Control

— И тогда они наконец смогли быть вместе навсегда, — произносит высокий мужчина, держа на своем лице милую улыбку и закрывая книжку с детскими сказками. Он переводит взгляд своих карих глаз на мальчика, который лежал на кровати и крепко обнимал своего плюшевого мишку. Мальчик выглядел очень сонно и казалось, ещё совсем чуть, и он точно ввалится в сладкие объятия кровати. Красные глаза выглядели устало, а волосы, сделанные в забавные рожки, чуть растрепались в разные стороны. Его лицо было слегка бледноватым, но высокий мужчина понимал, что это наследственно. — А я думал, что после сказки ты наконец уснёшь, Торд, — произносит парень, протягивая ладонь к лицу мальчишки и начиная аккуратно гладить его по макушке головы, видя как тот мило завает, приоткрывая рот. У Торда есть небольшие, но видные клычки. Они были белые и острые, так что кусался он довольно больно, даже в свои 7 лет. — Я не хочу спать, Патрик… — тихо шепчет Ларссон, приобнимая мишку сильнее и устало смотря на так называемого Патрика. Патрик, как думал Торд, имел очень красивые, карие глаза, в которых с лёгкостью отражался свет небольшой лампочки, что стояла на тумбочке рядом. Так же, Торду нравилась его забавная прическа, а в особенности волосы. У Патрика они были очень мягкие, словно гладкий шелк. — Ох, дорогой, я вижу, как ты не хочешь спать, — тихо рассмеялся Патрик, прикрывая глаза, а после тыкая указательным пальцем в нос Торда, заставляя того чуть зажмуриться — У тебя же выходной. Ты должен выспаться и набраться сил перед тем, как снова пойти в школу в понедельник, — качает головой он и видит, как Торд слегка зло надувает пухлые щёчки. Торд не любил свою школу. Нет, конечно, Ларссон был довольно умным мальчиком, который с лёгкостью воспринимал новую информацию, но он так не любил многолюдные места, что школа для него была как горький шоколад. Вроде, ему нравилось, а вроде и горьковато на языке. Радостью, пожалуй, после учебы, были его друзья: Эдд, Мэтт и Том. О, сколько раз Торд рассказывал Патрику об этой троице и том, какие порой безумные вещи они вместе творят на переменах. Чего стоит тот случай, когда они однажды «случайно» закинули жёлтую рубашку Тома на фонарный столб и все четвером думали, кого из старшеклассников позвать, чтобы залезли и помогли снять эту вещичку. Да, хорошие были деньки. Патрик был очень рад, что у Торда были хоть какие-то друзья. Насколько он помнил, Торд раньше никогда не имел даже простых приятелей по причине своей закрытости. Дудлевекиз знал это по себе. В первое время, с Тордом действительно было тяжело общаться. Он всячески старался избегать Патрика, отвечал односложно и прятался, лишь бы не сталкиваться со взглядом карих глаз. Но сейчас посмотрите, Ларссон доверяет Патрику и позволяет ему даже прикасаться к себе! Патрик считал это большим прорывом и хотелось поскорее всем этим похвастаться. Ведь эй, посмотрите, ребёнок, который стеснялся меня раньше, смог наконец открыться! — А вдруг папа вернётся, а я сплю…- неожиданно произносит Торд хриплым голосом, стараясь сдержать дрожь, — Его нет дома уже неделю, я так соскучился.- шепчет он Дудлевекизу. Патрик чуть зависает на месте, рассматривая лицо мальчишки и замечая небольшие капельки слез в уголках глаз. О нет-нет, Патрик не хотел, чтобы Торд плакал! Он не любил, когда любимые ему люди плакали. — Ох, милый, я тоже соскучился по нему, но ты же знаешь, как он старается ради того, чтобы ты рос со всем необходимым, — ласково произносит кареглазый, наклоняя голову в сторону и откладывая книжку на полочку рядом, не переводя взгляд с мальчика.- Твой папа скоро вернётся. — Ты действительно так думаешь? — слегка недоверчиво произносит Ларссон, хлопая глазами и прикусывая губу, ощущая как по глазам скатываются тонкие струи слез. — Я знаю это, Торд! — кивает головой Патрик, а после наклоняется к нему, аккуратно целуя в лоб — Твой папа Пол самый надёжный человек, которого я только знаю. Он никогда не оставит тех, кем дорожит. А ты для него как лучик солнца, ты же знаешь, — заботливо говорит Дудлевекиз, прикладывая тонкие, длинные пальцы к глазам Торда, начиная вытирать его слезы — Давай, милый, не плачь, твой папа был бы очень расстроен, узнав, что ты плачешь из-за него. Мальчишка слегка шмыгает носом, но потом лишь выдыхает, сжимая мишку в своих руках. Ему действительно стало сейчас спокойнее на душе и в груди разлилось приятное тепло. Патрик умеет успокаивать, говорить теплые слова, которые заставляют Ларссона лишь глупо улыбнуться и позабыть о печали. — Умница, — улыбается Патрик, а после переводит взгляд на руки Торда, которые неожиданно схватили его за рукава свитера, не позволяя отстраниться, — Что такое, милый? — спрашивает он, приподнимая бровь вверх — Ты.бы не мог полежать со мной, пока я не засну? Папа так делает, когда я долго не могу уснуть, — слегка смущённо шепчет Торд, опуская взгляд красных глаз на медвежонка по имени Ленин, что так удобно расположился рядом. Торд действительно чувствовал себя смущённо, когда говорил эти слова. Потому что Патрик был для него новым человеком, а до этого он просил только Пола об этом. Мальчик даже не знал, как отреагирует Дудлевекиз на такое предложение, ибо не думал, что тот так же, как и его отец лишь ласково улыбнется и ляжет рядом, говоря какие-нибудь убоюкивающие глупости. Да, Ларссон определенно скучал по своему родителю. Потому что Пол был единственным человеком для него, которому он не боялся открыться и высказать свои волнения по поводу учебы и друзей. Пол был тем типом родителей, которые прислушиваются к словам своим детей и анализируют их проблемы, предлагая возможные варианты их решения. Торд считал, что у него самый лучший отец, пускай и немного грубоватый на вид. Мальчик действительно дорожил им и старался радовать отца также, как и Пол его. И пускай в школе смеялись из-за того, что у Торда не было матери, мальчишка лишь улыбался и говорил о том, что даже без мамы он получает должную заботу и любовь. — Ох, — слегка удивленно произносит Патрик, будто не веря своим ушам. Торд действительно попросил его об этом? О боже, сегодня Дудлевекиз определено счастлив этим днём! — Разумеется, Торд, все ради твоего здорового сна, — улыбается он, а после прикладывается на кровать рядом с ребенком, приобнимая его и словно родитель заботливо прижимая к себе. И пускай ноги свисали из-за того, что кровать была явно не по размерам кареглазого, он все равно чувствовал себя уютно. Он смог добиться доверия у Торда, мальчик, который является сыном любви всей его жизни, наконец признал Патрика как близкого человека. Что за чудный день, верно? — Спасибо…- шепчет ему Торд, утыкаясь носом в плечо и закрывая глаза, наслаждаясь тишиной, которая появилась в комнате. Лишь тишина и темнота, ничего большего. Только любовь в этом доме. И пускай один все никак не мог принять свою учесть, отпирался, грубо обзывался и продолжал отказываться говорить те три заветных слова, Патрик понимал, что раз добился взаимности от Торда, то Пол не сможет никуда деться. Никуда. Прошло от силы минуты две, а Торд уже сладко сопел, утыкаясь носом в плечо Патрика и крепко обнимая Ленина. Кажется, он действительно сегодня устал. Ну конечно, сегодня был очень насыщенный день! Патрик ещё утром повел Ларссона в местный парк развлечений, чтобы тот на славу повеселился. Дудлевекиз хотел, чтобы Торд хоть когда-нибудь назвал его папой. Да что уж скрывать, Патрик хотел быть вторым отцом для этого мальчишки. Хотел также как и Пол заботиться о нем, воспитывать и давать советы. Также, после парка, Патрик учил Торда играть на пианино. Конечно, сегодня они разучивали только гаммы, но Пат был уверен, что в будущем Торд будет играть великие произведения Моцарта! Да, это требовало много терпения и сил, но мужчина так сильно полюбил этого мальчика, что был готов терпеть все трудности в обучении Торда. Тем более, Патрик знал, что ребенка стоит развивать со всех сторон, а не только с одной под названием «школа». — Спи сладко, милый, — улыбается Патрик, а после медленно отстраняется от мальчика, приподнимаясь на кровати с тихим скрипом и после поднимаясь на ноги. Он поправил сползшее одеяло, укрывая им Торда до плеч, а после вновь поцеловал его в лоб. Сегодня определенно лучший день и Патрик бы хотел получить его продолжение. А ведь оно обязательно будет. Кареглазый тихо закрыл дверь в комнату Торда, а после направился в сторону кухни. Он шел медленным, ровным шагом, напевая себе под нос. «I'm bigger than my body I'm colder than this home I'm meaner than my demons I'm bigger than these bones» Любимая песня Патрика, к слову. — Осталось лишь разогреть еду, — улыбается сам себе Патрик, подходя к холодильнику и доставая оттуда тарелку с холодным супом. Наверное, стоит сказать, что Дудлевекиз умел готовить. Да причем и очень вкусно, что даже маленькой крошки не хотелось оставлять в тарелке. И кареглазому так нравилось получать похвалу в сторону его готовки. ***  — О, ты сам это все приготовил? — удивленно спрашивает парень, хлопая глазами и видя довольную ухмылку кареглазого — Эй, если ты решил, что я попрошу поделиться со мной, то ты ошибаешься, Патрик. — Да брось, Пол, я и не думал с тобой этим делиться. Потому что это не для меня приготовлено. А для тебя. -…Ты серьезно? Зачем? — Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, разве нет? — Ха-ха, очень смешно, Дудлевекиз. А Патрик и не шутил. Никогда в своей жизни. *** — Бедная, бедная Мэлисса, — тихо шепчет себе под нос кареглазый, нажимая кнопки на микроволновой печи и отстраняясь, когда послышался звук работающей печки. У него есть минута, чтобы найти ложку и бумажные салфетки. Благо, Патрик знал где они все лежат. Меньше чем за 30 секунд, все было уже найдено и Патрик дожидался только лишь тарелку. *** Патрик стоял около двери и искал ключи в своем кармане, пока другой рукой держал поднос с тарелкой, ложкой и салфеткой. Ему было вовсе не тяжело и он даже не боялся уронить все это, кареглазый умел сохранять равновесие подобных вещей. — Ах, вот и ключи! — улыбается Патрик, вытаскивая заветные ключи и выставляя один в проем, крутя вправо раза три. Делал он все это нетерпеливо, будто бы торопился. Дверь с тихим скрипом открылась. Патрик улыбнулся чуть шире, убирая ключи в карман и проходя вперёд, закрывая за собой дверь с тихим хлопком. Не хватало только Торда разбудить. Это был подвал. Холодный, мрачный подвал, который был обставлен всяким ненужным хламом и коробками. Здесь была только одна лампочка, и то полуживая, постоянно мерцающая. Патрик считал это место воплощением подавала из типичных фильмов ужаса. Но. Ему нравилось находиться здесь, потому что именно здесь кареглазый мог почувствовать себя лучше после тяжело дня. Особенно с ним. — Пол, время ужина! — произносит Патрик, проходя вперёд и держа на своем лице яркую, влюбленную улыбку. — Прости что задержался, милый. Торд попросил с ним полежать. В который раз удивляюсь тому, какой чудный у тебя сын. В ответ лишь послышался тихий, почти беззвучный хрип. — О, дорогой, ты плохо себя чувствуешь или совсем не рад меня видететь? — взволнованно произносит Дудлевекиз, а после выдыхает, — Сейчас мы это исправим. Я приготовил твой любимый суп, он должен порадовать тебя. Патрик одной рукой пододвигает стул к себе и садится напротив парня, который сидел так же на стуле. Его руки были крепко привязаны к подлокотникам, также как и ноги. Парень тихо дышал, не смотря на кареглазого. Выглядел он очень замучено. Пустые, серые глаза не выражали абсолютно ничего, а бледная, нездоровая кожа говорила о том, что он очень давно не выходил на свежий воздух. Тяжёлые вздохи и выдохи раздавались в темном помещении и казалось, ещё немного и Патрику снова придется успокаивать любимого от истерики. Пол здесь только неделю, а уже сломался. Хотя, кажется, особо много времени и не нужно, чтобы окончательно оказаться опустошенным. Опустошенным из-за осознания того, что ты ничего не можешь исправить и теперь ты окончательно принадлежишь какому-то… психопату. — Почему я здесь? — тихо спрашивает Вурде, поднимая глаза на Патрика, который лишь дул на ложку с горячим супом — О, милый, ты задаешь этот вопрос уже 5 раз, но.я с удовольствием отвечу на него! — отвечает кареглазый и улыбается, протягивая ложку ко рту Пола — Но сначала съешь ложку супа, пожалуйста. Я так старался готовить его для тебя, — Пол взглатывает, но приоткрывает рот, позволяя кормить себя. Чувствовал он себя униженно. Хотя, кажется, Патрик только этого и добивался. — Умничка, — улыбается Патрик, отодвигая ложку от рта Пола и опуская ее в тарелку, зачерпывая ещё немного — Ты здесь, потому что я жду, когда ты наконец полюбишь меня, — отвечает он и после вновь протягивает ложку Полу. Сероглазый шумно выдыхает и сглатывает. Да. Он слышит это уже раз 5 и это до сих пор пугает его. Чёртов псих.А ведь Дудлевекиз казался ему таким милым по началу. — Сегодня с Тордом мы разучивали гаммы. Пол, я думаю, что смогу научить его играть на пианино, — переводит тему Патрик, продолжая кормить своего любимого — Он такой старательный мальчик. До сих пор поражаюсь его упорством, ибо дети в его возрасте не особо блещат старательностью. Или же это все твои гены? Тогда это всё объясняет, — смеётся Дудлевекиз и после прикрывает глаза. — Почему ты так добр к нему? —спрашивает Пол и отводит взгляд в сторону. Ему не хочется смотреть на Патрика. Не сегодня. Не вчера. Никогда. — Как я и сказал выше, он имеет твои гены. А значит, Торд — наполовину ты. А я люблю тебя. Следовательно, я люблю и Торда, — отвечает кареглазый и наклоняет голову в сторону- А если бы он был абсолютно чужим мальчишкой, который стоял бы между нами…- Кажется, в глазах Патрика мелькнула недобрая тень, которая полностью показывала, что было бы с Тордом. — В общем, это ведь неважно. Он твой сын, а значит, я люблю его, — улыбается шире Патрик и ставит пустую тарелку на серебряный поднос и берет салфетку в руку, начиная вытирать губы Пола — Почему ты не смотришь на меня, милый? Пол молчит, не отвечает. Страшно представить как отреагирует Дудлевекиз на слова Вурде насчёт того, что он просто боится. Боится смотреть в эти карие омуты, в которых прятались демоны. — Пол, пожалуйста, не огорчай меня, — произносит парень, убирая салфетку, как и поднос на пол, поднимаясь на ноги и хватая сероглазого за щеки, заставляя посмотреть на себя. — Я люблю тебя, — произносит он, надавливая пальцами на щеки Пола и заставляя его болезненно выдохнуть. — Я… тебя тоже люблю, — произносит хриплым голосом Пол, все же смотря в глаза Патрика. Лучше его не злить. Или хуже будет, он был в этом уверен. Патрик выдыхает, а после убирает руки от щек Вурде, неожиданно крепко обнимая его за шею и наклоняясь — Ты делаешь меня таким счастливым, Пол! — радостно произносит он, а после аккуратно, даже бережно целует Пола в губы, прикрывая глаза. Нужно терпеть. Все это скоро закончится. Патрику надоест и Пол наконец сможет вернуться к спокойной жизни со своим сыном. Нужно терпеть. И все это канет в небытие. Пол отвечает на столь НЕ желанный поцелуй и закрывает глаза, ощущая как в них собирается влага. Он ненавидит все это, но остановить все это было нельзя. Патрик хорошо распознает ложь, да и Вурде врать не умеет вовсе. Кажется, он здесь надолго, но лучше быть пока что «пай-мальчиком», чтобы Патрик не сделал ничего ужасного с Тордом. Ларссон являлся единственной причиной того, почему Пол не действует как-то радикально. Это все должно скоро закончится. Пол надеялся на это. Но это не заканчивалось Поцелуй выходил настолько долгим и интимным, что Полу казалось, что он совсем скоро задохнётся, ибо в лёгких уже жгло и в глазах сверкали звёзды, но Патрик вовремя отстранился, шумно выдыхая — Чертовски сильно люблю тебя, Пол, — говорит он с затуманенными глазами, а после становится прямо, поправляя свои расстрепанные волосы — Я так хочу тебя. Но, ах, мне нужно ждать настоящей взаимности от тебя, — произносит он, гладя парня по щеке, а после поднимая поднос. — Я зайду к тебе завтра, милый. — Я жду тебя, — врёт Пол, а после опускает голову вниз, понимая, что впереди ещё один трудный день. Тихое хихиканье и после хлопок двери оставляет Вурде одного в темноте, в которой он чувствовал себя все хуже и хуже. Хотелось выть, но это навряд ли поможет. Пожалуйста, кто-нибудь, разрушьте этот кошмарный сон.