http://cs411925.vk.me/v411925900/9a64/uH-C1wAo4R4.jpg
Of Verona - Dark In My Imagination
Пальцы ползут по коже, обжигая ее своими прикосновениями, совершенно без спроса забираясь под ткань мягкой пушистой ночнушки. Они скользят по обнаженным бедрам, заставляя начать пылать изнутри, заставляя дыхание сбиться; и уже привычный, совсем недавно казавшийся таким странным и неродным, горячий узел завязывается в твоем животе, где-то внутри, чуть ниже пупка. Карие, насыщенные своим шоколадным цветом, глаза заглядывают, кажется, в самую душу; он просто смотрит на твое лицо, трогая, тяжело выдыхая на твои губы. Смотрит и ничего не говорит. Его тело такое горячее, даже обжигающее, - температура скакнула еще выше, чувствуя полную луну над вашими головами. Он греет всегда, в любую погоду, теперь постоянно прижимая к себе; всегда близко, рядом, потому что и он сам, и волк внутри него этого хотят. Тебе этого хочется тоже; было сложно согласиться со всем этим, принять свои же чувства к этому странному парню, что так выделяется в школе, но все стало намного легче, когда все карты раскрылись. За окном раздается протяжный, раньше такой пугающий, сейчас такой привычный, громкий, полный боли, вой, - это может быть кто угодно из ребят; а вы едва заметно синхронно дергаетесь, услышав этот звук, пробившийся даже сквозь негромкую приятную музыку, что льется из твоего компьютера. Зейн вымученно прикрывает глаза, начиная громко дышать носом. Ты чувствуешь, как напряглись все его мышцы, - даже теплые пальцы на твоих бедрах сжались, делая чуточку больно. Прикасаешься к его лицу ладошками, проводишь по морщинкам на лбу подушечками, разглаживая, пытаясь успокоить; он и без того волнуется, а тут еще и прямое известие, что кто-то из его друзей сдался. Кто-то из его стаи не выдержал, сломался, выпуская зверя наружу, и это не сулит ничего хорошего. Главное, чтобы никто не пострадал. Альфа сдержит разбушевавшихся волчат; твоему парню, который, все-таки, обуздал своего волка, хоть и совсем недавно, наоборот, лучше остаться с тобой, но его совесть и чувство долга перед теми, с кем он теперь так тесно связан почти физически, все еще играет в его сознании. А еще, очень большую роль в этом всем играет его страх. Страх за тебя. Страх, что он тоже сорвется, что обратится, отдавая все свое естество свирепому животному внутри. Что навредит тебе, потому что ты для его волка будешь главной и единственной целью. Потому что, ты - его пара. -Успокойся. –негромко просишь ты, все еще прикасаясь к его лицу, поглаживая, обнимая, и прижимая к себе. Нужно, чтобы он отвлекся от всего этого, перестал думать о силе, что рвется из его тела наружу, подогреваемая полным величием луны на небе. Нужно, чтобы он не злился, дышал ровно, думал о чем-то отвлеченном, о тебе, например, ведь ты не просто так сейчас рядом. –Слышишь.?! Зейн.! Посмотри на меня.! Малик распахивает глаза, и ты видишь на его лице столько боли, столько переживаний и неуверенности, что даже не верится, - раньше, когда ты смотрела на этого парня в школе, он казался тебе таким сильным, уверенным во всем, что только может с ним произойти, даже самоуверенным, немного надменным, - а теперь ты знаешь его душу. Он переживает, переживает за тебя, за ребят, за невинных людей, которые сегодня могут пострадать, если их Альфа не справится. Но тебе об этом даже думать не хочется, наоборот, тобой овладевает желание совсем забыть про тот мир, что есть за твоим окном, - есть только вы вдвоем, в этой комнате, ты и он, эта ночь, и мягкая постель. Мама с папой убили бы, если бы узнали, что он опять в твоем доме; им так сильно не нравится Зейн, и они даже не могут объяснить, почему, хотя тебе прекрасно известно, что все дело в его внутреннем звере. Других людей он заставляет бояться, заставляет сторониться пакистанца, и слушать его, если парень что-то попросит. Других людей, но не тебя. Ты – его пара. Это он тебя слушается. Немного приподнимаешь голову над подушкой и, не закрывая глаз, касаешься его губ своими. Невесомо, всего на секунду, чтобы он вспомнил, что ты все еще с ним, что вы одни, и что сегодня ночью ты его никуда не отпустишь. Вдавливает твое тело в кровать своим, по-хозяйски устроившись между ног; уже как с час забрался к тебе в комнату через окно, но рама давно прикрыта, вместе со шторами, чтобы не пропустить в дом ни холодный ночной воздух, ни любопытные взгляды загулявшихся соседей, ни сине-серые блики луны. Опять впечатываешься темечком в наволочку, расслабленно ему улыбаясь, и снова касаешься пальчиками гладкой кожи его щеки, задевая щетину. Обещал побриться, но опять замотался по делам стаи. Надо бы высказать Альфе, - в последнее время слишком уж сильно всех мальчиков напрягает. Его пальцы на твоих бедрах, они расслабляются, спустя несколько секунд вновь начав поглаживать кожу. Медленно; и мурашки бегут по спине, пока дыхания смешиваются, потому что он наклоняет голову еще ниже. Чувствуешь, что вновь начинаешь загораться, когда его губы касаются твоей шеи, подставляешь ему ее, наслаждаясь этими ласковыми поцелуями. На порах остаются мокрые следы от его горячего языка; сама не понимая, почему, вздрагиваешь, немного выгибаясь ему навстречу, когда он легонько прикусывает кожу плеча. Самое главное, чтобы не оставил засосов. Иначе снова придется носить свитер с высоким воротом, и папа вновь будет так странно поглядывать на тебя в этом одеянии. Прикрываешь глаза, немного приподнимая спину на кровати; и с губ срывается легкий стон, когда он вновь прикусывает твою кожу, только уже ниже плечика, медленными поцелуями добираясь до груди. Он давно расстегнул спальную кофту, но совсем не чувствуешь смущения, находясь под его телом совсем обнаженной по пояс. Пальцы Зейна скользят по твоим бокам, по бедрам, то выбираясь из пушистых штанов, то вновь забираясь в них, а потом протискиваются между простынью и твоей попой. Ладони сминают половинки, тем самым немного приподнимая тебя над кроватью, сильно-сильно вжимая передком в его пах; гладишь его плечи, давно забравшись руками под майку, - подушечки словно испускают какие-то непонятные молнии, прикасаясь к рельефному торсу. Губы парня, все-таки, добираются до округлых холмиков, - сначала он покрывает легкими поцелуями весь орел, а потом с шумом втягивает в рот один из сосков. И снова стон, который пытаешься сделать как можно более незаметным, чтобы никто из родителей не услышал, когда его горячий язык проходится по набухшей плоти. Плавишься под его руками и губами всегда; и нет никакой возможности это контролировать. Тело не слушает сознание с той самой минуты, как этот волк решил появиться в твоей жизни. -Сегодня полнолуние. –зачем-то говорит он, а ты лишь недовольно закусываешь губу, молча возмущаясь тому, что он опять решил отвлечься и напомнить об этой теме. Острый кончик его языка поигрывает соском; мучительно-неприятный узел между ног давно появился вновь, и вы оба знаете, как его развязать. –Я могу сделать тебе больно. Порывисто выдыхаешь, укладываясь на кровати ровно, и осторожно касаешься пальцами его колючего подбородка, заставляя поднять голову и посмотреть на твое лицо. -Однажды, мне уже было больно. –напоминаешь ты, и Зейн облизывает губы, наверное, вспоминая о том моменте. –Больше не будет. Он подтягивается к твоему лицу, и наклоняется, целуя в уголок губ, впиваясь своими сногсшибательными глазами в твои, снова не к стати обездвиживая. -Я могу.. потерять контроль. –говорит он, вновь ласково целуя тебя в уголок губ. –Я могу не справиться, и тогда тебе придется иметь дело с волком, а не со мной. Он вряд ли станет церемониться. Наверное, для пущей убедительности своих слов, он сжимает твои бедра пальцами, впиваясь ими в кожу, упираясь вставшим членом в твои штанишки сильнее, словно давая понять, что оборотень уж точно не будет с тобой нежен. Но ты не боишься. Его ты не боишься. Совсем. Ласково проводишь руками по его предплечьям, перебирая подушечками гладкую кожу, опять молча восхищаясь тем, какой он сильный. Добираешься ладонями до его плеч, потом до шеи, прикасаешься пальчиками к кадыку, а потом обхватываешь ими любимые щеки. -Эта Темнота только в твоем Воображении. –говоришь ты, не отводя взгляда от его глаз. Чтобы понял, чтобы поверил, чтобы хотя бы попытался успокоиться. –Ты не потеряешь контроль. Ты не сделаешь этого, потому что рядом я. Его зрачки расширяются, и он с шумом втягивает носом воздух, а потом его губы обрушиваются на твои с поцелуями. Настоящими, уже не легкими, но все еще дразнящими; горячий язык теперь уже играет с твоим языком, как всегда, немного даже грубо, будто насилуя рот. Хватаешься пальцами за полы его майки, и та летит в сторону. Помогает справиться с пряжкой ремня, потому что она опять какая-то крутая и навороченная, - самой расстегнуть не получается. Зейн привстает над кроватью, начиная стягивать мягкие штаны с твоей попы, а потом, когда на тебе больше нет одежды, он окончательно избавляется от своей. Жмешься грудью к его горячему торсу, участливо отвечая на поцелуи, впиваешься ладошками в его бока, когда парень закидывает твои ноги за свою спину. Кусаешь его за плечо, уже без спроса, уже привыкнув, сдерживая тем самым громкий стон, когда он резко врывается в твое тело, погружаясь внутрь, вставляя на всю длину, - ему все равно не больно, наоборот, сам говорит, чтобы кусала почаще. Зейн сжимает рукой спинку кровати над твоей головой, то подтягивая свое тело к ней ближе, то вновь подаваясь назад, - помогает себе двигаться, врезаясь в тебя, уверенно растягивая внутренние мышцы, заставляя желать кричать, и цепляться за его плечи сильнее. Кажется, сейчас в небо улетишь, так хорошо, когда он настолько близко; ощущаешь ласковые поцелуи на своей шее, чувствуешь, как сильно он пульсирует внутри. Горячо, безумно, все естество будто охватывает жаром, доводя температуру до критической точки, но по телу небывало приятные холодные волны, с каждым толчком члена твоего парня в твое лоно. Не переживаешь о том, что кровать начнет скрипеть, или что деревянная спинка может удариться о стену, сдавая вас родителям, что тихо-мирно смотрят телевизор, где-то на первом этаже, в гостиной, на диване, - постель новая, и Малик вечно отодвигает ее дальше от стены, когда заглядывает на ночь «в гости». Никто не узнает, если ты, конечно, не будешь сильно стонать; но так хочется, просто отдаться этому моменту, полностью отдаться ему, начать выпускать из груди все те звуки, что в тебе рождают эти откровенные и интимные движения. Выгибаешься, подставляешься, потому что это именно то, чего ты сейчас желаешь. Стараешься раздвинуть ноги пошире, чтобы больше не было этих, немного даже пошлых, шлепков кожи о кожу; разводишь их в стороны, позволяя Зейну погружаться в тебе еще глубже, до отказа, используя твое тело по максимуму. Не слышишь уже ничего, кроме песни, и его порывистого дыхания, - оно возбуждает тебя, заводит до неприличия, еще больше. Хоть и кажется, что больше уже просто невозможно. -Я же говорила, что все будет хорошо. –негромко говоришь ты, перебирая его пальцы своими пальцами, рассматривая ладонь парня, и все ее кривые линии, все неглубокие трещинки, прикасаясь к такой любимой коже, оттенка песка на закате. Он обнимает тебя, устроившись спиной на льняной простыни, подложив локоть тебе под голову; прижимает к себе, не переставая улыбаться, иногда прикасаясь губами к твоим волосам. Услышав твои слова, он только весело хмыкает, но ему нечего возразить, потому что все прошло идеально. Он был собой, пока был в тебе, в то время, когда все остальные ребята из его стаи лихорадочно пытались придумать причины для своего успокоения. Ему вот ничего не нужно придумывать. Ты его успокоение. Вытягиваешь шею, немного поворачивая в сторону голову, чтобы видеть его лицо, и натыкаешься взглядом на расслабленную улыбку. Он - в порядке, он – спокоен, и больше не борется со свирепым зверем внутри себя, потому что усмирил его, с твоей помощью, хоть и ночь еще не закончилась. Карие глаза светятся благодарным светом, и он смотрит на тебя так зачарованно, что даже дыхание перехватывает. Разве нужно еще что-то для счастья, кроме него самого.?! -Со мной ты не потеряешь контроль. –уверенно произносишь ты, прекрасно понимая, что стопроцентно веришь своим же словам. Ничто не сможет заставить его сорваться или отвлечься, когда ты рядом. И нет других вариантов. –Со мной ты в безопасности. Я не позволю этой Темноте забрать у тебя сознание. -А я не позволю никому забрать тебя у меня. –негромко шепчет Зейн, и его горячие губы прикасаются к твоему виску. А после, он откидывает голову на подушку, и ты видишь, как темные зрачки меняют свой цвет на ярко-янтарный. Да, это его волк, но он больше не пытается вырваться наружу. Ему это не нужно, потому что они оба сейчас – в полной гармонии друг с другом. И всему виной – ты.