☆☆☆
Гуанхунг смотрит сверкающими кометами глазами на Лео, наивно полагая, что о его влюбленность никто не догадывается даже. Лео же все ощущает и замечает на автомате, все трепетные объятия и случайные касания. И даже привычку Гуанхунга — подсознательно хватать его руку, когда самому Чи страшно и волнительно одновременно. Лео чувствует его легкую дрожь в пальцах через касания, а Чи ощущает защиту и поддержку рядом. И смущенно-отводящие взгляды, стоит им лишь встретиться глазами. Сам Гуанхунг полностью с ног до кончиков рыжих волос состоит вот из этих милых и малых привычек, что самого Лео внутри переполняет нежность под ребрами, от одного лишь взгляда на это живое воплощения личного чуда. Пхичит смотрит на них, улыбаясь, ведь все видит — влюблёны. Да, так неловко, как дети малые, что аж смешно от неопытности обоих. Для Гуанхунга любовь — это, словно когда рядом с тобой взрываются и рождаются тысяча новых звезд. Что-то яркое и пугающие разрывающие чувство одновременно, что аж захватывает дыхание в груди на секунды. Невероятно. Чи казалось, что когда рядом с ним Лео, где-то крошиться и уничтожается новая галактика, или возможно рождается. Но Гуанхунгу сейчас не до этого. Ведь его личная галактика, вот рядом. Совсем рядом. Что можно коснуться и понять какого это быть таким волшебным и просто потрясающим сразу. И не сгореть сразу же. Ведь Солнце ему никогда не светило. Он не знал, каково это любить какого-то еще помимо родителей, Пчихита и звезд. Но он уверен, что именно так. Так и надо любить своего человека.☆☆☆
— Какая твоя мечта? — вопрос неожиданный и даже резкий. Гуанхунг молчит, не решаясь поднять глаза, только смотрит в сторону и губу нервно покусывает. И нет, это не из-за вредности, просто как, думает Гуанхунг чувствуя взгляд теплых карих глаз сказать, что вот она моя мечта сидит перед мною — глупо же. Молчание затягивается, Лео кажется, что Гуанхунг и не услышал даже его вопроса. — У меня нет мечты, — нагло врет Чи, так и не решив сказать, вот она моя мечта, и поглядывает на рядом сидящего парня осторожно, так и не решив поднять глаза от конспектов. И на ответный вопрос Гуанхунга, о его уже мечте, Лео решает промолчать о кругосветном путешествие с очень близким и любимым человеком. Решая оставить это на потом. Видно вариант с гитарой, не так уж и плох.☆☆☆
— Как ты? — спрашивает тихо Лео, подходя в коридоре к Чи и обвивая осторожно руки вокруг худой талии Гуанхунга и жмется к его спине ближе, укладывая голову о поставленное плечо. — Устал, — вздыхает тяжело и прикрывает глаза, облокачиваясь об Лео. У Гуанхунга немного университет, много дополнительных работ и проектов и как назло один преподаватель, что никак не хочет ставить хороший балл. Но сейчас он об этом успешно забывает, чувствуя за спиной поддержку. Гуанхунг расслабляется в объятиях, забываясь, что они вроде как друзья — дистанция. И вроде друзья так не делают. И эта картина немного выбивается из головы, когда видит вопросительно-насмешливое выражения лица Пхичита, что наконец-то оторвался от телефона и лицезреет перед собой смущенно покрасневшее лицо младшего. Но Чи вроде как собирался выйти из цепких объятий, но вздрагивает, ощущая теплое дыхание у себя на шее, что щекочет кожу, обжигая её, когда Лео жмется ближе (куда еще ближе?). Лео хочет касаться Чи постоянно — тактильный уж очень. Обнимает Гуанхунга всегда осторожно и невзначай укладываете голову на подставленное плечо рядом. И дышит в шею куда-то, прикрыв глаза, чувствуя как сам Чи затаил дыхания и не моргает даже. Лишь стоит не шевелясь, словно боится спугнуть его же. Лео подмечает эту информацию на подкорке сознания, сам не зная зачем. Забывается и успевает ели коснуться осторожно губами светлой кожи шеи Чи, когда тот успевает вырваться из объятий, под смех тайца и быстро куда-то убежать пулей, с дико красными щеками, неуверенно и быстро сказав, что забыл телефон в аудитории. Даже не заметив, что он у него в руках. Пхичит и Лео лишь переглядываются смешно, провожая убегающую фигуру долгим взглядом. Лео и сам не знает откуда это у него сегодня такое ребячество, наверно, настроение просто хорошее. Но у него остался маленький пунктик в голове, покормить Чи, а то уж больно он что-то худой, думает Лео, вспоминая с легкой улыбкой, как обнял парня за талию.☆☆☆
Бутылочка дешевого алкоголя, гитара под боком, легкие снеки, теплая толстовка и компания рыжего чуда, по мнению Лео так определено и выглядит лучший вечер. Лео думает, что пригласить Гуанхунга вечером к себе, чтобы вместе просто посидеть, явно было хорошей идеей. Просто дружеские посиделки со спиртным. Чи не пьет и вообще раньше не пил, но не знает почему, всё-таки согласился на такое сомнительное предложение, хотя если бы не Лео, то он сразу же бы отказался. Парни вместе сидят на подоконнике, распахнув окна и впуская холодный вечерний воздух в комнату, который оседает в волосах осколками потухших комет и городской усталостью. Сегодня звезды красивее, чем обычно. Вроде бы. Холод касается теплой кожи, заставляя ежатся от пробежавшего ветерка по оголенной шеи, и не спасает даже быстро накинутый плед на плечи, и стакан алкоголя рядом, который вроде должен греть по идее. Гуанхунга всю жизнь тянуло к космосу, он чувствовал непонятную, но настойчивую связь к планетам, туманностям и к загадочным созвездиям. Словно его жизнь заключена там, среди истоков мироздания, а не среди жалких и грязных продажных человеческих душ, в которых он по случайности затерялся. Лео тоже задумывался над этим, как Чи вообще попал сюда, к людям, ведь сам он просто...нереальный. Одно слово, что остается у Лео в голове, стоит ему только услышать заветное имя на губах. Я просто скорее всего странный, — думает юноша, отдергивая себя от навязчивых и грустных мыслей, ведет как-то напряженно плечами в сторону, запевая грусть остатками алкоголя, тут же морщится от непривычного обжигающего горького вкуса во рту. Но Лео все прекрасно понимает и видит по глазам смятение юноши. Рядом с Чи хотелось верить в сказки, и почему-то именно в грустные сказки. Лео думалось, что Гуанхунг возможно просто сказочный герой одной детской сказочки, в которую он сам же и поверил, про волшебного мальчика, обреченного на скитание по чужой планете и на безответную любовь прекрасных звезд. Думалось, словно он красивая фантазия, которой никогда и не было в жизни — лишь одно больное навязчивое желание любить. Всё-таки однажды он вернется в свою сказку, растворившись в первых лучах рассвета, оставив после себя дымку воспоминаний и нежный голос в памяти, который когда-то рассказывавший про самую красивую и яркую туманность под названием Орион. И Лео хочется обнять Чи, боясь отдать своего "звездного мальчика" безликому и холодному космосу. И тут же одергивает себя от этого, он не его, так, что нельзя. — Ты читал "Маленького принца"? Чи отрицательно с грустью мотает головой, так и говоря: "Нет". — Прочти обязательно. Алкоголь заканчивался, а вечер все становится более личным, переходя на откровения. И спустя несколько историй Гуанхунг уже рассказывал, как терпел непонимание и травлю со стороны сверстников, как загонялся по поводу своей внешности, и как ненавидел свои веснушки, что ежедневно замазывал слоями тонального крема, лишь бы их не видеть в отражении зеркала. Что было огромной редкостью увидеть кого-то у себя в Китае с более светлыми волосами, кожей и уж с россыпью звезд на своих щеках точно — как любил говорить Лео. Возможно, это звучит красиво. Говорил тихо, тихо, опустив глаза в пол, словно рассказывает свой самый страшный, постыдный секрет, который боялся кому-нибудь еще поведать. Дрожал, закусив губу и сдерживал подступившие слезы горечи и страха воспоминаний прошлого. В нем до сих пор сидит тот ребенок, что был изгоем, решив, что жизнь на другом континенте все изменит. Но он ошибся, воспоминания детства остались и будут его преследовать словно ночной кошмар, от которого не спрячешься нигде. Сейчас же Гуанхунг выглядел еще более маленьким и хрупким, что вот-вот рассыпется в руках. Что у Лео сердце болью щемило от такой несправедливости к младшему и ненавистью к его обидчикам. Лео честно не понимал, как можно какого-то ненавидят из-за внешности и как можно было поднять руку на этого рыжего цыпленка, чтобы обидеть. Гуанхунга хотелось обнять, успокоить и защищать этого беззащитного ребенка от этого жестокого мира. Лео медленно потянулся и осторожно коснулся щеки Гуанхунга, взглядом прося разрешения, как только почувствовал, как парень резко замер под его прикосновениями, подняв свои мокрые глаза, наполненные старыми переживаниями и ели заметными слезами. Пугать его не хотелось. Лео прекрасно знал, что Чи прекрасен и не заслуживает всего негатива в свою сторону. И признается, не задумываясь, что веснушки были первое, что ему понравилось в нем, прося их больше не прятать за слоем тонального средства. Ведь он и так красив, они похоже на частицы личного космоса, что украшает его щеки, по мнению парня. И Лео готов постоянно это говорить, лишь бы помочь избавиться Гуанхунгу от глупых переживаний и страхов по поводу внешности. Веснушки и рыжие волосы — Гуанхунг олицетворение солнца, тепла, лета, апельсинов и рыжих ирисов, что воплотились в одном образе этого непоседливого мальчишки, горячо любимым самим Лео. Он хочет показать ему, как он на самом деле красив и невероятен. Гуанхунг целует Лео. Целует нежно, с детским трепетом, легким смущением и послевкусием алкоголя на розовых губах. С тихим сбившимся дыханием, что обжигает кожу, до легкого покалывания в пальцах и улыбки на лице. Целует робко, зарывая тонкие пальцы в длинных волосах, цвета каштана. И отстраняется осторожно, выдыхая в приоткрытые губы. На которых горел огнем поцелуй, а глаза Чи в каком-то страшном испуге спускались вниз. Ему было стыдно и страшно из-за необдуманности своего же поступка сейчас. Все было спонтанно и мимолетной мыслю, словна алкоголь резко ударил в голову. Мысль о том, что он наконец-то поцеловал человека о котором мечтал в последнее время, лишь снилась Гуанхунгу в самых откровенных снах. Или же алкоголь на него так действует, прибавляя уверенности? — Прости... Лео мрачнеет. — Ты жалеешь об этом поцелуе? — Да, то есть, нет, нет, — Чи медленно выдыхает, собираясь с мыслями, но так и не подняв глаза. — А вдруг...невзаимно и тебе я сейчас противен. Я-я все пойму. Ты нравишься мне, правда, правда. Не как друг, а... Воздух заканчивается в легких, а он что-то невнятно уже тараторит, путается, забывает в словах, что язык заплетается, а руки дрожат. И он кожей кажется уже ощущает все эти насмешки сверстников и разбитые чувства. И ругается внутри себя, что умудрился же так влюбиться в парня, да, и еще и первая любовь называется. Чёрт, вляпался, так глупо, аж смешно, если бы не так страшно. Гуанхунг рефлекторно зажмуривается, ожидая удара. Он уже готов сто раз извиниться, как вздрагивает, словно током прошибает, чувствуя руки, что притягивают ближе, заставляя лбом уткнуться в ткань теплой толстовки и Чи осторожно выдыхает, прикрыв глаза. И дает волю своим чувствам, ощутив на щеках влагу. Пока знакомые руки осторожно поглаживают по голове, успокаивают, и осторожно, и нежно перебирают волосы. Лео гладит Чи по голове, вплетая пальцы в рыжие мягкие волосы. Гуанхунг лишь прислушивается к чужому дыханию и биению сердца, стараясь также дышать в такт. Старший думает, как все самое прекрасного этого мира может сочетается в одном лишь человеке, что сейчас рядом с ним. Гуанхунг для него — тишина, спокойствие и домашние родное тепло сразу же. В ответ Гуанхунг обнимает Лео, полностью расслабившись в таких давно желанных теплых объятиях, уже не боясь признать свои чувства, далеко не как дружескими. И млеет, ощутив теплое дыхание на щеке и касание губ к коже, что было молчаливым принятием и согласием на его чувства. Лео выдыхает тихо, ели слышное: — Я тоже. Гуанхунг напоминал Лео маленького котенка, что так отчаянно тянется к любви, ожидая ответную ласку. Даже от незнакомых и чужих людей, тыкаясь теплым носиком в холодные руки, что не греют. Главное чтобы любили. И все. И от этого больней почти, что физически. Ребенок, что не получил внимания со стороны сверстников, окружающих и родителей — не знал, что такое любить. И Лео готов обнимать, целовать, гладить — делать все, чтобы показать Чи, что он действительно теперь любим и так нужен ему.