Случайности не случайны

- Твою ж…- далее ругательство Бинха Тесак не разобрал, ибо особыми знаниями немецкого он не блистал. - Опять лист спортил! Что ж за день сегодня такой! Сначала коза эта проклятая, теперь вот это… – Бинх скомкал заляпанный чернилами лист и бросил его в ящик стола, чтобы затем взять новый, удрученно вздохнуть и снова начать писать проклятый отчет. День у полицмейстера и его помощника определенно не задался. Сначала, утром, они как сайгаки пробежали пол-леса в поисках сбежавшей козы, которую жена коновала слезно просила отыскать и вернуть. Как итог -куча царапин на лице и налипшей на сапогах грязи, но козу они нашли. Затем Гуро, которому вдруг захотелось прогуляться вместе с Гоголем до старой мельницы с утра пораньше - итог убитая Ганна и заметно расшатанные нервы Бинха, но одна приятная новость все-таки была - Гуро обещался уехать, а это значит, что на одну проблему у полицмейстера меньше. Задумавшись, мужчина не услышал, как дверь открылась и в непрогретое помещение вошли двое - средних лет женщина, с заплаканными глазами и мужчина с сединой на висках. Чету Николаевых Бинх узнал сразу. Димитрий был местным конюхом, а его жена Мирослава славилась тем, что платки, которые она ткала, были самыми красивыми в округе. - Что случилось Димитрий? – немец встал из-за стола и с тревогой в глазах посмотрел на заплаканную женщину и удрученного конюха. - Дочка наша Марья вчера утром к подружке уехала, та в соседнем селе живет, так и не воротилась домой. Мы уж о грешном подумали, - всплакнула женщина, утирая краем платка набежавшую слезу. - Почему вчера не пришли? – в голосе полицмейстера проскользнули нотки упрека. - Так мы думали, что она у подружки осталась, на ночь, - пояснила женщина, и словно вспомнив что-то плохое, сникла, но всё же продолжила, - Когда она сегодня не пришла домой, мы и решили к вам обратиться. - Вы уж помогите, найти нам нашу доченьку, ничего за нее не пожалею, - мужчина тяжело вздохнул, едва сдерживая скупую мужскую слезу. - Тесак, возьми с собой казаков и прочеши с ними лес, окрестности. - дав указание Тесаку, Бинх обратился уже к самому конюху, - Димитрий отправь жену домой, пусть успокоится, да может у людей что узнает. Наверняка кто-то видел что-нибудь или слышал, а мы с тобой коней снарядим и до подружки этой прокатимся, - хотя что-то подсказывало Бинху, что дивчину они не найдут, а появление в округе всадника и вовсе снижали их шансы до нуля. Когда на горизонте всеми цветами красного запылал закат, глава полиции и конюх добрались до соседнего села. - Скажи-ка мне вот что, - спешившись, обратился к мужчине немец, - Были ли у твоей дочери сваты? После этого вопроса глава семейства замялся, но затем, нахмурившись, ответил: - Нашей дочке только этим летом пятнадцать исполнилось, какие сваты, по-вашему? Мы бы к ней никого на пушечный выстрел не подпускали. - Но всё же, может вы поругались с ней, и она обиделась на вас? – настаивал на своем полицмейстер. - В семье всякое случается, но вас это касаться не должно, - возмутился, было, конюх, но испепеляющий взгляд льдисто-голубых глаз Бинха заставил мужчину замолкнуть и хранить молчание весь оставшейся путь до хаты. - Я расспрашиваю вас об этом, потому что ваша дочь вполне могла сбежать с каким-нибудь парубком специально, назло вам, - вкрадчиво произнес полицмейстер, - перед тем, как постучаться в дверь вполне добротной хаты. Через несколько минут дверь открылась, и в сени вышел мальчик лет четырех с копной русых вьющихся волос. Ребенок, окинул немца любопытным взглядом пронзительно зеленых глаз, и недолго думая поднял свои маленькие ручки вверх, как бы прося поднять его на руки, что полицмейстер, недолго думая и сделал. - Па! – радостно воскликнул малыш, запуская крохотные пальчики в кудри Бинха. - Нет, малыш, я не твой папа, - мягко отозвался немец, входя в избу, которая казалась совершенно пустой, что собственно и было так. - Удивительно, как его одного-то оставили, малёхонный ведь еще. Таких родителей выдрать бы хорошенько, - негодующе запричитал конюх, обходя пустую избу. - Да, странно. Никого, - задумчиво протянул полицмейстер, понимая, что если хозяева хаты не найдутся, то ребенка, вероятно, придется взять с собой. - Димитрий, последи за ним, а я во дворе посмотрю, на крайний случай по соседям походим, - Бинх передал несопротивляющегося мальчика на руки конюху, а сам вышел в сени, а затем и во двор. Обойдя дом вокруг и не найдя никого, мужчина вышел за изгородь и постучал в окно близстоящего дома. Через пару секунд в оконном проеме показалось лицо немолодой женщины, а уже через несколько минут немец сидел за столом и слушал причитания хозяйки дома по поводу не очень порядочных соседей. - Так говорите, что отец у них погиб, а мать? – наконец, собрав полученную информацию в кучу, задал интересующий его вопрос, Бинх. - С прошлой весны нет. Роды последние были трудными, оправиться от них всё не могла. А по зиме она приболела, ну весной её и схоронили. Муж её повторно женился, а потом тоже умер. Остался Сашка наш круглой сиротой, - горестно вздохнула женщина. – Оксанку мы буквально на днях похоронили. Красивая была невеста, да только вот пожить ей не удалось, в лесу её нашли. Видать на волка нарвалась, тот и загрыз, - хозяйка дома снова тяжело вздохнула и, посмотрев на нежданного гостя, опомнилась и запричитала, - А что это я, даже чая вам не предложила. Чаю хотите? - Нет, спасибо. Вы лучше скажите мне точно, когда погибшую схоронили? – Бинх скрестил руки на груди и замер в ожидании ответа. - Так это… Позавчера получается, правда там и хоронить - то было нечего, - женщина вытерла руки полотенцем и налив себе из чайника травяного чая, села напротив немца за стол. - Получается, что ребенок один совсем остался? А мачеха где? - Непутевая она, дети и при муже ей были не нужны, а сейчас и вовсе в разгул пустится. Оксанка-то наша и за хозяйством следила и про брата не забывала, - женщина была готова и дальше перечислять все достоинства погибшей дивчины, если бы немец не встал из-за стола, и коротко попрощавшись, не вышел из хаты. Надо сказать, что в данный момент полицмейстер смутно понимал, что именно ему надо делать. По сути, ребенка надо было оставить, все-таки родня у него была, но с другой стороны с такой родней он рано или поздно в избе окоченеет. - Ну что? Нашли кого-нибудь? – Димитрий встретил его в сенях, держа ребенка на руках. - Нет. Отец с матерью у него умерли, а сестру в лесу волки на днях растерзали, - немец, видя, что ребенок одет только в тонкую детскую рубаху, снял с себя кафтан и, взяв ребенка из рук конюха, завернул малыша в него. - Получается, что наша дочка нас обманула? Но зачем? – Димитрий запустил руки в волосы и чуть не осел на пол, если бы полицмейстер вовремя не придержал его за плечо. - Этого я сказать вам не могу. Надо в участок возвращаться, а это совсем скоро стемнеет, - Бинх покрепче перехватил мальчика и позволил себе всего на пару секунд посмотреть на загорающиеся, на небе звезды. Дойдя до лошадей, полицмейстер передал заснувшего малыша конюху. Отвязав своего коня и сев в седло, немец принял мальчика на руки и, придерживая ребенка свободной рукой, пустил лошадь рысью. У конюшен их встретил обрадованный чем-то Тесак и еще пару казаков. - Мы нашли их, Александр Христофорович. Что дальше прикажете с ними делать? – обеспокоенно спросил Степан. - Кого их, Стёпа? – устало спросил немец, стараясь говорить тихо, дабы не разбудить спящего на его руках ребенка. - Дивчину и похитителя ее. Они в избе травницы, в лесу, прятались, и лошадь с ними была. - Хорошо. Дивчину домой, похитителя в околодок, я допрошу, - Бинх уже хотел пойти в сторону управы, да только, спокойно спящий весь путь малыш, зазевал и, открыв глаза, захныкал, напоминая немцу о себе. - Все-таки разбудили, - недовольно прошипел мужчина. - Александр Христофорович, а это у вас ребенок что - ли? – Степан в два шага преодолел разделяющее их расстояние и встал напротив немца, стараясь в вечерних сумерках разглядеть лицо малыша. - Да, Стёпа. Это ребенок, - обреченно вздохнув, Александр передал по-прежнему хныкающего мальчика на руки помощника и, велев отнести его в хату, отправился в управу, допрашивать горе - похитителя. - Итак, кто таков? – устало спросил полицмейстер у сидящего перед ним парубка. – Ладно, - побарабанив пальцами по столу, Александр, на минуту прикрыл глаза - перед ним предстал горячий ужин и теплая кровать, но когда мужчина разлепил веки ни того, ни другого естественно не было. Но заключенный, к глубокому сожалению полицмейстера, никуда не делся, а по-прежнему сидел на злосчастном стуле в ожидании приговора. - Может ночь в клетке развяжет тебе язык? – заданный немцем вопрос остался без ответа. - Ну, что ж … Никого уговаривать я не собираюсь, - Александр обманчиво мягко улыбнулся, чтобы затем мертвой хваткой вцепиться в плечо парубка. Втолкнув парня в узенькое помещение с лавкой, немец запер дверь околотка. Затем взял треуголку, трость, запер участок и отправился домой. Но до хаты Бинх дойти не успел. На полпути его встретил столичный дознаватель и под предлогом обсудить что-то важное предложил прогуляться до запруды. Полицмейстер, конечно же, попытался отказаться, ссылаясь на позднее время, но Яков Петрович был непоколебим. - О чем вы хотели поговорить со мной, Яков Петрович? - устало спросил немец, слегка поежившись от холода. - Это бумага о переводе тебя в Петербург, - в руки Александра был передан приказ, на котором стояла подпись, при виде которой Бинх скривился и постарался не послать Гуро в места не столь отдаленные. - А если не поеду? – усмехнулся немец. - Сам Бенкендорф желает видеть тебя в своих рядах. Надо быть полным дураком, чтобы не воспользоваться таким шансом, - дознаватель ободряюще улыбнулся. - В таком случае, я буду этим самым дураком, - полицмейстер под пристальным взглядом Гуро свернул лист и, разорвав его, выкинул в ближайшие кусты. - Ты уверен в своем решении, Саша? - если бы Бинх так хорошо не знал Гуро, то подумал бы, что тот всерьез обескуражен его выходкой. - Более чем, Яков Петрович. Извините, но меня ждут дома, - полицмейстер кисло улыбнулся и, кивнув мужчине на прощание, поспешил поскорей уйти от столь нежеланной компании. Но мужчина не успел сделать и двух шагов, как его догнал Яков, и, положив руку ему на плечо, развернул к себе лицом. - Вы что-то хотели спросить у меня? - голос немца выдавал едва сдерживаемое раздражение. - Хотел, - дознаватель сделал шаг и нежно скользнул подушечкой пальца по щеке мужчины, остановившись на губах. Поцелуй вышел нежным, легким, словно прикосновение пера. Когда Яков отстранился, Александр позволил себе открыть глаза, но на Гуро не посмотрел, упираясь взглядом в носки своих сапог. - Зачем? – голос полицмейстера в ночной тиши звучал безжизненно, а его руки мелко подрагивали. Заметив это, Бинх скрестил их на груди и постарался успокоить бешено скачущее сердце. - Ответь мне всего лишь на один вопрос. Ты и вправду прикипел к этому мальчишке? – Яков серьёзно взглянул на растерянного немца. - Я не могу оставить его, он умрет, - прошептал полицмейстер. - Только не говори, что вы… - в голосе дознавателя проскользнули нотки обреченности. - Ты же видел последствия этой «рулетки». Первый умрет, если второй отвергнет его. А я не хочу его смерти, - глухо произнес он. - Ты всегда думал о других, больше чем о себе, - Яков сдержанно улыбнулся и, притянув Александра в свои объятия, крепко обнял. - Я хочу, чтобы ты знал. Если тебе нужна будет помощь, то ты всегда можешь обратиться ко мне, – мужчина разомкнул объятия и задористо улыбаясь, добавил: - если я, конечно, буду жив к тому времени, - на что собственно и получил болезненный тычок под ребра и глухую усмешку со стороны немца. - Спасибо, Яш. Перед тем, как уйти Бинх повернулся и в последний раз посмотрел на Якова – тот стоял неподвижно и смотрел на звездное небо. Александру даже на доли секунды показалось, что Гуро улыбается, по-настоящему, так, как мог, наверное, только в детстве, без привычной насмешки и холода в глазах. -Береги себя, - едва слышно прошептал полицмейстер, перед тем, как скрыться за оврагом. Дома его ждал Тесак и маленький зеленоглазый вихрь, который встретил его в гостиной и с негромким воплем «Па» влетел в него, потребовал взять на ручки. - Он таким зашуганным был, все в окно смотрел. А как тебя увидел, так, словно подменили, - Степан погладил малыша по вихрастым кудрям и, не удержавшись, несмело коснулся губами виска мужчины. - Ты его не покормил? - спросил немец, снимая с головы треуголку и попутно пытаясь расстегнуть перевязь, не задев при этом прилипшего к его ноге ребенка. -Да, я его кашей накормил. А откуда он взялся-то? – Степан взял малыша на руки и прошел в спальню, вслед за Бинхом. -Из соседнего села. Отец и мать его умерли, сестру на днях похоронили, а мачехе, насколько я понял, он не нужен, иначе бы она его в холодной избе коченеть не оставила. - И что нам с ним теперь делать? – Тесак посадил зевающего ребенка на кровать и присел рядом с ним. - Посмотрим. Надо бы вещей ему на смену, да и вообще поспрашивать, может какая-нибудь семья захочет взять его к себе, - Бинх уже в домашней одежде присел рядом с Тесаком на кровать и нежно потрепал заснувшего малыша по волосам. - Да кто ж захочет-то? У всех детей голов по пять, а то и больше. А одежду я ему найду. Как звать-то его хоть? - Александр. Тёски мы с ним. Пойдём вниз, а то ещё разбудим ненароком, - полицмейстер встал и с тоской в глазах посмотрел на спящего малыша. - Всё в порядке? – писарь, заметив перемены в настроении мужчины, нежно коснулся его руки в надежде привлечь внимание. - Да, просто вспомнил кое-что старое, забытое. Идём, - глава полиции взял парня за руку, и, прикрыв за собой дверь, они спустились вниз. - Кто с ним завтра сидеть будет? Мы же уйдём, – писарь налил изрядно вымотанному мужчине чашку горячего чая и поставив её перед ним сел рядом. - Придумаем что-нибудь, - Бинх сделал глоток ароматного напитка и, прикрыв глаза, позволил себе расслабиться. - Может Афросью попросить? Она не откажет в помощи, - предложил парубок, задумчиво поглядывая на немца. - Разумно, - Бинх кивнул и, осушив чашку в пару глотков, встал и, поманив Тесака за собой, повёл его в свой кабинет. - Я тебе раньше хотел отдать, да запамятовал про него, - Александр зажег лампу и протянул парубку сложенное вдвое письмо со слегка подпаленным краем и уже знакомый перстень. - Это печатка принадлежит дому твоего отца, а значит и тебе. Береги её, она пригодится тебе, - мужчина положил перстень на ладонь юноши и мягко улыбнувшись, поцеловал того в лоб. – А письмо… Я думаю, что когда-нибудь ты прочтешь его. А сейчас я мечтаю лечь спать, целый день пробегал, как заяц дерганный. - Кровать одна и она занята, или вы мне чего-то не договариваете? – писарь скрестил руки на груди и сверлящим взглядом уставился на непосредственного начальника. - Есть, в гостевой комнате. Кровать небольшая, но нам хватит, - неохотно ответил Александр, притягивая парубка в свои объятия. - Ты мне, получается, тогда соврал, да? – Степан кисло улыбнулся и высвободился из кольца рук. - А как бы ты ещё решился? - усмехнувшись, спросил Бинх. Степан опустил голову и постарался зацепиться взглядом хоть за что-нибудь, чтобы отогнать мысль о том, что его провели как мальчишку. - Не злись, - немец взъерошил волосы парубка и поцеловал того в уголок губ. - Идём, - Александр взяв лампу, прикрыл дверь и повёл помощника в конец коридора, но на полпути Степан остановился. - Ты чего? - Вдруг Саша проснется и испугается, что нас нет? Может нам с ним лечь? – парубок сделал два шага по направлению к спальне и выжидающе посмотрел на любовника. Бинх же обреченно вздохнув, согласно кивнул. - Главное, чтобы он до утра проспал, а то можно сказать «Прощай» сну, - на слова любовника Тесак отозвался глухим смешком, попутно поправляя ребенку одеяло. Сами они спали под покрывалами, по краям кровати, а малыш уютно расположился между ними. За окном неторопливо падал мелкий снежок, а на небе приютился золотистый месяц. Все пропахло тишиной и спокойствием. Степан уже почти сдался на волю сну, но с улицы послышались крики, а потом по окну чиркнуло красным и Стёпа понял, что что-то случилось. Стараясь не разбудить спящих, Тесак мигом оделся и, выскочив на улицу, сразу понял, в чем дело – горела хата Ганны. Когда парубок подбежал ближе, то едва успел перехватить столичного писаря, чтобы тот ненароком не угодил под горящие обломки. В оконном проеме мелькнул край алого пальто Гуро, и Гоголь забился у него в руках раненной птицей, но всё же парень смог удержать его от верной гибели. Вскоре всё кончилось. Кончилась и ночь.