Перемещения с последствиями

      11.       19 век. Поместье Корфов       В воскресенье Владимир пригласил невесту на конную прогулку. «Ну вот и понадобились уроки верховой езды! Спасибо, папочка, за секцию конного спорта. Жаль только, что школу не выбрали мне с углублённым изучением французского. Теперь вот как школота последняя по Володиным и Аниным старым тетрадкам зубрю весь этот шерше ля фам… Правда, под предлогом занятий французским легче в кабинете барона потихоньку листать дневники его покойного батюшки, всё-таки найти бы что-то про князя Долгорукого с его Марфой - было бы Володе и Ане потом гораздо легче жить в своём сословном обществе». Довольно быстро надев с помощью приставленной к ней горничной Дуняши зимнюю амазонку, Анна поспешила к конюшне. Когда ей вывели очаровательную соловую кобылку Бусинку, девушка слегка опешила. «Вот уж не знаю, что хуже - по-прежнему скучать сутками в своей постели или рисковать жизнью в этой жуткой конструкции, что здесь считается за дамское седло!» Увидав растерянность невесты, барон внимательно посмотрел ей в глаза:       - Вы не помните, умеете ли держаться в седле?       Ей оставалось лишь с чистой совестью кивнуть - действительно, как можно знать, умеешь ли ты ездить в дамском седле, если ни разу в жизни в нём не сидела?       - Вы позволите мне дать Вам урок верховой езды, сударыня? - с лёгким поклоном осведомился барон.       - Окажите любезность, - мило улыбнулась барышня.       Вполне сносно справившись с задачей усесться в седло и не завалиться через лошадь, Анна немного запуталась в стременах, но вовремя пришедший на помощь педагог быстро устранил затруднение.       - Ну как? Надёжно чувствуете себя на лошади? Я приказал запрячь самую смирную.       Никакой уверенности, сидя боком, Анна, разумеется, не чувствовала, но пришлось вежливо кивнуть.       В целом прогулка ей понравилась. Поместье Корфов простиралось в живописной местности, двигаясь неспешным шагом, путники не могли, разумеется, уехать далеко, но зимний лес, поля и русло скованной льдом реки, на которую они полюбовались с высокого обрыва, произвели на Анну большое впечатление. «Такие красоты навряд ли возможно рассмотреть во всех подробностях из окна автомобиля». Чем дольше молодые люди гуляли, тем больше нетерпения проявлял под Владимиром Гром.       - С Вашим конём что-то не так?       - Просто он привык к более быстрой скачке, медленные прогулки не для него.       - Тогда воспользуйтесь этим полем, пустите Грома во весь опор по кругу, пусть насладится движением.       - Я не хотел бы оставлять Вас одну, Анна.       - Не волнуйтесь, мы с Бусинкой будем здесь и с удовольствием полюбуемся на Вашего скакуна во всей красе. Что со мной может произойти, Владимир? Местность открытая, мы каждую минуту будем на Ваших глазах.       Решившись, Корф поцеловал руку невесты и пришпорил коня. Они казались одним целым - грациозное животное и человек. Гром и Владимир. Анне чудилось, что умный конь преодолевает небольшие препятствия, встречающиеся на пути, без участия всадника. Каждое движение Грома было исполнено дикой грации, вся поза Владимира, разворот плеч, уверенная небрежность в захвате поводьев, вскинутый подбородок - говорили о том, какое неописуемое удовольствие получает барон от скачки. Скорость, действие, мощь - вот его стихия! Лишь в неистовом движении был он прекрасен так, как только может быть сильный, молодой мужчина! Глядя на него, Анна забыла дышать. Словно загипнотизированная, следила она за всадником, и под грудью сладко ломило. «Господи, неужели его можно не любить…»       На каждом круге барон на секунды пропадал из поля её зрения, мелькнув тёмным вихрем позади смирно стоящей кобылки, и снова возникал, стрелой несясь вдоль кромки заснеженного леса. В очередной раз резко исчезнув, он не появился с другой стороны, как ожидала Анна. Внезапно у затылка она почувствовала тяжёлое дыхание. Тепло от разгоряченного тела и запустивший миллион мурашек по шее шёпот на ухо:       - Вы не замёрзли, дорогая?       Анна повернула голову вполоборота - и почти встретила его губы. Голова закружилась, мир вокруг поплыл… остались лишь порабощающие волю потемневшие острой сталью глаза… и прерывистое дыхание, согревающее холодную щёку… дрожание в груди от мгновенного воспоминания о жарких, бесстыдных поцелуях…       Нетерпеливый Гром нервно переступил, разделяя хозяина с возлюбленной.       - Наверняка Вам скучно ждать, покуда мы с Громом нарезвимся? - с трудом переведя дух, Владимир крепче подобрал поводья. - Пожалуй, пора и честь знать.       - Ничуть. Мы с Бусинкой только что получили великолепное зрелище. Вы с Громом были превосходны, - Анна полубезумными глазами глядела на возбуждённого скачкой мужчину, не в силах изобразить девичий стыд.       А как на неё глядел он… «Господи, хорошо, что сейчас зима - не будь так холодно, отдалась бы ему тут же, прямо на земле…» С трудом сдержав просящийся из самых глубин её женского естества стон, опустила глаза, прячась от жадного мужского взгляда.       - Думаю, я уже достаточно освоилась, чтобы пуститься в обратный путь немного быстрее.       - Да… - глухо ответил барон, но быстро справился с голосом: - Прекрасно, Анна. Разгорячённому Грому сейчас лучше двигаться не шагом, а хотя бы лёгкой рысью.       - Я… я попытаюсь не отстать, - не решаясь поднять взгляда, Анна первой тронула лошадку к дороге.       Каждый из них чувствовал одно и тоже - смесь тайного ожидания с пониманием невозможности, недопустимости ожидаемого. Оттого обратный путь проделали в молчании. Оно не было тягостным, но в нём чувствовалась звенящая нотка лёгкой печали.       Подъезжая к особняку, Корф увидал, как Никита под уздцы отводит на конюшню репнинского каурого Жокея. «Тебя только не хватало сейчас, Мишель…» - с тоской подумал Владимир.       Поздоровавшись с гостем, выслушав приличествующие моменту пожелания скорейшего выздоровления и приняв поздравления с обручением под внимательным взглядом жениха, Анна поднялась к себе переодеться перед обедом. Она заметила, разумеется, пристрастный взгляд барона, которым он следил за выражением лица невесты во время краткого обмена любезностями с Репниным. Поздравить себя было целых два повода: она и в 21 веке осталась равнодушной к намёкам Мишки Репнина на «а не встретиться ли нам вечером где-нибудь», а её придуманная амнезия оправдывала безразличное отношение к бывшему возлюбленному воспитанницы старого барона. Скрывать от жениха в отношении Михаила ей было нечего, её спокойствие было совершенно искренним.       - Прохлаждаешься? - ехидный голос Полины, как обычно, отозвался противным щекотанием в затылке.       - Чего тебе? - не слишком любезно, конечно, но и Полька себя политесами тоже не утруждала.       - Покалечила животину и довольная?       - Какую ещё животину? Что ты плетёшь, Поля?       - Кобылка твоя, Бусинка, что ли, еле жива после ваших с барином скачек. Ой, и чего ж это вы там такое вытворяли? - намёк распутной девахи был так очевиден, что захотелось дать ей по дурной башке.       Недолго думая, Анна накинула шаль и кинулась в конюшню в чём была, прямо в домашних туфлях. На поспешившей за нею Полине откуда-то взялся недлинный приталенный тулупчик.       - Бусинка, хорошая моя, как ты? - девушка с тревогой погладила тёплую морду кажущейся абсолютно спокойной лошадки. Она ответила своей недавней всаднице тихим пофыркиванием - с кобылкой всё было в порядке. - Ну и чего Полина выдумывает? Вон ты какая красавица у нас, - улыбалась Анна, тихонько лаская лошадиную морду.       От входа послышался скрип затворяемых ворот, а затем сильный запах дыма. Лошади заволновались. Бусинка силилась вырваться с привязи, громко заржала. Отовсюду раздавался нервный топот, животные бились об изгороди, чуя опасность. Анна сквозь стремительно густеющую пелену едкого дыма кинулась к воротам. Они оказались заперты снаружи…       Владимир предложил Михаилу пропустить стаканчик перед обедом в кабинете.       - А я ведь не только с обручением тебя поздравить заехал, друг мой.       - Неужели? А я грешным делом решил, что мой лучший друг Мишель не угомонился и приехал освободить свою возлюбленную от силой данного обета недостойному её хозяину и станет настаивать не то на вольной для Анны, не то на дуэли, не то уж сразу - на покупке Анны для себя.       Слова барона явно задели Репнина за живое. Но он сумел справиться с первым порывом, глубоко вздохнув.       - Что же, не стану скрывать, Вальдемар. На следующий день после того, как открылась правда о положении Анны в твоём доме, я приезжал, чтобы вызвать тебя. Я чувствовал себя обманутым. Ты не сказал, что мои чувства к Анне - недостойны дворянина, не предостерёг меня от отношений с женщиной, чьё происхождение…       - Осторожнее, Мишель. Сейчас ты говоришь о будущей баронессе.       - Эта новость, признаться, порядком меня ошеломила. Обручиться с собственной крепостной? Впрочем, для того, чтобы понять тебя, нужно быть просто Владимиром Корфом.       Барон хмыкнул, отхлебнув щедрую порцию из своего стакана.       - Жаль, что тебе теперь придётся оставить надежды на восстановление в чине.       - Поверь, Мишель, это не столь уж высокая плата за возможность быть счастливым рядом с любимой женщиной. Сожалею, что не понял этого раньше. Меньше бы морочил голову и ей, и тебе. Да и себе заодно.       - Что же, Вальдемар, как вышло - так и вышло. Не дождавшись тебя с обручения, чтобы бросить перчатку за обман с крепостным положением Анны, я был вынужден уехать по поручению Государя. У меня было время всё обдумать. И я решил оставить ваши семейные тайны вам, разбирайтесь сами. Так что вызова не будет. Надеюсь, это не повод для тебя счесть меня трусом.       - Разумеется, Миш. Мы с тобой слишком давно и хорошо знаем друг друга, чтобы считаться подобными пустяками. Но ты ведь приехал не за тем, чтобы сказать о само собою отменившемся вызове?       - Выполняя поручение Государя, я следил за несостоявшимся зятем княгини Долгорукой. Подробностей рассказывать не имею права, это государственная тайна. Но на близлежащем постоялом дворе я заметил за господином Забалуевым некую странность.       - Какую же?       - Не считая того, что в нескольких верстах от собственного имения человек, имеющий лошадей и карету, предпочитает жить в комнатах при трактире, он вдобавок приказывает поставить свою карету особняком и никого к ней не подпускать. Всех конюхов застращал! Разумеется, я не смог пройти мимо… - хитро прищурился гость.       - И что, Мишель? Ну, не томи, чертяка!       Князь торжественно достал из кармана флакончик.       - Не напомните ли, господин барон, каким ядом был отравлен Ваш досточтимый батюшка?       - Индийский?! - Владимир не отрывал взгляда от флакона.       Не дав господам договорить, в кабинет без стука вломился перепуганный запыхавшийся Григорий:       - Барин, пожар на конюшне! Никитка сказывал - за минуту до того вошли туда две будто барышни или прислуга домашняя, навроде Полинки, а вышла одна!       Корф и Репнин подоспели как раз к тому моменту, как двое дюжих мужиков справились с хитро заклиненным Полиной запором. Первое, что удалось разглядеть в сизом дыму - женский силуэт в синем Анином платье.       - Анна! Анна, очнитесь!       Барон подхватил невесту на руки. Заслышав человеческие голоса, лошади сильнее забились в денниках. Хозяин кинул быстрый взгляд внутрь конюшни, где пламя уже вовсю занялось.       - Владимир, уноси Анну, я помогу вывести лошадей!       Коротко благодарно кивнув, Корф бегом понёс свою драгоценную ношу в дом.       Уложив на диван в гостиной, приоткрыл окно - пострадавшей нужен свежий воздух. Слегка похлопал по щекам, но девушка не приходила в себя. Поискал пульс на изящной шейке. Жилка билась едва-едва, но ровно. Вспоминая свой военный опыт, зажал девушке нос и мощно вдохнул ей воздух в рот, заставляя лёгкие работать. Ему показалось, что грудь всколыхнулась, но это было обманчивое впечатление. Пришлось повторить приём ещё трижды, прежде чем Анна судорожно вздохнула сама, закашлявшись оставшимся ещё в лёгких дымом.       - Анечка, милая, родная! - всерьёз перепуганный за жизнь возлюбленной барон покрывал всё бледное лицо поцелуями с отчаянием приговорённого, уже и не надеявшегося на снисхождение, но получившего его в последний миг. Ему знакомо было подобное чувство. Но тогда, у расстрельной стены в Петропавловке, получив обратно свою жизнь, он не испытывал и сотой доли того счастья, что теперь. Он целовал возлюбленную отчаянно, жарко, жадно. И даже сразу не понял, что ему отвечают! Да, отвечают со всем пылом и страстью! В голове пульсировали жаркие сполохи, руки жили своей, отдельной, собственной жизнью, находя самые сладостные, потайные уголки уже изведанного, столь желанного тела, лаская, сжимая, поглаживая, рождая смелыми прикосновениями недвусмысленные вздохи…       Репнин с помощью Никиты вывел последнего коня, страшно кашляя и задыхаясь от дыма, прибежавшие крестьяне уже споро носили воду из колодца и набирали в широкие лопаты снег, постепенно отвоёвывая у огня деревянные стены и стойла. Управляющий покачал головой и устало провел по лбу обожжённой рукой:       - Боже мой, какое счастье, что всё обошлось! Но, Никита, как так случилось, что сено-то занялось?       - Сухое было, вот одной искры и хватило.       - Искры? - Михаил повернулся в дымящейся конюшне - Искры…       Он быстро зашел внутрь и внимательно осмотрелся - вот она! Старая пенковая трубка, уже потемневшая и не раз бывшая в употреблении. Кто посмел курить на конюшне? Ведь в имении категорически запрещено близко подходить к лошадям с огнём, только конюхам разрешается вечерами зажигать лампы. Репнин вышел во двор и поманил пальцем Никиту.       - Как думаешь, кто мог курить на конюшне?       - Да вы что, барин? У нас…       - Смотри.       Конюх недобро прищурился и вдруг резко обернулся.       - Ну, дрянь, никак не угомонишься? Решила совсем её со свету сжить? - он сразу узнал предмет, принадлежавший Шуллеру.       Михаил непонимающе смотрел вслед Никите, наблюдая, как он схватил своими крепкими ручищами Полину, которую Репнин помнил ещё со времён старого барона. Неужели она решилась на такую подлость? Между тем девка кричала что-то, выкручивая руку и отбиваясь другой от светловолосого гиганта, но вскоре сжалась и опустила голову.       - Михаил Александрович, вот!       И перед лицом Репнина появился небольшой трубочный мешочек с монограммой «К.S.» Он со злостью кивнул управляющему, тот перехватил Полину из крепкого захвата конюха и поволок её к господскому дому, сам Репнин со всех ног бросился туда же, опережая их, чтобы рассказать Владимиру о причине и виновнице пожара.       Картина, что застал князь в гостиной, не оставляла никаких сомнений в дальнейших намерениях мужчины и женщины, что сплелись в страстных объятиях на диване. Как воспитанный человек, он должен бы незаметно удалиться, но буквально в дюжине шагов за ним управляющий тащил поджигательницу, крепко держа за локоть. Репнину пришлось деликатно кашлянуть.       Мгновенно пришедший в себя Корф вскочил, на чём свет костеря свою невоздержанность. Чёрт, ещё и на глазах именно у Репнина! Будто в насмешку. Ничего не успев сказать в оправдание их со смущённо отвернувшей к спинке дивана пунцовое лицо Анной, удивлённо перевёл взгляд на появившихся за спиной князя управляющего с нахальной дворовой.       - Вот, извольте любоваться, господин барон! Виновница. Она как и есть. Никита с Его Сиятельством разобрали - хотела Анну Петровну извести. Сама в конюшню заманила, сено подпалила курительными принадлежностями прежнего управляющего, да ворота замкнула хитро, будто подучил кто.       Владимир взревел как раненый бык:       - В деревню! Немедленно! Фома Силантич, деревенскому старосте с рук на руки!!!       - Сию минуту, Владимир Иванович. Ну, пошла вперёд, дурында!       - Да уж, глупость не скроешь, ума не хватит… - вздохнул ей вслед Корф.       Покачав головой, Репнин откланялся:       - Ну что же, поеду я, пожалуй.       - Подожди, Миш. Ведь так и не отобедали. Сейчас подать прикажу.       - Вам не до гостей, - покосился князь на лежащую отвернувшись Анну в мятом платье с небрежно оправленными после вольностей жениха юбками. - Заеду после. Продолжим о Забалуеве.       - Спасибо, Мишель. Кстати, где ты остановился?       - У Долгоруких, на правах будущего родственника, - как-то грустно ответил Репнин.       - А что не так?       - Понимаешь, если Наташа выйдет за Андрея, то… А впрочем, может оно и лучше - зачем я ей?       Князь неопределённо махнул рукой и под удивлённым взглядом друга молча отправился за своей лошадью.       21 век. Квартира Корфа       Анна с тоской облокотилась на дверной косяк, наблюдая за сборами Владимира. Мужчина быстро и ловко укладывал в небольшую дорожную сумку вещи, необходимые в поездке.       - Ань, не грусти. Это всего лишь на три дня, - уговаривал он девушку, - ты даже не успеешь заметить моего отсутствия.       - Я просто не представляю, чем буду заниматься всё это время, - вздохнула Анна.       - Не переживай, - подмигнул ей Владимир. - Натали с Лизой тебе не дадут скучать, вот увидишь.       - Хорошо бы… - улыбнулась девушка, но тут же взяла себя в руки и опустила глаза вниз.       - Анюта, ну ты что? Ты такая красивая, когда улыбаешься… - склонив набок голову, промурлыкал Корф.       - Ничего… Всё в порядке.       - Вот и чудесно. Ну всё, мне пора, - мужчина окинул взглядом комнату и взял сумку. Стремительно шагнув вперёд, он дотронулся поцелуем до её губ.       - Будь умницей, - подмигнул Корф и захлопнул за собой дверь.       Анна прижала пальцы к пылающим губам и опустилась на диван. Смешанные чувства охватывали её, но среди них было место и счастью.       Звонок надсадно звенел, демонстрируя явное отсутствие терпения у неожиданных гостей. Анна поспешила открыть дверь и едва не была сбита с ног ворвавшейся словно ураган Лизой.       - Привет скучающим! Как ты тут?       - Всё в порядке, спасибо за беспокойство. Что-то случилось? - поинтересовалась девушка, растерянно наблюдая за гостьей.       - Случилось. Заточение твоё в четырёх стенах случилось! Немедленно собирайся, нас Натка внизу в машине ждёт. Мы идём радовать мир! - радостно оповестила Лизавета, плюхаясь в кресло.       Быстро сообразив, что сопротивление бесполезно, Анна поплелась в спальню. Спустя двадцать минут девушки уселись в машину.       - Привет, - поприветствовала Репнина Аню, счастливо улыбаясь, - ну что, ты готова?       - Готова… к чему? - настороженно поинтересовалась девушка.       - К веселью! - фыркнула Лиза, любуюсь своим отражением в маленьком зеркале пудреницы.       - Аня, - светским тоном произнесла Натали, - запомни одно главное правило: не может дама всё время сидеть рядом с мужиком! Ей нужна свобода, вечер безбашенного веселья с подругами и пару бокальчиков игристого. Вот и держи своего Корфа в тонусе! Женщина ведь как театр: сегодня - комедия, завтра - трагедия… Ну а послезавтра - гастроли!       - Натали, что ты несёшь? - возмутилась Лиза. - Какие ей гастроли с этим Отелло? Да и водить она теперь не умеет. У неё теперь гастроли исключительно в сопровождении извозчика - или к нам на площадку, или к Володькиной тётке на осмотры.       - Вот именно! Пока этот Отелло её окончательно не захомутал, надо успевать повеселиться. Ну а водить… я в роли кучера не подойду? Дамы, мы отправляемся на бал! - окончательно развеселилась Наталья, и машина, взвизгнув колёсами, рванула с места.       - Ань, ты что такая напряжённая? - весело щебетала Лиза, ёрзая на сиденье автомобиля. - У тебя что-то болит?       - Нет, спасибо за беспокойство, со мной всё в порядке, - вежливо ответила Аня, скромно улыбнувшись.       - Лизка, отстань от человека, - нарочито строгим тоном осадила подругу Наташа, не отвлекаясь от дороги.       - Следи вон, чтоб нас не подрезал какой-нибудь придурок, как в прошлый раз. Ой, Ань, ты ж не в курсе! Едем мы с Наткой на утреннюю съёмку, а я ж по утрам терпеть не могу за руль садиться, поэтому и упросила Наташку меня подбирать, хорошо хоть по пути. Ну в общем, я на заднем сидении устроилась…       - Поспать она устроилась, - ехидно перебила её Репнина, бросая взгляд в зеркало заднего вида.       - Утренний сон - святое! - подняв указательный палец вверх, резюмировала Долгорукая. - Накрылась я пледиком, подушечку под голову… И то-о-о-олько начала в сон проваливаться, а тут - бац!       - И падает наша сплюша с сиденья, - смеясь, закончила Наташа, - поднимает головушку свою лохматую и говорит: «А что это было?»       Представив растерянную Лизу, Анна звонко, открыто расхохоталась.       - Между прочим, я так и не уснула больше… - обиженно просопела Долгорукая, но через пару секунд заливистый смех заполнил салон авто.       - Ой, Лизка… - задыхаясь, произнесла Натали. - Ну тебя, комик жизни. Дамы, вылазьте! Приехали.       - Ох, Аня, ты ведь и не представляешь, какие страсти кипят вокруг вас с Корфом! - выдала Лиза, когда девушки устроились в уютном кафе и сделали заказ.       - Какие страсти? - удивилась Анна, теребя в тонких пальцах салфетку.       - После того, как ты попала в больницу, вся съёмочная группа чуть не передралась, решая кто станет следующей жертвой нашего секс-символа. Там едва до тотализатора дело не дошло. Да и он не раз подбрасывал пищу для сплетен. То ко мне подойдёт пошептаться, то к Наташке! - ажиотированно рассказывала Долгорукая.       - Лизка, не нагнетай! Он всего лишь просил нас за тобой присмотреть, - покачала головой Репнина, - а сплетни не слушай. Люди всегда будут о чём-то говорить.       - Натка, ну ты же не хуже меня знаешь, как Полька на лакомку Корфа облизывалась! А он её обломал, - подпрыгнула на стуле Лизавета.       - Знаю. Но не считаю нужным об этом говорить. Особенно об этом. Аня, лучше расскажи, когда мы на свадьбе вашей погуляем?       - Ой… я даже и не знаю… наверное, позже… после съёмок… - замямлила Анна, пряча глаза.       - Ты его держи в тонусе! Пусть знает, какая птичка ему досталась, - заявила Лиза, методично помешивая ложечкой чай.       - Аня, ты не забывай, что женщина ни при каких обстоятельствах не должна позволять мужчине понять, что она его в власти, - вторила Долгорукой Наташа.       - Ой, девочки… - махнула рукой Аня, - ещё ничего не ясно. Я не до конца уверена, что правильно поступаю.       - Да ты что! Он же любит тебя безумно, это видно невооружённым глазом. Вовка мир готов перевернуть ради тебя! - возмутилась Репнина. - Хотя, конечно, решать вам…       - Не дури, Платонова. Между вами такая искра, что того и гляди полыхнет, - выпалила Лиза.       За столиком повисла тишина, прервать которую решила Наталья.       - Девчонки, мне тут костюмеры такое платье подобрали! Ну просто невозможная красота!       - Естественно, ты ж у нас фрейлина самой императрицы - фыркнула Лиза, - это у моей героини характер как ураган.       - Ну знаешь, зато тебе и играть никого не надо. Будь собой - и никакой фальши, - парировала Репнина.       - А мне наряды моей бывшей героини не особо нравятся, - проронила Анна, - уж слишком они откровенны.       - Ничего они не откровенные! Всё в норме… - начала было Наталья, но её прервало появление весьма симпатичного брюнета.       - Приветствую вас, дамы! - обольстительно улыбнувшись, произнёс мужчина. - Как ваше настроение?       - Какие люди! - ехидно ухмыльнулась Натали. - Чем же мы обязаны вашему появлению?       - У меня назначена встреча с другом, но пока его нет, решил разогнать скуку общением с вами, - прожигая Аню взглядом, ответил мужчина.       - Писарев, даже не думай, - предупредительно сказала Наталья, наблюдая за съежившейся девушкой, - Анечка у нас - невеста Корфа. Не советовала бы тебе так рисковать.       - Корфа? Вот ведь чертяка… и тут опередил, - не скрывая досады в голосе, Писарев посмотрел на Репнину: - Ну а вы, мадемуазель? Что делаете сегодня вечером?       - Серёга, отстань, - резко выпалила Лиза, - иди куда шёл.       - Ну простите, если помешал. Хорошего вечера. - Мужчина стремительно отправился в другой конец зала.       - Писарь в своём репертуаре… - пробормотала Наташа. - Лиз, ну что ты так резко с ним? Потрепал бы своим языком ещё немного и ушёл.       - Терпеть не могу таких! Издалека посмотришь - рыцарь в доспехах, ближе подойдешь - трепло в фольге, - размахивая руками, возмущалась Лиза.       - Ой всё, хватит. Давайте по домам. Нам с тобой завтра на утреннюю съемку, Ане облегчённый режим никто не отменял. Когда там у тебя тихий час, болящая? Поехали! - решительно стукнув ладонями по столу, закончила Наташа.       19 век. Особняк Корфов       Анна лежала без сна. Давно догорела единственная свечка, которую она брала с собой в спальню, девичья погрузилась во мглу, а она всё не могла сомкнуть глаз. Что же делать, что же со всем этим делать? Она безумно тоскует по ласкам Владимира, при каждом его самом невинном прикосновении вспоминает их совместную ночь - и не может себе позволить повторения! Если прийти к нему и сказать то, что он так жаждет услышать, то можно получить все наслаждения мира разом в его объятиях. Но! Наутро благородный дворянин барон Корф повезёт свою «невесту» венчаться, не слушая никаких отговорок. И плевать бы на всё! Ей-то плевать. Но есть ещё Аня. Скромная воспитанница покойного барона, которая из-за её неосмотрительности и потакания эгоистическим желаниям лишится возможности обвенчаться с тем, кто любит её без памяти. Ведь Владимир любит не её, а ту, свою Анну! А о её существовании, строго говоря, даже не подозревает… Но то, как страстно сегодня днём обнимал и целовал её любимый мужчина, как дерзки и решительны были его руки и губы - всё говорило о том, что барон безумно желает свою возлюбленную. Так страстно желает, что готов был овладеть ею средь бела дня, прямо на диване в гостиной, невзирая ни на слуг, ни на присутствие в особняке князя Репнина! Это просто невозможно. В конце концов, это жестоко - так мучить мужчину! Решительно откинув одеяло, Анна подошла к зеркалу. Расправив в мерцающем лунном свете кружево оборок на груди, привела в порядок распущенные по плечам локоны и тихой тенью скользнула к двери спальни молодого барона.       Подойдя к спинке просторного ложа Владимира, девушка залюбовалась гармоничными чертами любимого лица. Барон дремал поверх одеяла, в халате, на грудь выпала из руки раскрытая книга. Наверное, его потревожил её внимательный взгляд. Ресницы дрогнули, мужчина открыл глаза. Видимо, решив, что у него галлюцинации, удивлённо поморгал.       - Это ты? Мне что, это снится? Зачем Вы пришли? Что Вы хотите?       Анна поправила соскользнувшую с плеча сорочку. Медленно подошла к кровати, присела.       - Владимир, сегодняшний день… Вернее, то, чему помешал в гостиной князь…       «И как озвучить своё предложение, не опошлив его? Тёзка, забота о твоей репутации однажды сломает мне мозг!»       - Ты же не любишь меня - я это знаю. Зачем жертвовать своей честью?       - Я… мне кажется, если мы не позволим себе этого, Вы… Вы… Я не хочу, чтобы в жизни моего жениха были… другие женщины, - да уж, кажется, вжиться в роль целомудренной барышни 19 века удалось даже слишком натурально! Краска стыда полностью затопила лицо, даже плечам стало жарко.       Барон встал с постели.       - Вас так волнуют мои желания? Очень тронут. Но не стоит беспокоиться. Боюсь, что плата слишком велика.       Невеста подошла к нему вплотную, заглянула в глаза.       - Владимир, я обещаю, что буду с тобой. С тобой… на всю жизнь, пока… не прогонишь.       - Если бы Вы знали, как я мечтал услышать от Вас эти слова.       - Вы не верите мне?       - Откуда мне знать, что будет, когда память к Вам вернётся? Что будучи со мной, Вы не будете ненавидеть меня за то, что принуждаю Вас? Вся моя жизнь… вся моя жизнь принадлежит только Вам, - осторожно взял за лицо, - только бы ты была рядом.       Нежные губы тянутся друг к другу с поцелуем. Осторожно, медленно, но постепенно более страстно. Прижимая девичью головку к плечу, барон ласково погладил шёлковые локоны. Но Анна тут же беспокойно спросила, с тоской заглядывая в глаза любимому:       - Чего же ещё? Я же сама пришла к тебе…       - Я хочу услышать другие слова.       - Какие?       - Ты любишь меня? Ты вспомнила меня? Ты хоть что-нибудь чувствуешь, когда я касаюсь, смотрю, говорю с тобой?       Анна опустила глаза. Как же ей хотелось кричать сейчас во весь голос: да, да, люблю, безумно, безнадёжно! И хочу быть с тобой всегда!       - Ну скажи - ты любишь меня? - настаивал Владимир, всматриваясь в лицо возлюбленной с дорожками слёз. - Ну скажи мне!       Не в силах выдержать его взгляда, девушка зажмурилась, едва сдерживая рыдания.       - Уходи.       Дойдя до двери, она помедлила открывать.       - Уходи! - с невыразимой мукой настаивал барон.       Провожая скрывшуюся за дверью Анну полным тоски взглядом, Владимир издал мучительный стон.