они прогибаются! — Тогда вот что я тебе скажу: этот человек мне дорог, ясно?! Он не раз подозревался в торговле кокаином, твоя ебаная полиция чуть было не упекла его за решетку, но мужику тупо повезло, потому что у него ничего не нашли. И если сейчас твой отец начнет расспрашивать Рубена о дилерах, то всем сразу же станет очевидно — Рубен знает как это работает, а значит, сам является наркоторговцем. Я не хочу, чтобы Руби коротал свою жизнь за решеткой, потому что, поверь мне, для него лучше сдохнуть, чем быть в неволе. Для меня тоже. Эмоции преобладают мною. Я схватил Гэвина за ворот кофты и натянул на себя, отчего мальчишка тут же испуганно вскинул брови и очевидно напрягся. Я смотрю ему в глаза, скалясь, и чуть ли не рычу в лицо слова: — Если у меня есть возможность сохранить чью-то жизнь, твою или Рубена, то я выберу твою, Гэвин Рид. Точно так же, как Руби не является для тебя пустым местом, не являешься им и ты для меня. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Я... я боюсь, блять! Гэвин с удивлением смотрит в мое лицо, а я обессилено падаю головой на его плечо, уткнувшись лбом. Тяжело дыша, я начинаю постепенно успокаиваться, так как эмоции вымотали. Мне действительно было тяжело. Тяжело еще с нашего последнего разговора, когда мы сидели на паре — я боялся, что не выдержу и просто накинусь на Рида с мыслью о том, что нужно вбить ему в голову одну простую идею — у него не бесконечная жизнь, она в любой момент может оборваться. И боюсь, я готов сделать все, лишь бы эта жизнь продолжала существовать, а он не понимал меня. Рука, до этого крепко удерживающая Рида за ворот кофты, обессиленно опускает вниз, отпустив его. Я скольжу ею по чужому телу и останавливаюсь, когда поверх моей кисти опускается чужая ладонь. Это была рука Гэвина. Большим пальцем я начинаю поглаживать ее, успокоившись окончательно. — Давай пойдем на компромисс, Ричард. Я все равно не скажу тебе его номер, да и вряд ли Рубен захочет давать показания твоему отцу. Но ты можешь сходить со мной, если посчитаешь нужным. — Я хотел сначала поговорить с отцом, это тоже займет какое-то время, а действовать нужно быстро. — У тебя нет выбора. Ты можешь сначала поговорить с отцом, а потом мы встретимся и вместе направимся к Рубену. К тому же, наверняка днем он занят подготовкой к предстоящему вечеру, у него не будет времени говорить. Но уже ближе к ночи, когда все дела будут сделаны, у нас будет больше шансов его словить. Это неплохое решение, Ричард. — Хорошо, — я обреченно выдохнул, кивнув. — Но разделяться с тобой я не намерен. Поэтому поедем к отцу вместе. Я быстро с ним поговорю, после чего отправимся к Рубену. Много времени это не займет. — Ты хочешь, чтобы я поехал к отцу вместе с тобой? — я слышу неуверенность в его тоне. — А почему нет? Знаешь, в последний раз, когда мы все вместе виделись, он интересовался тобой, — я поднял на него лицо и выровнялся, усмехнувшись. — Он говорит, что из тебя вышел бы отличный детектив. — Я уже это слышал, — Гэвин недовольно отвернулся. — Ты же знаешь, что мне неприятно, когда вы начинаете сравнивать меня с полицией. — Да, я знаю. Но и ты знай: факт от этого остается фактом. У тебя хорошее, логическое мышление, ты знаешь многое про преступный мир и, что не менее важно, у тебя есть стремление разобраться в деле. Это очень хорошие качества. Я и сам не могу представить тебя в полицейской форме, но... опять же, от этого ничего не меняется. — Звучит как диагноз, — Рид начал смеяться над моими словами, но смеяться не со зла, а скорее потому, что сам понимал, что представить его в полицейской форме было чем-то нереальным. — Ладно, я понял тебя... Тогда после пар поедем к отцу. Мне захватить пончики и кофе? — Очень смешно. Да, у меня действительно не было выбора. Но дело тут было не во времени, а в том, что я не хотел лишний раз цапаться с Ридом. Он действительно стал дорог мне, и я не жалел о своих словах, хотя для меня и странно было произносить их вслух. Наверное, как и для обычного среднестатистического парня чем-то странноватым было говорить своему другу что-то вроде "я тебя люблю/ты дорог мне". Конечно, все и так знали правду, но все же вслух это проговорить как-то... Перед тем, как войти в отделение, Гэвин решил покурить. Мы стояли возле крыльца, и я спокойно ждал, когда же юноша докурит свою сигарету. Было видно, что его что-то волнует, но что именно я сказать не мог. Морозный ветер бил по щекам, на улице уже начало постепенно темнеть даже несмотря на то, что с самого утра светило солнце. Я стоял, облокотившись на стену и рассматривал полицейские машины. — Кто бы мог подумать, — неожиданно Гэвин подал голос, заставив обратить на себя внимание. — Помнишь нашу первую встречу? — Конечно, — я тепло улыбнулся, вспоминая ее. — Ты меня тогда так взбесил тем, что покурил в туалете. Да еще и травку... надеюсь, больше ведь этого не повторится? — Надейся, — тот отшутился. — Но я думаю о другом. Я тогда так взбесил тебя... И продолжал раздражать на протяжении долгого времени. Я помню, как ты сравнил меня с собакой, сказав, что мое место на улице. — Мне стыдно за то, что я тогда ляпнул такое. Извини меня, серьезно. Я был на эмоциях в тот момент, и сам понял, что действительно сболтнул лишнего. — Ты уже извинялся на стадионе, не об этом сейчас речь. Просто смотри как интересно получается: сначала мы глотки грызем друг другу, а теперь... — Гэвин не договорил; он задумчиво затянулся сигаретным дымом и несколько секунд помолчал прежде, чем продолжить. — А теперь ты говоришь, что тебе не все равно на мою жизнь. Ты мог поверить тогда, в туалете, что все так обернется? Я молчал, не зная, что и сказать. А ведь действительно, пожалуй, самым худшим воспоминанием из прошлого между нами с Ридом было то, что я назвал его псиной. А теперь я хочу держать этого человека за руку, зная, что ничего с ним не случится. А сейчас я боюсь отпустить его одного к Рубену, боясь, что он может пострадать. И так тянет этот человек к себе. Докурив сигарету, Гэвин выбросил окурок в рядом стоящую урну, и мы оба поспешили войти в отдел. На входе меня встретила знакомая фигура женщины. Та осмотрела нас двоих с явным интересом, но когда я начал идти на второй этаж, мисс не стала возражать — она знала, что я "свой". Только несколько настороженно она обвела глазами Рида, но в этом не было ничего удивительного, так как он незнакомец. Поднимаясь наверх, я почему-то был уверен в том, что все должно было пройти гладко и спокойно. Я всего лишь желал расспросить отца о вчерашней новости и поговорить с ним, узнать его мнение просто ради интереса. То, что мы с Ридом задумали этим вечером, я решил не озвучивать. Когда дверь перед нами открылась, я вдруг заметил всеобщий ажиотаж. Гэвин настороженно сощурил глаза и стал наблюдать за тем, как полицейские суетятся. Причем настолько, что даже не обратили должного внимания на мою персону и на персону Рида. Заметив отца, что так же спешил забрать свои вещи с рабочего стола, я осторожно подошел к нему. — Привет, пап, — Хэнк поднял на меня глаза и даже вслух не поздоровался, а только коротко кивнул, после чего снова начал собирать в спешке вещи, что меня удивило. — Пап? — Здравствуйте, мистер Андерсон, — вслед за мной со стариком поздоровался и Гэвин, который, в отличии от меня, выглядел более решительным. — Мы хотели бы с Вами поговорить. Вы куда-то собираетесь? — Парни, не сейчас, — отец накинул на себя куртку и, захватив ключи от полицейской машины, тут же поспешил к выходу, ну а нам ничего не оставалось, кроме как пойти следом. — К нам только что поступил новый вызов. Сообщают, что в «Черном лисе» произошла новая смерть. Умер хозяин этого заведения, Рубен Джонс. ...что? Я замер, не в силах поверить в услышанное. Вместе со мной замерзло время. Замерло сердце, мысли тоже остановились. Внутри сердце остановилось в момент, как я услышал знакомое имя. Я стоял, раскрыв рот, а отец, заметив такую реакцию, даже остановился, явно не понимая, что такого страшного он сказал. Я не знал, как на это реагировать, и первое, что я сделал, это обеспокоенно повернулся к рядом стоящему Риду. Я буквально видел, как на лице у него полностью отражалось все внутреннее состояние — даже самым замыленным глазом можно было обнаружить, что у мальчишки внутри вдруг все перевернулось. Я тут же встал напротив него, взял в дрожащие руки чужое лицо, пытаясь обратить на себя внимание. Но тот не смотрел на меня. Глаза его были устремлены в ровным счетом "никуда", не выражая из себя ничего, кроме тупого шока. — Гэвин, — я шепчу, пытаясь до него достучаться, и вдруг неожиданно замечаю, как его белки начинают краснеть от выступающих слез. — Гэвин, пожалуйста, не плачь. Я прошу тебя, Гэвин, посмотри на меня. Гэвин! — Эй, парень, — ко мне присоединяется отец, который явно не понимает чем была вызвана такая реакция, а я уже вижу, как вниз по чужой щеке скатывается первая слеза. — Этого не может быть, — осипшим голосом Рид говорит, повернувшись к Хэнку. — Этого не может быть! — он срывается, и слезы катятся сильнее. — Этого, черт возьми, просто не могло произойти, не могло! Руби не мог умереть! Ты лжешь! Гэвин хотел было схватиться руками за отца, но я вовремя его остановил, послужив преградой между ним и Хэнком. Я держал мальчишку за руки, а тот метался глазами по разным углам помещения, будучи потерянным, сломленным. Я же старался сохранить последнюю здравую нить рассудка, но при этом совершенно не зная, как именно успокоить Рида. Да и помогли бы тут слова утешения? Он был неадекватным. — Гэвин, нам лучше пойти, — я принял это решение, понимая, что мы привлекаем лишнее внимание + отвлекаем остальных от дела, да и демонстрировать эту степень неадекватности Рида мне бы уж точно не хотелось. — Гэвин, пошли! — Отвезите меня к нему! — но Рид не унимался, вырываясь из моей хватки навстречу Хэнку. — Прошу, отвезите меня туда, мне это нужно! — Гэвин, ты неадекватный! — я кричу на него и тащу сильнее. — Тем, что ты туда приедешь, ты не поможешь ни себе, ни Рубену, ни уж тем более полиции! — Да плевать я хотел на эту ебаную полицию, ясно?! — его голос срывается, но в истерике он все равно кричит. — Пошли вы все нахуй, слышишь меня?! Нахуй вас всех! Ебитесь конем вы все вместе со своим законом! Пиздите, что защищаете людей, но где вы были, когда Рубен нуждался в помощи?! — Ричард, — ко мне с серьезным видом обратился Хэнк. —Дашь ему успокоительное и побудешь рядом. К сожалению, мне нужно идти. — Я же сказал отвести меня туда! — Гэвин, успокойся! — Да пошел ты нахуй, Андерсон! Не выдержав, я резко затыкаю Рида своей рукой и начинаю тащить прочь с помещения. Тот вырывается в истерике, бьется, и уже даже парочка сотрудников встала со своих мест наверняка за тем, чтобы скрутить его и надеть наручники, но я вовремя вышел прочь в безлюдный коридор. Мимо нас пронесся отец и еще два человека, а я тут же прижал Гэвина к стене всем своим телом, продолжая при этом крепко держать ладонь на его рту. — Гэвин, пожалуйста, если ты сейчас не успокоишься, этим парням придется применить силу, — я стараюсь до него достучаться. Тот же, громко мыча мне в руку, кажется, уже потерял надежду вырваться. Я чувствовал ладонью эту соленую влагу и смотрел в глаза Гэвина, который щурил их, а после и вовсе зажмурился. Он весь раскраснелся, заливался своими слезами, а я не мог смотреть на это зрелище спокойно. Я никогда не видел Рида таким. Даже когда его выкинули из дома он был просто подавленным, разбитым, а тут самая настоящая боль, словно его изрезали ножами внутри. Я обнял Рида и крепко прижал к себе. Тот схватился обеими руками за мою одежду и жался как забитый кот, пряча лицо в складках на моем плече, а я сдерживался из последних сил, чтобы не сорваться самому. Но мне не было жалко Рубена по понятным причинам. Мне было жалко Гэвина, и я точно так же не чувствовал себя нормально, наблюдая за его поведением. И плевать, что он так сильно нагрубил, по сути, всей полиции Детройта — он был не в себе. Я тихо всхлипываю и моментально беру себя в руки, понимая, что если тоже сдамся, то никому этим не помогу. Из двери неожиданно выглянула Силена — еще одна наша сотрудница. Женщина с интересом осмотрела нас двоих и спокойно спросила: — Ричард, тебе нужна помощь? — Принесите успокоительного, пожалуйста, — точно так же спокойно и тихо ей отвечаю, второй рукой начиная гладить мальчишку по голове. — ...Сильного.Хэнк Андерсон:
Состояние мое было ужасным. Я сидел, откровенно волнуясь по поводу того, что произошло в отделе, и это было видно невооруженным глазом. Рядом со мной на сидении водителя была Зельда, которая, собственно, и вела машину. Она смотрела то на меня, то на дорогу, но я мало обращал на нее внимание. В голове не укладывалась истерика Рида. Что с этим парнем не так? Почему он так отреагировал? Ричард говорил, что Рубен с Гэвином состоял в очень теплых отношениях, но не настолько же, чтобы была такая реакция. Рид выглядел так, словно он потерял отца, а никак не просто товарища. — Лейтенант Андерсон, — Зельда спокойно обратилась ко мне, и я повернулся к ней с уставшим выражением лица. — Я вижу, что Вы беспокоитесь по поводу того, что произошло только что. Хотите об этом поговорить? — Я просто не знаю, что тут сказать, — честно признался я, тяжело вздохнув. — Если брать во внимание тот факт, что Рубен и Гэвин были в хороших отношениях, то сразу становится понятно, почему он так остро отреагировал на эту новость. Он потерял близкого человека... Нехорошо жизнь подшутила. Я по себе знаю, какого это, когда исчезает твой близкий. Это ужасно. — Ужасно? — Зельда непонимающе изогнула бровь. — Лейтенант, Вы должны оставаться хладнокровным даже в моменты сильного стресса — это одно из главных качеств, что должны присутствовать у любого сотрудника полиции. Хотите узнать мое мнение по этому поводу? Ничего ужасного в этом нет, поскольку умер не простой человек, а самый настоящий дилер. Конечно, у нас не оказалось достаточно доказательств, подтверждающих причастность Рубена к распространению наркотиков, но я думаю Вам очевидна правда точно так же, как и мне. — Да не жалко мне его, — я снова тяжело вздохнул и нахмурился, недовольно отвернувшись к окну. — Мне мальчишку жалко, вот и все. — Касательно мальчишки я бы на Вашем месте насторожилась, — я с интересом снова перевел глаза девушки. — Вы только что сами сказали, что он был близким Рубена. Близким дилера. Я не удивлюсь, если Рид и сам торговал наркотиками, и Вы еще учтите тот факт, что пока его отец является последним, с кем говорила недавно погибшая Рейчел. Вокруг этого парня, лично у меня, витает много вопросов. Я хотела бы с ним поговорить. И еще, — она вдруг повернулась ко мне, глядя совершенно серьезно. — На Вашем месте я бы подумала над тем, с кем водится Ричард. Я не хочу сказать, что Ваш сын плох, но Вы как будто не замечаете очевидного: они с Гэвином многое умалчивают. — Что ты хочешь этим сказать? — я оскалился, повысив тон. — Что мой сын способен нарушить закон? Этого никогда не будет! Я воспитал его как законопослушного гражданина! Он бы никогда не связал свою жизнь с преступностью! — Я понимаю, — она спокойно кивнула. — Вы, как и любой другой родитель для своего ребенка, были для Ричарда наставником на протяжении многих лет его жизни. Но не забывайте, что не даром люди говорят: с кем поведешься — от того и наберешься. Я промолчал, отвернувшись от Зельды совсем. Понятно было, к чему она клонила — Ричард действительно был примерным парнем, чем я очень горд, но плохая компания способна даже из самого идеального гражданина сделать... Не хотелось бы об этом думать, но пришлось. Гэвин действительно вызывал много вопросов не только у Зельды, но и у меня, но мне хотелось бы верить в то, что Ричард не дурак и сам способен понять, с кем ему общаться, а кого лучше сторониться. Но внутри все равно таилась тревога. По-настоящему отцовская, неподдельная тревога. Или даже страх за своего ребенка, и этим чувством можно было оправдать мое недоверие к Риду. — Я поговорю с ними, — мрачновато выдаю спустя несколько долгих секунд. — С двумя.Ричард Андерсон:
— Извини за произошедшее, Ричард. Я бы не хотел, чтобы из-за меня у тебя портились отношения с отцом. Он наверняка ужасного мнения обо всем произошедшем. Прости меня, этого больше не повторится. — И что ты намерен делать дальше? — Я готов сделать все, что ты мне скажешь. После того, как Рид успокоился, мы отправились домой. Ситуация была ужасной. Меня никак не волновало то, что вместе со смертью Рубена мы потеряли важную зацепку, и больше не к кому было обратиться. Меня волновало состояние Гэвина, который сейчас сидел за кухонным столом и смотрел в одну точку, выплакав все слезы. Он был под таблетками, действие которых длилось до сих пор, абсолютно без настроения, полностью подавленный и сломленный. Я сидел напротив и не знал, что мне делать. Вздохнув, я встал со своего места и подошел к одному из кухонных ящиков. Открыв его, я достал оттуда бутылку вина, которую припас на Рождество, но всегда можно было купить новую. Алкоголь сейчас был необходим, и на самом деле я не особо верил в миф про то, что он помогает в трудную минуту, но как минимум стоило выпить за погибшего человека. Поставив бокалы на стол, на что Рид сразу обратил внимание, я открыл бутылку вина и принялся разливать спиртное. Гэвин безучастно следил за моими действиями, ничего не говоря. Я тяжело сел уже рядом с ним, а не напротив, после чего взял бокал и кивнул Риду на второй. Парень послушно взял, тяжело вздохнув. — За что пьем? — устало спросил он. — За Рубена, — я несильно ударяю бокалом об бокал. — Хочешь узнать мое мнение по этому поводу? Я не думаю, что он умер своей смертью, — задумчиво говорит Рид. — Его сто пудов убили. Если экспертиза скажет, что он умер от передозировки, то это подтвердит мои слова. Потому что Рубен не употребляет. Гэвин с жадностью припал к бокалу и осушил его полностью залпом. Через силу я сделал то же самое, и как только я поставил посуду на стол, Рид тут же схватился за бутылку снова, дабы налить очередную порцию. Видимо, ему было очень херово. — Хочешь отвлечься от всего этого дерьма? — спрашиваю, хотя и в ответе особо не нуждался. — Да. Знаешь, если бы у меня была возможность, то я бы люто надолбился дурью. Кстати, извини, что послал вас всех нахуй. Я был на эмоциях. Ты же знаешь, что я неплохо отношусь к твоему отцу и... в общем, забудь все то, что ты там видел и слышал. — Ты был в состоянии стресса, так что это простительно, — я взял свою порцию вина и задумчиво посмотрел на бокал прежде, чем перевести глаза на подавленного Рида. — Но извинения перед отцом попросишь лично. И, да... вообще-то можно отвлекаться не только с помощью наркотиков. — Абсолютно согласен, — уже немного расслабленно проговорил Рид, после чего снова сделал два жадных глотка и поставил вино на место. — Как видишь, я еще совсем не против алкоголя. Гэвин посмеялся с самого себя и откинулся на спинку стула, выдохнув. Он устало улыбался и смотрел то на меня, то на бутылку вина, а я неспешно пил, следя за ним. — Мы могли бы поиграть, — говорю я. — Хотя бы в карты. На желание. Почему нет? Не хочу сидеть и тупо убиваться горем. — Я тоже не хочу. И Рубен бы явно не хотел, чтобы это происходило, поэтому не буду. Но вот что я лично для себя решил: это будет мне мотивацией не останавливаться. Пока эта мразь, что убила его, не сдохнет, я не успокоюсь. Не сдохнет... Я настороженно смотрел на улыбающегося Рида и понимал, что испытывает он, пожалуй, одно из самых страшных человеческих желаний — это было желание отомстить обидчику. Это плохо, им овладевают страшные чувства, но я решил не озвучивать свои мысли касательного этого вслух — скажу, когда он окончательно придет в себя и заодно протрезвеет, а пока пусть думает что хочет. Я встал из-за стола за тем, чтобы принести карты, и в скором времени это сделал. По дороге я уже успел ощутить, что меня начало подшатывать, но я был пока полностью адекватным. Когда я мешал карты и раскладывал их, Гэвин молча за этим наблюдал, не разлучаясь со своим бокалом. — Играем по одной партии, а потом желание, — говорю я и беру свои карты в руки. — Обычный дурак. Ты же знаешь правила? — Конечно знаю, — говорит Рид и по-пьяному усмехается. — Я провел все свое детство в плохих компаниях, я хорошо умею играть. Спорим, что я тебя обыграю? — На что спорим? — Тоже на желание. — Хорошо. И мы начали играть. Параллельно тому, как на столе появлялись все новые и новые карты, в наших желудках появлялись новые порции алкоголя. Опять же, я не могу сказать, что мы вдвоем были уже изрядно пьяными, но все же состояние наше заметно изменилось. По крайней мере, я чувствовал это по себе, и видел по глазам Рида напротив. — А как вы познакомились с Рубеном? — в ходе игры спрашиваю и кидаю очередную карту. — Все просто: я искал работу, — Гэвин тут же отбил мой удар. — А ему нужен был молодой и уверенный в себе пацан. Я работал на него, занимаясь тем, что рекламировал товары и давал людям на пробу. Но сам Рубен никогда не являлся полноценным дилером, он был просто пиарщиком. Поэтому копы у него ничего не могли найти, и по этой же причине его так часто подозревали. Я часто начал зависать у него в баре, несколько раз даже ночевал. Рубен никогда не был против меня, и он научил меня многому из того, что я сейчас знаю. И многие вещи мне объяснил. — Например? — Например тому, что так всегда не будет, — задумчиво говорит Гэвин. — Многие вещи случаются в жизни, многие из них совершенно безумны. Есть и хорошие, и плохие, но так всегда не будет. И жизни твоей может в какой-то момент не стать, поэтому нужно действовать сейчас и быстро, понимаешь? Пока у тебя есть время. А ведь оно не безгранично. Слушая слова Рида, я и не заметил, как он начал постепенно выигрывать в ходе игры, из-за чего мне пришлось забрать карты, но мое положение не было критическим. Он снова походил, но я без труда отбился. И уже после начал его откровенно закидывать. Гэвин на секунду прервался за тем, чтобы выпить еще один глоток пойла, после чего снова вдруг посмеялся, расслабленно качнув головой. Я наблюдаю за ним и вижу, как Рид отводит взгляд в сторону и кусает свои губы, отчего внутри вдруг что-то загорелось. Свои блядские, покрасневшие от вина губы. — Как думаешь, какая будет реакция у мисс Стерн, когда она почувствует от тебя запах перегара? — Очень смешно, Гэв, — с сарказмом я отвечаю и тут же делаю глоток вина, не желая обращать внимание на то, как Гэвин грызет нижнюю губу. — Кстати, ты вообще будешь отбиваться или нет? Я вообще-то походил. Глянув сначала на мою карту, а после на мои, Рид недовольно простонал и таки забрал все то, что я ему накидал. Игра наша продолжалась относительно недолго, или это просто я потерялся во времени, перестав за ним следить. Так или иначе, а я постепенно выигрывал, предвкушая уже вкус победы. — Я уже придумал, что загадаю, — говорю я, а на самом деле у меня в голове не было ни малейшей идеи, но мне просто хотелось немного побесить Рида. — Можешь и не надеяться, Ричард Андерсон, — тот с язвительным азартом посмотрел мне прямо в глаза, и от чужого дерзкого омута серых глаз я волей-неволей подзавис; они были пьяными и вместе с тем еще сильнее притягательными. А я и не надеялся. Я был уверен в том, что одержу победу. И когда карт становилось все меньше и меньше, а у Гэвина — наоборот, больше, я стал убеждаться в этом только сильнее. Последние спущенные на стол карты Рид так же благополучно забрал, а я остался победителем с пустыми руками. Довольно откинувшись на спинку стула, я закинул руки за голову и насмешливо смотрел на Гэва, который лишь пожал плечами и как ни в чем не бывало сделал еще глоток вина. — У тебя еще будет возможность отыграться, не расстраивайся, — с издевкой говорю, улыбаясь как хитрый черт. — Ой-ой-ой, как будто я действительно расстроился, — Гэвин лишь посмеялся, после чего придвинулся ближе и, подперев голову рукой, пьяно прикрыл глаза, но взгляда от меня не отрывал. — И какого же будет твое первое желание? Я смотрел в его глаза и оторваться не мог. По-настоящему живые, выражающие из себя такие юношеские, неподдельные и чистые эмоции. Как и сам Рид: вечно живой, и при этом вечно убитый, уставший. Но он весь горел, и это читалось даже в его взгляде. Это было... потрясающе. — Поцелуй меня. Гэвин с удивлением вскинул брови, но я не поменялся в лице ни на секунду. Я заметил, как щеки его начали пылать пуще прежнего, а вместе с тем и уши. Мальчишка молчал какое-то время, словно дожидаясь, когда я передумаю, но я не спешил это делать. А когда тот понял, что я сказал на полном серьезе, то, видимо, таки решился. Гэвин осторожно и неуверенно близился ко мне, закрывая глаза. Когда впервые наши губы соприкоснулись, и он накрыл своими мои, я тут же поддался вперед. Рид целовал меня медленно и мягко, постепенно углубляя поцелуй, а я описать не мог, что в тот момент творилось у меня внутри — по телу расплывался такой сильный жар, что, казалось, вот-вот и я просто сгорю. Риду приходится приподняться для пущего удобства, и когда я заметил это, то тут же уложил руку ему на талию и притянул к себе, усаживая на колени. Тот томно выдохнул, на секунду разорвав поцелуй, но я не спешил останавливаться, припав к его губам снова. Мальчишка хватался за мое лицо обеими руками, притягивая ближе, а я таял под его поцелуями, не желая их разрывать. Наконец-то я мог сам прикусить эти блядские губы. Я не помню, когда в последний раз мне было так хорошо, как сейчас с ним. Но, как и говорил Рид чуть ранее, так всегда не будет. Остановившись, он осторожно отстранился от меня, продолжая держать лицо в своих ладонях. Я смотрел на него, тяжело дыша через рот, пока тот не сказал: — А ты неплох. — Да, ты тоже ничего. — Кажется, мы перешагнули черту. — Кажется, да... Мы пьяны. — Почему бы нам не пойти спать? — Полностью согласен. — Спокойной ночи? — Спокойной.