Немного о жизни писателей

Чунмён не хотел здесь учиться. Он не понимал, зачем ему школа-интернат, и почему он не может остаться дома. Несколько лет в другой стране с чужими людьми. Азиатов в школе было немного, но никому не было дела, до того, что корейцы не стремились общаться с японцами и китайцами. — Тупые европейцы, — с такой мыслью Чунмён ложился спать каждый день. Над ним не издевались, не травили, просто игнорировали. С соотечественниками тоже не складывалось: семья Чунмёна была богатой, но потомственным чеболям этого явно было недостаточно. Через год стало проще к нему привыкли, да и сам он начал понимать английский юмор, поэтому поддержал идею одноклассников и рассказал главную страшилку школы про обнаруженных в лесу детей без внутренних органов молоденькой учительнице. Ни сам Чунмён, ни идейный вдохновитель — потомственный аристократ и родственник принцам Уильяму и Гарри по матери — не ожидали, что история дойдёт до директрисы, что ещё более печально, чувством юмора она не обладала. И отправила их отмывать мужские туалеты. — Почему мужики такие свиньи, — спросил у Чунмёна Джон Гарольд Третий. С учётом того, что спрашивал он так у потолка каждые минут пятнадцать, Чунмён даже не отреагировал. — О, новые ученики приехали. — сказал Джон, уже оказавшийся у окна. Чунмён только кивнул, с начала учебного года уже прошло два месяца, но новенькие продолжали появляться. — Глянь, это из ваших или опять китаец? — Китаец, наверное. — Ты даже не посмотрел! — А смысл? На ужине и посмотрю. На ужине новенького не было. Что не помешало узнать Чунмёну, что к ним опять прибыл представитель Китая и что он старше Чунмёна на год. Кроме того первый же урок оказался совместным. Обычный парень с коротким ежиком волос и странной покорностью во взгляде. Ну может слишком высокий для своего возраста. Тогда Ифаня мало волновала собственная внешность. И как же он бесил Чунмёна первое время: слишком длинный, слишком неловкий, слишком загорелый — складывалось ощущение, что Ифаня отправили на учебу сразу с рисовой плантации. Его английский казался слишком американским, его произношение резало слух даже Чунмёну, но при этом его балы по английской литературе оказались самыми высокими в классе, а его успехи в математике вызывали уважение. Ифань плохо играл в футбол, а после хоккея на траве попал в больницу с подозрением на перелом. Он был таким нелепым, что заставлял невольно заботится о себе всех. И часто ставили в совместные проекты Чунмён иногда сидел с ним рядом в библиотеке. Через год после их совместного проекта Чунмён впервые кончил, представляя Ифаня. Его загар сошёл, а волосы немного отросли. Чунмён бы не назвал его красивым в классическом понимании, но дрочить, вспоминая его ноги и задницу ему это не мешало. К семнадцати годам Чунмён с эти смирился. А потом появился Лухань. Сын какого-то крупного китайского бизнесмена. Лухань был красивым, с застенчивой улыбкой и заразительным смехом, очень общительным, бредивший футболом. Он привлекал к себе взгляды и купался в чужом внимании. А ещё он в первый же день своего приезда подошёл к Ифаню и сказал: — Я ничего здесь не знаю, позаботься обо мне. — Чунмён впервые в жизни кого-то так ненавидел.