*******
— Чонгук, не будь столь уверен, врага нельзя недооценивать, — нравоучительно говорил Хосок, с тех пор как он подобрал этого парнишку, многое изменилось. Некогда боящийся любого шороха мальчишка стал одним из лучших бойцов арены. Он возмужал, окреп, стал более уверен, а иногда парня просто заносило. И в этот момент Хосок осаживал приемника. Да и сам Чон Хосок изменился, он стал добрее, он даже завел пару тройку знакомых, но главное, он стал жить. Им благоволила удача, не было еще ни одного боя, где бы их схлестнула судьба. Они не выходили на арену друг против друга, но бились как союзники в боях два на два. И не было тандема смертельное и опаснее. Толпа их любила, любила настолько, что желала дать свободу рабам, которые ее заслужили. Но хозяева и король не желали отпускать столь ценные вложения. Толпа терпела, но близился предел их терпению и сильные мира сего это чувствовали. — Сегодняшний бой особенный, нам обещают свободу, — Чонгук был в приподнятом настроении, и кто бы его винил. Рабство это не то чего жаждешь всем сердцем. Хосок же не был столь наивен, он знал, что свободу просто так не дадут, что всегда будет какое-то невыполнимое условие. Яд хозяев разъедал сердца рабов. И пусть пока его боялись гладиаторы, но время безжалостно, победа может оказаться поражением, любовь зрителей превратиться в ненависть, а удача в провал. — Усмири чувства, ты слишком пылкий, — Хосок улыбался, он видел в Чонгуке молодого себя, полного страсти. Как это было давно, а главное как это было больно вспоминать. И пусть говорят, время лечит, Хосоку оно не помогло. Память все так же играла с мужчиной злую шутку, все так же возвращала его в радостные дни, все так же показывала как это больно, когда придают. И все так же напоминала о наивности, о том, что доверие это грех, а не добродетель. Но Хосок не хотел думать, что все вокруг такие как его жена, это и было наивностью, но он хотел быть наивен и хотел убить в сердце эту ядовитую гадюку недоверия.*******
Арена… Здесь всегда стояла вонь. Кровь, пот, железо… Хосок ненавидел этот запах, но он въелся в его плоть за эти пятнадцать лет. Как бы он не старался отмыться, эта вонь преследовала всюду. Она стала его частью, мужчина даже не был уверен в том, что какие-либо благовония смогут избавить его от этого смрада. Финальный бой. Долгожданная свобода. Но Хосок знал, все будет не так просто. Бой два на два. Зал ликует после победы Чонгука и Хосока, но длань короля требует новую схватку. Вот она Судьба злодейка, вот она предательница Фортуна. Бой с приемником, единственным другом, зеленым юнцом, который особо то и жизни не видел. Стоит ли месть того, что бы убивать? Стоит ли жалкое существование того, чтобы отнимать жизни? Меч падает на песок, Хосок не хочет драться. Смерть принесет покой, там неважно отомстил ты или нет, там тишина. Он видит, как ликует Чонгук. Видит, как в глазах некогда наивного парня, трепетно слушающего каждое слово учителя, горит жгучая ненависть и Хосок не понимает. Холодная сталь вонзается в бок, больно не столько от меча, сколько от осознания. Его предали, снова… Люди действительно наивны и глупы. Но на этот раз Хосок запомнит урок. — Почему? — ему нужна причина, ему нужно знать. — Я пять лет притворялся наивным простачком. Сын раба, презренный, я жил в позоре, мать не хотела признавать меня. Еще бы, она — жена короля, а я — выродок раба-гладиатора. Но сегодня я доказал, что узы ничего не значат. Прощай отец, — безумная улыбка касается губ Чонгука, когда он заносит меч в смертельном ударе… … … … Кровь, слишком много крови… Кровь на руках, лице, песке, в воздухе… — Я же говорил. Не стоит недооценивать противника, сын мой, — произносит Хосок, стоя над его телом. Теперь он лишился действительно всего. Но месть еще не свершилась, она горела внутри ярким пламенем, готовым вырваться в любой момент. Но Хосок умел ждать, он умел быть покорным, умел скрывать чувства. — Свободу, свободу, свободу, — скандировал сброд, собравшийся посмотреть на столь великолепное выступление. Король сам спустился на арену, чтобы даровать свободу. Презрение так же играло на его лице, он надменно улыбался. — Как тебе сюрприз, друг мой? — ехидно спрашивал король. — Бывший король, властитель, столь гордый, что смог выстоять, убил родного сына, я удивлен, — продолжал говорить мужчина. Его надменность и гордыня не позволяли увидеть всей правды. И снова звук рвущейся плоти. Снова кровь стекает по его рукам, снова этот запах. Но теперь Хосоку он нравится, он готов упиваться этими воплями и вонью. — Бывших королей не бывает, глупец, — улыбка безумца появляется на лице Чон Хосока прежде, чем он отбрасывает тело короля на песок. — Король умер, — кричит он в экстазе. — Да здравствует король!!! Сотни копий пронзают его тело, но все же он видит перед смертью, как некогда его супруга кричит в ужасе, как боль озаряет ее лицо и Хосок, наконец, улыбается. Покой…