Bloodlines

В его груди размеренно плескалось волнение на пару с ожиданием. Третий день Веном сидел у МакЛайн в апартаментах и чувствовал себя скорее предметом интерьера, нежели телохранителем. — Ви, почему ты не спишь? Её голос разносится эхом по комнате, когда она едва касаясь стопами холодного пола подходит к симбиоту сзади, становясь рядом. При свете луны и одной настольной лампы её силуэт кажется крошечным по сравнению с его величественным, за которым прячешься, как за стеной, и ни одна беда не найдёт тебя более. — Жду когда это всё закончится. Он не ласков с ней и не груб. Все в его отношении к Элизабет сводится к перечню обязательств, указанных в договоре. Веном не двигается, рассматривая панораму ночного Нью-Йорка. — Ви, — женщина касается его плеча, все-таки вынуждая повернуться, — ты так красив. Короткая ночная рубашка, оголенное плечо и знакомый ему аромат её духов воспроизводит в памяти одну из их встреч ещё до Гвен. Веном никогда не рассматривал никого как возлюбленную и тем более жену. У него были потребности, переданные опытом прошлых носителей, и он незамедлительно их удовлетворял, а помогла ему в этом именно МакЛайн. Он не стеснялся её и говорил всё напрямую. Высокомерная, холодная представительница сливок общества ползала у него в ногах и делала всё, что ему хотелось. Элизабет нуждалась в его грубой силе. Веном опускает взгляд на открытое плечо и замечает глубокий белый шрам, оставленный им когда-то. Ей необходима была боль и наслаждение. Веном, по причине своего неумения единолично управлять желаниями, силой и жаждой, всегда обходился с ней едва ли как с живым человеком. После него Элизабет приходилось залечивать множество ран, но каждый раз она просила его вернуться. Он так и не понял, как человек может так отчаянно требовать физической боли. Возможно, присутствовала эмоциональная и психологическая, но... на кой-чёрт ему в этом разбираться? — Тебе эта поездка со мной ничего, кроме разочарования не принесёт, — сощурившись, сухо произнёс Веном, — ты зря это затеяла. Лиз отступает, хмыкая. — Если понимал к чему это все ведёт, то зачем согласился? — Чтобы ты уяснила то, что я больше не тот, кем ты меня помнишь. — Люди не меняются, — она садится на диван, прикладывая ладонь к щеке, — а уж монстры тем более. Если ты станешь говорить мне о любви, то я никогда не поверю в то, что ты, зверь, без зазрения совести срывающий скальп с человеческих голов, вдруг беззаветно полюбил. — Для твоего душевного равновесия не стану этого говорить, — симбиот тянет широченную улыбку на правую сторону, рисуя ухмылку, — зная, что у тебя его никогда не было. Несчастная жертва монстра. МакЛайн давится воздухом, сглатывая ком. — Посмотрим во что превратится твой воздушный замок через несколько лет. Вот один раз ты ей уже соврал и приехав в Нью-Йорк со своей бывшей любовницей. — она разводит руками, улавливая победную нить. — Я расскажу ей об этом. — И она тут же станет целовать твои впалые щеки и мокрые зубы, — женщина берет со столика портсигар и вынимает одну сигарету. — Она поймёт. — Она покажет тебе на дверь. Маленькие девочки не способны оценивать ситуацию со всех сторон. — Зато ты продуманная стерва, — симбиот поворачивается обратно к пейзажу, — а так бы хотелось быть маленькой девочкой. Да, Элизабет? Густое облако обволакивает её лицо, растворяя в себе сказанное шёпотом. Веном бы расслышал слова Лиз, если бы хотел. Но ему плевать. *** — Хоно-ор, сядь. — Гвен трясёт ложкой над младшим симбиотом, указывая на место с подушками. — Хватит бегать за хвостатым, он из-за тебя лишь килограммы теряет! А ему не положено. Хони просидел спокойно и обиженно ровно минуту. После кота его внимание вдруг привлекли шторы. Они всё качались туда-сюда из-за открытого окна, провоцируя, что попытаться их перехватить на полпути — оказалось приоритетной задачей. Используя для маневров отростки, которыми он совсем недавно научился манипулировать в пространстве и весьма неплохо, по наблюдениям мамы, клинатернок принялся к выполнению миссии. Вскоре одна из штор поддалась давлению и слетела с креплений прямиком на серебристую макушку, покрывая малыша собой полностью. — Ну Хонор! — А? — звонко отозвался он, старательно скидывая с себя мантию. Начиная нервничать, Хонни без упрёков совести раскромсал зубками ткань, проделав дырку, и выглянул наружу. — Сделаль. — Я вижу, что сделаль… — вздохнула Гвен, убирая ошметки и поднимая малыша на руки. — Вот вернётся Веном — всё ему расскажу. На сей аргумент симбиотик отреагировал очень живо: высунул язык, продемонстрировав его длину. — Не фыркай мне тут. *** Прошла ровно неделя с тех пор, как уехал Веном. Из-за длительного отсутствия связи Стейси не могла норма функционировать, но от тревожных мыслей отвлекала забота о Хоноре. Он растёт не по дням, а по часам и целые сутки напролёт ему так необходимо внимание. Тяжело представить, как живут и жили его сородичи на родной планете, судя по рассказам Венома… Входная дверь хлопнула. Гвен содрогнулась, выключила чайник и с малышом на руках выглянула в гостиную. — Веном! — Стейси бросилась к мужу, а Хонни, раззяв ротик, потянулся к старшему симбиоту. — Наконец-то… Наконец-то ты дома! — Гвен, — он провел лапой по её густым волосам, а Хонора почесал за шеей. — Нам нужно поговорить. — На пороге? — девушка взволновано взглянула на симбиота. — Что-то случилось? — Да. *** После совместного убаюкивания Хонни, Гвен и Веном устало сели на диван; Стейси все время пыталась уловить в мутном взгляде клинтара что-то, что рассказало бы ей о сути разговора. Внутри неё вспыхивали и гасли огни то надежды, то тревоги. — Я ездил в Нью-Йорк с вдовой МакЛайн. — Почему ты… — Тише, — Веном взял руку Гвен в свою лапу, сжав, опасаясь побега, — дай закончить. Она наняла меня на эту неделю как личного телохранителя. По её истории на неё велась охота из-за дел мужа. Но вскоре по приезду я понял, что всё это лишь повод. Элизабет хотела спровоцировать меня и показать, что я остался прежним. Остался монстром, который так ей нравился. Который наносил ей физический урон. Гвен хлопнула ресницами, влажными от наливающихся слез глазами глядя на Венома. — Я поехал, чтобы заработать и более не возвращаться на службу. Купить дом далеко от города и жить там втроём. Тихо. Спокойно. Бонусом к этому доказал… сам себе доказал, что я больше не стану тем, кем был. — Но почему ты мне сразу не сказал? — Не хотел, чтобы ты целую неделю об этом переживала. Веном притянул жену к себе и крепко обнял. Его лапы стали постепенно растворяться в плечах Гвен, оставляя на белой коже чёрные вены. — Что… что ты делаешь… — Я много лет потратил на то, чтобы принять независимую форму. Я дам тебе показать то, что у меня внутри. И я увижу, что у тебя. Стейси не успела произнести что-то прежде, чем её захлестнула волна ощущений, которые она не могла себе доселе представить. Она увидела мир глазами Венома, всё, что происходило за последнюю неделю и главное: она прочувствовала его глубокую привязанность к ней. Острую необходимость в себе. Он не завершил симбиоз, растворившись в ней лишь на малую часть. Для полного слияния необходимо время и перемещение в тело носителя, но этого они достигнут сами без симбиоза. Через то, что заставляет монстра измениться. Через то, что называют любовью. *** — Ты серьёзно говорил про дом? — Гвен щурится, касаясь подбородка Венома пальцами. — Совершенно. Больше тебе скажу, я его уже купил. — Что? Но я не готова! — У тебя ещё целая неделя на сборку вещей. Приготовишься. — О, я не верю! Веном с нежностью поцеловал Гвен в лоб, подняв на руки Хонора, который радовался услышанной новости. — Поверишь.