Imagine with 1D

бед-хоран, 18+ и анти-нарбара. не то, чтобы я категорически против, но я и не за. все по заказу.

Roots Manuva - Stolen Youth

-Просто закончи украшать гостиную. –просит мама, нежно улыбаясь, и ты киваешь головой, кидая беглый взгляд на счастливого младшего братца. Мелкий уже готов пускать пузыри из слюней от своей радости, - его, наконец-то, ведут на каток, когда уже вторую неделю обещают. Машешь обоим ладошкой на прощание, провожая семейство глазами к коридору, а потом отвлекаешься на праздничные носки с конфетами, что лежат на столе, которые нужно развесить над камином. Так что, мамины следующие восклицания достаточно сильно застают врасплох. –Найл.?! Ого.! Привет.! /твое имя/ не говорила, что ты в городе.! Отрываешь глаза от рождественской мишуры и впиваешься в него глазами. Злость и обида накрывают сознание новой, несокрушимой волной. Почти что цунами. Ну, и чего он приперся.?! Вам с ним разговаривать больше не о чем. -Здравствуйте.! –дружелюбно говорит ирландец твоей родительнице, а потом присаживается на коленки перед младшим и уже успевает потрепать брата за пухлую щечку. –Привет, Райдер.! Ну, как, ты готов к Рождеству.? Будешь ждать Санту.? -Он и к тебе придет.! –воодушевленно заявляет мелкий, и ты сейчас легко можешь представить, как светятся его глазки. Дети. В их мире все так волшебно.. -Ой, это вряд ли. –громко говоришь ты, намеренно возвращая взгляд к красным носочкам в блестках перед твоими руками. Найл встает с корточек, и они втроем все еще застряли в дверях; оборачиваются, когда ты подаешь голос. –Санта приходит только к хорошим мальчикам, Райди. Найл, своим поведением, не заслужил его визита. -Почему.? –немного обиженно, тихо переспрашивает малыш, но никто, кажется, не собирается отвечать на его вопрос, - мама многозначительно кашляет, упрашивая тебя тем самым не устраивать скандалов хотя бы при ребенке, а Хоран замирает, переставая улыбаться, не убирая от тебя этого внимательного взгляда. Пересекаешься с ним глазами, когда вновь приподнимаешь голову, и вызывающе приподнимаешь бровь, - пусть знает, что его тут никто не ждал, и никому он здесь больше не нужен. Пусть валит. К павлинам, фламинго, и всем последующим курицам, которые у него появятся. -А я, наконец-то, пораньше освободилась с работы, и мы с Райдером идем на каток, правда, сладкий.?! –дружелюбно извещает твоя мама, кажется, пытаясь вернуть в ситуацию теплую атмосферу. Не получится. Смысла все равно нет. Ты бросишь в Хорана первое тяжелое, что попадется под руку, как только за ней с младшим закроется дверь. –Сказал бы раньше, что приехал в Лондон, могли бы отправиться кататься все вместе.! -Да я и сам не знал, что меня отпустят. –отвечает ей Найл, вновь начиная улыбаться. Он уважает твою маму и всегда старается вести себя перед ней достойно. Чтобы не запретила ему приходить к тебе. –А так бы с радостью.! Возможно, у нас получится в другой раз.. -Другого раза не будет. –ты снова врываешься в их разговор, потому что это нужно, нужно показать ему уже сейчас, что больше возможности видеться с тобой или твоей семьей ему не представится. –У тебя теперь есть другая персона для походов на каток, Найл, а мы с моими раньше и без тебя отлично справлялись. Он замолкает, начиная недовольно поджимать губы, а твоя мама кидает на тебя немного осуждающий взгляд, потому что Райдер уже не улыбается, и готов вот-вот захныкать, ничего, конечно же, не понимая. Он маленький еще. Не нужно ему все это. -Ладно, мы пойдем. –опять весело начинает твоя мама, пропуская Хорана в квартиру, сама уже выпроваживая твоего братца в пустынный подъезд. –Хорошо проведите время. И не сломайте тут ничего.! Она посмеивается, кидая на Найла снисходительный взгляд, а тот немного виновато улыбается, стараясь отвести глаза, и одна ты в этой компании продолжаешь злиться. Мама все еще не простила вам ту мультиварку, что взорвалась, потому что об ее существовании и готовке ужина все напрочь забыли. Запах гари выветривался из квартиры почти с неделю. Те синяки на внутренней стороне твоих бедер сходили дольше. -Не чуди. –едва слышно, говорит мать, но ты догадываешься обо всем, читая слова по губам. Конечно же, знает все. Давно знает, почти сразу за тобой, - испуганная, прилетела в комнату, как только услышала звук бьющейся посуды. Не сдержалась просто. Прочитав новости о нем и Палвин, разбила кружку. Подаренную Луи, кстати, кружку. Обидно. Дверь за ними закрывается, и ты молчишь еще пару секунд, прислушиваясь, дожидаясь, пока стук маминых каблуков перестанет доноситься до сознания. А потом начинаешь двигаться, взяв мягкие носочки в руки, отворачиваясь от арки в коридор, от него и от всего того, что между вами было. -Уебывай. –уверенно говоришь ты, с самым невозмутимым видом, прикрепляя к кирпичу кармашки для сладостей, по обычной европейской традиции. И не слышно в ответ ничего. Он не сдвинулся с места, не ушел, прикрыв дверь, как должен был, потому что разговаривать с ним ни о чем ты не намерена. Все еще стоит в коридоре. И продолжает злить, потому что остался. –Уебывай, Хоран. И не приходи сюда больше. Молчит. Все еще стоит в дверях, поэтому взгляд сам собой начинает бегать по статуэткам и рамочкам на камине, пока ты предполагаешь, о потере чего из этого мама будет меньше всего ныть. Хочется запульнуть в него чем-нибудь. Взять и швырнуть, вот прямо сейчас. -Ты меня плохо слышишь.? –говоришь ты, поворачивая к нему голову, и парень опять поджимает губы, явно не собираясь слушаться. –Я сказала подбирать свой лживый ирландский зад, и валить отсюда куда подальше.! Несогласно фыркает, а потом начинает разуваться. Следует правилам, таким странным для Европы, но давно уже установленным в этой квартире. Кажется, просто так с его визитом сегодня не справиться.. -Я никуда не пойду. –заявляет Найл, а потом проходит к гостиной. Показушно выпендриваясь, падает в кресло, устраиваясь поудобнее, вытягивая ноги. Натягивает на губы невозмутимую улыбочку. Если он сейчас же не сотрет ее со своего лица, то точно получит по голове чем-нибудь из маминых украшений для гостиной. –Мне и здесь хорошо.! -Было. –уточняешь ты, кивнув при этом головой. Ему было хорошо здесь, бесспорно, и одному только Богу известно, чего этому придурку не хватало. –Но больше не будет. -Уверена.?! –Найл, кажется, решил поменяться с тобой местами, - теперь это он весь такой вызывающий и самоуверенный, а тебе уже хочется начать обиженно поджимать губы. Зачем он здесь.?! Зачем пришел.?! После всех этих событий, ты вообще не надеялась увидеть его лицо с такого близкого расстояния. С ней-то, по любому, интереснее.. -Хоран, ты издеваешься.?! –спрашиваешь ты, убирая в сторону оставшиеся в пальцах конфеты, что еще нужно развесить. Подождут. –Чего тебе здесь нужно.?! Свали, пожалуйста, из этого дома, из моей жизни, и навсегда позабудь дорогу обратно. Он лишь хмыкает, затем опираясь на свою щеку ладонью. Взгляд голубых глаз отрывается от твоего лица и медленно проходит по голым ножкам в теплых гетрах, по заношенным джинсовым шортам и той самой майке, в которой Зейн выступал на первом твоем концерте, когда они появились в твоей жизни. Друг потому что. Без разговоров, подарил. Его глаза застревают на растянутом вырезе, разглядывая ореолы груди без лифа, - ты ведь дома, и никого не ждала; здесь можно ходить в том, в чем тебе удобно. Становится противно от того, как он на тебя пялится,- хочется ему запретить, но в этом нет смысла, потому что он, все равно, вряд ли остановится. Злобно поджимаешь губы и прикрываешь грудь ладонями. И это заставляет Найла начать весело посмеиваться. -Я знал, что будут проблемы. –говорит парень, и ты на эти слова удивленно приподнимаешь брови. Складываешь руки на груди в замок, конечно же, собираясь слушать, и плевать, что майка от этого сильнее натянулась, и обнаженную кожу груди теперь видно еще больше, чем раньше. –Лиам сказал мне, что лучше самому и сразу тебе обо всем рассказать, пока менеджеры не начали действовать. Пока не начали раскручивать эту «пару», чтобы ты не успела поверить. Я и сам понимал это, знаешь, но, почему-то, надеялся, что ты не станешь ругаться, что именно ты не поверишь, потому что знаешь, что я на самом деле чувствую. Мне так хотелось, чтобы ты не поверила, чтобы поняла меня, потому что там – совершенно другая жизнь, и все решают не желания, а деньги. Разочарованно возводишь глаза к потолку и снова отворачиваешься. Это ведь именно та самая речь, которую ты от него ожидала, если Хоран, все-таки, соизволит вернуться. Ничем совершенно не удивил. Разве что, заботой от Лиама – только это было неожиданно. -Бла-бла-бла, Найл. Ты настолько предсказуем, что даже скучно. –говоришь ты, а он за спиной не издает ни единого звука. –Вали-ка в свою «совершенно другую жизнь», и продолжай развлекаться с Бара-Барой. -Барбарой. –поправляет парень, и это заставляет злобно сжать пальцы. Хорошо, что он этого не видит. -Бара-Барой. –стоишь ты на своем, делая голос как можно более бесстрастным. Мол, тебе все равно. Пусть катится, на все четыре стороны. –Павлин. Никогда не любила этих птичек. Слышишь, как резко Найл подскакивает с места, и едва успеваешь обернуться, - хватает за плечи и вдавливает лопатками в полку камина. Холодно, больно, но его даже твое перепуганное лицо не останавливает. -Прекрати вести себя, как ребенок.! –требует парень. –Я прекрасно знаю, как это со стороны выглядит, - они профессионалы своего дела, но мне плевать, и это не должно вызывать в тебе ревность.! Тяжело выдыхаешь, стараясь отвлечься от неприятных ощущений на коже, и натянуть на лицо невозмутимую улыбку. -Ты не понял, да, Найл.?! –спрашиваешь ты, и, наверное, все-таки, радуешься, когда его взгляд застревает на твоих губах на пару секунд. Раньше, он мог к ним прикасаться. Теперь уже нет. –Я не ревную. Мне все равно. Уебывай. Злобно и недоверчиво фыркает, а потом встряхивает тебя за плечи. Снова больно, потому что его пальцы еще сильнее сдавливают кожу, и это так обидно, - он ведь всегда такой нежный, такой заботливый и чуткий, а тут доставляет боль, и не только физическую. Не верится даже, что это все один и тот же самый парень.. -Прекращай. –снова требует ирландец. –Нас еще даже парой не объявили, а ты уже закатываешь концерты.! -Я не закатываю концерты, Хоран.! –возмущаешься ты, а потом пытаешься оттолкнуть его от себя. Ничего не выходит, он яростно сжимает челюсть, и приближается к тебе еще ближе. Только его пальцы меняют положение – ладони оказываются на твоих боках, и довольно сильно сдавливают кожу. Заглядывает в глаза, да так, словно через них пытается добраться до души, но ничего не выйдет. Больше ему затронуть тебя так глубоко никогда не удастся. –Я ничего не закатываю. Я отписалась от тебя в твиттере, поменяла номер, и это не концерт, это «прощай», милый. Так что, убери от меня свои руки.! Снова пытаешься толкнуть его в грудь, стараясь от себя отодвинуть, и он так сильно сдавливает пальцами талию, что с губ срывается тихий писк. Прижимается своим лбом к твоему, с силой, даже так делая больно, и, почему-то, невольно сглатываешь воду, что накопилась во рту, - из-за его тяжелого взгляда становится страшно. -Ты такая непослушная, маленькая. –тихо говорит парень, и уже мурашки бегут по спине. Вот он, тот самый момент, когда люди говорят «я задом чувствую, что-то будет». Эти пальцы, которые всегда были такими ласковыми, начинают поглаживать кожу, но это непохоже на нежность, он скорее просто сминает подушечками кожу, перекатывая по ней ладони, задирая застиранную майку. –Всегда была такой непослушной.. Моментами, это безумно раздражает. Сейчас, например, когда ты выдумала себе роман на месте очередной пустышки. Хмыкаешь, приподнимая нос выше. Играете в гляделки, и это, вообще-то, безумно не устраивает, - не так ты себе представляла вашу встречу, когда надеялась на то, что ему еще хватит смелости рядом с тобой показаться. Бесит то, как уверенно он себя подает, и то, что злится, - это тебе полагается злиться, потому что не ты, а он устраивает шуры-муры с известной моделью. -Я кинестетик, Хоран. Я тебе говорила. –заявляешь ты, и внутри что-то переворачивается, когда опять замечаешь, как его взгляд перемещается к твоим губам. Он облизывается, задерживая на приоткрытом ротике глаза, и сердце пропускает удар. Теплые ладони начинают поглаживать кожу талии и бедер менее грубо, но тебя все еще не устраивает то, что он к тебе прикасается. –Я не поверю, пока не увижу, не пощупаю и не почувствую. Здесь, я уже достаточно насмотрелась. Последнюю фразу он, словно специально, пропускает мимо ушей. Уголок тонких розовых губ ирландца приподнимается, когда он слышит об особенностях твоего восприятия. -Пощупать.?! Почувствовать.?! –переспрашивает парень, и вот тут становится, действительно, страшно. В голубых глазах появляются какие-то странные огоньки, которых ты раньше не видела; Найл выглядит устрашающе, так близко, когда вот так улыбается, и его пальцы опять с силой стискивают твою кожу. Выдыхаешь быстрое «Даже не думай», но он не слышит, и это совсем не удивляет. –О. Это я могу устроить.! Визжишь, но звук почти не выходит из легких, потому что его губы прижимаются к твоим так сильно, так плотно, что твоих возмущений почти не слышно. Блаженно прикрывает глаза, сминая твои губы в поцелуе, и сначала просто терпит то, как ты пихаешь его грудь руками, а потом хватает пальцами за оба запястья, заключая те в замок, лишая руки возможности двигаться. Больно, несомненно, оттого, как сильно его челюсть прижимается к твоей, от силы захвата ручек его пальцами, и на душе, потому что ты не согласна, а он не прислушивается. -Пусти меня, Хоран.! –выкрикиваешь сразу, как только он отстраняется от твоего лица на пару секунд, но улыбка на его губах теперь еще более сумасшедшая. Пытаешься пихать его локтями, но он прижимается к твоему передку пахом, а потом делает подножку, и ноги подгибаются, позволяя ему подхватить тебя свободной рукой, тут же силой опуская на колени. Опускается рядом и сам, и делает оплошность, как тебе кажется, отпуская твои запястья из своей хватки. Начинаешь толкаться, со всей дури, пытаясь встать с ковра, и тогда на пару секунд кажется, что уже не случится ничего плохого. –Отвали от меня.! Не трогай.! Болезненно ойкаешь, когда макушка встречается с деревянным полом, - не настолько больно, чтобы перед глазами заплясали рождественские звездочки, но достаточно, чтобы нестерпимой волной дало по вискам. Ноги, согнутые в коленях, разъехались в стороны, прямо перед ним, и ирландец нависает сверху, снова хватая руками твои запястья. -Прекрати пихаться.! –требует Найл, недовольно поджимая губы. Кидает всего пару-секундный взгляд куда-то в сторону, а потом быстро тянется туда ладонью, и перед глазами возникает гирлянда, которую, вообще-то, нужно было присобачить на стену, - парень машет ей перед твоим лицом, уже выдавая вслух угрозу. –Прекращай, иначе я свяжу тебя.! И тогда мало не покажется.! На секунду кажется, что он слетел с катушек. Столько решимости в обычно мягком и жизнерадостном взгляде, что в горле пересыхает, и уже трясутся поджилки. -Я буду кричать. –уверенно заявляешь ты. И Хоран на это лишь расплывается в довольной улыбке. -Кричи, давай, милая. –просит он, вновь наклоняясь к твоему лицу и хватая губами твою нижнюю губку. Его дыхание обжигает кожу, и хочется сдвинуть ноги, но это нереально, потому что его коленки стоят между ними, и Найл придавливает тебя своим телом сверху, вконец обездвиживая. Можно только мотать головой. Но толку-то от этого.. –Пересекся на лестничной клетке с одним из твоих соседей. Все тут знают, как ты кричишь, когда я заезжаю в гости. Никто и не подумает вызвать полицию. -Не подумают вызвать полицию, когда я начну кричать «Помогите» или «На помощь».?! –иронично говоришь ты, стараясь не двигать губами. Он все еще причмокивает твою нижнюю, да с таким лицом, будто искренне наслаждается вашим «поцелуем». –Ты серьезно.?! -Серьезно. –отвечает парень, отрываясь от твоего рта и кивая головой, все еще расплываясь в улыбке. Глаза округляются, когда ирландец наклоняется к самому уху и говорит то, что он говорит. –Ну, или, на крайний случай, я всегда могу заткнуть твой ротик чем-нибудь, не так ли.?! «Бежать» и «спасаться» - это первые реакции мозга. Пихаешь его в грудь со всей силы, при этом пытаясь сделать маневр коленкой и еще заехать ногой в промежность, но последнее не выходит, а от первого из легких Найла лишь вырывается болезненное оханье. Переводит взгляд на твое лицо, опять поджимая губы; видишь, как его кадык дергается, а потом чувствуешь, как сильно пальцы стиснули запястья. -Все, /твое имя/, ты меня достала. Мы договаривались. Грудь тяжело опускается и поднимается, пока наблюдаешь за тем, как быстро и крепко он перевязывает руки праздничной гирляндой. Нет, серьезно.?! Гирлянда.?! Как он до такого вообще додумался.?! -Теперь ты будешь более покладистой, не так ли.?! –улыбается Найл, и ему, кажется, действительно, весело. Уже больше не похож на сумасшедшего, но все еще делает все это против твоей воли, а это ни разу не радует, лишь доставляя на язык огромную порцию отвратительного привкуса негодования. С чего он решил, что может поступать так с тобой.?! Пусть отправляется и связывает руки своей Бара-Баре. Это она его научила.?! Задирает к горлу майку, подставляя своему взгляду голую кожу твоего бюста; и даже через расстояние видишь, как темнеет голубая сетчатка. Наклоняется, убирая подальше твои связанные руки, и прикасается поцелуем сначала к плечу, оставляя на нем чувственный поцелуй. Делает все медленно, улыбаясь, облизывая языком уже начавшие расширяться поры; переходит к ключицам, даже прикусывая выступающие части, движется к солнечному плетению, пока ты стараешься не заерзать по полу задницей. Разум против, но тело хочет, - вы слишком давно не виделись, и он пахнет и выглядит так же, каким ты его полюбила. Каким был до открытия птицефабрик; это ведь все еще тот самый Найл, и все естество тянется к нему, потому что в нем нуждается. Довольно мычит сквозь прикрытый рот, когда смыкает губы вокруг твоего сосочка, а ладони тем временем потирают бедра, зад и промежность сквозь тонкую поношенную джинсовую ткань. Когда надо, слишком надавливает пальцами на передок, нажимая на половые губки, как раз там, где находится клитор, и уже хочется приподняться ему навстречу. Шипишь сквозь зубы, пока острый язык играет с набухшей вишенкой соска, заставляя теплые волны бежать по телу; это просто нечестно, что он делает так, когда ты его все еще не простила. -Я так скучал по тебе, маленькая. –негромко шепчет парень, расстегивая обоими ладонями пуговку на том, что когда-то было джинсами. Поцелуями переходит на животик, медленно, потому что специально дразнит. Прикрывает глаза, слишком сильно позируя, будто втягивает носом твой запах. –По твоей вредности, по тому, как ты пахнешь, по тому, как ты дышишь, и как больно колешься, когда ерничаешь. Проводит языком вокруг пупка, и это действие тоже заставляет тебя немного приподнять зад над полом; закатываешь глаза от своего же бессилия, начиная беззвучно сетовать на свою беспомощность. Зачем Бог создал людей такими.?! Это несправедливо, что ты отвечаешь ему, когда, на самом деле, этого не хочется. Цепляется пальцами за края шорт, начиная стягивать их с бедер, и весело улыбается, увидев трусики, громко выпуская воздух из своих легких. -Это от комплекта, что тебе подарили Джесси с Ли-Энн.?! Я помню. Прикасается губами к ткани тонкого ярко-синего кружева, - под цвет волос, когда подарок был только сделан. Забирается под него пальцами, лишь поглаживая нежную кожу, скользит ладонью ниже, намеренно пробираясь к самому сокровенному. С силой зажмуриваешь глаза, едва успев сдержать стон, что рвался из горла наружу, а прутья гирлянды на запястьях все еще жмут, и уже кажется, что мешают. Улыбается, наблюдая за твоей реакцией, прикасаясь подушечками пальцев к чувствительной вершинке, едва слышно хохочет, замечая, как ты порывисто и опасливо хватаешь губами воздух. Кислород пропитался им, его запахом, снова заполняя Найлом даже твои легкие; уже увлажняешься, и сама это чувствуешь. -Вот так, моя девочка. –довольно бубнит он, начиная избавлять от нижнего белья твои бедра. Доволен потому, что помогаешь ему, приподнимаясь над холодной поверхностью пола. –Черт возьми, я так по тебе соскучился.! Теряешь себя совсем, и вся оборона ломается, когда устраивается головой между твоих ног, и любимый язык прикасается к клитору; выгибаешься под его пальцами, выпуская с губ громкий гортанный звук, широко распахивая глаза от охвативших все естество ощущений. Он хихикает, где-то там, ниже, а потом снова прикасается к этому месту языком, на этот раз, спускаясь намного ниже, проходясь мягким кончиком по входу и даже забираясь им внутрь. -Чертовски вкусная.! –довольно заключает он, пока ты недовольно поджимаешь губы, расстраиваясь оттого, что он остановился. -Хоран, заткнись.! –требуешь ты, и из его глотки вырывается веселый хохот, заполняющий все помещение. Елка ярко горит миллионами оттенков из-за ярких украшений совсем рядом, на улице идет снег, люди носятся по магазинам, скупая все подчистую, а Найл продолжает улыбаться, опять вставляя язык в твое тело, начиная массировать пальцами напрягшуюся вершинку клитора. Стонешь, выгибая спину, чувствуя, но все еще не понимая, как он умудряется так свой язык выворачивать; сцепляешь пальцы в замок, не в состоянии ими ни за что ухватиться. –Господи, только не останавливайся.. Язык с пальцами меняются местами, - пока мягкий кончик быстро-быстро играет с клитором, два пальца уже внутри, и он массирует, натирает, с каждой секундой ускоряя свой темп. Стонешь уже во весь голос, никого не стесняясь, сладостно прикрывая веки, пока он сгибает в тебе пальцы, надавливая на стеночки, растягивая и подготавливая для кое-чего побольше. И посерьезнее. Насаживаешься на эти пальцы, подаваясь вперед и назад вовремя; уже самой хочется почувствовать в себе это «побольше и посерьезнее», но, зная его, этого не случится, пока ты хотя бы разок не кончишь. -Давай, маленькая, кричи почаще мое имя. –говорит Найл, затем вбирая в свои губы такой нежный и эрогенный участок твоего тела, а ты снова злишься, потому что он останавливался даже на эти секунды. -Черт возьми, Хоран, заткнись.! –еще более громче требуешь ты, но ирландец опять весело смеется, поднимая на тебя свои голубые лукавые глазки. -И работай, я понял.! –шутит он, тут же получая по щеке внутренней стороной бедра. –Ау.! Все, все, я работаю, только не ругайся.! * * * -Я мог бы украсть тебя и увезти куда-нибудь в Антарктиду. –задумчиво говорит Найл, с улыбкой на лице наблюдая за тем, как ты вошкаешься, пытаясь распутать гирлянду. Ее нужно повесить на стену, до маминого возвращения. Но у тебя в голове вообще подозрения, что больше она не работает. Он так сильно за нее дергал, когда врезался в твое тело всего минут с десять назад, подтягивая к себе твои руки. –Или в Арктику. Хоть там и холодно.. -Не дури. –бубнишь ты, не убирая взгляда от запутавшегося украшения. Его пальцы на твоем боку греют кожу. Тем самым теплом, изнутри, разливаясь горячим медом по венам. –Сбежать и пропустить свадьбу Зерри.?! Кстати, я бы поехала туда, даже если бы ты припер Павлина. Они и мои друзья тоже. -Я не припер бы Павлина.! –фыркает парень, специально выделяя прозвище девушки. –Моя пара – ты, и меня бесит, что все у нас это знают, а ты не знаешь. Даже Барбара знает.! -Даже Бара-Бара знает.! –коверкаешь ты, повышая голос и высовывая изо рта язык, жеманно передергивая плечами. А потом начинаешь посмеиваться, потому что вспоминаешь, как он изначально ее назвал. –Слышал, Хоран.?! Ты уже сам сказал, что она Павлин.! -Ты ведешь себя, как ребенок. –улыбается он, разглядывая твое личико. Ты вернула на себя всю одежду, но Найл вот категорически отказался одевать свой джемпер. Валяется на полу с голым торсом. Заболеет, и получать от ребят будешь ты. –Пожалуйста, расслабься.! Она нормальная девушка, и тебе самой понравится, когда я вас познакомлю. -Вот уж спасибо, не надо. –тут же отвечаешь ты, убирая глаза от гирлянды и поворачиваясь к нему боком. Найл прижимает твою задницу и спину к своему торсу, лежит рядом, пока ты занимаешься рождественским украшением, усевшись в позу йоги. –Мне она никогда не понравится.! -Ну, почему нет.?! –спрашивает ирландец, выворачиваясь на полу и заваливаясь на спину. Все еще смотрит на тебя и улыбается, как всегда улыбался, до этой ссоры и всех скандальных подробностей о нем и модели. Ты опять оборачиваешься к нему, прищурив при этом глаза и сделав недовольную мордочку. -Потому что она страшная. Отвратительная просто. Найл лишь устало закатывает глаза к потолку, еще сильнее растягивая свои губы в улыбке. -Как скажешь, солнышко.