Вестницы

Незадолго до разговора Ольги и Саундвейва

      Непонимание. Беспокойство. Неловкость. Отсутствие привычного хладнокровия и безразличия. Слабые отголоски давно закопанных эмоций, и стоящий напротив Лорд, что ждёт отчёта. Который дастся в этот раз Саундвейву с великим трудом, пугая и вводя в лёгкую панику связиста.       Серьёзность на лицевой без привычного надменного оскала, и манипуляторы, убранные за широкую массивную спину. И Саундвейв за всю войну впервые задумался, кто сейчас стоит перед ним — лидер? Гладиатор? Или старый друг, что когда-то был тем, кто помог Саундвейву подняться?       Связист начал доклад с сухих фактов — что было во время отсутствия Мегатрона, старания Старскрима и Оли, какие-то конфликты, попытки узнать нахождение базы автоботов, разработка шахт, видения Ольги. Это всё далось легко, ведь это было обычным для Саундвейва повествованием, но был момент, который очень волновал его, и это очень пугало. — Что-то не так? — Мегатрон, до этого молчавший и слушающий отчёт, заметил, как прервался в повествовании связист, вентилируя чуть глубже, чем обычно. Лорд слишком хорошо его знает и может прочитать его, даже если десептикон не двигался и для других казался подобен статуи, но только не для Лорда. — Есть что-то ещё, о чём я должен знать? — он подошёл ближе, смотря на Саундвейва, зная, что его взгляд чуть потерян. — Ольга, помимо того, что видит будущее, — отчего же говорить это так трудно связисту. — Получает послания от Праймуса, которые ведут к артефактам. Пока мы не знаем, в чём их сила, но работаем над этим. — Занятно, — оскалился Мегатрон. — Но это ведь не всё, что ты хотел мне сказать? — связист кивнул. — Могу предположить, что автоботский человек тоже получает эти послания? — Верно. По какой-то причине артефакты находятся близко друг к другу и белковые получают подсказки практически одновременно и вместе проводят поиски. Обычно я сопровождаю Ольгу на миссиях, так как кроме меня никто не знает об этом. А Лилия… — Ходит с Оптимусом? — Нет, с Ар… С автоботский фем, — от Лорда не скрылось, что связист чуть запнулся, но не предал этому значения. — Можно сказать, что это выгодное сотрудничество. На данный момент никто из команды Прайма кроме неё не знает об артефактах и наших совместных миссиях, включая его самого. — А вот это занятно, — гортанно засмеялся Мегатрон. — Держи меня в курсе. Теперь я откланяюсь, а завтра меня ждёт интересный разговор с нашей маленькой неприятностью. Кто бы мог подумать, что когда Старскрим завёл себе зверька, он окажется настолько полезным… Я польщён, мой друг, что ты так мне доверяешь.       Лорд был доволен полученной информацией и не спеша вышел из главной рубки. А связист встал, смотря на дверь, за которой скрылся десептикон. Действительно ли доверяет? Что за странная верность в нём? Почему он так безраздумно посветил весь свой актив Лорду?       Шлак… Саундвейв в полном ужасе прислушался к себе и понял, что Искра бьётся чуть быстрее, а процессор заполонили ненужные дефективные размышления. Это неправильно. Это — слабость. Но прежде, чем он успел осознать это, Саундвейв уже написать сообщение Ольге. Для чего? Зачем? Она всего лишь жалкий человек, пешка. И Лилия тоже… Так отчего же так неспокойно становится от мысли о том, что десептиконская белковая переживает об автоботской девчонке?       Хотя, она переживает не только о ней, а вообще обо всех, пусть этого не видно за усмешками и колкостями с постоянными шутками. И тот факт, что она уже стоит перед Саундвейвом на ладонях Нокаута, лишь доказывает это.

***

POV/Лилия       Если я скажу, что этой ночью не смогла нормально поспать, то очень нагло совру. Могу с уверенностью заявить, что эта ночь была самой лучшей за всё время проживания в этом мире! Спала, как младенец, ничто не тревожило меня, а сны лились, как настоящие сказки~. Даже то, что я проснулась в 7 утра, ничуть не расстроило меня. Можно считать, что день уже удался. Вот только… Стоило мне вспомнить вчерашнюю беседу на крыше базы, как вся эта меланхолия быстро улетучилась, давая место рассудительности. Потому что сегодня на мои плечи возложат великую ответственность в лице прекрасного ребёнка, которого я должна буду вернуть в целости и сохранности. — Волнуешься? — внезапный голос Оптимуса вывел меня из раздумий. Я и не заметила, с какой сосредоточенностью смотрю в одну точку. — Ну… Если только малость, — честно ответила я, так как скрывать тут нечего. — Я очень люблю детей, но мне кажется, что не справлюсь с такой ответственной задачей.       Именно Оптимуса я попросила отвести меня до дома Лилиан, так как он является «моим» грузовиком. Что грустно, так это то, что главная троица сейчас на учёбе и прибудет только днём, а я была бы очень рада их поддержки в лице помощи. Думаю, Мико уж точно не даст заскучать ребёнку. Единственное, что радует — это прекрасная, солнечная погода. — В чём именно ты не уверена? — спокойно задал следующий вопрос Оптимус. Почему-то мне кажется, будто я сейчас на сеансе у психолога. — Дети — это самые хрупкие люди, потому что с самого детства у них начинает зарождаться психика и личность. Если я вдруг случайно сделаю что-то не так? От этого не только Лиатрис может стать плохо, но и Лилиан будет очень расстроена и возненавидит меня, — я стала нервно теребить кончик своей косички. — Возможно я излишне накручиваю, но мне правда слегка тревожно. — Я уверен, что ты отлично справишься с этой задачей. А если понадобится помощь, мы все постараемся помочь, чем сможем, — с такой уверенностью заявил он, отчего я малость опешила, но потом прыснула смешком. Похоже, теперь и Оптимус слегка удивлён. — Что такое? — Прости, просто я на секунду представила, как Рэтчет держит в ладошке маленькую Лиатрис и слегка покачивая, таким ласковым голосом поёт колыбельную, — объяснила я, в итоге рассмеявшись ещё больше. — Если это когда-нибудь увижу, я умру со смеху и милаты.       Через свой смех я еле как расслышала лёгкий смешок Оптимуса, но всё же услышала! Однако, пришлось быстро успокоиться, так как мы уже подъезжаем к нужному дому, возле которого стоит Аллам вместе с малышкой на руках. И я успела подметить один не маленький пакет, лежащий рядом с ним… «Надеюсь, что вещей понадобится не так много».

***

      Ольга потянулась — салон Нокаута не ровня Пашке, но выспаться всё равно не получилось. Всю ночь девушку мучали кошмары, и хуже всего — пробуждаясь, хотелось выйти вон, но Князева делала вид, что спит дальше, чтобы не разбудить медика, лишь читая молитвы, какие могла вспомнить, чтобы успокоиться. Снилось прошлое, снилось настоящее — но самое страшное, снилась собственная смерть. И то, что девушке не было смысла жить и она уже смирилась с тем, что такой исход вероятен, не означает, что она его не боится.       Ольга вышла из машины и потянулась. Нокаут тут же трансформировался и последовал за девушкой. Князевой не верится, что самовлюблённый медик, который всегда выбирает себя и собственный комфорт, погрузился в оффлайн не на свою платформу, а специально принял форму машины, чтобы Князевой было удобно. И не просил ничего взамен. — Вид у тебя неважный, — с беспокойством в голосе осведомился медик о самочувствии Ольги. — Я был настолько не комфортным? — Да не, — махнула рукой Ольга, хрустя каждым своим суставом, разминаясь с характерным щёлкающим звуком. — У меня иногда бывает бессонница и кошмары мучают. Выпью энергетика, или кофейку и в себя приду. Тем более, мне не нужно придерживаться режима и следить течением дня, ведь на Немезиде всегда темно. — Если я правильно помню, ты любишь чай, — склонил голову Нокаут. — И Старскрим упоминал, что по началу ты придерживалась режима. — Надо же, какие мелочи ты запомнил обо мне, — тепло улыбнулась Ольга. — Иногда… Ну или часто после пробуждения делаю исключения. А на счёт режима… — Князева глубоко задумалась: ей, как человеку, увлекающемуся психологией, известно, о чём сигналит сбитый распорядок сна и бодрствования, но быстро отмахнулась. Не хватало снова думать об этом. — Я действительно больше не вижу в этом смысла. — А в чём ты его видишь? — неожиданно спросил медик, кажется, сам не придавая значения этому, в попытке просто поддержать беседу. И сам не ведая, уколол по больному.       Болтливой Ольге было нечего ответить. — Кажется, Мегатрон хотел меня видеть. Саундвейв уже написал о том, что когда Мегатрон освободится от личной проверки, меня позовут. Мне стоит собраться.       Девушка потянулась за рюкзаком, который стоял неподалёку и вытащила косметичку, одежду и бутылку воды. Повезло, что остались заготовленные бутерброды.       Мозг переполнен странными мыслями и повернувшись к Нокауту спиной, начала переодеваться. Сняв вверх цветастой пижамы, девушка надела лифчик и натянула чёрный топ. Медик удивлённо наблюдал за действиями человека, отметив про себя, что наверное, белковые считают Ольгу привлекательной. Хотя, даже для него она выглядела красиво. Будь Князева небольшой статуэточкой, он непременно бы купил её себе и поставил на самое видное место. Девушка сняла пижамные штаны и надела юбку. Нокауту стало очень любопытно, как та может выглядит абсолютно без одежды, дорисовывая образ в голове.       За неимением лучшего, Князева вытерла лицо влажными салфетками и приступила к макияжу. А Нокаут всё ещё не может оторвать взгляда от Ольги, которая, судя по всему, забылась и о чём-то сильно задумалась. Она настолько погрузилась в себя, что не сразу услышала, как он её зовёт. — Да? Что? Извини, задумалась, — улыбнулась Князева, пытаясь усиленно спонжиком растушевать тональный крем, чтобы скрыть бледность и синяки под глазами. — Ваша броня, которую вы называете одеждой, совсем не прикрывает вас от ранений, — издалека начал он. — Ну, вообще-то, у людей есть защитная одежда, но носят её когда нужно, где нужно, и кому нужно. — То есть, твоя одежда — лишь декор? — Угу. — Почему ты не можешь ходить без неё, как например, без твоих красок на лицевой? — Ну, — Ольга глубоко задумалась, думая, как объяснить кибертронцу в броне о смысле одежды, которая толком не защищает. — Считается дурным тоном ходить в чём мать родила. Вы же не ходите со вскрытой камерой Искры или паховой бронёй? — медик кивнул. — Ну и тут тоже самое, — девушка взялась за пудру. — А, я понял, то есть человек без брони перед другим человеком, только в том случае, если доверяет ему? — Угу. Исключения — медицинские процедуры, — аккуратно Ольга начала выводить подводкой стрелки. — Если ты мне доверяешь, сними броню.       Стрелка испорчена. Ольга засмущалась, улыбаясь как дура и счастлива, что румянец у неё нарисованный. Та была уверена, что под тональником кожа красная, как спелая ягода. — Ну или дай мне тебя осмотреть. Я же медик всё-таки. Раз ты изучаешь нашу анатомию, то я вправе просить изучать твою. — Ага, щас, иди-ка ты нахрен, милый мой, — Князева агрессивно стирала кривую полоску с лица. — Ты тогда тоже раздвинь пазы, чтобы честно было! Я же фельдшер, тоже осмотр устрою! — эмоционально с сарказмом, Ольга повернулась к Нокауту и тяжело дышала, чувствуя смущение. Князева сказала это, чтобы отмахнуться. — Хм, — Нокаут задумался, оценивая предложение. — Справедливо. Кто первый? — Блять, Нокаут, ты чё, — не в силах вытерпеть этого кринжа, Ольга истерически захохотала, потянувшись за ментоловыми сигаретами. Она действительно видела во взгляде Нокаута исключительно врачебный интерес, но это вообще не успокаивало, скорее даже обижало, ведь это означало, что Ольга ему любопытна исключительно как подопытный зверёк. — Ты не понимаешь, о чём просишь! — Чего ты стесняешься? Тем более меня. Я же врач. И ты, кстати, тоже. Наши совместные уроки дали мне понять, что ты многое знаешь в медицине. Если ты планируешь заняться изучением анатомии трансформеров максимально сильно, рано или поздно тебе придётся столкнуться с репродуктивной системой. Ну так что?       От очень постыдного диалога их прервал стук в дверь. — Мы ещё вернёмся к этому разговору, — медик открыл дверь. — Этот шарктикон мне лапку оторвал! — грозно и громко заявила Эйрахнида, показывая в манипуляторах свою конечность. — А эта интерботка меня связала и когтями проткнула брюшную полость! — Скайсквейк держался за живот, а ладонь его вся в энергоне.       Вслух Ольга, конечно, этого не сказала, но благодарна этим двоим, что они её спасли, хотя это только пока. Нокаут взял Ольгу с собой в медостек, чтобы она смотрела и училась, как тот будет чинить кибертронцев.

***

— Привет, Лилия, — тепло улыбаясь, поприветствовал Аллам, когда я вышла из Оптимуса. — Поздоровайся тоже, Лиатрис. — Га! — малышка стала задорно размахивать своими маленькими ручками, радостно и забавно крякая. И не удивлюсь, если она хочет потрогать мой синий кончик. — Привет Аллам, привет малышка Лиатрис~, — я тут же нагнулась перед ней и дала свой пальчик, который она моментально схватила своими цепкими ручками. — Вот это у тебя крепкая хватка! — Это точно, в этом она в отца, — тут из дома вышла Лилиан, неся довольно большую и на вид увесистую сумку. И она всё также жизнерадостно улыбается. Мне начинает казаться, что улыбка с этой женщины никогда не спадает. — Привет, Лилия. — Приветик, Лилиан. Эм… Позволь задам скромный вопрос — это всё для, Лиатрис? — я неловко взглянула на сумку и пакет, малость так удивившись и пытаясь понять их содержимое. — Да, — никогда за всю свою жизнь ещё не слышала такого уверенного «да». — Конечно я надеюсь, что большая часть из этого не пригодится, но подстраховаться лучше стоит. Здесь памперсы, запасная одежда, смесь, бутылочка…       И вся эта информация волной меня накрыла, загружая мозг по полной. Даже кажется, что у меня уже дым идёт из ушей. «Можно немного помедленнее, у меня маленькая скорость обработки!» — Ага… Ясно, — спокойно и чётко ответила я после подробных объяснений Лилиан, всем видом стараясь скрыть своё волнение. — Не беспокойся — наша девочка умная и сообщит, когда она что-то захочет. Ты это сразу поймёшь, — и снова эта беззаботная улыбка Лилиан. И как можно быть такой спокойной? — Мы уверены, что ты справишься с этой задачей. Как минимум, у тебя есть друзья. — Это да… «Погодите. Откуда они знают, что у меня есть друзья? Я им ничего не рассказывала ни про детей, ни про Олю, ни уж тем более про автоботов… Вроде я ничего не рассказывала». — Ну всё, вам пора, — не успела я их спросить, как Аллам вручил мне на руки малышку, которая заметив мою косичку, тут же схватилась за неё. — Лично нам не стоит опаздывать.       Всё произошло настолько быстро, что пришла в себя я только тогда, когда уже оказалась внутри Оптимуса. Через окно вижу двух улыбающихся родителей, которые отдали мне своё драгоценное дитя, что сейчас с любопытством трогает руль. Они улыбаются и махают нам на прощание и я также помахала в ответ. Однако… Что-то мне в их улыбке показалось… Странным. Не знаю, как объяснить. — Ладно, поехали, Оптимус, — сказала я, пристегнув себя и малышку. И мы поехали на базу, забирая с собой это маленькое чудо вместе с различными вещами и лёгкой тревогой в животе.       Какое-то время мы спокойно ехали по улицам города, специально не быстро, чтобы Лиатрис было комфортно. И сама девочка с детским любопытством смотрит через окно на улицы города, проезжающие мимо машины и идущих куда-то по делам людей. В такой тишине мне не совсем комфортно, так как я бы хотела поговорить с Оптимусом. Вообще я думала, что тот начнёт задавать различные вопросы, так как этот Прайм довольно любопытный и он наверняка хочет побольше узнать о людях. Но, либо он о чём-то думает, либо боится заговорить, дабы не напугать малышку. Однако, когда мы выехали из города, девочке, видимо, стало скучно смотреть на одну и ту же картинку за окном и решила изучить салон, а если быть точнее, то потрогать рычаг для переключения каких-то режимов. — Лиатрис, это нельзя трогать, — сказала я, усаживая малышку в нормальное положение на свои ноги. Та же начала возмущаться, довольно громко крича и всеми силами пытаясь дотронуться до этого рычага, но помимо меня ей также не позволяет ремень. — Ну Лиатрис… — Ничего страшного, — вдруг сказал Оптимус немного тише обычного. Лиатрис тут же замерла и стала мотать головой, пытаясь найти хозяина этого прекрасного бархатистого голоса. — Если ей любопытно, пусть трогает. — Ну… Хорошо. Но я постараюсь, чтобы она не доставляла тебе дискомфорта, — сказала я, взглянув на малышку, которая, не найдя хозяина голоса, снова стала пытаться дотянуться до рычага. — Оптимус, можешь совсем немного расслабить ремень? Не хочу полностью отстёгивать.       Всю дорогу до базы малышка желала потрогать и изучить здесь всё, что находится внутри салона. Вот это я понимаю — любопытный ребёнок. Я старалась максимально делать так, чтобы и Лиатрис удовлетворилась, и чтобы у Оптимуса не было дискомфорта из-за различных… Прикосновений. Даже ребёнок трогает Оптимуса больше, чем я… Кхм. — Лиатрис, смотри, — я усадила девочку в нормальное положение и указала пальцем вверх. — Сейчас перед нами откроется тайный проход!

***

      Починка двух кибертронцев, которые терпеть друг друга не могут, ещё не успела подойти к концу, как на телефон Ольги пришло сообщение от Саундвейва. «Тебя ждут», высветилось на экране мобильника, и Князева устало вздохнула. Нокаут понимающе кивнул и девушка вышла из медостека, где её уже ждал Пашка, подосланный Лордом.       Вдох, выдох. В конце концов — Мегатрон знает не больше, чем Саундвейв, и, если судить по вчерашнему разговору со связистом, даже меньше. Но это не отменяет того факта, что пока Лорд был в корпусе Бамблби, могло случиться что-нибудь неканонное, которое называет себя «Лилия», и ляпнуть то, что могло навлечь беду.       Пашка отвёз её до капитанского мостика, трансформировался, взял в манипуляторы и вошёл. Лорд Мегатрон стоял к ней спиной, а по бокам Старскрим и Саундвейв. Взгляд рубиновых окуляр виновато пересёкся с холодными зелёными глазами Оли, сикер одним взглядом передал переживание за свою… Питомицу? Подчинённую? Подругу? И крылья его опустились в отчаянии, ведь Старскрим не знал, что будет, и никак не сможет помочь. Саундвейв показал комбинацию поддерживающих смайликов, а после слово «прости», и отвернулся. Мегатрон кивнул головой и двоица вышла из главного отсека, забрав рядового tnt-34, и Князева осталась наедине с предводителем десептиконов. — Вижу, мои балбесы привязались к тебе, — произнёс Лорд, когда Оля подошла ближе. — От Старскрима это ожидаемо, он всегда был эмоционален и привязывался довольно быстро. Помню, как он оплакивал свою команду сикеров. Но ему никогда не хватало смелости, чтобы дать мне что-то кроме лепета, когда я зол, — Мегатрон оскалился, смотря вниз на рыжую макушку белковой. — До вчерашнего дня. Он позволил себе повысить на меня голос, да и в тот раз, когда я сломал тебе рёбра, он что-то кричал. Кажется, просил прекратить? — мех поднял брови, встречаясь с прищуренными глазами. — А вот Саундвейв… Я могу по когтям одной ладони пересчитать тех, кого он считал важными личностями в своём активе. — Его дани, Вы, и Ваша сестра Лирия, — подала голос девушка. — Надо же, ты уже и это знаешь. — Я тоже умею добывать информацию. Как никак, меня обучает лучший связист. — Да, я знаю, — Лорд посмотрел в даль, на чернеющее небо.       Давящая тишина, заглушаемая вентилированием систем огромного кибертронца, шум приборов, ветер, снующий по углам Немезиды, капли дождя и редкие раскаты грома. Но это всё перекрывалось сильным, гулким, отчётливым сердцебиением самой Князевой, которая пытается быть твёрдой и холодной, когда сама кипит и боится. — Удивительно, что Саундвейв прировнял нас с тобой. Жалкий, слабый белковый, и предводитель десептиконов в окулярах Саундвейва почти на одной ступени доверия. Как тебе это удалось, букашка? — Просто я умею видеть то, что сокрыто от других. И от Вас в том числе, Лорд Мегатрон, — максимально пафосно и размыто ответила Ольга. Всё таки, она хорошо научилась от Старскрима пиздабольствовать. — Знаю, мне рассказали об этом, — оскал стал шире — тот доволен ответом. — Я полагаю, белковая Прайма тоже на это способна?       Сердце пропустило самый сильный удар, и замерло от накатившейся тревоги. «Блять, Ли, чё ты ему ляпнула? Как я должна выкручиваться?! Он же видит меня насквозь! Знание Мегатрона о тебе могут всё испортить! Это опасно! Как увижу тебя, таких пиздюлей навешаю!» — Она не пользуется этим так, как я, — пытается увильнуть Ольга. — В конце концов… «Блять».       Князева запнулась, подбирая слова и инстинктивно потянулась за пачкой сигарет, но была схвачена огромной ладонью. Сигареты чуть не выпали из дрожащих ладоней, но Ольга смогла их удержать. — Говори, — Лорд поднёс белковую к своей лицевой. — Не вижу твоих палок возле окуляр. — Меня отвлекли, и я не смогла нарисовать ровные стрелки, — сложно, но Ольга старается не отрывать взгляда от бордовых, горящих опасностью окуляр. — Насчёт Ли… Для Вас не является секретом, что Ли, так же как и я, особенная. Но автоботы не десептиконы. И это ограничивает её действия. Она, как типичный автобот, боится, что её сочтут лгуньей и предательницей, поэтому не распространяется об этом. — Но Арси ведь знает? — Только об артефактах. — Саундвейв мне сказал об этом, — Мегатрон разжал кулак и Ольга вдохнула полной грудью, присев и закурив. Фантомная, ноющая боль в рёбрах обострилась особенно отчётливо. — То есть десептиконы в любом случае в выигрыше. Я видел результаты твоих действий. Похвально для примитивной органики. — Сочту за комплимент. — Это он и был. — Весьма специфичный, — в руках блеснул огонь зажигалки, а после затлела сигарета в пальцах. — Ольга, — обратился по имени Мегатрон. — Почему Старскрим? Теперь, когда есть я, я могу стать твоим хозяином. — Вынуждена отказаться, — сразу прервала это идею девушка. — Это было не предложение. — Тогда убейте меня за неподчинение.       Мегатрон гортанно захохотал, и ладонь его сотряслась. — Ты слишком наглая и грубая. Это наказуемо, знаешь ли. Не совершай те же ошибки дважды. — А то что? — Князева затянулась и с вызовом посмотрела вперёд. — Убьёте? Пораните? В первом случае потеряете ценное преимущество, во втором — на время мою дееспособность. А может быть, и лояльность. Я в любое время могу уйти к автоботам. — У тебя не раз был такой шанс, и тем не менее, ты сейчас здесь. Тебя что-то держит. — Именно. — Знаешь, что мне интересно. Там, где случаются важные моменты для десептиконов, рядом не только ты, но и Ли. Это странно, разве она не хочет победы автоботов? Зачем она пыталась спасти Скайсквейка? Я уверен, она тоже знала о его смерти от рук Бамблби и Прайма. А ты, не раз её спасала. Разве вы не враги? — А это Вас ебать не должно, — Ольга уверена, что она только подумала об этом, но по взгляду Лорда стало ясно, что она сказала это вслух. — То есть… — Ты снова мне грубишь. — Убьёте? — Нет. Я могу по-другому.       Секунды тянулись долго. Ожидая действий, Князева не заметила, как начала курить фильтр и неприятная горечь осела в горле, но проблема не в нём, а в лукавом взгляде тирана напротив. Но Лорд просто поставил девушку на пол. — Ты свободна, я понял достаточно. Когда будут видения или подсказки Праймуса, сообщай сразу же. Без моего согласия на задания с Саундвейвом не ходить. В остальном — свободна. Всё-таки, я ближе нашему связисту, и он будет докладывать о каждом твоём шаге. А на Старскрима довольно глупо полагаться, ты это знаешь и без моих советов. — Насчёт него, — Ольга сглотнула, пытаясь избавиться от неприятного привкуса. — Если для него нет поручений, могу взять его полетать? — Делай, что хочет. Но если вдруг в нём разочаруешься, а я уверен, он ещё себя покажет, я готов стать твоим хозяином. — Время покажет.       Ольга развернулась. А сама молится, чтобы не дай Бог та попала под покровительство Мегатрона.

***

      Стоило мне это сказать, как скрытые ворота в базу начинают раздвигаться. Наверно, это один из самых эпичных моментов в мультсериале, а в жизни это выглядит ещё лучше. И Лиатрис со мной согласна — малышка весело стала кричать, я б сказала, визжать и размахивать ручками, не отрывая взгляда от ворот. Признаюсь честно — никогда за всю свою жизнь не встречала настолько общительного и голосистого ребёнка. Я нянчилась со всеми десятью двоюродными и троюродными братьями и сёстрами, — кроме одного брата, которому уже давно за двадцатник — и никто из них не был настолько эмоциональным ребёнком, как Лиатрис. Однако, эта черта делает её особенной. И милой. «Но что-то мне подсказывает, Рэтчет будет меня проклинать весь этот день».       На удивление, на базе оказались все автоботы, которые, видимо, ждали нас. И как только Лиатрис их увидела, она резко замолчала, уставившись на них своими большими разноцветными глазками. — Вот мы и приехали, Лиатрис, — сказала я, осторожно выходя вместе с ней из Оптимуса. Осталось только забрать сумки, однако с малышкой в руках это будет проблематично. — Эм… О, Арси — можешь подержать немного малышку, пока я не достану сумки? — Да, конечно, — Арси, как и остальные автоботы, застыли в лёгком удивлении, с интересом уставившись на очень маленького человека. И не удивительно, они и с людьми особо не контактировали и вряд ли у них было время на изучение такого вида, как человек.       Арси присела и протянула свою руку. Сначала я думала, что Лиатрис испугается таких огромных роботов, но стоило Арси протянуть руку, как она тут же возжелала её потрогать, очень громко это объявляя. Кажется, что все здесь автоботы вздрогнули от внезапной ультразвуковой радости, особенно Рэтчет. Только я уложила малышку животиком вниз, так она тут же вцепилась за первый палец фем. Маленькая ладонь Арси кажется теперь такой большой по отношению к Лиатрис. Девочка с интересом трогает и изучает ладонь, а когда взглянула прямо в глаза Арси, закричала ещё больше, очень широко улыбаясь. Теперь она желает ещё ближе разглядеть прекрасные глаза фем, такие же необычные, как у малышки. И то, с какой материнской теплотой улыбнулась Арси заставляет моё сердце трепетать от огромного количества умиления! Только недовольный выдох медика помог спуститься с небес на землю. — Её зовут Лиатрис, — сказала я, доставая из Оптимуса пакет и сумку. — Именно с ней меня и попросили сегодня понянчиться. — Она… Такая кроха, — с таким умилением сказал Балкхед, когда Арси осторожно встала, окружив малышку другой ладонью, дабы та не упала. Здоровяк осторожно поднёс свой указательный палец к ней, так она тут же схватила её, радостно смеясь. Балкхед так дёрнулся, будто по всему его телу пробежал разряд, и похоже приятный. — Такая милая~.       Бамблби тоже что-то весело сказал, также решив протянуть свой пальчик малышке. И, господи, даже не знаю, кого счастья переполняет больше: малышку Лиатрис, которая также схватилась за палец Би, или сама Пчёлка, что на радостях размахивается дверцами, словно настоящими крылышками. Шкала мимимишности скоро превысит норму!       В этот момент, наконец-то, трансформировался Оптимус. Лиатрис тут же замолчала, взглядом пытаясь найти источник необычного звука, а когда всё же нашла, то уставилась на Оптимуса, кажется, прямо ему в глаза. Почему-то я подумала, что Лиатрис также захочет потрогать и его, однако проходит секунда, вторая… Они оба смотрят друг на друга, как статуи. Будто в гляделки играют: один смотрит своим типичным праймовским взглядом, вторая же с широко открытыми большими глазами, в которых если и можно что-то прочесть, так это удивление. От этой картины мне хочется и смеяться, и ужасаться одновременно. «Вот это да… Не такого я ожидала. И похоже, сами автоботы не знают, как на это реагировать».       Я уже было собралась придумать план знакомства этих двоих, как вдруг сам Оптимус подошёл чуть ближе к Арси и наклонился так, чтобы его лицо было на одном уровне с малышкой, на расстоянии где-то трёх метров. А затем — клянусь сердцем — его взгляд стал таким тёплым, улыбнулся хоть и уголками губ, но сколько в этой улыбке заботы. Никогда, даже в сериале не припомню, чтобы Оптимус так улыбался. Моё бешено бьющееся сердце тому подтверждение. Я готова взорваться на месте от переполняющей меня целиком и полностью милоты. — Рад с тобой познакомиться, Лиатрис. Меня зовут Оптимус Прайм, — сказал он таким бархатным, ласковым голосом, словно это он является отцом Лиатрис. Похоже, сами автоботы — даже Рэтчет — не ожидали такого от их лидера. А в этот момент мой мозг решил кончить. «ААААААА! Я не могу, это слишком мило!» — О! — громко сказала Лиатрис, вытянув свою правую ручку, похоже возжелав дотронуться до него. Но то, как она позвала его, шокировало и умильнуло меня по самую макушку. — Ооо! О! — Ли, а что это зна… Ли? — спросил Балкх, уставившись на меня, но заметив моё странное поведение, замолчал. И все тут же уставились на меня, что села прямо в центре зала на корточки и скрыла своё лицо ладонями, издавая странные, писклявые звуки. — Простите, но я не могу… Это слишком мило для меня! — сказала я сквозь свои ладони, замотав головой, дабы отогнать ненужные мысли, которые сейчас вообще не нужны. — Ничего милее я в жизни не видела! — я всё же решила выйти из своего «домика» и как юла начала ходить по кругу. — Мало того, что сама Лиатрис милая, так она ещё зовёт Оптимуса почти по имени! До этого она никогда так точно никого не звала, по крайней мере при мне я такого не слышала. А в её возрасте — это настоящее достижение! И это… ЭТО ТАК МИЛО! — Похоже, у кого-то едет крыша, — прокомментировал Рэтчет, который единственный среди всех сейчас является настоящим чёрствым сухариком.       А Лиатрис всё усердней желает потрогать Оптимуса, настолько, что готова выползти из руки Арси, но та уверенно держит. — Оооо~! — теперь её голос стал требовательный и местами капризный. Что ж, я могу её понять. Ну и конечно, все уставились на меня в немом вопросе. Особенно Оптимус, который, хоть и выражает спокойствие, но явно спрашивает меня, правда ли он может её взять. Всё-таки, такая малышка в его руках будет прям настоящей крохой, хрупкой и беззащитной. — Оптимус, возьми Лиатрис, — уверенно сказала я, немного успокоившись. — Она вряд ли успокоится, пока не получит своего. К тому же, я знаю, что она будет в надёжных руках, — и я не смогла сдержать улыбку, потому что говорю чистейшую правду.       На секунду глаза Оптимуса стали больше от удивления, а потом он и меня одарил своей тёплой улыбкой, словно тем самым благодаря за комплимент. «Ну всё — я сейчас точно отключусь. А я не могу! В такой важный момент я должна держать себя в руках, иначе пропущу всё самое интересное!»       Он протянул свою правую ладонь и Арси осторожно, я б сказала, деликатно перенесла малышку на его ладонь. Та тут же обрадовалась, высказывая все свои эмоции. — Оооп~! Оооопооп! — И неужели все дети такие? — раздражённо спросил Рэтчет, уставившись на меня. Я решила наконец-то подняться на третий этаж к дивану, чтобы положить туда вещи, пока Лиатрис там развлекается. — К счастью для тебя, дети, как и взрослые люди, бывают разные, — ответила я, подойдя к перилам. Малышка всё также эмоционально «разговаривает» с Оптимусом, который — между прочим! — не перестаёт улыбаться. — Это просто у нас особенное чудо. — У неё глаза разного цвета, никогда ничего подобного не видела, — сказала вдруг Арси и взглянула на меня. — Это нормально? — Это называется гетерохромия, — ответила я, задумавшись, как бы понятнее объяснить автоботам, да и самой вспомнить понятие. — Гетерохромия — это разный цвет радужной оболочки у левого и правого глаза или же неоднородная окраска участков радужки у одного из них. То есть, гетерохромия может быть полной и неполной. У Лиатрис же она полная. Вообще, гетерохромия не опасна для людей, если она врождённая, а не полученная из-за серьёзной травмы. Это происходит, если в организме не хватает определённого пигмента. Скажем так — это довольно редкая аномалия среди людей, но гетерохромия также может быть и у животных. — Ого, — коротко и ясно дал понять за всех Балкхед. — А из-за этого как-то меняется зрение? — Нет, цвет глаз никак не влияет на зрение и видимость. Просто малышка переняла особенность своей мамы, вот и всё, — я улыбнулась, снова взглянув на довольного ребёнка, которая явно не собирается в ближайшее время слезать с ладони Оптимуса. — Люди — удивительные существа, — вдруг сказал он, подойдя ко мне и протягивая ладонь с малышкой, тем самым говоря, чтобы я забрала её. Всё же, вечно она не сможет сидеть на ладони Оптимуса, как бы ей не хотелось. — И это делает вас особенными. — Да ладно уж… — я смутилась от таких слов, даже если он говорил про всё человечество.

***

      После диалога с Мегатроном, Ольга пребывает в панике. Для Князевой, как человека, который никогда не любил врать, скрывать правду, свои эмоции и чувства — было истинной пыткой сидеть на ладони Лорда и пытаться запрятать всё в себя, слушая неприкрытые угрозы. Девушка и так делает это постоянно, и это давит на неё. И комок в горле, что во время беседы покрылся слезами, гарью сигарет и животным ужасом, сейчас неистово хочет выбраться наружу. Ольга больше так не может.       Саундвейв показал знак вопроса на визоре и сочувствующий смайлик, но это было проигнорировано — Князевой безмерно больно от осознания, что связист винит в истерическом состоянии человека себя, но сама она сейчас безутешна и истощена до предела, и у девушки просто нет сил на поддержку десептикона. Она сама нуждается в помощи. В поддержке.       Ольга потянулась руками к Старскриму и не шевелящимся языком осилила произнести сухое «на верх», и без вопросов, сикер направился на верхнюю палубу.       А Саундвейв, с щемящей Искрой и смешанными чувствами остался позади.       Гремит гром, молнии сверкают как в не себя, будто разгневанный Тор ни спускал гнев свой на землю, в попытке испепелить всех до тла. Громадные, холодные капли осеннего дождя бьют по лицу и лицевой, не прекращая, царапая и причиняя боль.       Под раскат грома Ольга издала нечеловеческий, животный, полный отчаяния, страха и горечи рёв, что перетёк в рыдания, заглушаемые буйством леденящей душу и Искру погоды. Старскрим с жалостью смотрел на свою… Питомицу? Подопечную? Подругу? Подчинённую? И не знает, как помочь. Он не эмпатичный, не чуток, ведь не разбирался даже в себе, что уж о других, но ясно понимает, что должен что-то делать. Но Старскрим просто не знает. Его этому не учили, а даже если и пытались — он давно забыл.       Ольга опустилась на колени, всё ещё находясь на ладони сикера и бьёт кулаками по металлу до крови, с такой силой, под действием адреналина, что не ощущает боли от ссадин, а кровь, стекающая с костяшек, смывается дождём. Волосы прилипли к лицу, тушь растеклась, а истерика, в такт танцу дьявольской погоды, не желает утихать.       Столько невыплаканных слёз, страхов за себя и за других, одиночество, безрадужные размышления изливаются сейчас здесь, наверху корабля десептиконов, наполненном тиранами, нарциссами, пешками. Но кое-что неизменно — каждый на этом корабле ранен. Изрезан внутри лезвиями войны, в которой каждый здесь потерял смысл и просто привык жить, зная, что над ними занесён молот, который в любой момент ударит их по голове. Но Ольга не привыкла. Ей некомфортно. Небезопасно.       Девушка обмякла, хватая себя руками за плечи. За что ей это? Она это заслужила? Зачем ей чужая война? Зачем она ввязалась в это? Зачем взяла ответственность за психологическое состояние других, когда не в силах помочь даже себе? — Оля, — сикер сглотнул, пытаясь подобрать слова, суть которых сам не может понять. Он разучился морали и этике, сам является убийцей и истеричкой, не отдавая себе отчёт в своих поступках, просто пытаясь выжить. — Эй, Оля? — Звездулькин, прости меня, пожалуйста. Я всех подвела. Я совершаю слишком много ошибок, — надрывистый, но уже охрипший голос еда слышен из-за буйства стихии, но мех напряг все свои аудиосенсоры, внимая каждому слову. — Я не должна была. Я слишком самонадеянна.       Старскрим понимает, что не может ни чем помочь. — Ольга, не говори так. Если тебе тяжело… Я могу попробовать связаться с автоботами и ты будешь с ними. Тебе там будет легче. Автоботы… Не мы. Они умеют поддерживать и знают, что говорить, когда другому плохо. Здесь все сплошь эгоисты, тебе нечего здесь делать. — Я не могу просто взять и уйти. Не после всего. Нужно идти до конца, даже если не вижу в этом смысла. В конце концов, я знаю, что всё кончится, вопрос — в чью пользу. Будущее меняется. — Автоботы… Они помогут тебе. — Я не предам свою сторону. И тебя. И Саундвейва.       Искра внутри вспыхнула. — Ты сама знаешь, что мы этого не достойны. — Да мне похуй! Я могу помочь и я сделаю! Даже в упадок себе! Это единственное, что я сейчас вижу своей целью, своим смыслом. — Ольга, — сикер поднёс горющую девушку к своей лицевой. Рубиновая оптика полностью расстеряна. — Как-то ты сказала, что если не выпускать эмоции, они будут взрываться. Как сейчас. Это, пожалуй, единственное, в чём я могу тебя понять. Но я не могу понять твоего настроения, даже если всё будет перед моими окулярами. Пообещай мне, что ты будешь делиться со мной всем, как и я с тобой? Я знаю, мне не стоит доверять, но всё же… Я люблю тебя, подруга.       Сикер. Впервые. Сказал. Это.       Сам.       Это именно то, чего так отчаянно желала поломанная Князева. Кого-то рядом. — Я не хочу быть тебе хозяином. Я уже предложил и буду готов отпустить тебя, когда это будет нужно. — Но тебе тогда сильно достанется. Возможно, тебя даже убьют. — За весь мой актив, это будет единственная достойная причина отправиться в колодец Искр. Условились? — Угу… — слабая, изнемождённая, но искрянняя улыбка благодарности и теплоты засияла на лице, под свет сверкающих молний.       Сикер взлетел в небо. А Ольга сидит внутри, когда вокруг всё ещё гремит гром, но душа, пусть сейчас на время, смогла утешиться.

***

      Когда же я взяла малышку на руки, та сразу же начала возмущаться, почему это её забрали с такой интересной и красивой ладони Оптимуса. Рэтчет от таких громких высказываний аж зажмурился. — Да хватит уже кричать! — он всё-таки не выдержал и сказал это чуть ли не впритык к нам.       И вдруг стало резко тихо. Слишком тихо. Я взглянула на малышку, которая удивлённо уставилась на нашего медика, а тот продолжает сверлить нас взглядом, да таким, будто сейчас врежет. Проходит ещё пару напряжённых секунд, а затем… Лёгкое хныканье раздаётся на всю базу, с каждой секундой превращаясь в настоящий плач. Вот тут уже дело попахивает жареным. — Ну молодец, Рэтчет! Накричал на ребёнка, — недовольно сказала я и стала успокаивать Лиатрис, слегка покачивая её. — Ну-ну, тихо, тихо. Злой дядя Рэтчет обидел тебя, да? — Я?! — возмутился он снова, но тут же замолчал, когда Лиатрис заплакала с большей силой и когда не только я, но и остальные автоботы взглянули на него недовольно. Похоже, он аж опешил от такого. — Ну, может я и переборщил… — Переборщил, а ребёнок теперь не может успокоиться, — я задумалась, как бы всё уладить, пока в голову не пришла гениальная идея. — Рэтчет — живо подставляй свою ладонь. — Что? Зачем? — Живо подставь свою ладонь, или я прокляну тебя на коми языке на все оставшиеся жизни! — сквозь зубы протараторила я, стараясь не повышать голос.       Рэтчет спорить дальше не стал и протянул свою левую руку. Я аккуратно уложила на неё Лиатрис, на спину и ногами к Рэтчету специально, чтобы она могла его видеть. — А теперь — дуй на неё, но очень слабо, будто здесь гуляет лёгкий ветерок, — сказала я в приказном тоне.       Рэтчета вся эта ситуация и удивляет, и раздражает, и смущает одновременно, однако протестовать не стал. Он поднёс Лиатрис чуть ближе к себе и начал дуть, очень слабо. Со стороны это кажется странным, отчего Рэтчет и смутился, однако спустя несколько секунд Лиатрис начала успокаиваться. Похоже все, особенно сам медик, удивились этому. Спустя ещё несколько секунд малышка окончательно утихла, однако личико успело знатно так покраснеть от многочисленных слёз. «Фух… И правда получилось. Надеюсь, что подобное больше никогда не случится». — Успокоилась, — прервал тишину Балкхед, удивляясь происходящему. — Откуда ты знала, что это поможет? — Лилиан мне объяснила, что есть три вещи, которые успокаивают Лиатрис: любимая игрушка, дуть ей в лицо и колыбельная, — ответила я, вздохнув с облегчением. — Тебе повезло, Рэтчет, что мы смогли быстро её успокоить. — Прости, я… Виноват, — неловко сказал он, отводя взгляд. Ну прям милашка. — Ты лучше не мне это говори, а Лиатрис.       Рэтчет взглянул на малышку, которая как-то слишком тихо лежит на его ладони, но по её мокрому и розовому лицу не скажешь, что она радуется. Мне кажется, что за всю свою долгую жизнь Рэтчет никогда не испытывал за эти несколько секунд такой огромный спектр эмоций. Даже показалось, что у него дым пошёл из аудиосенсоров. — Прости… Лиатрис, — и в итоге он смог сказать, хоть это и походило на детское бурчание. А смутился то как~. «Блин, я так хочу сфоткать этот момент, да боюсь, что мне потом очень сильно достанется от медика».       На удивление, малышка полностью успокоилась и даже стала тянуть ручки к лицу Рэтчета. Сам медик удивился не меньше и, конечно же, взглянул на меня в немом вопросе. — Что? Ну хочет ребёнок познакомиться с тобой поближе. Ну дай ей свой палец, чтобы поздороваться, заодно и представься как следует, — ответила я, стараясь не смеяться от всей этой картины. Особенно забавно, что за ним наблюдают абсолютно все автоботы, будто видят перед собой появление чего-то нового. Ну да, когда они ещё успеют увидеть такого дока? «Скажу слово Уилджека раньше положенного — Рэтчет такое солнышко~».       Что ж, Рэтчет послушно сделал то, что я сказала. Стоило Лиатрис схватить его большой палец, как она снова стала радостно смеяться и улыбаться, но в этот раз тише обычного. И какое же случилось чудо, когда сам Рэтчет в этот момент улыбнулся такой тёплой и лучезарной улыбкой, одна из этих лучей пронзило моё сердце, которое в скором времени не выдержит всей этой ламповой и милой атмосферы на базе. «Похоже, я сегодня умру от передозировки мимимишности и любви». — Меня зовут Рэтчет. Я врач, — представился он, всё также не переставая улыбаться. —…Леплеп!       Секунда — и на весь зал раздался прыснутый смешок, который я не смогла сдержать, а затем вовсе дала волю смеху. В добавок ко мне присоединилась довольная собой Лиатрис, которая продолжает говорить это слово, ну, по крайней мере пытается много раз повторить. Улыбка моментально покинула Рэтчета, вместо этого он удивился, а потом возмутился, при этом мило смущаясь. Он явно хочет что-то сказать в своём стиле, но не может, пока малышка рядом. Краем глаза я заметила, как автоботы отвернулись, также пытаясь сдержать смешок. Только Оптимус не скрывает своей лёгкой улыбки. — Ну-ну, не кипяшуй, Рэтчет, — немного успокоившись, сказала я. Я прям чувствую, как моё лицо пылает от долгого смеха. — Между прочим, малышка тебя по имени звала, просто ещё не может правильно выговаривать буквы. Оптимуса она зовёт «Оп», а тебя «Леплеп». Между прочим — это уже рекорд! Целых два слова! Малышка та растёт не по дням, а по часам!       Тот лишь фыркнул и протянул мне ладонь с этим неугомонным бутончиком, дабы я её забрала. Главное, что она успокоилась и всё закончилось хорошо. По крайней мере теперь Рэтчет не выглядит таким ворчливым и будет осторожнее общаться, пока Лиатрис рядом.       Остальные автоботы также возжелали узнать, как их будет звать малышка. Каждый из них представился и каждому, на удивление, Лиатрис смогла дать своё имя: «Бах», «Иуиу» и «Си». Думаю, не трудно догадаться, кому эти имена принадлежат. Что мы имеем в итоге: Оп, Леплеп, Бах, Иуиу, Си. Прям музыкальные имена у нас получились.

***

      Полёт закончился только тогда, когда погода стихла. Сикер пошёл вниз, а Ольга уже смеялась и травила байки. Тот рад, что небольшой полёт помог ей развеется и та, наконец, впервые за последние два дня снова пришла в себя. В своё привычное, пассивно-агрессивное, едко-колючее насмешливое состояние.       Эйрахнида шла с туалетной комнаты — после очередного задания она отполировала корпус и приняла ванну. Она увидела впереди идущих Старскрима и Ольгу, что смеялись над какой-то ситуацией и активно превращали её в анекдот, добавляя придуманные ситуации и шутки. За ними идёт мокрый след, с крыльев и шеврона трансформера падают капли мороси, а девушка во влажной одежде, со слипшимися волосами и растёкшейся тушью что-то громко рассказывает и активно жестикулирует. Но выглядит она радостно. Только вот царапины на руках не скрылись от внимательной фасеточной оптики. — Я вижу, беседа с Мегатроном была продуктивной, — глумливо подметила десептиконка, склонившись к Князевой. — Даже слишком, — та коготком аккуратно тронула руки. Ольга сощурилась. — Оставь её в покое, — оскалился Старскрим, отводя ладонь к грудному сегменту.       Эйрахнида хмыкнула и выпрямилась. — Знакомая картина. Жаль, что белковые тела нельзя отполировать, в отличие от наших, — вкрадчивым голосом сказала паучиха и слабо улыбнувшись, пошагала в сторону своего отсека. — Спасибо, — искренне поблагодарила Ольга, не ожидав чего-то подобного от Эйрахниды. — Всегда пожалуйста, — через плечо бросила паучиха, уходя дальше по коридору. — Оля, я ничего не понял. За что ты её поблагодарила? Она буквально назвала твою органическую оболочку примитивной. Не то, чтобы я с этим не согласен, просто… Ну… — Это был вумен момент, — хихикнула Князева. — Она сказала мне быть аккуратнее, ведь я очень хрупкая, в отличие от неё. Но меня напрягла фраза «выглядит знакомо»… Эйра слишком хитрая и внимательная, и зная мою торпедность, она по-любому произнесла это специально, зная, что я обращу внимание. Она хочет, чтобы я с ней заговорила! Сама! — Праймусе всемогущий, как ты это расшифровала… — Забыл — я ведьма, Ванга, прорицательница, в конце концов русская женщина! А вообще, ты абсолютный безэмпат, тебе сто пятьсот намёков дай, ты всё равно не поймёшь ничего, пока в лоб не скажут. — Я знаю, поэтому мы и условились — разговаривать, — тепло улыбнулся Старскрим.       После они пришли в его отсек и мех оставил девушку там, пока сам направился на сушку. Ольга приняла, наконец, нормальный горячий душ, привела себя в порядок и, наконец, нарисовала нормальные стрелки, дополнив образ стразами и матовой помадой. Девушка даже не представляла, насколько сильно замёрзла, пока не обожглась струями горячей воды. Она посмотрела на слив — а ведь это всё утилизировать вехиконам… Князева успела отмахнуться от этой странной мысли, как за ней следом пришла другая — Ольга вдруг осознала, что в последнее время совершенно не обращала внимание на своё физическое состояние. Ей холодно — не чувствует, озноб — не чувствует, боль в руках — пока она на них не посмотрела, не ощутила. Тоже самое и с эмоциональным состоянием. Это убийственное комбо говорит о некоторых проблемах, Ольга выдохнула и прислушалась к себе.       Ничего.       Но это сейчас ничего, а стоит появиться хоть одному триггеру, как истерика уже подкрадывается со спины, желая воткнуть нож в самый неподходящий момент. Ольга ещё раз обрадовалась тому, что её опекун, и сейчас, судя по всему, по совместительству и лучший друг в этом гадюшнике, является таким же идиотом, как она сама, поэтому не осуждает её за излишнюю эмоциональность. Будь вместо него Нокаут, какие бы тёплые чувства она к нему не питала, та уверена, что медик не стал бы слушать жалобы на жизнь и просто бы запер её где-нибудь одну, пока бы та не успокоилась. Не похоже, чтобы он смог бы нянчиться с чужими проблемами. У Саундвейва с восприятием своих эмоций и чувств ещё хуже чем у Старскрима, он конечно может выслушать, но советы его абсолютно нездоровые: «нет места эмоциям», или «твоя забота о других нерациональна». А сам-то… По себе судит, чёрт безликий, и работы у Ольги было действительно много. Брейкдаун — от него стоит ожидать чистого игнорирования, как и от Скайсквейка. Про Мегатрона даже страшно думать — Ольга бы плакала, а он бы смеялся. От одной только этой картины в голове по телу пробежал табун мурашек.       И тут Ольга вспомнила, что у Старскрима была некоторая попытка в сольную карьеру, и он чуть не присоединился к автоботам. Что без него будет делать Князева? Неужели на этот короткий промежуток времени она будет под полным контролем Мегатрона?       Князева ударила себя по щеке и выбежала из отсека, где Пашка, предупреждённый заранее, уже ждёт человека. Судя по царапинам, он только что вернулся с разработки шахт со Скайсквейком. — Эта горделивая плесень может вообще свои когти под контролем держать, нет? — осматривая дверцу, ворчит на того девушка. — Не ровня своему младшему брату! Может и не надо было его спасать, толку от него вообще нет никакого. Ходит только, пальцы веером, сопли пузырём, и на слабых самоутверждается! — Ольга, но ты же мне сама объясняла, почему так, — смущённый тем, что за него переживали, Пашка двинул зеркалом. — Бывшие рабы не хотят свободы, они хотят рабов себе. — Я даже не помню, когда я успела тебе это сказать, — ухмыльнулась Князева и села внутрь. — Что-то все в последнее время взялись меня цитировать, — явно довольная этим, та засмеялась. — Кати к нашей прекрасной фемочке, у меня есть замечательная идея. Это будет самый тупой и гениальный одновременно коварный план. Я бы сказала, заговор против нашего безудержного ержана. — Мне стоит бояться? — опасливо спросил Пашка, завуалированно спросив, достанется ли ему от одного из лейтенантов Мегатрона и от него самого. — Абсолютно нет.       Двоица припарковалась возле отсека паучихи и та тут же открыла двери, встречая Ольгу с довольной ухмылочкой. Всё ещё странно видиться друг с другом после того, как между ними недавно случился небольшой конфликт, но тут все со всеми ругаются, это же десептиконы. Да и у Князевой почти со всеми здесь разногласия. — Ты задержалась, — фем впустила девушку внутрь, закрывая дверь и оставляя Пашку охранять отсек. — Знаешь, перед тем как вернуться в отсек после задания я выходила на верхнюю палубу. Люблю дождь и мрак. — Я тоже, — сощурилась Оля, не совсем понимая, к чему клонит паучиха. — Во время ливня не видно слёз. — И омывателя, — Эйра всё так же улыбается. А после она показала предплечьевой сегмент манипулятора, что сейчас идеально отполирован. — У меня очень острые когти. — А на Немезиде очень качественные полироли, — теперь Ольга окончательно поняла, что десептиконка имела в виду. — Мило, что ты сама решила поговорить об этом, но зачем? — По какой-то причине тебе доверяет верхушка нашей фракции. Глава разведки — Саундвейв, правый манипулятор и зам — Старскрим, и даже сам Лорд до сих пор не убил тебя. Мне известно, что эти двое защищали тебя, когда Мегатрон чуть не лишил тебя Искры… Ну или что там у вас. И мне стало любопытно, откуда у них такое отношение? Ведь по началу мне казалось, что ты просто надоедливый скраплет, который суёт свой ольфактосенсер куда не надо. Но, ты каким-то образом заставляешь их меняться. Как тебе это удаётся? Прошло очень мало времени для белковых, не говоря уже для кибертронцев. — Сколько бы лет и веков личность не жила в мире, — максимально обобщила Князева. — Если правильно с ним разговаривать, можно изменить. Некоторых просто нужно выслушать. Это, кстати, один из механизмов психотерапии для лечения. Ну, врачи для головы или процессора. Я интересовалась у Нокаута, была ли у трансформеров такая область медицинских знаний, но он сказал, что нет. Как выяснилось, у вас даже медицина намного проще, по сравнению с человеческой. — Вы, белковые, слабы, а потому и снабжены намного большими защитно-приспособительными штуками для выживания. Нам столько просто не нужно. А то, что нужно — мы просто можем встроить. Но я не услышала ответа на свой вопрос. — Так как та война, что идёт между вами сейчас первая, — Ольга сглотнула. — До неё медицина не имела настолько обширных знаний. Безусловно, вы знали строение своего корпуса, разбирались во всём, но… Вы подходили к изучению самих себя исключительно как механизмов, а потому нейропсихологию просто не изучали, ведь вы, по сути, просто разумные искусственные интеллекты. У вас не было горестей, вы не умирали, ведь для вас просто не существует естественной смерти, а значит и не было каких-либо травм. А даже если и были, это просто не изучали. До войны кроме самоубийства, убийства и сумасшествия, а также опасности кислоты, перегрева или переохлаждения, замыкания просто не существовало. Все медицинские знания были сплошь теоретическими, либо, — Князева вздохнула и прокашлялась. — Либо испытывались на выходцах из трущоб, что, собственно, тоже было незаконно у вас и считалось дикостью даже для иаконцев. — Но не всех, — Эйрахнида скрестила руки. — Именно поэтому весь рассвет медицины произошёл во время первого этапа гражданской войны, ещё до уничтожения ядра Кибертрона. Тогда ставилось большое количество экспериментов на пленных и вы продвинулись. Это не что-то из ряда вон выходящее — во время Второй Мировой Войны нацистскими врачами было многое открыто, и этим пользуются по сей день. Люди этим не гордятся, но те же знания про переохлаждение организма были весьма ценные. Но! — Всё ещё не понимаю, к чему мне этот человеческий Ликбез. — Вас создал Праймус и его Тринадцать учеников — Праймов. У вас стартовый набор для выживания был огромен и вы просто не двигались дальше, считая, что вы совершенные. Собственно, это я к тому, что все артефакты и выдающиеся знания были сделаны древними. Вы просто пользовались. Но так как вас создали как совершенное общество, вам просто не дали базовых знаний о том, что происходит в ваших процессорах во время каких-либо трагичных ситуаций, ведь таковых просто не планировалось! В «Завете», в книге, в которой описывается история Праймов и их битва с Юникроном, описывается, что он посеял в них некоторые семена тьмы, которые потом проросли в них, и те вскоре стали ругаться и превратились не в высших созданий, а в обычных личностей с огромным количеством негативных качеств, которых они сами боялись, ведь в них это просто не заложили! Никто не рассматривает тот факт, что в этой книге описано далеко не всё, но что-то мне подсказывает, что во время битвы между Тринадцатью и Юникроном состоялся какой-то диалог, который сильно повлиял на них! Я не думаю, что он каждого их них заразил своей кровью, аки тьмой. — Так, ну и? — Никто не думает о том, насколько было аморально воспитание Праймуса! Он буквально создал Тринадцать жизней, только ради того, чтобы они убили Юникрона! Они были созданы ради убийства своего собственного дяди! Разве для любой психики это не травма? — Давай ближе к делу. — Праймус любил Первых, так как они были больше на него похожи. А последних — особенно Мегатронуса, не очень, так как они задавали слишком много вопросов. На которые не было ответов, потому что для совершенных созданий не нужны психологи! А те уже не были таковыми! — То есть ты хочешь сказать, что можешь найти подход к любому и помочь, просто потому, что знаешь, как слушать и что говорить? — Угу. — Если бы было всё так просто, то мы все были бы счастливы. — Отнюдь. Имея язык или глоссу, мы почти не разговариваем о том, что нас волнует. Потерянному всегда важно, чтобы его выслушали. Чтобы поняли и приняли, — Эйрахнида смотрела, не отрывая взгляда, о чём-то размышляя. — И я та, которая, Киберджисе и святая фем Мария, готова выслушать на этом корабле каждого, кому это нужно. — Я… Буду иметь это в виду, — Эйра отвернулась. — Смотри, чтобы твоя помощь нам не обернулась во вред себе. — Да плевать. Кстати, насчёт помощи… — Ольга поганенько захихикала, крайне скверно потирая ладошки. — У меня есть гениальная идея, как отомстить Скайсквейку. — Я в деле.

***

      И так прошло несколько весёлых и спокойных часов. Всё это время малышка всячески веселилась с автоботами — напарники главной троицы уж очень захотели побольше провести время с маленьким бутончиком, вообще получше понять людей. Да и самой Лиатрис очень нравилось веселиться с этими ребятами. Так что я, в роли временной мамы, просто наблюдала за ними и делала очень много фотографий. Эта малышка стала центром обожания, веселья и успокоения для всех, даже для Рэтчета. Кажется, будто база заиграла новыми красками. И мне самой становится так приятно на душе, понимая, что все здесь счастливы. Конечно я не знаю прошлое автоботов, но понимаю, что война за такое долгое время ожесточило и ранило их Искры, а это крохотное чудо сейчас помогает им хоть немного излечить их старые раны. Я даже посмею сказать, что Лиатрис для них как антистресс. К сожалению, Оптимус решил провести это время в своём отсеке, чтобы немного отдохнуть. Оказывается он был на ночном патрулировании и несмотря на это согласился отвести меня к Лилиан, поэтому, он заслужил небольшой отдых.       Но в какой-то момент автоботам пора было поехать за детьми и поэтому вернули ребёнка обратно ко мне. Малышка явно расстроилась и не понимает, почему её новые дяди и тётя уехали. — Не расстраивайся, Лиатрис. Балкхед, Би и Арси скоро вернутся и привезут тебе новых няничек, — ласково сказала я, поудобнее взяв её на руки, так, чтобы она могла видеть всё вокруг.       В ответ она лишь недовольно промычала, миленько надувая губки и хмуря свои маленькие бровки. Я лишь умильнулась от такого грозного взгляда. — Ты смотри, Рэтчет, она ворчит также, как ты, — сказала я, подойдя ближе к перилам. Малышка вдруг взглянула на терминал, с интересом пытаясь понять, что же такого делает наш медик. — Очень смешно, — сказал он не отвлекаясь от работы, но открытый сарказм Рэтчета забавляет меня даже больше. — Не забывай, Лирия, что я… — Прости?.. — на секунду я подумала, что мне послышалось, но судя по застывшему в смятении лицу дока я поняла, что мне не показалось. — Нет… Ничего, — спустя несколько секунд раздумий сказал он, снова вернувшись к работе. Но по печальным глазам вижу, что в этот момент он вспомнил ту, чьё имя я уже слышала. «Так значит, Рэтчет тоже был знаком с Лирией? Хотя, если он и Оптимус дружат очень давно, то это не удивительно. Может… Может быть, Рэтчет мне всё расскажет?»       Наступила неловкая тишина. Даже малышка Лиатрис спокойно сидит на моих руках, сжимая подол своего платьишка, словно понимая, что сейчас не время для веселья. Теперь я всё больше и больше понимаю, что эта девочка и впрямь смышлёная, либо она умеет чувствовать ауру людей и окружающую атмосферу. Возможно будет некрасиво расспрашивать о дорогом для Оптимуса боте без его разрешения, однако меня много раз терзали различные мысли по поводу Лирии, да и вообще о прошлом Оптимуса. А так я смогу узнать настоящую правду и смогу ещё лучше понять его чувства. Понять, что он думает обо мне. — Эй, Рэтчет… — он на секунду замер, словно догадывался, что я затрону эту тему. — Кто такая Лирия Беати? — Что? Откуда ты… — он шокировано взглянул на меня, но потом тяжко выдохнул, всё поняв. — Значит, Оптимус тебе рассказал о ней. — Несколько дней назад он вдруг сказал, что я очень похожа на его давнюю подругу, — ответила я. И снова в горле застрял такой маленький, но неприятный липкий комочек. — Но… Почему то мне кажется, что она была ему гораздо больше, чем просто подруга. Я понимаю, что, возможно лезу не в своё дело, но я просто хочу понять — понять чувства Оптимуса, ещё больше сблизиться с ним. Хочу понять его, чтобы помочь в трудную минуту, быть его опорой. Конечно я могу спросить у него лично, но не хочу лишний раз причинять ему боль, снова вскрывать старые раны…       Рэтчет в смятении, и его можно понять. И я уверена, что он сам не желает ворошить прошлое. — Леплеп! — внезапно воскликнула Лиатрис, яростно протягивая руки к медику, отчего я слегка удивилась такому внезапному желанию малышки.       Сам Рэтчет удивился, но потом тепло улыбнулся, отчего-то усмехнувшись. Ничего не говоря он протянул ладонь, чтобы взять этот маленький бутончик и я вручила ему малышку, всё ещё пребывая в ожидании и лёгком замешательстве. Это так… Странно. Это может прозвучать, как настоящая чушь, но мне кажется, что Лиатрис специально попросилась к Рэтчету, чтобы того подбодрить и утешить. Со стороны выглядит так, будто она захотела поиграться с ним, лежит и весело улыбается. А может всё так и есть и я излишне накручиваю. Но что бы это не значило, главное то, что сам Рэтчет улыбается. — Да, ты права, — сказал вдруг Рэтчет, всё также продолжая смотреть на Лиатрис. — Я не могу рассказать тебе подробно, всю историю лучше узнать лично от Оптимуса. Но часть я тебе скажу, — я затаила дыхание, внимательно смотря на печальные глаза медика. — Лирия Беати была самой прекрасной фемкой из всех, которых знал. Самая чистая и невинная Искра, настоящий луч света в те неспокойные времена. Она была мне дорогой подругой, а для Оптимуса — прекрасной возлюбленной. Они оба любили друг друга, и казалось, что так будет всегда. Но настали смутные времена… Которые привели к тому, что Лирия умерла прямо на глазах друга. Именно с того момента его Искра закрылась, а спустя много лет в нём образовалась пустота, которая, к сожалению, даже я не в силах излечить.       Почему-то в этот момент я стала представлять себе тот страшный момент в жизни Оптимуса — тогда ещё Ориона Пакса. Хоть я не знаю всех подробностей, но видеть, как твоя любовь, твоя опора, твоя вторая половинка умирает прямо у тебя на глазах… Это невыносимо. Для Оптимуса это сравнимо смерти, нет, даже хуже смерти. И тут появилась я, та, кто так похожа на его потерянную возлюбленную. Я своим появлением заставила снова вспомнить ту боль, муки и страдания, что он тогда испытывал… — Ли? Ты чего? — А? — я коснулась руками своего лица. Пальцы моментально намокли от горьких и печальных слёз. — Прости, я… — я тут же стала их вытирать. — Я просто представила, что всё это время чувствовал Оптимус и… Мне так жаль. Терять кого-то близкого и любимого, это так ужасно. Хотела понять его чувства, но поняла, что моё появление заставило его вспомнить прошлое и в итоге, каждый день я причиняю ему моральную боль… — Эй-эй, ты что, с дуба рухнула? — Рэтчет отчего-то занервничал, а затем, он резко взял меня в правую руку, чтобы наши лица были на одном уровне, так как на левой всё ещё лежит малышка Лиатрис, которая замолчала, стоило мне заплакать. — Послушай. То, что было в прошлом, осталось там. Я не отрицаю того факта, что ему больно вспоминать прожитое, но ни Оптимус, ни я, ни остальные члены команды не оплакиваем это, потому что понимаем, что каждый в этой войне потерял кого-то. Вместо того, чтобы зацикливаться на прошлом, мы должны двигаться дальше, ради общей цели, к которой мы все стремимся, — серьёзность и важность этих слов почему-то помогли мне немного успокоиться. — К тому же, разве по Оптимусу видно, что ему тяжело находиться рядом с тобой? — Нет… — как-то неуверенно ответила я. — То, что ты похожа на Лирию, не значит, что ты ею являешься. И дело даже не в том, что ты человек. Ты такая же добрая, ласковая, заботливая, и всегда готова помочь. Но у вас также полно различий. По сравнению с Лирией, ты — само спокойствие, — от такого заявление я, малость, опешила. — Хоть ты местами и бываешь неугомонной, но Лирия же была настоящей занозой в бампере, за которой вечно нужна была слежка! Наверно, она была даже хуже Мико — не могла сидеть на месте и всё время куда-то убегала, желая увидеть и узнать всё вокруг! Её любознательность иногда доставляла нам проблемы, из которых иногда мне приходилось её вытаскивать! Это просто… Ужас! Но, даже в этом есть свой плюс — если бы не её любопытство, то вероятно, она с нами никогда бы и не познакомилась.       То, с какой теплотой во взгляде и в словах, которые говорил Рэтчет, даже не смотря на то, что в них были нотки недовольства, вдруг успокоили меня. Я даже рассмеялась, не знаю, из-за чего. Но возможно именно этого дорогой медик и добивался — его довольная улыбка выдаёт. Однако, слова Рэтчета правдивы. Я — не Лирия. Да, может наши характеры похожи, но Оптимус со мной общается не из-за этого. Он общается именно со мной — с Лилией. «Какая же я всё-таки дура… И как вообще можно было о таком подумать?» — Спасибо тебе, Рэтчет, — улыбнулась я, когда он решил поставить обратно на ноги, заодно отдать мне малышку. — И тебе спасибо, Лиатрис. — Ляяяя~! — она отчего-то заулыбалась и потянула свои ручки, дабы обнять за шею. Не знаю, хочет она меня так утешить, или просто так захотела, но мне от этого стало ещё приятней в груди. — Я же врач, моя работа заботится о всех, — с ноткой гордости сказал он, слегка задрав голову. Какой же он всё-таки скромный. — И как врач, я советую тебе больше общаться с Оптимусом. — Почему? — я снова удивилась. Уже второй, нет — даже Рэтчет говорит мне, чтобы я общалась с Оптимусом. — Скажем так, Искра Оптимуса излечивается, находясь рядом с тобой, даже если он этого пока не осознаёт. Да и, ты сама рядом с ним становишься гораздо счастливее, — и тот развернулся к терминалу, наверняка специально, чтобы не смотреть на меня. И не зря, потому что его высказывание меня реально шокировало и смутило одновременно, потому рада, что он на меня не смотрит. — Что… Что ты имеешь в виду? — осторожно спросила я. — Если честно, вы оба те ещё потерянные. Я, конечно, не знаю всей твоей жизни, но не раз наблюдал на тебе такой же пустой, потерянный и одинокий взгляд, как у Оптимуса. Вы двое словно две разбившиеся половинки, что потеряли свою цельность. Но внезапно, судьба вас свела друг с другом. — Рэтчет… Ты, случаем, не перечитал земной романтики?       Странная ухмылка на его лице ничуть меня не успокоило. Однако… Рэтчет снова прав. По большей части. Всё-таки, моё прошло не такое трагичное, как у Оптимуса. Скорее… Мне просто не хватает тех самых чувств, которые я очень хочу испытывать по отношению к любимому. Но я боюсь, что эти чувства могу быть не взаимные…

***

      После подготовки шикарного плана мести, который Эйра, на удивление, поддержала слишком охотно, девушки перемыли кости каждому на корабле, обсудили внешний вид и примерились окончательно, хотя в голове каждая держит те ситуации с Саундвейвом и Арси. Пашка радостно улыбнулся девушке, когда та, наконец, вышла из отсека паучихи. Они направились к Нокауту — вместе с ним Ольга хочет покормить хлебушком и семечками ворона. Пока что только он знает про питомца, и не факт, что он ещё объявится. Но Ольге очень хочется думать, что умная птица её запомнила и ждала встречи. Нокаут помахал манипулятором, улыбнулся и через портал Саундвейва те отправились в Россию. — Праймусе, опять это гиблое место, — буркнул медик. — Мне здесь мёдом намазано, — улыбнулась девушка, выслеживая птицу. Видимо, та услышала голос человека и каркнула в ответ, усаживаясь на плечо и вглядываясь чёрными глазами в Ольгу. — Ну или ему. Привет, Итачи! — девушка протянула хлеб, и ворон, радостно замахав крыльями, принялся ужинать. — Человеческий миникон, — вглядывался медик в странное пернатое существо. — Я загуглил анатомию человеческого тела, — Ольга поперхнулась воздухом. — Не думал, что будет такое сходство. Названия у вас, конечно, другие, но… В общем, у каждого есть различия небольшие, но в целом я более-менее понял. — Нокаут! Так нельзя было делать! Фу, — в такт негодованию Князевой, Итачи величаво закаркал прям в ухо девушке, поддерживая настрой Ольги. — Почему, если мне интересно, — тот скрестил манипуляторы и облокотился на сосну. — Из таких людей правда создают искусство. — Это были греки, и это было давно! — возмущается белковая, отдавая ворону семечки. Нокаут ухмыльнулся такой бурной реакции. — Мне нравится видеть тебя смущённой. Подобные эмоции ты проявляешь только со мной, мне это льстит, — по этой наглой десептиконской моське понятно, что этот красный, красивый чёрт будет делать это постоянно. Ольге, конечно, нравится, но всё же обидно, что она просто игрушка. Хотя, у этого есть свои плюсы. В конце концов — она здесь для каждого является кем-то особенным, и если медик хочет видеть её своей статуэточкой, то пусть так и остаётся. — У меня есть одна теория, но я бы хотел её проверить. Разрешишь? Прекращу, как только попросишь. — Нокаут, ты десептикон. — Ты тоже. — Ай, ладно. Мне уже самой интересно. — Старскрим сказал, что беседа с Мегатроном тяжело тебе далась. Я вычитал это в интернете и надеюсь, ты расслабишься.       В голове крутились исключительно пошлые мысли, но ведь Нокаут просто не мог додуматься до чего-то подобного. Верно же? Ворон странно притих, кушая семечки и иногда поглядывая на хозяйку и шевеля крыльями, щекоча перьями нос. Красная лента всё также осталась на лапе, хотя уже не настолько чистая. Когда Итачи покормился, он каркнул и улетел на дерево. Нокаут трансформировался в машину. — Залазь, — Ольга сглотнула и пытается восстановить дыхание. От собственной фантазии сердце колотится как бешенное, пригоняя кровь к низу живота, но ведь это просто мысли. Этого не может быть. — Точно даёшь согласие? — Да точно, давай уже, — нетерпеливо заёрзала Князева на водительском сиденье. — Пеняй на себя. Надеюсь, что сделаю всё правильно.       И тут включился подогрев и Ольга увидела провод. Теперь Князева точно не может придумать никаких не пошлых оправданий такому поведению Нокаута. Провод очертил линию скулы, спустился ниже к шее, обогнул груди и обвился вокруг талии. От этих странных прикосновений внутри всё сжалось и напряглось, но Князева продолжает молча наблюдать за механическим шлангом десептикона, затаив дыхание.       Нокаут чуть поехал и резко остановился, из-за чего девушка чуть поддалась вперёд и упёрлась вспотевшими ладошками на руль. — Я не специально. Мне немного тяжело контролировать… Не важно, — голос, мурчащий, сейчас натянулся как струна, сбивчивый, с придыханием. И слышать его сейчас так близко заводило ещё больше.       И так плевать, что это неправильно. — Мне тоже. Тебя направлять? — Пожалуй, да. Я не так силён во взаимодействиях с людьми… Такого рода. — Это ведь просто эксперимент? — Да, ты права.       Но они знают, что это совсем не так. И если Князева поняла это с самого начала, то для Нокаута это стало маленьким открытием, которое вызывает слишком много вопросов и эмоций. Медик застыл, думая обо всей этой ситуации, и в какой именно момент всё пошло наперекосяк. Ольга допустила его. Почему?       Обоим нужно заглушить мысли, и поэтому Нокаут включил музыку своей белковой с мощнейшими басами. Князева прикусила нижнюю губу, ухмыльнувшись как настоящий десептикон. Тот и не думал, что настолько сильно угадает с фоном. Не слишком ли много факторов для одного эксперимента? — Как же красиво он ведет машину. Некогда думать, дымит резина. Мой секси-символ за рулём болида, — подпела Ольга и играючи засмеялась. — Ноки, да это твоя сигнатурка. — Я сделал это не намеренно, но думаю, ты права. — Авто короля, все мои приборы слушают тебя, прокати меня, надави на газ, будь настойчив прямо здесь и прямо сейчас, — пропела та ещё раз и как бы в порыве пения, несильно раздвинула ноги. — Начинай эксперимент, доктор Ноки.       Нокаут довольно хмыкнул и провод снова пришёл в движение, скользя по холодной коже ещё более ледяным покрытием. Он опустился ниже, между бёдер, и застыл. Ольга наигранно надула губы, проявляя недовольство. — Не всё так быстро. Условия должны быть подходящие, подопытная Ольга. — Оу, я понимаю.       Эта странная игра нравится обоим, и всё, что от них требуется — это отключить голову и процессор, отдаться моменту. Второй провод змеёй потянулся к девушке, но он чуть оголён, и усики потянулись к тонкой, алебастровой бледной шее, вцепились в неё, пуская слабый ток, что вызывает покалывание и завёл девушку ещё сильнее. После проводочки медленно прошлись по нижней губе Князевой, и та сомкнула их в хитрющей ухмылке и увернулась, из-за чего шланг дотронулся до ярких рьяных, слегка вьющихся волос.       Нокаут мурлыкнул. Ожидать от Князевой полного подчинения было бы глупо. Первый провод двинулся, касаясь лона вплотную, и Ольга вздохнула с шумом, отрыв рот. И медик сразу же проник проводом в рот. Контролируя подачу электричества, усики провода взаимодействуют с влажным языком и этот извращённый поцелуй, кажется, завёл уже и Нокаута. Ему интересно, ведь такого опыта ещё не было. Как оказалось, люди такие мокрые. Задевая самые концы усиков, они пускают несильное электричество, сродни батарейке, и это странно, извращённо, и по-десептиконски прекрасно. Песня, играющая на повторе, раскрепощала, а тонированные окна и тихое место способствует полному расслаблению.       В какой-то момент Нокаут потерял контроль и провод ударил слишком сильно, из-за чего Князева прикусила собственную губу. Нокаут хотел извиниться, но по окровавленному оскалу Ольги передумал и выпустил третий провод.       Первый провод медленно начал движение вперёд назад и нетерпеливая Князева заёрзала, затем оказалась окутана третим шлангом, что сковал её движения. Ольга оказалась в полной власти медика. — Свою гипотезу я проверяю своими методами, подопытная. — Делайте, что нужно, доктор. Я вся ваша. — И только моя.       Следом, даже сквозь биты, та услышала довольный, кошачий смешок. Чувство стеснения движений заставили Князеву ещё больше раздвинуть ноги, навстречу проводу, и шумно выдохнуть. Второй снова оказался во рту, первый начал двигаться чуть быстрее, а третий, что окутывает туловище, начал вибрировать.       Нокаут услышал первый стон, заглушаемый музыкой, и снова толкнулся вперёд, заставив тело Князевой наклониться. Вентиляция сбилась, а корпус стал нагреваться быстрее и тот выключил печку, и салон начал медленно остывать.       А вот девушка наоборот, разгорячилась, и подобно тягучей лаве расслабилась, поудобнее усаживаясь на водительском кресле. Ноги подрагивают от вибрации и лёгкого тока, и хочется скорее почувствовать его в себе. — Доктор… Подопытная готова, — с торможением, говоря каждое слово на выдохе произнесла Ольга, с трудом, ведь голос чуть дрожит. — Тогда я начинаю.       Музыка заиграла ещё громче и третий провод заполз под топ, оказавшись у груди, второй касается затылка, массируя кожу там, а первый пробрался под нижнее бельё.       Князева вцепилась руками за руль и шумно задышала, пока медик пытается сориентироваться на ощупь, что ему делать дальше. И пока провод тёрся о влагалище, дыхание сбилось окончательно.       Не сдержавшись, Ольга чуть приспустила трусики и аккуратно направила провод к клитору. — А теперь… Въеби вибрацию. — Понял.       Биты выкрутились на максимум и вряд ли медик это контролирует, и выполнил указания белковой. Громкий, пошлый и долгий стон вырвался из груди Ольги. Сердце колотится под стать басам, так же гулко отдаваясь в грудине, а музыка проникает в само нутро, и ноги трясутся всё сильнее. Второй провод снова переплёлся своими усиками с языком Князевой, а третий стиснул туловище сильнее и тоже завибрировал.       Голова, за всё время пребывания в этом мире, наконец пуста от всех тяжёлых мыслей, и единственное, что для Ольги сейчас важно — это Нокаут, который имеет её в своём же салоне, и им обоим плевать на то, что это абсолютно ненормально.       Песня и Ольга оказались близки к своему финалу. Оргазм подбирался всё ближе и руки ухватились за руль сильнее, пока Нокаут немного усилил вибрацию, и дрожь в теле Князевой достигла пика.       Музыка стихла, и у белковой вырвался последний стон, и кончив, она облокотилась лбом на руль, пытаясь успокоиться и прийти в себя. Два провода отошли назад, а другой слабо массировал голову. Шумное и рванное дыхание и гулкое сердцебиение — единственное, что сейчас чувствует Князева, пока тело обмякло и трясётся. — Эксперимент прошёл успешно, — голос Нокаута тоже чуть сбит, но девушке явно досталось сильнее. — Ты даже не представляешь, насколько… — Ольга бросила взгляд на стекло — оно вспотело, и той хватило сил на кривое сердечко, а после рука безвольно повисла. — Я помог тебе расслабиться? — вместо игривости, голос оказался заботлив и учтив. — Я не сделал тебе больно? Всё в порядке? — В абсолютном, — Ольга широко улыбнулась. — Давно мой мозг не был настолько пуст. — Я рад. Правда, рад, — нежно и ласково, провод окольцевал талию. — Слушай, у меня глупый вопрос, — Князева шкодливо заулыбалась. — Это был коннект или секс? — Думаю второе, я же всё-таки остался… Неудовлетворённым, — запнулся тот. — Сейчас я отдышусь, и мы разойдёмся. И тебе, и мне нужно умыться. Как хорошо, что у тебя, как медика, есть собственная мойка с замком. — Как удачно, — поняв намёк, хмыкнул Нокаут.       После всего произошедшего они запросили мост. Саундвейв внимательно осмотрел девушку. — Почему твоё тело так взволнованно? — Мы катались, — ответил за неё Нокаут.       Саундвейв молча смотрит на белковую и вскоре кивнул. Поверил. Выйдя из капитанского мостика, оба выдохнули. — Если он догадается о моих исследованиях, мне крышка, — шёпотом сказал Нокаут. — Мне тоже, — хихикнула Князева.       Пашка перехватил Князеву, отвёз её в отсек Старскрима. Там девушка умылась холодной водой и переоделась в штаны и кофту. Князевой очень захотелось есть и она решила отправится в одну пекарню, ибо бутерброды и дошик уже надоели.

***

      Но все мысли сразу ушли глубоко назад, когда на базу вернулись автоботы уже вместе с детьми. И, только Балкхед открыл дверь, как Мико пулей вылетела из него и побежала на третий этаж. Сразу видно, кто тут больше всех желает повеселиться с ребёнком. — И где малышка?! — спросила Мико чуть ли не на всю базу, перешагивая по несколько ступенек. От такого рвения она уже два раза споткнулась и чуть не тюкнулась носом. — Вот она, — сказала я, усмехнувшись. Лиатрис своим любопытным взглядом сразу взглянула на японку. — Вот к тебе ещё одна нянька пришла. — Привееет~! Я Мико! — девочка наклонилась, чтобы быть на одном уровне с малышкой и радостно помахала. — Миии! — Лиатрис, конечно же, обрадовалась и также радостно и громко поприветствовала, теперь возжелав оказаться на руках японки. Сама же Мико так и засветилась от счастья и переполняющей её милаты. «Хех, теперь, помимо меня, здесь появился ещё один ходящий восторг».       Я отдала малышку в руки подруги. Похоже она очень сильно хотела оказаться не просто на руках Мико, а потрогать её забавные и пушистые хвостики. Радости у обеих — полные штаны. Когда же подошли мальчики, те тоже представились и маленький бутончик дала им новые имена — Тек и Аф. Я и Мико поржали над ними как ненормальные. Особенно мне нравится то, как Лиатрис позвала Рафа: — Аф! Ааааф! — малышка тянула свои маленькие ручки к лохматой причёске мальчика, желая и их потрогать. Видимо у этого ребёнка какая-то мания на волосы. Зато мы все, даже автоботы, знатно так посмеялись над этим именем, заставив бедного мальчика смущаться. Хотя тот и сам улыбается.       Последующие несколько часов пролетели для нас незаметно. Не помню, чтобы когда-то на базе было так весело и, по-домашнему. Маленькая Лиатрис принесла целую гору радости, счастья и уюта на базу. Верно говорят — мал, да удал. Абсолютно каждый на этой базе — даже Рэтчет — веселился с этим маленьким бутончиком. А я же, как временная мать, делала кучу фоток на память, жалко только то, что я никак не смогу показать их Лилиан и Алламу. Наверно, так и выглядит настоящее семейное счастье.       Однако, есть один маленький минус — уже за эти пару часов дети выдохлись настолько, что даже с места двинуться не могут. Даже Мико! Развалилась на кресле и переводит дух. Вот так парадокс — маленький ребёнок, который даже толком пока не может долго ходить, вымотал самую гиперактивную девочку в нашей группе. Зато автоботам вообще нормально. Ну да, им же не приходилось подолгу носить на руках Лиатрис или, что самое главное — менять ей памперсы. К счастью, пока это был единичный случай, к несчастью — такая участь досталась мне. Ну, что поделать, как никак, я сейчас её временная мать. «Интересно, а кто отец?»       Внезапно Рэтчет засекает возможный сигнал энергона, который надо проверить. Но никто из автоботов не хотел покидать базу. Удивительно, какой любимицей для них стала Лиатрис за такой короткий промежуток времени. В итоге на вылазку отправился Балкхед, так как местность подходит под его альтформу и ему будет проще передвигаться. Мико решила составить компанию своему напарнику, чтобы тот не скучал. Но и на этом сюрпризы не закончились.       Лиатрис, которая сейчас сидит у меня на руках, внезапно стала капризничать и всячески своими цепкими ручками пытается снять в районе груди с меня футболку. — Ненененене, Лиатрис, не надо, — я хочу отцепить её ручки от моего воротника, который почти оголил мой бюстгальтер, но её хватка и правда уж слишком крепкая. Теперь она стала капризничать ещё больше. — Что это с ней? — спросила Арси, как и остальные, наблюдая за этим происходящим, заставляя меня сильно смущаться. — Видимо, она хочет грудного молока, — объяснила я и взглянула на стоящего неподалёку Джека. — Джек! Срочно найди в сумке смесь и сделай у меня в комнате. Арси, прошу, отвези Джека. Надо как можно скорее дать ей поесть, иначе её возмущённый крик услышит вся планета!       Эти двое не стали медлить. Да, ситуация, конечно, смешная, но по-другому никак не решить. Стоит лишь надеяться, что парень сможет приготовить эту смесь, иначе — нам всем конец. — Маааааа! — а вот этот громкий бутончик всё никак не успокоится. Бедный Раф уже не выдерживает и сжимает уши. Она уже и головой трётся, ногами пинает по груди, делает что угодно, лишь бы добраться до заветного. — Ну Лиатрис, ну не могу я тебе дать молока. — Что за молоко? — спросил вдруг Рэтчет, раздражённый не меньше Лиатрис, но всё-таки держится спокойным. — Грудное молоко, — сказала я более точно, пытаясь не уронить эту пшеничную проблемку и при этом не позволяя раздеть себя. — Маленькие дети до определённого возраста питаются грудным молоком матери. — А разве ты не можешь накормить её естественным путём? — Рэтчет! Ты совсем ку-ку?! — его вопрос смутил меня ещё больше. Как же я рада, что именно в этот момент здесь нет Оптимуса. — Во-первых, грудное молоко появляется у женщин только после рождения ребёнка, во-вторых — я не её родная мать! Думай, блин, что спрашивать!       Послышался шум мотора, заставившись меня хоть немного расслабиться. Джек пулей поднялся и подбежал ко мне, протягивая заветную бутылочку со смесью внутри. — Спасибо, — поблагодарила я и тут же протянула бутылочку Лиатрис. — Вот Лиатрис, вот, кушай.       Только она засунула в рот, как моментально стала поглощать содержимое. И в этот тихий момент каждый на базе выдохнул с облегчением. Да… Вот что значит, голодный ребёнок. «Тишина и благодать». — Вот это аппетит, — сказал Раф, вместе с остальными наблюдая за этим поедающим бутончиком. Это да, прошло несколько секунд, а она уже съела треть бутылочки. — Это хорошо. Значит наверняка вырастит крепкой и здоровой девочкой, да, Лиатрис? — не смотря на произошедшее шоу, я не могу не умиляться тому, как она ест.       В этот момент со стороны коридора послышались тяжёлые шаги, которые обозначаю лишь одно. Оптимус подошёл к нам, с интересом анализируя зал. — Всё в порядке? — спросил он, остановившись возле лестницы. И в этот момент он уставился на меня и Лиатрис. — Я слышал крики. — Прости, если тебя разбудили, Оптимус. Просто эта малютка очень уж хотела кушать и поэтому пришлось немного… Помучаться, — неловко ответила я, отпуская ненужные детали. — Но теперь всё хорошо. Возможно, если нам повезёт, то после еды она быстро уснёт. Как никак, маленьким детям нужен дневной сон.       Но ожидания не оправдались. Наоборот, мне кажется, что еда только прибавила ей сил и энергии, и Лиатрис стала ещё более неугомонной: всё время хотела куда-то уползти и исследовать всё вокруг. В такой момент я вспомнила разговор с Рэтчетом об Лирии. Наверно Лиатрис сейчас полностью олицетворяет эту фем, если верить словам дока. Это так… Странно. По сути, всё то, что происходит сейчас со мной — за гранью реального. Казалось бы, где-то месяц назад я просто сидела у себя в комнате в родном мире, читала комментарии и разговорилась с незнакомой девушкой, которая оказалась здесь вместе со мной. Наверно, ни в одной книге не происходило подобного сюжета. Я и Оля хоть и смирились более-менее, но всё равно у нас осталось множество вопросов, на которые, наверно, никогда не найдём ответы — почему именно мы? Для чего перенесли нас в этот мир и… Что с нами будет дальше? «Надеюсь, с Олей всё хорошо. Хочется снова с ней встретиться и просто побеседовать. Как-никак, она единственная, кто может меня понять».       Время вновь пролетело быстро и незаметно. Часы показывают 17:40, а это значит, что уже пора возвращать малышку Лиатрис домой. — Скажи всем «пока-пока», — сказала я малышке у себя на руках, стоя рядом с трансформировавшимся Оптимусом. — Та-та! — весело сказала малышка, сжимая свои маленькие пальчики, изображая махание. — Пока-пока, Лиатрис! — сказала громче всех Мико, также махая в ответ. — Приезжай к нам ещё! «Лучше не стоит. По крайней мере в очень не ближайшее время».       Что ж, все этот день запомнят надолго, и главное, с теплотой. А на улице прекрасная погода — солнце постепенно заходит за горизонт, окрашивая небосвод приятными оттенками оранжевого и жёлтого. Удивительно, но прошло пару минут поездки, как маленький бутончик уснул у меня на ногах. Улыбка мгновенно расцвела сама собой. — Это маленькое чудо принесла немного счастья и уюта на базу, — сказала я негромко, поудобнее укладывая Лиатрис, чтобы ей было удобно спать. — Я ещё не видела ребят такими счастливыми. — Согласен. Но не только Лиатрис принесла нам счастье, — вдруг сказал Оптимус, тоже говоря не громко. — Благодаря тебе, Джеку, Мико и Рафаэлю, наша жизнь изменилась в лучшую сторону. «Оптимус…» — Значит… Когда я рядом с тобой, тебе хорошо?       Похоже, мой внезапный вопрос удивил его, раз ответил не сразу. Но спустя несколько секунд всё же сказал: — Когда ты рядом со мной, я чувствую покой и умиротворение, а когда разговариваешь — счастье.       Эти слова, то, с какой теплотой он это сказал, пронзили моё сердце. Настолько, что всё моё лицо мгновенно покрылось румянцем, а в животе заиграли бабочки. Хочется просто взять и закричать от восторга и умиления на всю планету, но не могу, поэтому с трудом себя сдерживаю. «Шлак, Оптимус, это же звучит почти как признание в любви!» — Я-я рада, что тебе рядом со мной, хорошо… И, я тоже чувствую себя счастливой, находясь рядом… С тобой… — последние слова я пробурчала куда-то в спящую малышку, дабы не показывать своего красного лица. Как же хорошо, что в этот момент мы уже оказались в городе. И всё же… «Я правда очень рада, что рядом со мной ему хорошо».       Однако, когда мы завернули на нужную улицу, впереди увидели знакомую машину, при виде которой на секунду сердце замерло, а потом успокоилось, перерастая в удивление. И что-то мне подсказывает, что Оптимус тоже всё понял. «Что возле пекарни делает Пашка? Неужели Оля захотела поесть выпечки?» — Оптимус, остановись прямо за вехиконом, — сказала я, понимая, что тот явно сосредоточен из-за появления врага. — И, можешь не беспокоиться. Если этот вехикон здесь, значит и Оля тоже рядом. —…Хорошо, — спустя уж очень долгую секунду ответил он. По слегка холодному голосу сразу понятно, что данная ситуация ему ни чуть не нравится, но я рада, что он доверяет мне.       Он остановился в метре от Пашки. На мгновение я заметила, что вехикон боковым зеркалом повернул на нас, тем самым «заметив», и, что-то мне подсказывает, он напрягся намного больше Оптимуса. Я осторожно вышла, стараясь не разбудить Лиатрис, но похоже у этой малышки очень крепкие сны, прям как у меня. — Привет, — сказала я, встав рядом с Пашкой со стороны тротуара. — Оля здесь, да? Не беспокойся — ничего такого серьёзного я не намечаю.       Пару секунд он молчал, и на мгновение я подумала, что перепутала вехикона с обычной машиной, но тот всё же ответил: — Да, Оля здесь. — Спасибо, — я слегка улыбнулась. Всё же, этот вехикон необычный. POV/Автор       Зайдя в пекарню, на всё заведение раздался задорный звон колокольчика. И в этот момент на Ли взглянули подруга и мать маленького бутончика: одна удивилась её появлению, вторая умильнулась и обрадовалась. — Лилия! Привет~, — Лилиан тут же подошла к няньке и чуть приобняла, чтобы не задавить малышку. Улыбка всё также не слезает с её лица. — Ну как провели день? Судя по тому, как Лиатрис крепко спит, день был очень весёлый. — Хех, весёлым, это ещё слабо сказано, но хорошим — это точно, — Ли улыбнулась в ответ, отдавая наконец ребёнка законной матери и оставив вещи возле двери. — Привет, Оля.