Eros and Thanatos

Мэдисон с отвращением смотрела на недвижимых зародышей, залитых формалином в разносортных банках и склянках. Сколоченные вручную полки казались прогнившими – возможно, от недостатка света, а, может, из-за потемневших от слоя пыли деревяшек. В прачечной – нагромождение устаревших стиральных машин, ржавые трубы, исполосовывающие крашеный белый кирпич стен и одинокое кресло-качалка. В узком коридоре словно бы прирос к стене торшер Тиффани; тусклая лампочка оказалась в рабочем состоянии. В соседнем помещении – доски, поломанные красные столбики от кровати, пустые стеллажи, заляпанная печка, грязный матрас с торчащими тут и там пружинами и два табурета разной высоты. И даже Мэдисон, будучи какое-то время мертвой, все равно передернуло от грязи этого места. Она пнула валявшуюся чашку от детского сервиза, и от удара о стену откололась фарфоровая ручка. - Эй! – ее окликнули. – Это игрушка Маргарет! Мэдисон хотела было смачно ответить, но разглядела в тусклом освещении источник недовольства. Уголки губ сами потянулись вверх, и Мэдисон, точно кошка, стала мягкой и ласковой. - С ходячим зомби я уже была, а вот призрак меня еще ни разу не трахал, - и руки легли на талию, словно и без этого движения не было заметно ее точеной фигуры. – Имя? - Тревис, - мужчина забыл о предмете разговора, поведясь, как и все они, на чары блондинки. - Тревис… - точно смакуя, повторила та, приблизившись. Толкнула мужчину на табурет, опускаясь на его колени. Модельная улыбка была почти не видна в темноте помещения. Резкий толчок, и холодные руки сзади зажимают рот. - В этом доме место только для одной суки, - злорадное женское шипение обожгло слух. Мэдисон стащили с мужских колен, повалив на пол. Перед лицом замелькали длинные пепельно-каштановые волосы. - Ну почему сейчас… - уныло поднялся с табурета Тревис. Мэдисон глухо завизжала в ладонь севшей ей на ребра Хейден. Мэдисон царапалась, хваталась за горло незнакомки, но все тщетно. Глухо бились о бетонный пол дорогие каблуки. - Может, я ревную, - улыбалась Хейден, перекрывая доступ кислороду; по ладони размазался слой помады. - Прекрати! – Хейден стремительно отшвырнули к стене. – Из ума выжила? У нас и так перебор с количеством умерших! - Успокойся, не хотели мы в доме убивать… правила ты и сам знаешь… От злости темные глаза заблестели. Тейт подал руку кашлявшей блондинке. Секундное замешательство, и Мэдисон подскакивает. - Какого дьявола? Ненормальная! – закричала она, бросаясь на расплывшуюся в улыбке девушку. Тейт успел поймать руку, и блондинка извивалась, пытаясь вырваться. Но все разом, точно по приказу, замерли, стоило приглушенной мелодии достичь недр подвала: наверху поставили пластинку. Мэдисон больше не чувствовала мужских рук, и, поняв, что вновь была одна в помещении, спешно застучала каблучками в сторону лестницы, попутно утирая щеки от следов помады, продолжая извергать ругательства. *** ♪… me gazing with tranquility… ♪ Вайолет мешала карты, спокойно наблюдая за тем, как Констанс подливала в свой стакан из графина. С тех пор как она тоже «переехала» в дом все комнаты заимели устойчивый кукурузный аромат, а в мебель и занавески въелся дым сигарет – курила Констанс еще больше, чем Вайолет. - Почему бы не сменить пластинку? – сдержанно предложила девушка. – Вы неделями крутите одно и то же. До этого была Бренда Ли, еще раньше Бобби Винтон… ♪ …Then when the Hurdy Gurdy Man… ♪ Констанс ласково улыбнулась, с губ слетел мелодичный смешок – фирменный способ снизить градус конфликта, и лишь посвященные знали: тем самым она давала понять, что собеседник полная бестолочь. - Милая, если менять музыку так часто, то она быстро приестся. Пускай уж каждая пластинка надоедает постепенно. ♪ …came singing songs of love… ♪ Вайолет хмуро отложила колоду, вытаскивая сигарету из портсигара Констанс. - Я все вижу, - пропела женщина, отвальсировав от подноса с алкоголем. Вайолет улыбнулась. - Все равно я бы выиграла ее. - Так, говоришь, они Майклом интересовались? – усмехнувшись, перевела тему та. Вайолет кивнула и, управившись с зажигалкой, выпустила дым. В голубоватом свечении гостиной непрестанно рассеивались завитки, и глаза начинали слезиться. Шаги стали громче… *** - Почему ты сам не расскажешь Вайолет о том, что спас ее маму? – Бен нервно вертел ручку. Тейт помотал головой; пряди упали на глаза, и юноша смахнул их рукавом. - Вы бы мне поверили? Усмешка. - Ни в той, ни в этой жизни ни за что бы, - отложив блокнот и ручку на подлокотник он встал, словно желал размяться, и сунул руки в карманы брюк. Оба проигнорировали Бехолда, вскочившего с ковра и устремившегося на звук прокручивающейся пластинки, оставив разложенным на ковре содержимое чемоданчика. - Может, Вы спросите у нее, знает ли она? – сжал Тейт подголовник, вертясь следом за доктором. Смешок получился смазанным: Бен чихнул – пыль давно уже никто толком не убирал. - Я не полезу в ваши отношения. Сами разбирайтесь. *** - Что Вы хотите? – Мэдисон готова была услышать в ответ что угодно: мирские пожелания бутылей с выпивкой, фотомодель наподобие Тревиса, лампочек из супермаркета или еще что более тривиальное. Но услышанное заставило ее уважать женщину еще больше. Освободиться от ненавистного человека, подарив свободу – была в этом какая-то благородная подоплека, пускай саму женщину в помыслах и не вела жажда добрых дел. Бехолд вздохнул, терпеливо простаивая у книжного стеллажа. - Я бы и от муженька своего с удовольствием избавилась, - непринужденно усмехнулась Констанс, - да вот не подумала об этой возможности, перемалывая его кости на фарш собакам. Вайолет уставилась на нее широко распахнутыми глазами. Как только девушка услышала о сделке, в которой фигурировала Мойра, то забыла о сигарете в руке, и не оставалось ничего другого, как сунуть истлевший бычок в пепельницу. Вайолет молча поднялась и вышла из комнаты без слов, чувствуя на себе удивленные взгляды одной мертвой и двоих живых, ускоряя шаг в коридоре. Мойры нигде не было. Вайолет не хотела звать ее по имени в доме, ведь тогда Констанс бы услышала. А девушке не хотелось показывать свою слабость перед той, кто когда-то назвал ее внутренне сильной личностью… Ее трясло от нетерпения и страха, и глаза с каждой секундой все сильнее увлажнялись. Вайолет нашла Мойру за домом – женщина снимала выстиранные детские платья, пряча деревянные прищепки в карманы фартука. Прошагав по сухой траве Вайолет буквально бросилась к домработнице, сжимая ее в объятиях. И слезы нашли выход. - Ну-ну, - Мойра даже не спрашивала, что случилось. Лишь обняла в ответ, поглаживая по спине, по волосам девушки. Вайолет подняла зареванное лицо с плеча женщины. - Ваше тело закопают! Констанс хочет избавиться от Вас! Вы- Вайолет прервала словестный поток, видя, что слова не производят должного эффекта. Она отстранилась. Накрахмаленный подол дергающегося на бельевой веревке платья бил по плечу. - Вы знаете? Мойра расслабила мышцы лица в попытке улыбнуться. - Слышала их разговор. Вайолет утерлась рукавом и попыталась втянуть носом воздух. - И Вы не… не расстроены? Мойра издала смешок. - Расстроена? Вайолет, я мечтала об этом больше тридцати лет. Когда твой отец возвел беседку на моих костях, я думала, что теперь это уже невозможно. Но я наконец-то стану свободна. Вайолет скривилась в очередном приступе. - Но как же мы без Вас?! Как же… как же мама… я? Вы единственная, кто всегда был добр ко мне, - всхлипывала девушка. Высыпав прищепки из карманов в бельевую корзину, Мойра обняла Вайолет. - Моя мамочка покинула нас шесть лет назад, до этого я могла видеть ее всего один день в году. Все, о чем я мечтаю, - это быть с ней. Представь, если бы ты не виделась с родными тридцать лет, что бы ты чувствовала? – Под ее ласковыми касаниями Вайолет успокаивалась, крепче сжимая домработницу. - За вашу доброту твоя семья навсегда останется в моем сердце. Я никогда вас не забуду. - Но кто же будет убираться? – со смешком отстранилась для вопроса девушка, вновь утирая раскрасневшееся лицо. С новыми дуновениями ветра остро бил запах стираного белья, и со скрипом колыхались еще не снятые вещи. Мойра смахнула слезинку, расплываясь в улыбке. - Горничная из меня так себе, это всем известно. Может, наденете фартук на мисс Макклейн. Этой девчонке не помешал бы легкий труд. Вайолет рассмеялась, и глаза заблестели от слез. - Простите мою эмоциональность. Я и не думала, что Вы хотели покинуть дом… Мойра хотела было ответить – «А кто не хочет?», но не стала. Она знала, что Вайолет была рада находиться с родителями, которые никогда не умрут и не разобьют ее сердце, а с остальным она еще разберется. - Давайте я помогу, - стерла последние мокрые подтеки девушка, поднимая бельевую корзину. *** Вайолет курила на улице, сидя под одной из арок крытой галереи. Третий день пребывания непрошенных гостей подходил к концу, и солнце успело сесть за крышей особняка. Звук лопаты давно стих, информируя об окончании сделки. Вайолет ждала какого-нибудь звона колокольчика, пения птиц или чего угодно, что возвестило бы о потере домом одного из призраков, но воздух оставался прежним. Ни звуков, ни ощущений. Лишь тревожная тоска по ушедшей в иной мир горничной, по которой скорбеть будет лишь Вайолет с мамой, потому что им обеим нравилась Мойра. Оказывается, даже в загробной жизни те, к кому успеваешь привязаться, уходят. И от этой мысли стало невыносимо тоскливо, и капля упала на истлевающую сигарету. - Плачешь по своему Ромео? Моргнув, Вайолет подняла хмурый взгляд на Мэдисон. - Что? Блондинка расплылась в улыбке, эффектно усаживаясь рядом, закидывая одну ногу на другую; сверкнула посеребренная окантовка каблука. - Расслабься, я же ведьма, я все знаю. Она говорила добродушно, как с хорошей приятельницей, но Вайолет было абсолютно сейчас плевать, кем эта особа являлась. Да хоть самой невестой монстра Франкенштейна! Ей лишь хотелось, чтобы они быстрее убрались отсюда, и не из страха за их жизни, а потому что с их приходом все пошло кувырком: расспросы о ее брате всех членов семьи, смерть – теперь уже полная – Мойры, мысли о Тейте, что стали ярче, сильнее… Вайолет разглядела в сгустившихся сумерках свой свитер: блондинка куталась в него, поправляя рукава. Мэдисон перехватила ее взгляд. - Ты же не против, что я позаимствовала? Это, конечно, не Шанель, но я не думала, что задержусь здесь больше, чем на сутки. Вайолет отстраненно пожала плечами; слезы высохли под прохладными порывами ветра. Девушка выкинула истлевший окурок. Что за бесполезная трата сигарет! На Мэдисон даже злиться не хотелось. Та вздохнула и потянулась к холщовой черной сумке, пристроенной на дорожке у стенки. Вайолет жевала губу, глядя на сад, на подрагивающие кроны елей, думая о том, что если игнорировать блондинку, то, возможно, так она быстрее уйдет. Но на кирпич с хлопком упали три сигаретных блока. - Что это? Мэдисон вскинула идеальную бровь. - Я знаю о вашем дефиците сигарет. У вас вообще проблемки с походами в супермаркет. Думаю, до Хэллоуина тебе этого должно хватить. Вайолет глядела на девушку не моргая, стараясь понять, кто из призраков ей рассказал о единственном свободном для всех дне в году. - Что я должна за это? О Майкле я почти ничего не знаю. И вновь сладкая улыбка блондинки, и легкое покачивание ноги. - А о папочке его есть что сказать? Вайолет откинулась спиной к стенке арки, с презрением двинув подачки ладонью. - Забирай и уходи. Не хочу о нем говорить. Но Мэдисон продолжала напирать. - Я знаю, что тебе советуют поговорить с ним. Тоже так считаю. Он не такой уж и плохой… - Ты ничего о нем не знаешь! – вспылила девушка. Мэдисон поджала губы. Затем скомкала опустевший мешок и спрыгнула на дорожку. - Ты, по-видимому, теперь тоже… - каблуки застучали на камне, - ты знаешь, что надо делать, - крикнула та вслед, удаляясь модельной походкой в сторону дома. - Свитер мой верни! – бросила Вайолет в ответ, едва сдерживая улыбку. И почему она с такой легкостью находила язык со всеми сучками этого города? И девушка не без удовольствия тронула свежие пачки, спрятанные под слоем прозрачной пленки. *** С годами многие ей намекали на то, что пора бы поговорить с юношей. Хейден особенно жаловалась на крики парня, не дававшие ей как следует расслабиться. Последней стала Мойра, которая практически открытым текстом сказала, что причину тому Вайолет знает уже давно. И она заламывала руки, глупо, словно неопытная девчонка крутясь возле некогда благоухавших клумб, пока окончательно не стемнело. Взошел молодой месяц, выглянув из-за огромного дуба. И Вайолет уже хотела было отправиться за очередной сигаретой, когда почувствовала. Легкое касание, словно рядом кто-то был, хотя задний двор полностью пустовал. Затем что-то забилось в груди, будто живое сердце все еще находилось под ребрами – так колотилось оно лишь перед ее смертью. И Вайолет догадалась, что это за ощущение… Она залетела в дом, громко топая по паркетной доске, добегая до двери в подвал, распахивая ее и перепрыгивая через ступеньки. Она не помнила дорогу до самого конечного места, потому что была здесь лишь однажды, так что пришлось переместиться в тот отдаленный угол подвальной системы. Она почувствовала песок под подошвами, запах свежих разлагающихся крыс и сырости. Голубоватый свет оставленного на кирпичной кладке фонаря освещал деревяшки. Вайолет вздрогнула от подтверждения догадки: Тейт возился с ее останками, трогал ее кости. - Ты что делаешь? – впервые она заговорила с ним, и ирония была в том, что Вайолет всегда знала – такого рода вопрос подходил нутру Тейта как нельзя кстати. Тейт так увлекся, что от неожиданности выронил садовый совок. Он замер, неотрывно глядя на девушку, словно не верил себе, и от этого знакомого щенячьего восторга и надежды хотелось сжаться. Он неспешно, словно боясь спугнуть, подтянулся из ямы, перелезая через кирпичный бордюр. - Я подумал, что раз они похоронили Мойру, т-то я смогу попросить их… Вайолет бросило в жар. Впервые за все время смерти она ощутила столь сильное человеческое чувство: испуг, отчаяние, как когда понимаешь, что от тебя ничего не зависит, что ничего не сможешь изменить. Ее затрясло. - Но я не хочу никуда уходить! Здесь моя семья, мои близкие… - Но ты не счастлива! - Это не так! – хотелось топнуть ногой и заныть. Тейт сглотнул. - Но я тебе не нужен. Я мешаю тебе… - Я никогда такого не говорила. - Ты сказала, что не хочешь меня. - Это разные вещи, Тейт. Он затряс ногой, часто заморгав, глядя куда-то на потолок. Вайолет выдохнула. Этот рассеянный аналогичный свет фонаря переносил в тот далекий день… - Ты спас мою маму от Майкла, - она и сама не знала, звучит ли это как вопрос или утверждение. Тему со спасением Мэдисон решила не трогать: подумает еще, что это ведьмочка чары какие наложила. Тейт опешил, приоткрыв рот. - Откуда ты… - Догадалась. Почему ты не сказал мне сам? Тейт пожал плечами. - Я боялся… что ты не поверишь, подумаешь, что это еще одна жалкая попытка с враньем, чтобы тебя вернуть. Горечь подступила к горлу тяжелым комком. Тейт не был добр ко всем людям, но он всегда был добр по отношению к ней. Она винила его в своей смерти, говорила себе, что он именно этого и хотел. Но ведь это Тейт спас их с мамой от троих психов сразу после переезда. Если бы он хотел, чтобы Вайолет навсегда осталась с ним в доме, разве стал бы он помогать? Разве стал бы вмешиваться и не дал ли им закончить? Тейт не был хорошим, но и она сама не была ангельским ребенком. Вайолет впервые было страшно умирать. Даже при жизни, словно чувствуя, догадываясь о существовании потустороннего мира, ее так не волновала смерть. Но, поняв, что может исчезнуть навсегда, она ощутила, как в мозгу что-то наконец-то встало на свое место. Вайолет испугалась, что потеряет не только родителей, но и его самого… - Я не хочу умирать, Тейт, не хочу еще раз… я не хочу… - она заплакала, потому что эти слезы копились в ней годами – слезы освобождения, радости. Зашуршали песчинки: юноша сделал пробный шаг, затем еще один. Неуклюже, с опаской, боясь реакции, он медленно обнял девушку. И, чувствуя, как постепенно ее тело расслаблялось, он крепче стискивал ее плечи, будто бы в попытке впитать, полностью поглотить ее. - Я понял, понял, - водил тот по спине, едва касаясь губами макушки, успокаивая. – Прости меня… за все… - чувствовал он под щекой ее мягкие волосы. ♪... I think of you with every breath I take... ♪ Вайолет заелозила головой по его плечу. - Да. ♪... And your name is a song... ♪ И так поглощены они были друг другом, что не сразу услышали мелодию, просачивавшуюся сквозь доски. ♪... I'll remember the long years through... ♪ Вайолет утерла слезы, нервно рассмеявшись. Констанс наконец-то поставила новую пластинку…