Мне уже двадцать...

-Олейник, выруби эту хрень!- пробубнил Вова, недовольно ворочаясь в постели. "Лови меня в переулках, Ищи мой след по запаху..." -Вадя...-протянул парень, упрямо не желая расставаться с объятиями Морфея. Телефон трындел его собственнную песню, но сейчас автору хотелось выбросить мобильник в окно. Какого хрена в этой деревне вообще связь ловит? Смачно выругавшись, Вова все же разомкнул глаза и потянулся к телефону. Экран высвечивал "Эдик". Вова вздохнул, и отключив звук, пообещал себе перезвонить. Спросонья отвечать на звонки коллег совершенно не хотелось. Но как бы то ни было, а подниматься уже было давно пора - часы показывали половину двенадцатого. -Олейник, ты почему звонки игнорируешь? - хрипло обратился Вова в приоткрытую дверь. Тишина. Дантес фыркнул и стал подниматься, надеясь поймать Олейника в ванной. Однако это оказалось не так-то просто - после вчерашнего...э-э...марафона тело ныло не в самых приятных местах. Накинув халат, он направился в душ, вспоминая, как впервые фактически подглядел за купаниями Вадима. Но теперь, его это больше не смущало, а раззадоривало. Улыбаясь себе в мыслях, Вова не сразу сообразил, что кое-чего он не слышит. А правильней сказать, вообще ничего не слышит. Ни шума воды, ни звона посуды. Недоумевая, Вова открыл дверь ванной. Пусто. Прошел на маленькую кухню - тоже пусто. -Вадим? Он прошел в веранду, осмотрелся, и не увидев ни куртки, ни обуви Вадима, решил, что парень, скорее всего, вышел на улицу. Он выглянул в окно. Пустой заснеженный двор и Вовин автомобиль. "Ну, значит, в магазин", - подумал Вова, шагая в уборную. "А разве здесь был хоть один магазин поблизости?" Вова и сам не понял, как ноги развернулись к спальне, где на прикроватных тумбах, около мобильника Вадима лежала бумажка. Сразу было заметно, что ее хорошенько скомкали, но затем снова постарались выпрямить. Вова закатил глаза, представляя, как Вадим, позабыв написание русских орфограмм, пытается настрочить что-то типа: "Ушел за хлебушком". Хмыкнув, Вова развернул листок. "Вова Вобщем, мне трудно это писать, потому что я сам не знаю, что писать. Вчера ты сказал, что хочешь жить текущим моментом и не строишь облачных замков. По моему ты не расслышал, но я это не ты. Я не такой сильный. Я так не могу, Дантес. Ты понаслаждаешься происходящим, встретишь какую нибудь суженую не сегодня, так завтра, женишься, нарожаешь детей и все будет впорядке. Ты не подумай, я буду счастлив, если все у тебя сложится так классно. Но я так не смогу. Встретить кого то, влюбиться, и спокойно о тебе забыть. О том что было, я не смогу делать вид, как будто НИЧЕГО не было. Понимаешь? на верно, не понимаешь. Я ухожу. Я не хочу привязывать себя к тебе еще сильней, чтобы потом сдохнуть от боли. Пока я еще могу сображать, я ухожу, так будет легче смириться с тем, что ты когда нибудь меня бросишь. Так пускай все случится сейчас, у меня хоть шанс есть, что я не сойду с ума разума. Прости. знаю ты справишься. А я слабак. Я тебя люблю. (зачеркнуто) Я тебя люблю. Я"* *** -Так куда вы сказали? Вадим смотрел на заметанную снегом дорогу, не видя ее направления. -Парень! Вадим вздрогнул. -М-м? -Я говорю, уже в город выехали, куда ехать-то? - прокаркал водитель довольно преклонного возраста. Олейник замялся. Затем протянул старику еще двести рублей: -Куда-нибудь. Он удивился, но возражать от денег не стал. Спустя минуту пристального наблюдения, старик все же спросил: -Ты, младойчек, чаго такой печальный? Случилось чаго? Несколько секунд тишины. Жужжание старого мотора. -Случилось дед, случилось. -Воно что. А чаго? Вадим сглотнул. Ком, который он изо всех сил пытался удерживать, неумолимо подкатил к горлу. -Я любимого человека бросил, дед, - хрипло ответил он. Старик покачал седой головой. -Не дело это. Чаго натворила-то девка? -Ничего... -Такжеш, зачем друг друга огорчать. Воно, есть же у вас эти...телефоны мобильные. Поговори, глядишь, и помиритесь. -Я...телефон потерял. -Воно как. Негоже так, сынок. - Он остановился у светофора, включив посильнее печку. - А чаго бросил то девку-то, ежели не творила?.. Вадим молчал. Почему бросил? Потому что слишком сильно любит. -Спасибо тебе, дед. Держи, - вложив в руку водителя денег, он открыл дверь. -Удачи, сынок. А любимой позвони! -Моя любимая - парень, дед, - сказал Вадим и вышел, оставив старика с округлевшими глазами. Он обходил машины, не обращая внимания на их возмущенные гудки, вышел на тротуар, завернул за ближайший переулок и прислонился к холодному бетону. Одинокие подъезды ловили суровые сквозняки, раскидывая повешенные объявления. Вокруг было тихо. Слышались лишь слабые всхлипы. По щекам текло что-то горячее и обжигающее, но казалось, будто морозный ветер, подхватывая соленые капли, превращал их в льдинки, падавшие в снег. *Ошибки не случайны - парни нечасто заучивают орфограммы русского языка в совершенстве. Звезды - не исключение.