Никто, кроме тебя

На следующее утро после странного визита Тириона Ланнистера, Дэни засобиралась в город. Ее страшно томила тревога, но послать кого-нибудь на заброшенную сушильню с весточкой она не решалась, опасаясь, что хитрый Ланнистер мог подкупить кого-то из слуг. Вместе с Мисси она укладывала вещи, но то и дело замирала держа в руке то пеньюар, то тапочки. — Вы словно бы не выспались, хозяйка, — заметила Мисси. — Принести вам лимонада, чтобы взбодриться? Дэни кивнула и Мисси ушла на кухню. А когда вернулась, губы ее дрожали и никакого лимонада она не принесла. — Что случилось? — спросила Дэни, уже зная, зная, что случилось самое страшное, что ее кошмар начался снова. — Джо… его поймали, миссис, — сказала служанка, серея лицом, — братья Клиганы. И увезли куда-то, никто не знает куда именно. Дэни прикусила губу и слизнула капельку крови, не чувствуя боли. — Откуда это известно? — Старый Бельвас все видел. Их связали, усадили в закрытый экипаж и увезли. Ох, что же теперь будет, миссис Дэни. — Подожди, ты сказала — их? — Да, Бельвас сказал, что с ним был тот хорошенький янки, что приезжал сюда, когда еще был жив мистер Эйг. Газетчик. Вот как значит, — подумала Дэни. — Теперь придется выручать их обоих. Она почувствовала острый укол страха, но в ту же секунду отогнала его от себя, как назойливую муху. Нельзя бояться. Если сейчас она позволит себе испугаться, Джорах… да и Джон тоже погибнут. — Мисси, — сказала она. — Принеси мне бумаги и чернил. Мне нужно составить несколько документов, прежде чем мы отправимся. Пока Мисси заканчивала упаковывать вещи, Дэни сидела за столом, разложив бумаги, и мучительно вспоминала все юридические формулировки, которые когда-либо слышала. В конечном итоге, подумала она, важна лишь подпись и ее подлинность. Когда она закончила, перед ней были два сносно составленных и аккуратно переписанных документа. На одном она поставила внизу свою подпись, число и подула на чернила. — Это тебе, Мисси. — сказала Дэни, когда чернила подсохли. — Что это, госпожа? — спросила та, взяв документ дрожащими пальцами. — Ты же умеешь читать, Мисси. Прочти. — Я умею, но вы все-таки скажите… — Это вольная. Я отпускаю тебя на свободу, Мисси. И если ты захочешь, я найму тебя горничной с полагающимся жалованием, потому что твоя дружба мне очень дорога. Мисси опустилась на кровать, словно бы без сил. Лицо ее кривилось от сдерживаемых рыданий. — Ты разве не рада? — спросила Дэни. — О, миссис Дэни! — Мисси наконец разрыдалась. — Я и представить не могла, мечтать не смела… Дэни почувствовала, что и у нее слезы подступают к глазам. — Я давно должна была. Думаю, я должна освободить вас всех, но сначала мне нужен Джо, чтобы все сделать правильно. — Спасибо, миссис Дэни, — рыдала Мисси. — Ох, спасибо. Дэни села с ней рядом и вытерла ее слезы. — Ну хватит, — сказала она. — Нам нужно ехать. Поедем в город, чтобы вытащить из тюрьмы Джо и газетчика-янки. Она осторожно сложила второй составленный ей документ, в котором не было числа и подписи, но стояло имя Джораха Мормонта. *** В Королевской Гавани за неделю до суда Дейенерис Таргариен сделала всего два визита. Один из них был в контору «Бейлиш и Ко», а второй — в городскую тюрьму. Она не ответила на приглашения и не сделала обычных визитов. Общество было обескуражено, об этом шептались в гостиных, хотя и извиняли ее трауром, который она носила по мужу. И все-таки если бы Дейенерис было хоть малейшее дело до суждений городских кумушек, она бы поняла, что репутация ее испорчена. Суд над Джоффри Баратеоном стал событием, затмившим даже визит европейской оперной звезды. В душный судебный зал, совершенно не приспособленный для такой публики, набился весь высший свет Королевской Гавани. Дамы надели лучшие наряды, и тонкость была в том, чтобы не переборщить с бриллиантами, соблюдая необходимую для такого мероприятия строгость. Впрочем, даже несмотря на эту, принятую всеми, установку, многие дамы были в глубоком декольте, а некоторые щеголяли зелеными страусовыми перьями в шляпках, которые только-только вошли в моду. Зал был небольшой, поэтому даже самым богатым и знатным пришлось тесниться на жестких и неудобных сиденьях, а публике попроще и вовсе места достались только на узком балкончике, шедшем по всему периметру зала. На небольшом возвышении — в три ступени высотой — располагался стол с высокими стульями, место судьи Болтона, который пока отдыхал в специальной судейской комнате позади зала. Секретарь суда, мистер Дарклин, оглядывал зал с довольным видом. Наконец все эти гордые аристократы на собственной шкуре почувствуют карающую руку закона. Обвинитель сидел слева и выглядел взволнованным. Обвиняемого уже привели и усадили на сцене, справа от судьи и места для дачи показаний. Рядом с Джоффри суетился адвокат, но сам он был подавлен, краснел, бледнел и глядел в пол. Дэни села на отведенное ей место в первом ряду как раз за секунду до того, как мистер Дарклин поднялся и громовым голосом объявил: — Просьба всем встать. Суд идет. Публика зашевелилась, все встали, вздыхая и охая. Где-то позади раздались робкие аплодисменты, но на шутника зашикали и он замолк. Судья Болтон в парике и черной мантии обвел публику равнодушным прозрачным взглядом и сел за стол. Пристав начал излагать суть обвинений, выдвинутых против Джоффа. Когда он заявил, что Ланнистер выстрелил из пистолета в Эйгона Таргариена, тот весь подался вперед, даже рот открыл, чтобы возразить, но судья предостерегающе поднял руку. Для дачи показаний вызвали Дэни. Мистер Дарклин подал ей руку, помогая взойти на сцену по ступенькам. — Итак, — задал вопрос адвокат Джоффри, — вы утверждаете, что мой подзащитный специально выстрелил в вашего мужа и вы это видели? — Нет, — возразила Дэни, глядя на Джоффа. — Я поняла, что от горя и ужаса, которые охватили меня пока мой возлюбленный супруг умирал у меня на руках, слегка помутилась рассудком. Я не видела доподлинно, как Джофф стрелял в Эйгона. По залу пронесся вздох изумления. Всем в Королевской Гавани было известно, что обвинение против Ланнистера почти целиком держится на показаниях Дэни, и то, что она их изменила, стало для всех сюрпризом. На щеках Джоффри горел румянец — Дэни сочла это хорошим знаком и поискала глазами Тириона. Вот видите, — сказал ее взгляд, — я сделала как вы хотели. Тирион ответил ей мрачно нахмуренными бровями. Навряд ли, поняла она, он заранее знал о ее намерениях. Ну что же, посмотрим, как дело пойдет дальше. Ей задали еще несколько уточняющих вопросов и отпустили. Вызвали надсмотрщиков Джоффа, которые рассказали, что Эйгон сам вызвался сопровождать Джоффри в погоне за беглым ниггером. — Как сбежал этот раб? — спросил адвокат, на лице которого явственно читалось торжество — он выигрывал дело. — Открыл клетку, в которой его держали, ваша честь, вскочил на лошадь и был таков. — Как это вообще возможно? — Этот ниггер — сущий черт и уже пускался в бега однажды. — Что же, предлагаю, ваша честь, — сказал адвокат, вопреки собственным словам обернувшись не к судье, а к публике, — явить суду этого беглеца, который и есть истинная причина случившейся трагедии. Судья Болтон сморщился, словно жуя лимон, но кивнул. Ввели Джораха. Дэни ожидала этого, ожидала даже худшего, и вопреки ее опасениям, Джо хотя и был закован в кандалы, был одет в чистые и целые рубаху и штаны и держался прямо, насколько ему позволяли цепи на руках и ногах. Встав, где ему указали, он расправил плечи и обвел взглядом публику. Та в ответ вздохнула, то ли испугавшись, то ли поразившись его дерзости. — Как тебя зовут? — спросил судья Болтон, нажимая голосом и четко выговаривая каждый звук, словно говорил со слабоумным или иностранцем. — Джорах Мормонт, ваша честь, — ответил Джо. — Что за отметина у тебя на щеке? Джорах посмотрел на Джоффа, в глазах которого горела настоящая ненависть. Только не сейчас, — мысленно взмолилась Дэни, — пожалуйста, только не сейчас. Наконец Джорах ответил: — Это клеймо, ваша честь. Хозяин Джоффри заклеймил меня за то, что я попытался сбежать на Север. — И ты все-таки сбежал снова, — сказал Болтон, улыбаясь, что напугало Дэни еще больше. Судья позволил адвокату действовать и тот начал допрос. Джорах не отрицал, что в день свадьбы хозяина Джоффри задумал побег, воспользовавшись всеобщей радостью и суматохой. Его клетку открыли, когда раздавали рабам праздничный ужин и позабыли закрыть. Во время фейерверка он выбрался из клетки, вскочил на первую попавшуюся лошадь и помчался по северной дороге. — Кто помогал тебе сбежать? — спросил адвокат, по-прежнему красуясь перед публикой. — Хоть мы все видим, что ты силен, навряд ли ты сумел бы проделать это в одиночку. — Никто. — Этот ниггер не только непокорен, но еще и лжив. Братья Клиганы, которые арестовали его, арестовали и сообщника. Разрешите ваша честь? Болтон снова позволил, и в зал в сопровождении пристава вошел Джон. В отличие от Джораха, на темном лице которого, пожалуй, только Дэни из всех собравшихся могла прочитать его чувства, Джон был явно взволнован: лицо его было бледно, губы подрагивали, а глаза горели. Развязанный галстук болтался вокруг шеи наподобие шарфа, а черные волосы были в беспорядке. — Какой хорошенький, — раздался где-то позади громкий шепот, и по залу прокатились смешки. Дэни тоже едва сдержала улыбку, потому что Джон и вправду выглядел героем романа, и по-видимому, собирался подобно такому герою пожертвовать собой. Так и было. Сразу после того, как он назвал себя и объяснил суду, чем занимался в Королевской Гавани, он стал говорить, не дожидаясь вопросов адвоката о том, что освобождение негров — дело правое, что владеть людьми, словно скотом, должно быть противно каждому из собравшихся в зале, если они считают себя христианами. — «Несть ни эллина, ни иудея», — сказал апостол Павел! Так кто вы такие, чтобы исправлять его слова! По залу прокатился ропот. Хотя публика Королевской Гавани и собралась здесь ради представления, никто не был готов к таким возмутительным речам. Правда, где-то на галерке раздались аплодисменты, так что секретарю суда даже пришлось призвать всех к тишине и вниманию. — Значит, мистер Сноу, — подытожил крайне довольный адвокат, — вы подтверждаете, что украли этого негра, собственность мистера Ланнистера, из его поместья. — Да, подтверждаю. — ответил Джон. — Нет! — Дэни поднялась со своего места. — Ваша честь, у меня имеется в распоряжении документ, подтверждающий, что мистер Сноу не виновен в краже раба. Нельзя украсть то, чего не существует. — Что же это за документ? — удивился адвокат. — Я готова предоставить его суду, если ваша честь разрешит, — обратилась Дэни к судье Болтону. Тот кивнул, и она снова поднялась на возвышение, положила не его стол сложенный лист гербовой бумаги. Судья пробежал документ глазами и недовольно поморщился, словно все эти неожиданности только портили привычное ему ровное движение судебного заседания. — Это бумага об освобождении раба по имени Джорах Мормонт, подписанная мистером Джоффри Ланнистером и заверенная поверенным фирмы Бейлиш и Ко. По залу позади Дэни прокатился ропот. Краем глаза Дэни увидела как Тирион Ланнистер соскочил со своего места и подбежал к Джоффри. — Дата, — произнес Болтон тихо, хотя все все равно его услышали, — за неделю до рассматриваемых событий. Дэни с торжеством обернулась к снова зашумевшей публике. Над пунцовым Джоффри нависли с одной стороны адвокат, с другой — Тирион Ланнистер. Дэни посещала тюрьму с одной только целью — заключить с Джоффри сделку, получить его подпись под вольной для Джо в обмен на изменение ее показаний. Но если Тирион или адвокат, или оба сразу убедят его опротестовать подлинность бумаги, все еще может пойти наперекосяк. — Джоффри Ланнистер, — вы подтверждаете подлинность этого документа? — спросил судья. Джоффри поднялся, обвел глазами публику и остановился взглядом на Дэни. — Да, — сказал он сдавленно. — Подтверждаю. Не было побега, мы с Эйгоном поехали просто развлечься, произошел несчастный случай. — Несчастный случай, — кивнула головой Дэни. — Все это какой-то балаган! — вскричал вдруг не менее пунцовый, чем Джоффри, адвокат. У него украли почти чистую победу. — Если не было побега, то что там делал мистер Сноу, не приглашенный, и это всем известно, на свадьбу?! Что там, довольно далеко от дома Ланнистеров, делали вы, миссис Таргариен? Публика утихла и все взгляды устремились к ней. Дэни поняла, что так как сурового приговора, того, что потом в газетах назвали бы «торжеством правосудия», в связи с вновь открывшимися обстоятельствами не предвидится, главным «блюдом» сегодняшнего дня станет ее погубленная репутация. Что ж, — она стряхнула с рукавов платья несуществующий сор, собираясь с духом, — пусть будет так. — Как я и говорила ранее, я решила прогуляться. Прогуляться среди ночи не просто так, разумеется. У меня было свидание с мистером Джоном Сноу, поэтому-то мы и оказались там в такой неподходящий час и стали свидетелями несчастного случая, который произошел с моим мужем. Последние ее слова потонули в гуле возмущенной публики. Кое-кто из дам почел нужным лишиться чувств от шока, с задних рядов улюлюкали и свистели развязные молодые люди. Поднялся такой гвалт, что секретарю суда пришлось изо всех сил напрягать горло, а некоторых особенно разволновавшихся посетителей полиция вовсе вывела из зала. Когда наконец воцарилось относительное спокойствие, заговорил судья Болтон. — Как справедливо заметил господин адвокат, это какой-то балаган. Всякое бывает, но неуважения к суду я не потерплю. Вы утверждаете, миссис Таргариен, что тайно встречались с мистером Сноу, ваш ныне покойный супруг отправился на конную прогулку вместе с мистером Джоффри Ланнистером, а этот раб, который уже неделю как не был рабом, решил наконец покинуть поместье своего бывшего хозяина — и все это одновременно и совершенно случайно? — Да, это трагическое стечение случайностей, ваша честь, — заявила Дэни. — Ваше слово, мистер Сноу. Дэни глянула на Джона, пытаясь взглядом удержать его от глупого героизма. — Все так, ваша честь, — сказал он тихо. — И потом, испугавшись последствий, мы с Джо скрывались в заброшенном доме, где нас и арестовали. — Мистер Ланнистер? — Подтверждаю, — сказал Джоффри. — Больше того, смею заявить, что покойный Эйгон подозревал свою жену в измене и… — Достаточно, — перебил его судья Болтон. — Именем Господа и властью штата, вы, Джоффри Ланнистер, приговариваетесь к денежному штрафу за неосторожное обращение с оружием. Смерть Эйгона Таргариена признана несчастным случаем. Я также приговариваю мистера Джона Сноу и свободного негра Джораха Мормонта к тюремному заключению сроком в три недели за дачу ложных показаний и неуважение к суду. Я бы приговорил к тому же и вас, миссис Дейенерис Таргариен, но не сделаю этого, учитывая ваш слабый пол и рассчитывая, что общественное осуждение, которое непременно вас постигнет ввиду открывшихся обстоятельств, будет для вас достаточной заменой тюрьмы. На этом заседание объявляю закрытым. Прощайте, господа. Он встал из-за стола и с достоинством покинул зал, не обращая больше никакого внимания на публику, снова принявшуюся шуметь.